Боль в голове Гейла усилилась. Ему очень не нравилась тема разговора.
— Значит, ты просто искал замену? С Томом не получилось, кстати, где ты откопал этого заморыша, и ты решил заменить его мной?
— Ну, можно сказать и так, — еле слышно пробормотал Харрисон.
Гейлу показалось, что его хлестнули по лицу, щеки сразу вспыхнули, а боль уже пульсировала в висках, норовя взорвать голову. На секунду он прикрыл глаза, а потом подался вперед, схватил Рэнди за шею, причем пальцы так привычно легли в ложбинку под волосами, которую он любил ласкать, притянул к лицу и, глядя прямо в глаза, медленно, тихо, но стальным голосом произнес:
— Я. Никогда не был. И не буду. Ничьей заменой. Даже для тебя.
Какое-то время он продолжал держать Ренди, затем отпустил, не замечая страха, мелькнувшего у того глазах, и пошел готовиться к съемке.
«Вранье! Сплошное вранье, Рэндс! Я же видел твои глаза, чувствовал тебя. И ты пришел не потому, что некуда было идти. Ты пришел ко мне, потому что хотел этого, хотел именно меня. А теперь пытаешься скормить мне какое-то дерьмо о замене? Ну почему? Почему Рэнди ты не хочешь признать очевидное?»
Головная боль пульсировала в висках.
А Харрисон со стоном опустился на стул. Он понял, что перегнул палку, он не должен был говорить такое Харольду, тем более, что это была неправда. Он отделался от Тома сразу, как только вышел из бара. Эта попытка заставить Гейла тоже ревновать теперь казалось ему просто ребячеством и несусветной глупостью.
Грей Адамс, наблюдавший их разговор со стороны, только тихо застонал.
Гейл переоделся, вытерпел гримершу, и снова подошел к блондину.
— Ну, что, Солнышко, готов? Впереди у нас медовый месяц, — ухмыльнулся Харольд.
Рэнди поднял глаза и просто завис. Гейла Харольда уже не было, перед ним стоял Брайан Кинни, собственной персоной. Эта ухмылка, этот вызов во взгляде, золотое кольцо на пальце. Да, так мог бы выглядеть Брайан пять лет спустя. Немного старше, уверенный в себе, успешный бизнесмен, спокойный, любящий и любимый, имеющий дом и мужа. Мужа, известного художника, того самого блондина, которого он много лет назад встретил под фонарем, и который вошел в его жизнь, чтобы навсегда остаться в ней.
Гейлу всегда легко удавалось одним движением бровей и уголками губ показать, что перед вами уже Брайан. Харольд мастерски перевоплощался, и устоять перед очарованием Брайана Кинни не мог никто. И спустя столько лет, он не утратил этой способности. Но по сути это было природное очарование Гейла, и Рэнди знал это.
Харрисон тоже поспешил переодеться. Отбросить сейчас все, все ненужные мысли и эмоции, а стать именно Джастином Тейлором. Джастином пять лет спустя. Вот он — талантливый художник, добившийся признания, умный, самодостаточный, горячий, завладевший сердцем главного Жеребца Либерти авеню и, наконец, ставший его мужем.
Именно эта пара и предстала перед съемочной группой. Режиссер одобрил, и все разошлись по своим местам. Гейл с Рэнди сели в понтиак, чтобы доехать до исходной позиции. Сегодня — это серебристый понтиак купе. Харольд был за рулем, Рэнди сидел рядом, но чувствовал себя неуютно и попытался извиниться:
— Гейл, прости! Я совершенно не….
— Не надо ни извинений, ни сожалений, Солнышко! — перебил его Харольд.
Рэнди закатил глаза, услышав эту фразу, и снова открыл, было, рот, но Гейл опередил его:
— И вообще, мы работаем. Все разговоры потом. Не выпадай из образа.
Они сделали десятки дублей. Улыбались, обнимались, смотрели друг на друга влюбленными глазами, ну, один к одному, молодожены, пока проезжали определенный отрезок дороги, рекламируя достоинства машины. Брайан и Джастин были, наконец, вместе. Фанаты будут бесноваться от радости.
И все же Рэнди чувствовал, как Гейл напряжен, с каким трудом он держится. И это была его вина. От этого у Харрисона еще больше на душе кошки скребли. Но он, как и Гейл, ничем не выдавал своего состояния.
Работа шла, режиссер был доволен, Грей тоже. Теперь он не сомневался, что продажи автомобиля неуклонно поползут вверх. Вот только личные отношения между актерами пока не складывались, и здесь он ничего поделать не мог, вспоминая свою неудавшуюся попытку примирения.
Как только они закончили, Гейл переоделся, и, не смывая грим, уехал в отель с кем-то из рекламщиков. Он даже не посмотрел в сторону Рэнди, хотя несколько минут назад, так нежно и трепетно обнимал его в последнем дубле. Харольд чувствовал, что не сможет ни о чем разговаривать, тем более слушать извинения Рэнди. Ему был нужен тайм-аут. Сейчас, в таком состоянии, он боялся сорваться.
Грей предложил подвезти блондина до отеля, и, очевидно, понимая состояние актера, не проронил ни слова, за что Харрисон был ему бесконечно благодарен. Разговаривать сейчас, да еще с Адамсом, было выше его сил, тем более обсуждать свои личные дела.
Добравшись до своего номера, Рэнди принял душ и повалился на кровать. Прислушался, за стеной в номере Харольда было тихо.
«Спит наверное,» — подумал он, и представил спящего на животе обнаженного Гейла, раскинувшегося на простынях, его бронзовую спину, длинные ноги и аппетитные округлые ягодицы. Рэнди застонал, почувствовав, как его обдало волной возбуждения и член потребовал разрядки. Он высвободил напряженную плоть и, обхватив ее ладонью, стал ласкать, медленно скользя рукой вверх—вниз. Но трель сотового спустила его с небес на землю. Блондин чертыхнулся и взял трубку.
— Слушаю, — рявкнул он, не глядя на дисплей.
— Рэнди, привет! Это Том! Пожалуйста, не бросай трубку, я….
— Я же тебе уже все объяснил. Я не собираюсь с тобой встречаться, — перебил его Харрисон, недовольно поморщившись. — И где ты взял мой номер? Я не давал тебе и…
— Это из-за него, да? — вдруг зло прошипели из трубки. — Ты опять вернулся к нему? Да он никогда тебя не любил и не ценил, трахался направо и налево, а ты для него, как запасной вариант, когда лень куда-то идти и кого-то искать. Он тебя не заслуживает. А я…я люблю тебя, жить не могу без тебя, — продолжали на том конце.
Выслушав эту тираду, Рэнди лишился дара речи, глаза у него вылезли из орбит. В первый момент, он даже не мог ничего сказать.
— Что??? Том, ты не в себе, ты…ты ненормальный? О чем ты, блять, говоришь? Что за бред ты несешь?
— Ты не понимаешь!!! Он равнодушен к тебе…пожалуйста…
Рэнди больше не стал слушать, он прервал разговор и выключил телефон:
«Еще только этого мне не хватало».
Он уже жалел, что тогда, поддавшись минутному порыву, поддержал разговор в баре с этим парнем, да еще слегка пофлиртовал с ним, желая показать Гейлу, что ему нет дела до них с Адамсом. Том не показался тогда одержимым, слетевшим с катушек фанатом. Милый забавный паренек, прекрасный собеседник.
Рэнди почувствовал, как наваливается усталость, он закрыл глаза и провалился в сон.
***
Гейл сбежал. Он просто сбежал после съемок, игнорируя взгляды и просьбы Рэнди. Силы, и физические, и моральные вмиг покинули Харольда, он почувствовал, что просто больше не в состоянии находиться рядом с ним.
Ночь, их первая ночь после стольких лет, стоны наслаждения, губы, руки, ласкающие друг друга…Он до сих пор ощущал мягкую бархатистую кожу под пальцами, ее вкус на губах. Ночь, подарила ему надежду, а утро - горькое разочарование. А потом, этот совершенно дурацкий разговор про замену, как пощечина…
«Может действительно у Рэнди все перегорело? Если так, то уже никакими словами, никаким упорством не разожжешь вновь те чувства, но… но я должен, должен хотя бы знать это. Должен услышать это от него.»
Гейл устало вздохнул, сон не шел. Он так и лежал с открытыми глазами, пялясь в потолок, потом вскочил, взял полотенце и пошел к морю.
***
Сон не принес блондину ни облегчения, ни отдыха. Голова была тяжелой, как после хорошей попойки, да и в животе урчало. Он с утра ничего не ел. Приведя себя в порядок, перекусив, он выскользнул из отеля. Развлечений вечером в этом раю полно. Все сверкает огоньками кафе и клубных тусовок. Но сейчас Рэнди было противно даже думать об этом. Он хотел тишины, умиротворения, чтобы привести свои скачущие мысли в порядок. Куда он мог пойти? К морю, конечно, к морю.
Сумерки уже упали на остров. Рэнди брел по кромке воды, держа мокасины в руках. Волны не спеша накатывали на берег. Вода была теплой и приятной. Солнце садилось в море. Морской закат — это незабываемое зрелище. Яркие краски в багровых тонах разливаются по небу и отражаются в воде. Смотришь на это великолепие природы и успокаиваешься, все становится неважным и отступает на второй план. Как раз то, что было нужно ему сейчас. В четырех стенах он как будто задыхался, а здесь, глядя на это великолепие заката, слушая шорох гальки от убегающей волны, мысли текли медленно и размеренно. Рэнди, наконец, мог спокойно подумать. У него с момента прибытия на остров не было на это времени. То он злился, то ревновал, то опять злился, и при этом, за такой короткий срок умудрился наделать ошибок. Почему? Почему, как только Гейл возникал в пределах видимости, Рэнди просто переставал ясно мыслить. Ответ был очевиден, и он знал его. Он любил, он все еще продолжал любить Гейла и ничего не мог с этим поделать, но обида, клокочущая в груди, и природное упрямство не давали спокойно выслушать Харольда. А самое ужасное было другое. Он знал себя, знал очень хорошо. Пусть все объяснения, все слова Гейла будут искренними и правдивыми, но он вряд ли сможет когда-нибудь забыть, а самое главное, простить ту ночь, когда его сердце было разорвано в клочья. И в этом была проблема. Да и что собственно изменилось? И все же, этот кошмар должен закончиться, нужно расставить все точки над i.
Рэнди решительно зашагал к отелю.
***
Вода всегда расслабляюще действовала на Гейла. А на кого она действует по-другому? Он плавал и нырял, стараясь хоть на время заглушить боль, забыть обо всем, наслаждаясь прохладой изумрудных вод. Потом немного полежал на солнце, углубляя свой и без того бронзовый загар. Неудивительно, что люди приезжают сюда отдыхать. Все проблемы, все мысли остаются где-то там за пределами этого райского местечка.
«Надо совмещать полезное с приятным!» — убеждал себя Харольд
Вечером Гейл подошел к номеру Рэнди и решительно постучал в дверь. Больше Харольд не собирался ждать, когда блондин, наконец, успокоится и соизволит поговорить, не впадая в истерику. Но дверь никто не открыл.
«Господи! Ну, куда он уже, блядь, ушел? Опять к этому заморышу? Ну что за вкус? Что ни бой-френд, так без слез не взглянешь».
Гейл вздохнул и вышел из отеля.
На берегу располагалось много симпатичных не броских барчиков, но веселиться совершенно не хотелось. Компания тоже была не нужна, а вот выпить не помешало бы. Но не успел Гейл сделать и нескольких шагов, как из тени деревьев кто-то скользнул ему наперерез. Щуплая фигурка воинственно встала на пути. Приглядевшись, Харольд узнал Тома, того парня с кем Харрисон был вчера. Настроение резко пошло вниз.
«Не к добру это, ой, не к добру», — промелькнула мысль где-то на задворках сознания.
— Добрый вечер! Чем обязан? — как можно любезнее поздоровался Гейл, но смотрел на парня совершенно ледяным взглядом.
— Значит, это ты! Он опять вернулся к тебе, — это было скорее утверждение, чем вопрос.
— Не пойму пока, о чем речь? — начал терять терпение Гейл.
Ему совсем не интересно было разговаривать с дружком Рэнди.
— Он не для тебя, он…он…, ты его не заслуживаешь, ты его не любишь, ты изменял ему, всегда изменял, он мог бы быть со мной, но тут опять появился ты, отвали от него, по-хорошему, слышишь? Джастин он особенный, он… — крикливо продолжал парень.
— Джастин? — брови Гейла поползли вверх. — Парень, так ты думаешь…Господи!...ты думаешь он Джастин, а я Брайан?
Боже! Очередной псих.
Пазл вмиг сложился в цельный рисунок.
— Он мог бы быть со мной, а тут ты… отвали от него, отвали…, — уже орал Том, как сумасшедший.
Гейл пригляделся повнимательнее к парню, и только тут заметил безумный, совершенно безумный блеск в глазах.
— Слушай! Он не Джастин, а я не Брайан и сериал давно закончился, — пытался образумить его Гейл, но знал, что такого, как этот Том, бесполезно в чем-либо убеждать.
—Ты не можешь быть с ним, ты… ты…
— Да слышал уже, что я его не достоин и все такое. Ладно, парень, все понятно, отойди с дороги, — попытался отодвинуть его Харольд.
Но тот вдруг проворно отпрыгнул и сжал кулаки, а потом снова попытался преградить путь:
— Я не позволю тебе, я…он будет только мой…
Но Гейл уже не слушал, оттолкнул парня с дороги и пошел дальше. Какое-то шестое чувство заставило его обернуться в последний момент. И тут он увидел, как в свете фонарей мелькнуло лезвие ножа…
Глава 8
Он бежал, бежал изо всех сил, но, казалось, что стоит на месте. Медленно, так медленно! Ноги утопали в песке, сердце подскочило и стучало где-то в горле. Во рту пересохло, воздуха не хватало. Он почти у цели, уже рядом. Но… Видит только Гейла: лицо, глаза, губы, что-то шепчущие, белую рубашку. Она почему-то такая белая, что слепит глаза. Рубашка…почему он смотрит только на нее, на эту белизну? А потом…сталь, сверкнувшая в свете фонарей, медленно, очень медленно входит в грудь Гейла. Красное пятно, как будто пролитое дорогое вино расплывается на этой белой рубахе. Он не может пошевелиться, не может отвести глаз от этого пятна. Боль пронзает грудь, как будто нож входит и в его сердце. И глаза, глаза Гейла, любимые ореховые с зелеными искорками, которые часто снились ему по ночам, и в которых сейчас столько боли и сожаления, начинают затухать. И Рэнди кричит. Кричит так сильно, что горло, кажется, разрывается от этого крика.