— Ну да, так что почисть ванну после того, как вылезешь. Я не хочу, чтобы и капля твоей грязи попала на меня, — не преминул съязвить Малфой.
— Да не в этом дело!
Тогда Малфой посмотрел прямо на нее и тут же расплылся в широчайшей ухмылке.
— Грейнджер, неужели ты думаешь, что я бы хотел посмотреть на тебя голую? – презрительно сказал он. – Хотя здорово, что у тебя наконец-то появилось чувство юмора.
— Ты не мог бы просто выйти вон? – Гермиона покраснела. Он был просто невыносим.
К ее облегчению и удивлению, он все-таки послушался и вышел из комнаты. Гермиона сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться. Она надеялась, что он не станет делиться этой историей с друзьями, чтобы в очередной раз посмеяться над ней.
Этого не должно было произойти, ведь сегодня ее очередь раздражать его, а не наоборот. Она должна была оставаться спокойной, а Малфой — расстраиваться и злиться. Гермионе просто нужно было взять себя в руки и делать вид, что ничего не произошло. Теперь она будет контролировать ситуацию.
Как только она расслабилась, дверь снова распахнулась.
— Грейнджер, там… — начал Малфой.
— Убирайся!
— Но…
— Убирайся! Убирайся! Убирайся!
— Ну ладно, но в следующий раз предупреждай, когда у тебя начнутся критические дни. Не думал, что такое возможно, но ты еще недовольнее, чем обычно.
В ярости Гермиона кинула в него мочалку, но Малфой уже успел закрыть дверь. Он снова вывел ее из себя. Как ему удавалось так точно находить ее уязвимые места? Как будто у него был дар раздражать ее в любой ситуации.
Что ж, он заплатит за это. И в этот раз пострадают уже не носки.
* * *
Гермиона неслась по коридору что есть силы. На голове у нее был полный бардак, а лицо раскраснелось и вспотело. Однако сейчас ее внешний вид значения не имел.
Она бежала так быстро, что нечаянно толкнула какого-то ученика, и все его книги, которые он держал в руках, оказались на полу. Она быстро прокричала: «Извини!» и даже не остановилась, чтобы помочь. Сейчас у нее не было времени для полноценного извинения.
Тяжело дыша, Гермиона наконец-то добралась до места назначения. Она виновато взглянула на профессора зельеварения и тихонько села. Разумеется, Малфой тоже был здесь.
— Мисс Грейнджер, как великодушно с вашей стороны выделить немного времени и посетить наше собрание… пусть даже с опозданием в пятнадцать минут, — заявил он в своей обычной манере.
— Малфой не сказал мне, что вы хотели нас видеть, — попыталась оправдаться Гермиона и бросила на Малфоя уничижающий взгляд.
— Я пытался, но у тебя были месячные проблемы, — парировал Малфой.
— Да нет у меня никаких проблем! – взорвалась она. Как он посмел упоминать это при профессоре?
— Вы не могли бы оба замолчать? – спросил Снейп, хотя в его голосе отнюдь не было вопросительной интонации. – Мне и так не особо хочется быть здесь с вами, так что давайте покончим со всем быстро.
Гермиона почувствовала легкое облегчение. Если Снейп хотел побыстрее от них избавиться, то наказывать он их явно не собирался.
— Как вы знаете, в этом году профессор Спраут назначена главой Праздничного Комитета, — продолжил он. – Но вчера произошел непредвиденный инцидент, из-за которого профессор будет не в состоянии заниматься предстоящим праздником. И меня назначили заменять ее.
— А что случилось с профессором Спраут? – тут же спросила Гермиона.
— Не то чтобы это ваше дело, мисс Грейнджер, но вчера на профессора Спраут из ниоткуда обрушилась целая гора носков, — пояснил Снейп.
Гермиона застыла в удивлении. Теперь она знала, куда подевались все носки Малфоя. Она была так зла на него, что произнесла заклинание, толком не подумав о последствиях. Но теперь она была уверена, что в следующий раз будет осторожней.
— Носки? – тихо пробормотал Малфой.
— С ней все будет в порядке? – быстро спросила Гермиона, чтобы не дать Малфою провести логическую связь между пропажей его носков и этим происшествием.
— Все будет нормально, — безразлично отозвался Снейп. – Но сейчас я должен вам сказать, что через несколько недель состоится ежегодный бал для семикурсников. По традиции старосты открывают бал совместным танцем.
— Это действительно необходимо? – простонал Малфой. Впервые в жизни Гермиона была с ним согласна, и они оба уставились на профессора, надеясь, что он знает какой-то чудесный способ избавления от этой неприятной обязанности.
— Я считаю, что в Хогвартсе вообще не нужны никакие праздники, — ответил Снейп. – Но это традиция, поэтому да, это необходимо. В течение последующих недель вы будете посещать уроки профессора Трелони, и она научит вас двоих танцевать.
— Профессор Трелони? – произнесла Гермиона. – Она умеет танцевать?
— Да, она участвовала во многих танцевальных конкурсах до того как начала преподавать здесь. Вот ваше расписание танцевальных занятий, — и он протянул им два листа.
Гермиона внимательно ознакомилась. Одно занятие в неделю вечером — немного, хотя проводить целый час в компании Малфоя и чокнутой профессор Трелони в любом случае перебор.
— И еще, мисс Грейнджер, – вновь привлек ее внимание Снейп.
— Да?
— За ваше опоздание и бесконечные вопросы в духе я-хочу-знать-все-на-свете, я вынужден буду снять с Гриффиндора десять очков.
— Но… — попыталась возразить Гермиона, сказать, что это была не ее вина, но, осознав, с кем разговаривает, быстро подавила свое возмущение и сдалась. – Да, профессор Снейп.
Затем она встала и вышла из кабинета. С каждой минутой жизнь становилась все хуже и хуже.
Однако было кое-что, чего Гермиона ждала с нетерпением — этим вечером Паркинсон должна была прийти к Малфою в общую гостиную для старост, и Гермиона собиралась сделать все возможное, чтобы подпортить это свидание. Да, Малфою предстоял веселый вечерок.
Испорченное свидание
Окруженная книгами, с пергаментом и пером в руках, Гермиона сидела на большом красном диване, от которого отказался Малфой из-за его гриффиндорского цвета. Она терпеливо ждала возвращения своего несносного соседа по комнате. Впервые в жизни ей действительно хотелось, чтобы он пришел. Гермиона никогда бы не подумала, что строить планы мести будет так весело.
Конечно, они с Гарри и Роном придумывали до этого огромное количество различных схем и планов, но все они касались Волдеморта, самого могущественного темного волшебника всех времен, и тогда было все серьезно. Вопрос жизни и смерти. И те планы должны были быть до мелочей продуманы, потому что в случае неудачи погиб бы весь мир.
Но в том, чтобы насолить Малфою, не было ничего жизненно важного. Гермиона просто защищала себя. Тем более что практика различных заклинаний шла на пользу ее образованию.
Тут она услышала голоса, идущие из коридора. Это был сигнал. Как только дверь в гостиную открылась, она взяла палочку и прошептала заклинание, которое практиковала в течение предыдущего часа. Она всегда восхищалась тем, что в магическом мире одно простое слово имело определенную ценность, могло что-то изменить. Возможно, именно поэтому она была лучшей по заклинаниям. Она дышала и жила словами, понимая и чувствуя их значение и смысл.
Боковым зрением Гермиона увидела, как Малфой и Панси вошли в комнату. Видимо, произошло что-то очень забавное, поскольку они оба смеялись. Скорее всего насмехались над каким-нибудь первокурсником, имевшим несчастье попасться им на пути.
Малфой заметил ее присутствие и выражение его лица тут же изменилось, сделалось злым.
— Грейнджер, я же сказал тебе уйти.
— Ой, сегодня? — Гермиона попыталась изобразить удивление. — Извини, совсем выскочило из головы.
— Да, сегодня, — зло ответил Малфой. — Выметайся отсюда.
— Мне нужно учиться, — спокойно сказала та и демонстративно уставилась в учебник.
— Ну тогда сиди в библиотеке, как все нормальные ботаники.
— Там слишком много народу, — произнесла Гермиона, не поднимая головы. Разумеется, это было неправдой, но она была уверена, что Малфой точно не мог этого знать.
— Пойдем, Драко, повеселимся в твоей комнате, — Панси взяла его за руку. — Ты же не можешь винить уродливую грязнокровку в отсутствии общественной жизни.
— Позже поговорим, Грейнджер, — прошипел Малфой; они оба скрылись за дверью.
Гермиона покачала головой. Какая же они чудесная пара, однако! Панси была такой же мерзкой, как и Малфой, и постоянно всех оскорбляла. Каждый раз, когда она видела Гермиону, то непременно отпускала какой-нибудь язвительный комментарий касательно ее внешнего вида. Так что совсем не жалко, что Паркинсон стала жертвой плана мести Малфою.
Гермиона взмахнула палочкой, и заиграла музыка. Довольно громко заиграла.
Как она и ожидала, через несколько минут Малфой выскочил из комнаты и сердито уставился на нее.
— Это что? — требовательно спросил он.
— Это Моцарт, — невозмутимо ответила та. — Классическая музыка помогает усвоению учебного материала.
— Кто, черт возьми, этот Мостар?
— Великий музыкант, который…
— Если он такой великий, — перебил ее Малфой, — то переживет, если ты убавишь звук.
Гермиона лишь пожала плечами, очень точно скопировав его собственный пренебрежительный жест. К ее удивлению, в глазах Малфоя пылал огонь.
— Ну ладно, — сказала она милым голоском, когда тот уже готов был взорваться от ярости.
С невинным видом Гермиона приглушила звук. Малфой сделал глубокий вдох и вернулся в свою спальню.
Усмехнувшись про себя, Гермиона продолжила чтение. Ей нравилась роль невыносимой соседки по комнате. Доставать кого-то было намного приятнее, чем самой быть предметом насмешек.
Неожиданно из комнаты старосты раздался пронзительный крик.
— Мое лицо! Не трогай меня! — услышала Гермиона вопль Панси.
В следующую секунду Паркинсон выскочила из спальни Малфоя, закрывая обеими руками лицо.
— Не вздумай на меня смотреть! — предупредила она Гермиону, вихрем пронеслась по комнате и выбежала из общей гостиной, хлопнув дверью.
Малфой тоже вышел из своей комнаты, явно смущенный тем, что произошло.
— Что случилось? — притворяясь заинтересованной, спросила Гермиона.
— Я поцеловал ее, и у нее появилась эта сыпь. Ужасные зеленые прыщи по всему лицу. Должно быть, это какое-то проклятие, — пробормотал он, скорее пытаясь объяснить самому себе, как так получилось.
— Зеленые прыщи по всему лицу? Серьезно? — хоть Гермиона и знала о действии заклятия, но все равно не удержалась от смеха. Тем более когда ей мельком удалось взглянуть на прыщавое лицо Паркинсон.
— Должно быть какое-то отменяющее заклинание… наверняка есть, — Малфой схватил одну из книг, что лежали рядом с Гермионой, и стал судорожно ее пролистывать. — Перестань смеяться и помоги мне.