Потягивая свой кофе и наслаждаясь его ароматом, я внезапно чуть не вылила его на себя. Это было реакцией на интересный вопрос Джареда, встречаюсь ли я с секретарем Крипке. У меня начался истерический смех и, кратко пересказав историю нашего знакомства и совсем неромантическое ее продолжение, в воздухе повисла напряженная тишина. На душе у меня стало как-то пласкливо, но улыбка Джареда унесла плохие мысли.
— Знаешь, ведь у нас тоже не всегда все было гладко с Жен, — тихо сказал Джа.
Я от удивления только и делала, что рот открывала и закрывала. Наверное, это было очень смешно, так как Джаред засмеялся.
— Да, и ты одна из таких, — отдышавшись, сказал он.
— Что? – еще больше удивилась я.
— Тоже не веришь, что у нас с Жен все было не гладко, — «обидчиво» сказал он.
— Да, что ты. Просто в это сложно поверить. Вы ведь такие счастливые вместе, — оправдывалась я.
— Спасибо, но только ведь сразу все хорошо быть не может. Не надо верить в любовь с первого взгляда. Вначале тебе человек может понравиться или нет, но не более, — Джаред улыбнулся мне и посмотрел куда-то вдаль. – Вот в нашем случае Жен мне сразу же не понравилась.
Я поперхнулась кофе. Он что прикалывается?! А Джаред засмеялся:
— Понимаешь, жизнь актера не фильм, где понятно, что будет хэппи-енд. Мы простые люди со своими тараканами в голове. В то время у меня была как раз таки черная полоса в жизни. Я был одинок, жутко скучал по своей семье, и единственным спасением было начало съемок Сверхъестественного. Но как только я приехал на съемочную площадку, я понял, что моей простой жизни пришел конец. Выйдя из машины, какая-то шатенка, совершенно не похожая на актрису, налетела на меня с угрозами, мол, я опаздываю на съемку, а наша сцена первая. Ты представляешь, в каком я шоке был?! Какая-то кричащая малявка сразу же накинулась на меня, как разъяренная кошка, даже не представившись, — Джаред рассмеялся от души, а я не смогла удержаться и тоже захихикала. – Тогда я был очень зол, что она испортила мне весь день своим «приветствием». Не сказав ей ни слова, я направился к Крипке, слыша сзади шуршания шагов за мной. На полпути я остановился, развернулся и хотел сказать ей, чтобы она не мешалась под ногами. Вначале я не заметил ее, но потом почувствовал, что что-то дышит мне в пупок. Опустив глаза, я увидел ее прелестное личико с огромными глазами. В тот момент она напомнила мне несчастного щеночка. Я хотел улыбнуться, но тут же ощутил боль в боку. Представляешь, она ударила меня!
Я опять открыла рот от удивления.
— И это все только было началом. Даже за тот первый день она успела удивить меня еще много раз. Например, мы никак не могли снять сцену встречи братьев, потому что Женевьев стеснялась стоять в одних трусиках.
Я распахнула от удивления глаза.
— Она же актриса, как это?
— Оказалось, что она стеснялась только меня, — Джаред хихикнул.
— Должно быть тебе было весело, особенно, когда вы девятую серию снимали, — при воспоминании о ней, я даже покраснела немного.
— К тому времени она, можно сказать, смирилась со своей участью. Если честно признаться, то тогда Жен не стеснялась меня, она ненавидела меня.
— Что? – я подумала, что не расслышала.
— Да, как раз перед этим мы серьезно поругались. Она, видите ли, хотела из-за своей стеснительности весь сценарий переписать. Я тогда очень сильно разозлился и сказал, что лучше пускай она контракт расторгнет, мол, актриса из тебя никакая. Помню, мне было жутко стыдно тогда, ведь я впервые видел слезинки в ее глазах, — Джаред стал грустным.
— И что дальше? – не терпелось узнать мне продолжение.
— А дальше я был в полнейшем шоке. Она не только не ушла из шоу, но при этом мы сняли ту сцену с одного дубля. Поверь мне, после этого я стал видеть в Жен намного больше, чем просто актрису и коллегу, — Джаред подмигнул мне, а я хихикнула.
Все же это прекрасно, когда люди находят друг друга. Я смотрела на счастливое лицо Джареда, который был на своей волне – планете воспоминаний, и мне было горько от той неизвестности, что засела внутри. В университете у подруг есть или женихи, или мужья, а я вечно одна… В данный момент хотелось думать, что это всего лишь жалость к самой себе, но на самом деле – это было неуверенностью, в которой оставался последний лучик света: нужно было как-то изменить себя. Тяжело вздыхая, я допивала свой кофе, как Джареду позвонили, и он убежал на съемку, вручив при этом свою визитку.
Расплатившись и выйдя из кафе, я решила прогуляться пешком до отеля. На улице ярко горело зимнее солнышко, от которого светилась не только окружающая природа, но и лица людей. Казалось, что не только снег тает под лучами небесного светила, но и человеческие души, в том числе и моя. Я вроде как летела по улице, улыбаясь другим, а в голове была лишь одна мысль – «Нужно измениться». По правде говоря, в этой жизни я еще так мало сделала, что хотелось выиграть большой куш хоть где-то, и, наверное, победа над собой будет лучшим в моей жизни. Вселенское чувство уверенности разносило адреналин по венам так, что хотелось кричать от этих огромных эмоций.
Я остановилась на светофоре и, заприметив старушку, решила помочь ей. Уже гордясь собой за хороший поступок, я подошла и, кашлянув, чтобы привлечь внимание, предложила помощь. Подул холодный ветер. Я почувствовала какую-то дрожь, что было не хорошим знаком. Придя в нормальное состояние – оптимальной температуры, я взяла молчаливую бабульку за руку, а она с силой скинула ее.
— Что такое, бабушка?
Удивление не только было в моем голосе, но и было написано на моем лице. Неожиданно старушка нанесла мне удар сумочкой по плечу. Я минуту стояла в шоке, не заметив, как загорелся зеленый свет. Ненормальная бабуля успела пройти немного, и я окрикнула ее:
— За что?! Я же хотела Вам помочь.
Ее ответ был краток, но и в то же время потрясен. Он состоял всего лишь из одного жеста – вытянутого пальца правой руки. Через несколько секунд я, оклемавшись, начала хохотать так, что проходящие мимо люди оглядывались. Но мне было все равно: в тот момент я как ни странно не считала себя невезучей девчонкой, коей была всю жизнь, а лишь думала, что наконец что-то интересное случилось со мной. Внезапно я поняла, что мое существование никогда не было таким уж грустным и унылым. Проносясь по воспоминаниям, я все больше ощущала себя счастливой. Неожиданно из раздумий меня вывел звонок мобильного.
— Алло? Что? Полиция? Елена Федоренко? Да, сейчас приеду!
По мере продолжения разговора голос все больше выдавал мой страх. Я побежала за такси, и только в машине осознала, что мы вляпались по самое не могу: Ленка в полиции! Сейчас моя жизнь уже не казалась такой веселой…
========== Бонус к главе 8 ==========
Жанр: Romance, POV Джареда
Пэйринг: Джаред/Женевьев
От Tani4: Написано в подарок Ronse. Очень хочу, чтобы у тебя все наладилось
Я сидел в такси. До съемочной площадки было довольно далеко, даже рассчитывая, что каким-нибудь волшебным образом мы не попадем в пробку. Я смотрел на улицу и почему-то с улыбкой отмечал, что вот еще один человек не поверил в начало наших отношений с Женевьев. Это было так чудаковато для меня, хотя больше всего я удивлялся, что в прессе нас постоянно называли «идеальной парой»: два брюнета, два перспективных молодых актера, прелестные юмористы, любители спорта, только вот под этим всем скрывались наши настоящие характеры – совершенно разные, словно две половинки одного целого.
Мои мысли прервал автомобильный вой. «Да уж, пробка действительно большая», — посмотрев в окно, подумал я. Тяжело вздохнув, достал свой телефон.
http://s58.radikal.ru/i160/1104/d5/55e4e329da6c.jpg
На экране стояла наша с Жен фотография. Я целовал ее в висок и даже сейчас, закрыв глаза, могу с точностью вспомнить ту гамму чувств, что испытал в тот момент: нежность, любовь, преданность.
Помню перед самой свадьбой, ночью я жутко волновался. Сто раз брал в руки телефон, чтобы позвонить самому дорогому человеку, который мог бы помочь, но невесту в три часа ночи как-то не хотелось будить, и телефон клался на место. Не знаю, сколько я бродил так по комнате взад и вперед. Обессилив, я сел на заправленную кровать. Взъерошил волосы: дурные мысли лезли в голову, а я пытался вытрясти их оттуда. Нет, я не боялся «супружеских оков», был уверен в своих чувствах, но лишь одно сводило с ума – смогу ли я сделать ее счастливой. Этот гадкий ползучий червь так и проедал плешь в сердце. Неожиданно раздался звонок, оповестивший о сообщении. Открыв, я обнаружил имя Женевьев, а под ним такие слова:
«Что важнее всего: надежда, любовь или доверие?»
Я посмотрел на часы. Четыре часа утра. Не задумываясь, я написал:
«Любовь».
Я сжимал телефон в руке. Вся эта ситуация настораживала меня: вдруг я ошибся в день свадьбы?! Прошло не больше пяти минут, но для меня они были настоящим адом. Когда пришло сообщение, мне показалось, что моя рука вспотела так, что я еле открыл его:
«Не-а. Верность…»
А в конце смайлик спящей мордашки.
В первую минуту я был в шоке: и это все?! Но придя в себя, я улыбнулся и спокойно лег спать. Теперь в меня вселилась уверенность того, что именно я сделаю ее счастливым, потому что ради этого человека был готов на все.
Эти воспоминания стали частью меня, и когда, открыв новое сообщение и выбрав контакт «любимая», мое сердце как обычно забилось быстрее, я отправил смс-ку:
«+1 Суби*»
Только я отправил это, как воспоминания нахлынули новой волны.
После той девятой серии Женевьев дулась на меня еще несколько дней. Она говорила лишь по делу, даже не глядя мне в глаза. От этой ситуации я жутко бесился, но не мог признать вины. Ведь думал, что помог Жен обрести себя как Руби и стать уверенной актрисой. В общем, считал, что это она должна за мной бегать как собачонка и петь дифирамбы. Дурачок!
Проходили недели, и волны ненависти, исходящие от нее, сменились еще более худшей атмосферой – равнодушием. Теперь Женевьев пыталась доказать, что лучше ее в работе нет никого, а иногда доходило до того, что, или во время обеда, или когда мы собрались в компании, она называла меня Сэмом, словно я как человек не существовал. После такого я действительно думал, что ненавижу ее, и начинал публично показывать свою ненависть: вечно издевался над ее маленьким ростом, пародировал ее шутки, а также корчил рожи. Вел себя словно дитя малое. Не знаю, сколько бы это продолжалось, если бы в один день не случилось того, что перевернуло все с головы на ноги.
Мы снимали последний эпизод. Все съемки я был напряжен, впрочем, как и всегда рядом с Жен. Но в тот день что-то было по-другому: сцены не получались с первых дублей, большей частью из-за того, что нам постоянно нужно было смотреть друг другу в глаза, даже репетируя. Почему-то от этого у меня уже начали выступать капельки пота на лбу, а Женевьев иной раз краснела. Но это были еще ягодки по сравнению с тем, что было дальше: сцена убийства Руби получилась с первого дубля. Я был рад, списывая это не на удачу, а на то, что наконец смог показать свою ненависть в такой форме, но, уже прощаясь на съемочной площадке, на душе стало как-то тяжело. Глаза Женевьев, наполненные грусти, отпечатались в памяти. Но почему я так переживал?! Ведь причина ее грусти была не во мне: она уходила из шоу, в котором ей все нравилось, наверное, кроме меня одного. Но печаль почему-то не уходила, и я смог притупить ее только мыслями о том, что завтра будет «прощальная» вечеринка.
На вечеринку я приехал одним из первых. Народ собирался медленно, и в груди томилось нетерпение – хотелось увидеть ее. Как только всплывала в мозгу эта мысль, я подходил к новоприбывшему и начинал шутить, лишь бы только не думать. Даже Дженсен не мог поднять настроение. Он достал меня тупыми шуточками: «Что с личиком, красно девица? Будешь хмуриться — морщины появятся. Хватит уже щеки дуть, и так пухлячок и т.д и т.п.» В общем, спустя полчаса вот такой атаки Дженса я выбежал на балкон. Приятный ветерок, звездное небо и одиночество – все это еще больше угнетало, и только я собирался уходить, как услышал чей-то тихий оклик:
«Джаред?»
Я подошел в темный угол, откуда доносился женский голос. Передо мной стояла Женевьев. Я был поражен, но пришел в себя, как только она переспросила.
«Да», — отозвался я.
Я еле различал ее силуэт в темноте, но все же пытался всматриваться. Прошло не более пяти минут, как она с насмешкой сказала:
«Дыру протрешь».
Не знаю, почему, но эта фраза завела меня, словно красная тряпка для быка. Я уже не мог спустить тормозов:
«Не сахарная — не растаешь. Нашлась тут красавица. Я просто пытался тебя различить, а то ты такая же незаметная, как и эта чернота вокруг…»
Я вдруг остановился, словно не понимая, что творю. Хотелось тот час же извиниться, но было уже поздно. Я это понял потому, как Жен наклонила голову. Она ухмылялась одной из усмешек Руби а-ля «Ты думаешь я дерьмо?! Нет, ты глубоко ошибаешься. Я дерьмо высшего сорта!».
В тот момент все слова куда-то испарились, и я, пытаясь хоть как-то загладить вину за грубость, дотронулся до ее руки. По мне прошел электрический разряд, от которого стало приятно. Неожиданно Жен влепила мне пощечину. Не то, чтобы она была сильной, просто я вмиг оторопел, а, придя в себя, лишь видел, как Женевьев пытается проскользнуть к выходу, но я заслонял ей весь путь.
Видимо, мой мозг отключился, и я полностью отдался порыву чувств: схватив ее руки, я с напором поцеловал ее. Ожидая бурной реакции: кулаков, удара в пах или укуса в губу, я застыл, но Женевьев почему-то оторопела в моих руках. Я поцеловал ее второй раз с нежностью, но не прошло и секунды, как я, соприкоснувшись с ее щекой, почувствовал слезы. Опять эта девушка удивила меня. Снова она заставила трепетать все во мне, и, главное, непонятно от чего: то ли от ярости, что все не так как обычно, то ли от адреналина, сопровождающего новое, то ли от тех противоречивых чувств, виновницей которых она являлась. Думая об этом, я не заметил, как остался один.
На следующий день я собирался ехать домой. Съемки были закончены, и, следовательно, здесь меня ничего не держало, да только вот вчерашняя вечеринка не давала покоя. До сих воспоминания не только заставляли волноваться, но в то же время внутри я радовался тем ощущениям.
Сейчас для меня поездка казалась наилучшим выходом, чтобы забыться, но об этом я пожалел, сев в самолет. Теперь к мыслям прибавилось чувство беспокойства, а еще почему-то я скучал. Тогда, отогнав все это, думая о планах отпуска, я убеждал себя, что все хорошо. Но в первую же ночь мне приснился кошмар: вот я убиваю Женевьев в образе Руби, а она, уже лежа на полу, плачет, безмолвно, как тогда, когда я целовал ее; потом картинка сменилась: передо мной была жизнерадостная, улыбчивая девушка в объятьях парня. Этот парень был мной, а брюнеткой была Жен. Они были счастливы. Я проснулся с грузом на сердце.
«Что же делать?!» – кричало все в моей голове.
Ничего не могло теперь успокоить меня, но я, упрямясь, проверял себя на прочность, только к вечеру сила воли испарилась. Взяв телефон, я отправил смс-ку Жен:
«Как ты?»
Только сделав это, понял, насколько это был глупый поступок. Во-первых, она могла не знать моего номера. Во-вторых, мы не были друзьями, скорее врагами, которым не напишешь вот так просто… Пока я все это тщательно обдумывал, пришел ответ:
«Отлично. А ты как? Тебе баиньки не пора?»
Я посмотрел на часы. Бог мой, уже был час ночи. Сейчас я хотел пристрелить себя, а заодно и ее: что она делала в такое время:
«Почему не спишь?»
Я весь напрягся: а вдруг она с парнем, а я, идиот, пишу ей в такое время. Я открывал ответ, затаив дыхание:
«Не спится. Скучно…»