К кому, скажите, на милость, наместник мог бы обратиться со столь деликатным заказом? Простая ведьма или обычный колдун, даже очень сильные, не смогли бы пробить защиту мощного амулета, созданного персонально для короля много лет назад, в день его появления на свет, тогдашним главным придворным магом. Тут потребовался бы совершенно иной уровень мастерства, неизмеримо более высокий.
Значит, наместник вынужден был бы обратиться к кому-то из королевских магов или волшебниц. Однако выносить подобные замыслы за пределы собственной провинции было бы, мягко говоря, неосторожно. Ведь наведение порчи подобного уровня требует от мага абсолютной полноты информации, не оставляя заказчику шансов скрыть от исполнителя, кто же именно является объектом заказа. А королевские маги и волшебницы других провинций никоим образом не подчинены чужому наместнику. Мало ли как они отреагировали бы на такое предложение! Могли бы счесть это проверкой их лояльности и сделать вид, что не понимают, о чем речь. А могли бы и сразу передать опасного заказчика властям...
Стало быть, единственной возможностью провернуть подобное - да и то не стопроцентной! - для наместника оказался бы сговор с королевским магом или волшебницей из его собственной провинции. Но здесь их когорта представлена одним-единственным специалистом - самой Сивиллой, а ей наместник ничего такого не предлагал... Так что и этот вариант был отвергнут.
Нет, все-таки истоки случившегося следует искать не в этой глуши, а в столице - к такому выводу единодушно пришли Сивилла и ее венценосный посетитель.
После этого их разговор перешел совсем на другую тему, но тоже связанную со столицей. Король предложил Сивилле место в комитете придворных магов.
Когда Сивилла услышала это, ей показалось, что в груди у нее взорвался огненный шар. Столица! Почет! Известность! То, о чем она мечтала все эти годы... Вот оно и свершилось. Наконец-то!
Но этот бурный восторг вдруг отступил перед тихой, томительной и какой-то печальной радостью. Она будет там с ним рядом! В его дворце! Будет видеть его каждый день! Но... какой от этого прок, если их все равно будет разделять непреодолимая пропасть? Лучше бы ей остаться тут. Жить, как прежде, размеренной жизнью провинциальной королевской волшебницы и навсегда позабыть эти сумасшедшие июльские дни... Хотя нет, не сможет она всего этого забыть. Ни за что не сможет!
Поколебавшись лишь несколько секунд, Сивилла ответила горячим согласием на предложение короля. И тот, поцеловав ей на прощание руку и пожелав скорейшего выздоровления, ушел.
Пожелание скорейшего выздоровления выглядело в данном случае не столько любезностью, сколько приказом. Король вознамерился увезти ее с собой прямо сейчас (в столицу уже была послана депеша о том, чтобы в данную провинцию срочно был направлен какой-нибудь другой королевский маг на место Сивиллы). А длить свое присутствие в этих краях без особой нужды, да и оставлять столицу надолго, король не мог. Так что Сивилле надо было поторапливаться.
Забот у нее было много, причем самых разных - от экстренной поправки собственного здоровья при помощи специальных ритуалов до продажи особняка. Конечно, ей было немного жаль продавать дом, который она купила всего год назад. Сивилла так гордилась тогда, что отныне у нее есть собственное прекрасное жилье, купленное на честно заработанные деньги! Жалела, что мать не дожила до переезда из их убогого домишки в эти хоромы... А теперь с этим домом, который она уже успела полюбить, придется расстаться.
Сивилла понимала, что покидает родные края навсегда. Ведь даже если ей по какой-либо причине не посчастливится задержаться при дворе, то вновь оказаться на родине после такого позора было бы невыносимо - в этом случае ей лучше будет осесть где-нибудь в другой провинции, а то и уехать за границу. Впрочем, она была уверена в своих силах, и считала, что такой расклад ей вряд ли грозит.
Однако и в противоположном случае, то есть, если ее карьера сложится вполне успешно, сюда ей уже не вернуться - служба в комитете придворных магов заканчивается, как правило, только со смертью занимающего этот пост.
Это может быть, конечно, и смерть в почтенном возрасте - возможно, даже после выхода в отставку. Правда, большинство придворных магов предпочитали работать в комитете бессрочно, не пользуясь правом выхода на заслуженный отдых. Но вряд ли кто-то из них даже после выхода на пенсию покидал столицу - во всяком случае, Сивилла была уверена, что лично ей не захотелось бы после многолетних славных трудов на благо короны вернуться в родную провинцию, где ее всю жизнь попрекали низким происхождением.
Но точку в блестящей карьере придворного мага может поставить и гибель на служебном посту в любом, в том числе и весьма далеком от старости возрасте. Такое случалось нередко. И, увы, не всегда причиной тому были происки внешних врагов. Иногда придворные маги оказывались по разные стороны барьера в дворцовых интригах. Например, полгода назад вместе с дворянами-заговорщиками были казнены двое членов комитета - маг и волшебница, вставшие на сторону изменников. Участие этих двух в заговоре раскрыла главная придворная волшебница мадам Бошер, известная своей суровостью и непримиримостью к врагам короля...
Словом, как бы ни сложилась дальнейшая судьба Сивиллы, в родные места она уже не вернется - это было ясно. Надо было без сожаления помахать рукой своему провинциальному прошлому. Что-то ждет ее в столице?..
В день отъезда Сивилла, отпустив слуг, которым на прощание раздала дорогие подарки, в последний раз обошла все комнаты. Мебели уже не было, других вещей - тоже, и дом вдруг показался ей таким чужим, каким не был даже тогда, когда она пришла сюда год назад осматривать его перед тем, как приобрести в свою собственность.
На середине большого опустевшего холла сиротливо сгрудились ее вещи, собранные в дорогу. Их было совсем немного - всего четыре сундука (некоторые дворянки берут с собой гораздо больше, отправляясь всего лишь на недельку в гости!). Самое ценное Сивилла сложила в небольшую сумочку, которую держала при себе.
В ожидании слуг из дворца наместника, которые должны были прибыть за ней, чтобы отвезти ее к королю, Сивилла устало опустилась на один из сундуков и огляделась, словно стараясь накрепко запомнить все вокруг.
От прежнего убранства тут осталось лишь огромное зеркало - в свое время, устраивая на первом этаже особняка свою приемную, королевская волшебница постаралась, чтобы холл выглядел достаточно солидно. Вторым свидетельством официальности этого места служил портрет короля в ее кабинете. Но этот портрет сейчас был бережно упрятан в один из сундуков. А вот громоздкое и хрупкое зеркало пришлось оставить - Сивилла уезжала в столицу налегке.
На улице послышался шум экипажа, остановившегося перед домом. Прозвенел дверной колокольчик. Пора! Сивилла встала, отперла дверь. Пока ловкие лакеи выносили сундуки, она в последний раз погляделась в огромное зеркало, которое было свидетелем блестящего начала ее карьеры. Там, позади, за ее спиной, отражались настежь открытые широкие двери особняка и за ними - розовый край рассветного неба. Первые лучи солнца охватили золотистым ореолом волосы королевской волшебницы, и она сочла это добрым знаком. Сивилла улыбнулась напоследок своему счастливому отражению и пошла к выходу.
Глава 7. Зеркало в будуаре: розы
Сивиллу разбудил восторженный хор птиц за распахнутым окном. Майское утреннее солнце бросало веселые блики на золоченую лепнину потолка и темно-розовый шелк, которым были обиты стены будуара придворной волшебницы. Она полюбовалась этой мирной картиной и вновь блаженно прикрыла глаза...
Когда Сивилла впервые вошла сюда, без малого год назад, она сразу полюбила свои покои. Особенно ей понравился будуар: обитый голубым шелком, увенчанный прихотливой белой лепниной, он напоминал огромную шкатулку для драгоценностей. Когда Сивилла восхищенно поделилась этим сравнением с королем при первой же встрече с ним, он только улыбнулся и тихо сказал ей в ответ:
- Вы этого достойны...
Слова короля согрели сердце волшебницы, но в то же время и царапнули болью. Он может сколько угодно считать ее своей драгоценностью, но никогда не сочтет ее равной себе...
Несмотря на всю радость от завидной, по мнению многих, перемены судьбы, Сивилла прекрасно понимала, что здесь, при дворе, ее положение будет таким же, как и в родной провинции. И даже хуже. Если там ее считали выскочкой только местные дворяне, которые составляли, что ни говори, меньшинство окружающих, то здесь ее будут считать выскочкой все вокруг, без исключения.
Вечером своего первого дня во дворце Сивилла, сидя на огромном пуфике из голубого бархата и раскладывая свои косметические принадлежности на трюмо, тихо вздохнула, глядя на свое отражение в большом круглом зеркале с резной рамой. Все эти баночки и флаконы, хоть их было и немало, заняли от силы четверть поверхности широкой подзеркальной полки из светлого мрамора. Но даже если бы их было в разы больше, они все равно были бы бессильны помочь своей хозяйке стать своей в глазах тех, кто населяет этот огромный дворец. И личного счастья они ей принести не смогут... Да, она, с ее приятной, хотя и не сногсшибательной внешностью, сможет, если захочет, выглядеть еще более привлекательной, чем ей это дано от природы. Но что толку? Ведь будь она даже первой красавицей при дворе, ей никогда не преодолеть те несколько ступенек, что ведут к трону.
Впрочем, что ей до трона? Какой ей дело до этого символического кресла? Ей, Сивилле, важен не сам трон, а тот, кто его занимает... Но факт остается фактом: именно трон отнял у нее любимого человека. Ни ей туда не подняться, ни ему сюда не спуститься - увы, некоторые вещи в этом мире нельзя изменить даже с помощью магии...
Почему, ну почему существует неравенство между людьми? Отчего ее возлюбленный не может забыть о том великом бремени, что на него возложено, и позволить себе быть счастливым как обычный человек? Ведь он ее любит - она это чувствует... Неужели им нельзя быть счастливыми вместе только потому, что она - не ровня королю?
Между прочим, она, Сивилла, в роли его жены выглядела бы ничуть не хуже какой-нибудь заграничной принцессы. Действительно, чем она хуже их - всех этих высокородных счастливиц, которые имеют теоретическую возможность стать супругой их короля?
Новоиспеченная придворная волшебница вдруг, спохватившись, поймала себя на том, что с такими крамольными рассуждениями недолго докатиться и до измены короне и участия в каком-нибудь заговоре... Она испуганно огляделась по сторонам, словно боясь, что стены могут подслушать ее опасные мысли. Но комната выглядело мирно и уютно. Пламя светильника мягко освещало серебристые лилии, вышитые на голубом шелке, и у хозяйки будуара стало немного легче на душе. Мимолетный страх вновь сменился грустью, но мысли пошли уже в ином направлении.
Лилии - символ непорочности. Ну что ж, как раз то, что надо... Очень даже кстати. Видимо, это знак всей ее дальнейшей жизни. Ведь если подумать, то что еще ее ждет в будущем, кроме стародевической тоски по несбывшимся мечтам?
Когда-то Сивилла, как и все девушки, мечтала выйти замуж. Правда, она не видела для себя в родной глуши ни единой подходящей партии, да и влюбляться ей, занятой сначала учебой, а потом работой, никогда не приходилось. Но она была уверена, что когда-нибудь это все же произойдет, и она найдет свое счастье. Зато теперь - какая ирония судьбы! - она безумно влюблена и отлично знает, кто был бы для нее самой желанной партией, но замужество ей при этом совершенно точно не светит.
Сивилла вдруг почувствовала ужасную усталость - ее первый день при дворе выдался нелегким. Медленно поднявшись, она подошла к алькову и откинула белый полог. За ним таилось огромное двуспальное ложе - словно воплощение насмешки судьбы над ее одиночеством...
С тех пор прошло несколько месяцев, в течение которых в жизни Сивиллы многое изменилось. На полке ее трюмо появилось множество новых флаконов, шкафы в гардеробной ломились от нарядов, да и сам будуар стал другим - как и его хозяйка. Кое в чем Сивилла все-таки ошиблась. Король не мог помочь ей взойти по ступеням к его трону, но он запросто мог сам сойти с этих ступеней - к ее будуару. И сделал это.
Связь Сивиллы с ее венценосным любовником быстро стала достоянием дворцовой общественности, а затем и всех столичных сплетников. Но король и не стремился скрыть это и даже напротив - подчеркивал. Сама волшебница тоже была не против подобной популярности. Ей нравились перемены, которые она наблюдала в отношении себя при дворе. Они не могли обмануть ее бдительность и недоверчивость, но тешили ее самолюбие.
Ее, которую в первые месяцы во дворце никто из придворных в упор не замечал, теперь стали одаривать пышными приветствиями и даже донимать попытками начать досужую беседу, причем по большей части - до отвращения льстиво. К ней потянулись частные заказчики, которые ранее предпочитали обращаться к любому другому из членов комитета придворных магов, только не к "этой выскочке". У дверей покоев Сивиллы стали то и дело появляться просители из числа дворян, мечтающие, чтобы фаворитка замолвила за них словечко королю.
На приветствия Сивилла отвечала спокойно, но в пустые беседы ни с кем не вступала. Заказы выполняла охотно, но с заказчиками общалась более чем сдержанно. Что же касается тех, кто осаждал ее просьбами о протекции, то проблему с ними она решила кардинально: рассказала обо всем королю, и тот выставил у дверей ее покоев круглосуточную охрану. Заказчиков она принимала в особом кабинете в здании комитета придворных магов, а в личные ее покои отныне никому из дворян, кроме короля, не было доступа.
Однажды утром, лежа в объятиях любимого, Сивилла с улыбкой рассказала ему о том, какие печальные мысли посетили ее когда-то по поводу символики лилий, украшающих обои будуара.
- Ты - и вдруг старая дева? - удивился король. - Обижаешь! Я бы ни за что не позволил такому случиться!
И рассмеявшись, крепко прижал Сивиллу к своей груди. На некоторое время ей стало не до лилий и их символики... А затем, когда она вновь глянула на голубой шелк стен, ей показалось, что серебристые лилии словно увяли, обидевшись на насмешку. "Так вам и надо!" - с веселой мстительностью подумала волшебница о цветах, когда-то чуть было не заставивших ее расплакаться.
В тот день она основательно засиделась в своем кабинете. Работы оказалось на удивление много. Прежде всего, назначенное на утро ежемесячное заседание комитета закончилось позднее обычного. После этой многочасовой говорильни Сивилла почувствовала себя совершенно выжатой и решила отдохнуть, завершив дела на сегодня. Но в ее личной приемной к этому времени собралось уже четверо заказчиков, и проблемы у каждого, как оказалось, были отнюдь не пустяковые.
Когда ушел последний заказчик, Сивилла вздохнула с облегчением и встала с кресла, собираясь идти к себе. Но как выяснилось, обрадовалась она преждевременно. В дверь осторожно поскреблись, и вошел один из младших магов комитета с просьбой разъяснить ему кое-что по поводу сегодняшней резолюции, принятой на заседании. Обреченно опустившись обратно в кресло, Сивилла принялась обсуждать с коллегой его вопрос.
Закончив с ним, она вновь собралась было уходить, но тут срочно попросил его принять другой младший маг - с просьбой о внеочередном отпуске. С этим он мог бы обратиться к любому из старших членов комитета, и Сивилле стало досадно, что именно ей пришлось этим заниматься. Впрочем, чему удивляться? У парня срочное дело, а в этот час из всех старших магов, наверное, только она все еще находилась в здании комитета - остальные-то давно разошлись... Пришлось Сивилле решать и этот вопрос.
Когда она, совершенно измотанная, наконец добралась до своих покоев, уже давно стемнело - осенние ночи падают на землю быстро, как занавес в театре. Пройдя скорым шагом через просторную гостиную и небольшую библиотеку, Сивилла ввалилась в свой любимый будуар. Ей хотелось спать, только спать, и больше ничего. Даже ужинать не собиралась, настолько устала.