Сериал закончился, но их отношения продолжались. Часто встречаться не получалось, они оба были загружены работой – один в театре, другой снимался в кино. И все же, иногда находилась возможность встретиться. Рэнди летал к Гейлу или тот к Рэнди. Встречи были жаркие. Они, как изголодавшиеся бросались друг на друга.
Той ночью, после нескольких раундов Рэнди, вымотанный, спал, разметавшись по темному шелковому белью в кровати Гейла. Тот почему-то, как и сериальный Брайан, предпочитал темный шелк. Какой-то монотонный звук разбудил его. Гейла в кровати не было. Видимо, он с кем-то разговаривал по телефону на кухне. Блондин тихонько приблизился.
— Да, он здесь, у меня…нет, я не знаю, я не знаю, что делать... все так закрутилось…..я не могу….как я скажу ему это….сериал закончился и….не был он игрушкой, просто…нет, я не заигрался…мне с ним было хорошо….нет…да….я и не собирался ничего никому рассказывать….я не знаю…конечно, это надо заканчивать….но…я понимаю, что карьера это важно, ...но… люблю?... я не знаю, люблю ли…
Рэнди замер, дальше он уже ничего не слышал, сердце билось как сумасшедшее, готовое вырваться из груди «я не знаю, люблю ли». Это все, о чем он сейчас мог думать. То, что разговор шел о нем, он не сомневался, а с кем, ему было абсолютно все равно. Значит пока шла работа над сериалом, Харольда все устраивало. Им пользовались, пока было удобно, а теперь за ненужностью, вернее, из-за неудобства, можно выкинуть и забыть, как грязный секрет. Но ему нужно услышать все это от Харольда, глядя в глаза, прямо сейчас. Он не сможет сделать вид, что ничего не слышал и в страхе ждать этого разговора. Блондин почти шагнул вперед, но тут услышал смех Гейла:
«Конечно, я переживу это и, конечно, я приеду, я тоже соскучился по ней. Как только все улажу и…»
Дальше Харрисон уже не мог ничего слышать. Он тихонько вернулся в спальню, дрожащими руками кое-как оделся.
«Он смеется, ему наплевать, на все наплевать, а я-то идиот думал…», — задыхался он.
Рэнди схватил сумку и ринулся к выходу. Но Гейл уже шагнул в комнату.
— Рэнди! Я думал, ты спишь, — проговорил мужчина. — Что с тобой? Куда ты?
— Я ухожу и избавлю тебя от унизительных объяснений. Я услышал все, что было нужно, — срывающимся голосом ответил блондин.
Только бы не заплакать. Слезы обиды, горечи и разочарования душили его. – Значит, все было притворством? Интересно, и когда ты собирался вышвырнуть меня? Надеюсь, ты хорошо потрахался, я не разочаровал тебя?
— Рендс, подожди! Что ты несешь? Давай поговорим. Я смогу…, — снова попытался Гейл.
— Сможешь, что? Попытаться объяснить мне какой я идиот? Или объяснишь мне, что со мной хорошо только в постели, а о любви ты и не думал? Сериал закончился, закончилась и наша интрижка? Что ж, ты прав, теперь у каждого из нас своя жизнь, карьера, а какому-то глупому влюбленному педику пора и честь знать. Что-то задержался он в твоей «натуральной» жизни, даже твои друзья удивляются, доколе он еще будет маячить перед глазами, — выпалил Харрисон на одном дыхании.
— Рэнди, но мы можем…, — начал тихо Гейл.
— Остаться друзьями! – расхохотался блондин. — Нет, Гейл! Не можем.
Харольд молчал, опустив голову. Не так он представлял этот разговор. Вернее, он вообще его не представлял.
Рэнди выскочил за дверь.
— Может так оно и лучше, — прошептал Гейл ему вслед.
Харрисон не помнил, как долго он блуждал по улицам ночного Лос-Анжелеса, как попал в аэропорт и оказался дома. И вот только тут, он понял, что все кончено. А чего он собственно ждал, влюбившись в натурала и коллегу по съемкам? Он просто потерял голову. А Питер предупреждал его, ведь предупреждал. Больно, как же больно!
Рэнди вынырнул из воспоминаний и не сразу понял, что по его щекам бегут слезы. Сколько он так просидел, он не знал.
«К черту все! Раскис, блять, как баба. Не дождетесь, мистер Харольд! Мне нужно развеяться, что бы не думать и не помнить», — решил блондин.
Он умылся, оделся, позвонил друзьям и поехал в клуб.
Глава 3
Гейл Харольд сидел за столиком открытого кафе, пил кофе, наслаждался прекрасным солнечным утром и ждал своего агента. Сара не стала по телефону ничего объяснять, а попросила встретиться сегодня. Она сказала только, что возникло очень хорошее, очень денежное предложение, и надо обсудить это при личной встрече. Гейл лениво помешивал ложечкой кофе и бездумно глазел по сторонам.
— Привет! – возле столика появилась приятная молодая женщина. — Хорошо выглядишь, — отпустила она комплимент мужчине.
— Привет! Ты тоже, — улыбнулся Харольд.
— Кофе будешь? — спросил он, отодвигая женщине стул.
— Нет, спасибо. Воду со льдом, пожалуйста, — попросила она официанта, появившегося у их столика.
— Наслаждаешься погодой? — спросила Сара, доставая сигареты и какие-то бумаги.
— Пытаюсь, — ответил мужчина. — Ну, что там у тебя такого интересного?
— Ты помнишь рекламу «Понтиака»? – хитро прищурилась Сара, затягиваясь сигаретой и выпуская облачко белого дыма.
— Господи! Да это было 10 лет назад. И понтиаки уже давно не в моде, — фыркнул Гейл.
— Так вот, чтобы снова быть в моде, они и предлагают отрекламировать новую модель «Pontiac G6», — заглянула она в бумаги. — И предлагают за эту работу очень, очень хорошие деньги. Она пододвинула ему листок с суммой.
— Ого! Дела у них, видимо, совсем плохи, — съязвил Харольд.
— Да, и ты не забыл еще Брайна Кинни, Жеребца с Либерти Авеню? – засмеялась она.
— Что? – моментально напрягся Гейл. — А это тут причем?
— Концепция такая: вы с Рэнди Харрисоном играете счастливую женатую пару, которая едет к океану, чтобы провести там, в уединении, медовый месяц. Конечно, никаких имен, все на грани намека, но ваши фанаты поймут. Ты представляешь, какой фурор это произведет? Они будут в восторге, машины будут раскупаться, прибыли расти, вы получите солидный гонорар — все останутся довольны. Съемки предполагаются на Карибах. Мечта! Отдохнешь заодно перед своим сериалом, — откинулась на спинку стула довольная женщина.
За столиком воцарилась гробовая тишина. Харольд, молча, переваривал информацию, уставившись в одну точку. Ему показалось, что это розыгрыш, что Сара решила его разыграть. Сейчас они посмеются и разойдутся по своим делам. Но женщина выжидающе смотрела на него.
— Ты в своем уме? — очнулся Гейл. — Никогда Рэнди Харрисон не согласится работать со мной. Слышишь, никогда, и ты это знаешь. Так какого черта ты предлагаешь мне это! – Харольд уже начинал заводиться.
— Успокойся, на нас обращают внимание, — попыталась урезонить его Сара.
— Плевать! – продолжал кипятиться Харольд.
— Да в чем проблема, Гейл? Прошло уже почти пять лет. Ты перешагнул через это и пошел дальше, также как и он. У тебя съемки, спектакли, личная жизнь…была, и…и, в конце концов, это просто работа, и не надо смешивать ее с личными отношениями. Харрисон взрослый человек, и я уверена, он понимает это. И получить такие деньги за неделю работы, выпадает далеко не часто, — говорила Сара. — Неужели ты….
— Хватит! Я не собираюсь сейчас обсуждать все это, — прервал ее Гейл.
— А когда же собираешься? Нам нужно дать ответ «Понтиаку» не позднее, чем через 3 дня, — спокойно продолжала Сара.
— Никогда, скажи им спасибо, но нет. И кстати, Харрисон согласился или нет? – спросил он.
— Пока нет. Но речь не о нем. Ты…, — снова начала Сара.
— Вот видишь, о чем тут можно говорить? Не вижу смысла продолжать этот разговор, — начал подниматься Гейл.
Сара предполагала, что Харольд может не сразу согласиться, но она никак не думала, что он вот так наотрез откажется от съемок. В какой-то момент она даже растерялась. Гейл никогда не говорил и не вспоминал о Рэнди, после их разрыва. В общих чертах женщина знала, что произошло, но была уверена, что все осталось в прошлом. А теперь, выходит не все так просто. Гейл не забыл своего блондина. Ну, что же, ему придется разобраться с этим раз и навсегда. Иначе, это чувство вины когда-нибудь раздавит его.
— Ты трус. Ты испугался тогда, бежишь и сейчас, только знаешь, от себя не убежишь, — вдруг ледяным тоном произнесла женщина.
Она снова закурила и совершенно не читаемым взглядом смотрела на Харольда. Эти слова пригвоздили его к стулу. Какое-то время они молчали.
— Это твой шанс, Гейл. Попробуй поговорить с ним, — уже мягче продолжила Сара.
— И что я ему скажу? Что я испугался? Что просто не был готов? Что карьера была важнее всего? Что за три с лишним года, что мы были вместе, я не смог разобраться в своих чувствах? Что не побежал за ним, потому что решил, что так будет лучше? Что только, когда потерял его, понял, как он мне дорог? — выпалил Харольд. — Разве это что-то теперь изменит?
— Знаешь, просто расскажи ему о том, что у тебя здесь, — женщина дотронулась до левой стороны груди Гейла. – И поверь, это изменит все.
— Нет, Сара. Это Рэнди. Ты не знаешь его, — вздохнул Гейл.
— Все же попробуй, а заодно уговори его сниматься, такие деньги на дороге не валяются, — вдруг весело сказала женщина.
— Да я-то еще тоже не согласился, — возмутился Харольд. — И у меня нет номера телефона Харрисона.
— Ты уже согласен, я по глазам вижу, — засмеялась женщина. — А номер я тебе достану.
— Нет, мне нужно еще подумать, — попытался отвертеться Харольд.
— Хорошо! Думай, у тебя есть время до завтра, — поднялась она из-за столика.
***
Выйдя из кафе, и, завернув за угол, Сара достала телефон.
— Здравствуйте, Мистер Адамс? Это Сара — агент Гейла Харольда.
— О! Здравствуйте Сара! Какие новости? — спросил менеджер с надеждой в голосе.
— Мистер Харольд, можно сказать, согласен, но точный ответ он даст завтра, — проворковала Сара. — А как дела с мистером Харрисоном? Он согласился?
— К сожалению, пока нет. И как я понял, он настроен весьма категорично, — вздохнул Адамс в трубку.
— Ну, надеюсь, все же получится с ним договориться, — с притворным сожалением сказала Сара, в голосе проскользнула хитрая усмешка. Она была уверена, что Гейл уговорит Рэнди сняться в этой рекламе. — Я вам завтра позвоню, как только мистер Харольд даст окончательный ответ.
Женщина убрала телефон, улыбнулась своим мыслям и поймала такси.
***
Сара ушла, а Гейл еще немного посидел, допивая остывший кофе. Затем решительно поднялся, забрал папку, оставленную агентом, и вышел из кафе. Его ждали неотложные дела.
Вечером, дома, приняв душ и, плюхнувшись в гостиной на диван, он прикрыл глаза и задумался. Все эти пять лет, время от времени, он следил за жизнью Рэнди. Большую часть информации, конечно, давал интернет, хотя, положиться на достоверность этого источника, было бы крайне неосмотрительно. Поэтому Гейл пытался фильтровать ее, кое-что вычитывал из газет, кое-что узнавал от общих друзей и знакомых. Пару раз он даже был у Харрисона на спектакле. Естественно, постарался попасть туда незамеченным. Гейл хохотнул, вспоминая свой маскарад: борода, очки, нелепая шляпа, надвинутая глубоко на глаза, мешковатый пиджак.
После той памятной ночи, когда они расстались, Харольд даже и не пытался связаться с блондином. Какой был смысл? Один раз, правда, перебрав на какой-то вечеринке, он попробовал дозвониться, но Харрисон сменил номер сотового.
Это чувство, чувство потери, пришло как-то неожиданно. Он проснулся среди ночи и понял, что ему не хватает Рэнди. Вот просто появилось дикое желание зарыться в белобрысую макушку, вдохнуть аромат ванили, который оставлял шампунь Харрисона, (он так и не запомнил его название), прижаться губами к нежной шее и …
«Господи! Это от недотраха наверное», — подумал он тогда.
Но прошло пять лет, а это чувство прочно укоренилось в душе. У него были подружки, но ни одна так и не сумела завладеть его сердцем. Да и как можно завладеть тем, что уже давно принадлежало другому.
Из задумчивости Харольда вырвала мелодия сотового. Пришло сообщение, и Гейл знал от кого. Нажав на прием, он увидел ряд цифр и надпись «Дерзай!»
«Ну, конечно, еще бы смайлик прикрепила с решительной рожицей и мечом в руке, — хмыкнул он, — жалко, что такого не существует».
Гейл сохранил номер и поплелся в спальню: «Завтра, все завтра».
Он проворочался всю ночь. Мысли не давали уснуть: «А собственно, что он скажет? Но ведь слова есть, главное, чтобы Рэнди захотел их выслушать».
Гейл боялся, что как только он услышит голос Харрисона, все связные мысли вылетят из головы, и он не сможет их внятно изложить. Так ничего не решив, под утро Гейл задремал.
Толком не выспавшись, Гейл встал с больной головой, и до обеда то метался по квартире, придумывая достойные аргументы, то сидел, уставившись в одну точку. Наконец, плюнул на весь сумбур, творившийся в голове, и решительно набрал номер.