Что же делать? Вылечить коня, а потом, даже если не хватит сил полностью исцелить его всадника, постараться хотя бы как можно быстрее доставить этого человека в город на коне? Или вылечить всадника и потом попытаться излечить коня, а если не выйдет, то оставить юношу тут, а самой отправиться в город за подмогой?
Оба варианта портило основательное опасение, что после излечения (или даже попытки излечения) сразу обоих - и всадника, и коня - Сивилла выложится настолько, что потеряет сознание или окажется полностью обессиленной.
И тут ей пришел в голову еще один выход... Да, именно! И как ей сразу об этом не подумалось? Ночи сейчас теплые, крупного зверья в местных лесах давно уже не водится - в общем, вполне можно оставить вылеченного и погруженного в сон юношу на траве под деревом, написав ему записку о том, что случилось, чтоб прочел, когда очнется. А самой поспешить в город за экипажем. А то, может, и на дороге меж полей, еще задолго до городской заставы, ей встретится какая-нибудь карета или хотя бы простая повозка...
Вот только конь... Да, в нем вся проблема. Если его лечить, то может уже ни на что не остаться сил. А если не трогать его и, вылечив лишь всадника, отправиться за экипажем, то ведь потом этот дворянин всем расскажет, что его спасительница ничем не помогла его коню и оставила несчастное животное мучиться с переломанной ногой.
Будь эта самая спасительница обычной женщиной - никто бы и слова не сказал. Чего еще от нее требовать? Пусть дворянин поблагодарит ее, что хоть сам жив остался. Но ведь она, Сивилла - не простая женщина, а королевская волшебница! И если она не сможет спасти коня, то ее репутации придет конец. Людям не объяснишь все детали и тонкости процесса излечения. Те же дворяне со смаком будут пересказывать эту историю королевским магам из соседних провинций, льстиво подчеркивая этим, почему обращаются именно к ним, а не к этой девчонке-выскочке.
А что, если?.. Тут Сивилле пришла в голову ужасная мысль. Она некоторое время колебалась, но потом поняла: если уж делать то, что она задумала, то именно сейчас, пока всадник еще не излечен и не пришел в себя. Решено! И Сивилла, судорожно вздохнув, протянула руку к голове коня. Одно-единственное слово, про себя или вслух, один короткий сильный выплеск энергии из ее ладони - и жизнь этого страдающего существа оборвется...
Но тут конь, у которого не осталось уже сил даже ржать от боли, вдруг, слегка шевельнув головой, посмотрел на Сивиллу фиолетовым глазом. И этот взгляд проник ей прямо в душу. Она опустила руку. Будь что будет! Она попробует сделать все, что может.
И королевская волшебница принялась за работу...
Стемнело. Взошла полная луна, осветив мирную картину: у дерева щипал траву привязанный конь, а рядом на траве лежали мужчина и женщина - то ли спящие, то ли без сознания.
Глава 3. Зеркало в карете: тень
В то летнее утро Сивилла, очнувшись под деревом от обморока, вызванного потерей сил, не стала терять времени. Достав из сумочки бумагу, перо и переносную чернильницу, она написала длинную записку, в которой изложила для спасенного ею молодого дворянина все события вчерашнего вечера. Засунув записку за отворот камзола юноши на груди, так, чтоб он сразу ее заметил, когда очнется, Сивилла встала и побрела к опушке леса.
Ее шатало, голова кружилась. Но беспокоило ее вовсе не это, а тот факт, что молодой дворянин до сих пор не проснулся. Столь существенное увеличение периода глубокого восстановления означало, что помимо физических травм у него имелись и магические повреждения - сильные, но искусно замаскированные.
Немудрено, что она, Сивилла, так расклеилась: мало было ей проблем с конем, так еще и всадник отнял у нее много сил! Не случайно, видать, у него разбился столь мощный амулет... Кто-то явно желал смерти этому парню, такому простому и мирному на вид. Ох уж эти дворяне, вечно у них подковерные интриги! Возможно, этот юноша - богатый наследник, который перешел дорогу другим претендентам на наследство...
Такие мысли текли в голове Сивиллы, пока она выбиралась из леса на тракт. Ей все казалось, что вот-вот сзади раздастся топот копыт, и рыжеволосый дворянин в синем камзоле, подлетев к ней галопом на своем скакуне, резко осадит коня, галантно протянет ей руку и подсадит впереди себя. Ей хотелось именно так въехать с ним в город - вместе, на одном коне. Но сзади раздавался лишь шум деревьев - с утра поднялся сильный ветер...
Добравшись до дороги, ведущей в город, Сивилла была вынуждена присесть на обочине прямо на землю - силы вновь оставили ее. Такой ее и увидел кучер почтового экипажа, направляющегося в город.
Сивилла, услышав топот копыт и стук колес, с надеждой вскинула голову, но тут же разочарованно опустила взгляд, разглядев на карете опознавательные знаки королевской почтовой службы. Почтовикам категорически запрещалось брать пассажиров, так что тут не на что было рассчитывать. Однако, к ее огромному удивлению, экипаж затормозил, поравнявшись с нею.
Сивилла закрыла лицо руками от поднятой лошадьми и каретой пыли. А когда отняла руки от лица, то увидела перед собой кучера и чиновника почтовой службы. Чиновник испуганно спросил, все ли с ней в порядке, и назвал ее при этом по имени... Сивилле показалось, что она все еще не оправилась от слабости и то ли спит, то ли грезит наяву. Но все оказалось гораздо проще и неожиданнее: почтовики просто-напросто узнали в лицо местную королевскую волшебницу, которая полгода назад устанавливала защитные чары на этот самый экипаж. И рискнули нарушить устав - остановили карету на дороге, увидев Сивиллу в столь бедственном положении. Сама Сивилла этих двух так и не вспомнила - для нее все заказчики были чем-то вроде однородной людской массы...
Дальше все было опять-таки как во сне... Вроде бы обычные события - и в то же время какие-то нереальные. Сивилла махнула на все рукой и ничему не удивлялась - на это у нее уже не осталось сил. Почтовики выпрягли лошадей, и кучер с Сивиллой поскакали туда, где лежал спасенный ею дворянин. Там рыжеволосого юношу, все еще спящего неестественно глубоким сном, кучер взял к себе на коня, а Сивилла, чуть не падая из седла от усталости, последовала за ними с конем молодого дворянина в поводу...
Свой путь почтовая карета продолжила нескоро. Казенных лошадей впрягли обратно в экипаж. Беспробудно спящего дворянина осторожно уложили на мешки с почтой, занимающие почти все пространство внутри экипажа. Чиновник уступил Сивилле, которая едва держалась на ногах, свое место в экипаже - единственное свободное место, задвинул занавески на окнах и предупредил, чтобы она не отодвигала их, когда подъедут к заставе, а сам поехал верхом на коне дворянина.
Хотя почтовая карета и выбилась из графика из-за этого происшествия, она наверстала часть отставания за счет того, что летела во весь опор. Довольно скоро экипаж остановился у городских ворот, и Сивилла, задремавшая было, несмотря на сильную тряску, открыла глаза. Снаружи доносился диалог почтового чиновника и начальника караула заставы - госслужащий предъявлял военному документы (почтовые кареты осматривать не полагалось). На заднем плане звучали возбужденные мужские голоса, перебивающие друг друга, но слов было не разобрать.
Что-то многовато тут людей сегодня, рассеянно подумала Сивилла. Для торговцев, спешащих на рынок, вроде уже поздновато - они приезжают в город еще засветло. Для прочего же люда это слишком большое число столпившихся на заставе - ведь их скромный городок никогда не был особо интересен ордам праздных путешественников.
Не сдержав любопытства, Сивилла осторожно отодвинула занавеску на ближайшем окне и глянула в образовавшуюся крохотную, с пол-ногтя шириной, щелочку. Она была поражена, увидев, что все эти наперебой галдящие мужчины - солдаты в форме и при оружии. В сердце шевельнулась тревога. Их провинция - приграничная, а по ту сторону границы - далеко не самый дружелюбный сосед из всех стран, окружающих их королевство. Неужели опять началась война?
Эти тяжелые мысли занимали ее и тогда, когда карета, въехав в город, двинулась... а куда она двинулась, кстати?! Этот вопрос, возникший в мыслях, разом привел в чувство сонную и уставшую Сивиллу. Она отодвинула занавеску и постучала в окно, а затем отчаянно замахала рукой, делая знаки скачущему рядом с каретой чиновнику. Тот крикнул кучеру, и карета остановилась. Сивилла приоткрыла дверцу кареты и вопросительно посмотрела на всадника.
- Ваша магическая светлость! - почтительно и церемонно обратился к ней чиновник почтовой службы. - Я хотел отъехать подальше от заставы и уже потом спросить у вас, куда вас подвезти и что делать с этим господином.
Сивилла смутилась. Почтовики ради ее спасения нарушили устав, а она чуть было не подвела их под монастырь... Что ж, в этом экипаже она чувствует себя довольно-таки комфортно (даже удивительно, что в почтовой карете такие мягкие сиденья, обшитые дорогой кожей!). А тому дворянину не все ли равно, где спать неестественно глубоким сном - на мешках с письмами или, скажем, на диване в ее гостиной? Он сейчас все равно ничего не чувствует. На данный момент она не в силах сделать для него больше, чем уже сделала. Не стоит и далее злоупотреблять добротою этих людей - надо дать им возможность сначала выполнить их служебные обязанности, а уже потом просить отвезти ее домой.
- А куда вы направлялись в городе? - спросила она чиновника. - Я вам искренне благодарна за помощь. И очень не хотела бы мешать вам выполнять ваши обязанности. Вы и так уже сильно опоздали из-за меня... Развезите почту, а потом, если можно, отвезите нас с ним в мой особняк. Я не спешу, а этот господин - тем более.
Чиновник просиял, радостно кивнул и дал знак кучеру. Сивилла захлопнула дверцу, и карета покатила дальше, остановившись через несколько кварталов у здания городского почтамта. Чиновник и кучер вдвоем, не желая никого подпускать к экипажу, сгрузили большую часть мешков с письмами прямо на землю и торопливо захлопнули дверцу. Чуть позже до Сивиллы донесся разговор кучера с местным почтовиком, который помогал ему перетаскивать мешки внутрь здания:
- Вы чего сегодня так поздно?
- Да на заставе задержали! Там солдат полно, документы у всех проверяют по десять раз, вот мы и застряли...
- Ах, вот оно что! Да, военные сегодня с утра на ушах... А наместник не спал всю ночь! Моя сестра у него в горничных служит. Сегодня утром со службы вернулась - говорит, во дворце такая суматоха, что ночью там никто спать не ложился, а что именно произошло - непонятно. Курьеры туда-сюда ездят, поздно вечером какие-то высокопоставленные гости пожаловали и сразу заперлись с наместником. Слугам тоже всю ночь покою не было...
- Может, убийство какое среди дворян?
- Кто знает... Нам не докладывают.
Сивилла нахмурилась. К сердцу вновь подступила тревога.
Болтливый почтовик, попрощавшись, ушел. Кучер бережно переложил бесчувственного молодого дворянина с оставшихся мешков на освободившееся сиденье кареты, которое до этого было завалено другими мешками - и тут же вылез, торопясь забраться на козлы. Чиновник, садясь на коня, негромко сказал Сивилле:
- Следующий наш пункт назначения - дворец наместника, а затем мы отвезем вас домой...
Волшебница благодарно улыбнулась ему и откинулась на спинку сиденья. Экипаж тронулся с места. И только тут Сивилла заметила над противоположным сиденьем небольшое прямоугольное зеркало. Немыслимая роскошь! Видимо, до того как стать почтовым экипажем, эта карета знавала лучшие времена... Скорее всего, она была конфискована у кого-нибудь из заговорщиков-дворян.
Полгода назад был раскрыт очередной заговор против короля: группа придворных была недовольна внешней политикой монарха, которая, по их мнению, могла привести к очередной войне с соседями, между тем как страна еще не оправилась от предыдущей войны, завершившейся менее года назад. Сивилла прочла тогда в газетах о суде над "предателями родины" и суровом приговоре, вынесенном им. Дошли до нее и слухи о том, что простой народ поддерживал этих дворян.
Но подобные истории мало волновали молодую волшебницу, хотя она и считала войну жестоким занятием. "Какой смысл вмешиваться в политику и навязывать свое мнение королю, даже если ты высокопоставленный дворянин? - недоумевала она. - Король обязан думать и решать за всех нас - на то он и король!"
Отдохнувшая и более-менее пришедшая в себя Сивилла с чисто женским любопытством попыталась рассмотреть собственное отражение в небольшом "лежачем" прямоугольнике зеркала. Но полупрозрачные занавески приглушали и искажали дневной свет, бьющий в окна экипажа: из глубин зеркала на Сивиллу глянул какой-то размытый, бледный лик с темными провалами глаз... Словно казненный хозяин кареты, выглянув с того света, выражал свое недовольство тем, как ныне используется его бывшее имущество. Волшебница нахмурилась и отвела взгляд. У нее сейчас и без этой игры света и тени было тревожно на душе.
Глава 4. Зеркало во дворце наместника: портрет
Карета летела по центральной улице города. Молодого человека на противоположном сиденье подбрасывало в тряске. Сивилле стало жаль юношу, и она, пересев на то сиденье, положила голову спящего к себе на колени.
Его лицо сейчас показалось ей смутно знакомым - было ощущение, что она знала этого человека всегда. Глядя на тень, которую его длинные темно-рыжие ресницы отбрасывали на бледные щеки, Сивилла упрекала себя, что не смогла помочь ему до конца. Обидно, но на это у нее банально не хватило энергии. Ну ничего, скоро она полностью восстановит свои силы с помощью особых ритуалов и сможет исцелить его окончательно.
Девушка долго не отрываясь смотрела на лицо молодого человека, сильное и мужественное, и наконец ласково и осторожно погладила его по волосам. Ей показалось, что его ресницы при этом дрогнули...
Но как раз в этот момент карета остановилась - видимо, у поста перед парадными воротами дворца наместника. Сивилла замерла, тревожно уставившись на зашторенное окно. Ей вдруг подумалось, что после сегодняшнего ночного переполоха здесь запросто могут проверить даже почтовую карету. Вдруг кто-то заглянет внутрь и обнаружит их? Но нет, обошлось: короткий обмен фразами снаружи - и вот уже колеса застучали по брусчатке площади перед дворцом наместника.
Затем карета остановилась, и кучер, ловко выгрузив оставшиеся мешки с письмами прямо на брусчатку, поспешил захлопнуть дверцу. А потом, обращаясь к двум лакеям, уже спускавшимся к нему со ступенек главного входа, вытянулся в полный рост и зычно проорал положенную фразу:
- Почта для дворца наместника!
В этот самый момент рыжеволосый юноша открыл глаза (которые оказались холодного светло-зеленого оттенка) и довольно внятно, хотя и негромко, произнес повелительным голосом:
- Мне как раз сюда!
Сивилла аж подпрыгнула от неожиданности. А молодой человек медленно, с усилием поднялся и сел, а потом открыл дверцу кареты и вышел на площадь перед дворцом. Все это произошло так внезапно, что Сивилла ничего не успела сделать - она лишь поймала себя на том, что сидит с открытым ртом.
Всё вокруг словно остановилось и замерло: почтовый чиновник, который к этому времени спешился и стоял, вцепившись в повод коня; кучер, молодцевато вытянувшийся в полный рост; двое лакеев, застывших на ступенях... И в центре всего этого - высокий плечистый человек в темном камзоле, который сначала медленно, а потом все быстрее шел к парадному входу.
И тут Сивилла очнулась. Это она виновата! Она подвела почтовиков, которые спасли ее и этого человека! Она не углядела за спасенным! За нарушение устава их обоих уволят - и чиновника, и кучера. И это будет на ее совести. Что же делать? Выход один - броситься в ноги наместнику и молить о снисхождении для этих двух. Вот бы и этот рыжеволосый словечко за них замолвил - и за почтовиков, и за нее, Сивиллу! Ведь для наместника, как и для других дворян их провинции, королевская волшебница Сивилла, несмотря на свою высокую должность, - всего лишь удачливая выскочка. Другое дело, если за провинившихся заступится дворянин...