СЕКВОЕВ. При чем здесь деньги, когда речь идет о большом искусстве?..
КОРЗУБ. Очень большом?
СЕКВОЕВ. Очень.
КОРЗУБ. Тогда без денег не обойтись.
СЕКВОЕВ. Владимир Ильич, дело в том, что я хочу поставить спектакль. Но не на театре. Нет. Сценой станет вся Москва. По улицам будут лязгать настоящие танковые колонны. Настоящие демонстранты будут ложиться под гусеницы. Один танк я уже достал. По случаю. Практически новый. Через город протянется живое кольцо – тысячи людей! Это будет настоящий путч. Мы его сыграем… 21 августа. В день победы демократии!
КОРЗУБ. А с путчистами вы договорились?
СЕКВОЕВ. Конечно, они же люди – тоже хотят заработать.
КОРЗУБ. И сколько это будет стоить?
Секвоев пишет сумму на бумажке и пододвигает Корзубу.
СЕКВОЕВ. В валюте.
КОРЗУБ. Ого!
СЕКВОЕВ. Вы только не волнуйтесь! Все окупится. На этот перфоманс прилетят зрители со всего мира. Тысячи зрителей! Это будет международный спектакль. За возможность поучаствовать в живом кольце мы будем брать недорого – десять долларов с человека. А вот бросить в танк «коктейль Молотова» – это подороже. Двести баксов. За право арестовать ГКЧП – тысячу. А за то, чтобы постоять с Ельциным на танке…
КОРЗУБ. Вы думаете, он согласится?
СЕКВОЕВ. Почему бы и нет. Главное, чтобы…
КОРЗУБ. На танк залез.
СЕКВОЕВ. Главное, чтобы залез. Супер! Надо запомнить… Горбачев согласился ведь пиццу рекламировать! Это же не бесплатно… Поверьте, в мире много богатых идиотов, которые за право постоять на танке рядом с Ельциным выложат огромные деньги!
КОРЗУБ. Вы ошибаетесь, господин режиссер, богатых идиотов очень мало. Лично я не встречал ни одного. С бедными идиотами встречаюсь постоянно. Я должен подумать!
СЕКВОЕВ. Решайтесь! Ваше имя войдет в историю. Вас будут называть вместе с Дягилевым, Третьяковым, Соросом.
КОРЗУБ. Позвоните мне на днях. До свидания!
Секвоев залпом выпивает коньяк, прячет в карман недокуренную сигару, встает. Корзуб нажимает кнопку. Входит Инна.
КОРЗУБ. Проводите господина режиссера!
СЕКВОЕВ. Так я позвоню через пару деньков?
КОРЗУБ. Инна Константиновна, свяжется с вами.
Уловив особую интонацию, Инна кивает, и мы понимаем: режиссеру в этом кабинете больше никогда не бывать. Оставшись один, Корзуб углубляется в бумаги. Потом снимает трубку, набирает номер телефона.
КОРЗУБ. Алло! Корзуб. Ну и что там?.. Ах, не понимают! Хотят сами с греками поработать, без нас?.. Тогда поступим по-другому. Нет, я не пожалею. Пожалеют они. Очень пожалеют! Действуй, как договорились… (Вешает трубку. Задумчиво.) Как бы не пришлось смотреть криминальную хронику…
Возвращается Инна. Подходит к шефу, встает у него за спиной и гладит его по голове. Ему нравится.
КОРЗУБ. Где ты откопала этого кретина?
ИННА. Нет, это ты сам откопал. На какой-то презентации.
КОРЗУБ. Да-а… Может собственных долдонов российская земля рождать. И в огромных количествах.
ИННА. Устал? Лоидис будет через пять минут. Они в пробку на Лубянке попали. Кораблева уже здесь.
КОРЗУБ. Кораблева?
ИННА. Даша.
КОРЗУБ. Я и забыл, что она – Кораблева.
ИННА. Все ты отлично помнишь! И как ее зовут, и где она живет. Мне таких букетов ты никогда не дарил. Даже в самом начале… Я бы на ее месте оставила девичью фамилию. «Корзуб» для женщины резковато.
Говоря все это, она делает ему нежный эротический массаж, расстегивая ворот рубашки.
КОРЗУБ. Инна, ты ведь всегда все правильно понимала. Я устал. Устал…
ИННА. Корзуб! Я тебя знаю десять лет. Я тебя очень хорошо знаю. Я сама тебе подбирала девочек. Для релакса… Кого ты обманываешь? Нет, это совсем другое. Ты не устал – ты влюбился. Или еще хуже: все обдумал и решил, что пора снова жениться.
КОРЗУБ. Откуда такая информация?
ИННА. Я понимаю, всякий серьезный мужчина однажды задумывается, кому все достанется. Нефтяной империи нужен наследник. Поэтому требуется жена – воспитанная девушка из хорошей семьи. У нее, кажется, дед – академик? Я тебе больше не нужна?
КОРЗУБ. Нужна.
ИННА. Нет. Я была нужна, когда ставили дело, когда работали день и ночь, когда на тебя охотились – и ты прятался у меня. Я была нужна, когда не хотелось ехать к девкам, а хотелось подобия семейного очага. Теперь тебе хочется другого… Ты меня уволишь?
КОРЗУБ. Я друзей не увольняю.
ИННА. А я теперь просто друг?
КОРЗУБ. Не просто… (Обнимает ее.)
ИННА. А ты просто мерзавец!
КОРЗУБ. Еще какой!
ИННА. Мерзавец и сукин сын.
Она многообещающе опускается перед ним на колени, снимает заколку. Корзуб запускает руки в ее волосы. Из селектора слышится голос: «Приехал господин Лоидис». Инна вскакивает с колен, поправляет волосы. Корзуб застегивается.
КОРЗУБ (в селектор). Просите!
Открывается дверь. Входит Лоидис, похожий на прилично одетого Гавриила Попова. С ним ДАША. Корзуб идет ему навстречу. Они здороваются. Инна отходит в сторону и ревниво наблюдает Дашу.
ЛОИДИС (говорит по-гречески). Иха эрthи сти Мосха прин апо эфта хроня кэ имэ энтипосиазмэнос апо тис алагэс (алаес). Дэн тигноризо тин поли…
ДАША. Господин Лоидис поражен переменами в Москве. Он был здесь семь лет назад. И не узнает города.
ЛОИДИС (по-гречески). Кириэ Корзуб, поли му арэсэ то ктирио тис этериас – сас! Скэто палати!
ДАША. Господину Лоидису очень понравилось здание вашей компании. Это просто дворец!
КОРЗУБ. Это и есть дворец князей Юрьевских!
Даша (переводит на греческий). Ма инэ палати! Та плати тон прингипон Юревски…
ЛОИДИС (по-гречески). Сти Росиа симэра ипархун поли плусии.
ДАША (переводит). В России теперь очень много богатых людей.
КОРЗУБ. Для такой огромной страны, как наша, это немного. К сожалению, некоторые зарабатывают здесь, а тратят там.
ДАША (переводит). Я мня тосо плусиа хора сан ти дики-мас, дэн инэ кэ тоси поли. Дистихос, аркэти инэ афти пу вгазун храмата эдо кэ та ксадэвун эксо.
КОРЗУБ. Но наша компания вкладывает все средства в развитие российской экономики.
ДАША (переводит). Омос и дики-мас эгэриа, эпэнди ола-тис та кэрди я тин анаптикси тис росикис икономиас.
ЛОИДИС. Афто инэ аксиэпэно. Яфто протино липон на пэрасумэ амэсос сти сизитиси я тис дулес мас.
ДАША (переводит). Это похвально. И поэтому господин Лоидис предлагает сразу взять… как бы это выразиться… быка за рога.
КОРЗУБ. Как Тесей Минотавра?
ДАША (переводит на греческий). Тесей Опос о thисэас тон Минотавро?
Лоидис хохочет и передает бумагу Даше, та читает, переводя с листа.
ДАША. «Господин Лоидис доводит до Вашего сведения, что в настоящее время у фирмы «Лоидистранспетролеум» семь нефтеналивных танкеров общим водоизмещением около двух миллионов тонн. И он хотел бы знать, сколько танкеров предполагает зафрахтовать господин Корзуб?»
КОРЗУБ. Все семь.
ДАША (по-гречески). Кэ та эфта.
ЛОИДИС. Семь?
КОРЗУБ. Вы говорите по-русски? Так вы шпион?
ЛОИДИС. Нет, нет шпион. Маленько. Мой папа жил в Феодосия. До войны… Потом выбрался. Греция. Я родился в Афинах. Это неожиданное предложение.
КОРЗУБ. Неожиданное или неприемлемое?
ЛОИДИС. Не… Приемлемое… Нет, очень приемлемое… Я готов обсуждать.
КОРЗУБ. Может быть, продолжим за обедом? Я попросил повара приготовить настоящий русский обед. Поверьте, русская кухня гораздо лучше, чем русская демократия.
ЛОИДИС. Да, это очень странная демократия. Вы много шутите, господин Корзуб…
КОРЗУБ. Да, но не в бизнесе. Инна Константиновна, проводите господина Лоидиса в зал приемов. И покажите по пути нашу галерею. Правда, Эль-Греко у нас нет, но зато есть Феофан Грек…
ЛОИДИС (по-гречески). Апистэфто!
КОРЗУБ. Что?
ДАША. С ума сойти!
Гость с Инной направляются к двери.
КОРЗУБ. Дарья Юрьевна, задержитесь на минутку.
ДАША (дождавшись, когда они останутся одни). Спасибо за цветы! Букет был великолепен. Но часы я… вам возвращаю. (Протягивает коробочку.)
КОРЗУБ. Почему?
ДАША. Такой дорогой подарок я могу принять только от близкого человека.
КОРЗУБ. Так давайте познакомимся поближе.
Корзуб обнимает девушку. Даша не сопротивляется, а только уклоняется от поцелуя.
ДАША. Прямо здесь и познакомимся? На диване? Бедный диван, сколько же он повидал на своем мебельном веку! Или, может быть, на столе? В рабочем порядке? (Берет в руку забытую Инной заколку.) Стол тоже многое видел… Вы были когда-нибудь женаты?
Корзуб растерян. Он отпускает Дашу.
КОРЗУБ. Был. У меня дочь.
ДАША. Вы часто с ней видитесь?
КОРЗУБ. Не очень. Но она ни в чем не нуждается.
ДАША. Ни в чем? А в отце? Интересно, если вы когда-нибудь снова женитесь, поменяете обстановку или все оставите по-старому? И стол, и диван, и (показывает заколку)…
КОРЗУБ. Нет, вы меня не поняли…. Неужели вы думаете…
ДАША. Нет, я так не думаю. Я уверена, что вы вполне в состоянии снять для нашего близкого знакомства номер в каком-нибудь сногсшибательном отеле или пригласить меня в ресторан.
КОРЗУБ. В самом деле, давайте поужинаем где-нибудь. Вы были в ресторане «Голодный диггер»?
ДАША. Нет. А это где?
КОРЗУБ. Это на берегу реки Неглинной.
ДАША. Она же под землей.
КОРЗУБ. Вот именно! Ресторан расположен в старинных катакомбах. Официанты одеты диггерами. Очень необычно!
ДАША. Да, я заметила: «новые русские», ой, простите, любят все необычное. Но мне что-то не хочется под землю. Глубину отношений между мужчиной и женщиной я представляю себе несколько иначе.
КОРЗУБ. Предложите тогда вы что-нибудь!
ДАША. Значит, вы хотите познакомиться поближе?
КОРЗУБ. Да, как можно ближе…
ДАША. Тогда приходите к нам на семейный обед! Послезавтра. Я познакомлю вас с моей семьей. Мы все собираемся – прилетает дядя из Америки… Или я вас не поняла и вы все-таки имели в виду другую близость?
КОРЗУБ. Вы все правильно поняли. Я обязательно приду.
Он целует Даше руку. Возвращается Инна, оценивающе смотрит на Корзуба и Дашу.
ИННА. Дарья Юрьевна, гость спрашивает про Феофана Грека и не понимает, что такое уха с расстегаями. Требуется ваша помощь.
ДАША. Да-да… Конечно. (Уходит.)
ИННА (подходит к столу, смотрит на оставленные Дашей часы. Потом смотрит на свои часы). Повторяешься, Корзуб…
Инна уходит. Закрывается занавес. На авансцене остается Корзуб.
КОРЗУБ. Новые русские, новые русские… Как богатый – так новый русский. Как новый русский – так идиот… (передразнивая Секвоева): «В мире много богатых идиотов!» Вы что же думаете, господа хорошие, для того, чтобы стать богатым, ни ума, ни таланта не нужно? Нет, миленькие мои, ошибаетесь. А кроме ума и таланта еще и смелость нужна! Когда все рухнуло, одни сломались или струсили, а я – нет! Я работал. День и ночь работал. Учился… Учился покупать, продавать, давать взятки! Вы думаете, легко дать взятку министру? Это искусство посильнее Фауста Гете. Из тех, с кем я начинал, троих отстрелили, один спился, двое – за бугром отсиживаются… А я здесь, в России. Я есть и буду. Капитализм, господа, – это всерьез и надолго!
Уходит.
Снова квартира Кораблевых. В доме суета, готовятся к обеду.
ВЕРА МИХАЙЛОВНА (поет):
Раздается звонок в дверь. Два телохранителя принесли два ящика с вином.
ВЕРА МИХАЙЛОВНА. Вы?
ТЕЛОХРАНИТЕЛИ. Мы.
ВЕРА МИХАЙЛОВНА. Что, опять бомба? В прошлый раз приперли в дом клумбу. Кому, от кого? Такой шухер был! Чуть милицию не вызвали – думали, бомба…
1-й ТЕЛОХРАНИТЕЛЬ. Нет, тут не бомбы – гранаты (достает бутылку из коробки).
2-й ТЕЛОХРАНИТЕЛЬ. Шабли, божоле…
ВЕРА МИХАЙЛОВНА. Шабли! А вы знаете, что шабли было любимым вином Чехова?
1-й ТЕЛОХРАНИТЕЛЬ. Не знаю.
ВЕРА МИХАЙЛОВНА. Боже, слова-то какие! Божоле, шабли… Ароматы Франции. Вот вы не бывали во Франции?
1-й ТЕЛОХРАНИТЕЛЬ. Ну почему же? Сколько раз. С шефом.
ВЕРА МИХАЙЛОВНА. Ну да?! А мне не довелось! Так мечтала Париж посмотреть! Авиньон. Нормандские замки… Даже французский язык выучила. Потом забыла. Иван Афанасьевич у нас засекреченный был. За границу ни-ни. Ну и мне тоже… Теперь все можно, а возможностей нет…
1-й ТЕЛОХРАНИТЕЛЬ. Куда ставить-то?
ВЕРА МИХАЙЛОВНА. Ой, извините. Давайте-ка, мальчики, все это быстренько на кухню, пока Иван Афанасьевич не увидал. А то погонит нас вместе с шабли и божоле… Не любит он этого.
1-й ТЕЛОХРАНИТЕЛЬ. Чего – вина?
ВЕРА МИХАЙЛОВНА. Нет, крутизны он этой не любит… Я правильно выразилась?
2-й ТЕЛОХРАНИТЕЛЬ. Правильно.
ВЕРА МИХАЙЛОВНА. Вас как зовут?
2-й ТЕЛОХРАНИТЕЛЬ. Вася.
1-й ТЕЛОХРАНИТЕЛЬ. Коля.
ВЕРА МИХАЙЛОВНА. А меня – Вера Михайловна. Божоле да божоле, а об водке ни полслова…
1-й ТЕЛОХРАНИТЕЛЬ. Водчонка нужна? Организуем…
ВЕРА МИХАЙЛОВНА. Нет, водка к столу есть. Это я так, к слову. Был такой поэт Денис Давыдов. Слышали?
2-й ТЕЛОХРАНИТЕЛЬ. Видели. В кино…
ВЕРА МИХАЙЛОВНА. Так вот, он в одном стихотворении все сокрушался «Жомини да Жомини, а об водке ни полслова…»
1-й ТЕЛОХРАНИТЕЛЬ. Жомини – вино, вроде божоле?
ВЕРА МИХАЙЛОВНА. Нет, французский военный историк.
2-й ТЕЛОХРАНИТЕЛЬ. Запутали вы нас, Вера Михайловна.
ВЕРА МИХАЙЛОВНА. Садитесь, мальчики, угощу вас чаем с пирожками!
1-й ТЕЛОХРАНИТЕЛЬ. Нам нельзя. Мы на работе.
ВЕРА МИХАЙЛОВНА. Кто ж вас отпустит. Садитесь. (Уходит на кухню, приносит пирожки.) Ну-ка, опробуйте. С чем пирожки?
2-й ТЕЛОХРАНИТЕЛЬ. С грибами…
ВЕРА МИХАЙЛОВНА. Нет.
1-й ТЕЛОХРАНИТЕЛЬ. С капустой.
ВЕРА МИХАЙЛОВНА. Нет. С огурцами! (Садится.)
1-й ТЕЛОХРАНИТЕЛЬ. Не может быть!
ВЕРА МИХАЙЛОВНА. Может! Берешь соленые огурцы, шинкуешь кубиками, потом жаришь с луком.
2-й ТЕЛОХРАНИТЕЛЬ. Надо жене сказать, чтобы испекла…
ВЕРА МИХАЙЛОВНА. А вот о чем я вас, ребята, спросить хотела… Вы из блатных?
1-й ТЕЛОХРАНИТЕЛЬ. Обижаете! Раньше в ОМОНе служили. Ушли… Зарплата маленькая. Семью-то кормить надо.
2-й ТЕЛОХРАНИТЕЛЬ. На одних соленых огурцах не высидишь.
ВЕРА МИХАЙЛОВНА. Значит, по фене не ботаете?
2-й ТЕЛОХРАНИТЕЛЬ. Ну, почему же!
ВЕРА МИХАЙЛОВНА. Тогда скажите, что означает «канает пес, насадку лавируя»?
1-й ТЕЛОХРАНИТЕЛЬ. Канает – значит идет.
2-й ТЕЛОХРАНИТЕЛЬ. Пес – легавый.
ВЕРА МИХАЙЛОВНА. Это я и сама понимаю. Лавируя – значит «высматривая»… А вот что такое «насадка»?
1-й ТЕЛОХРАНИТЕЛЬ. Добыча…
2-й ТЕЛОХРАНИТЕЛЬ. Какая еще добыча? Не знаешь – не говори. Насадка – это б… Х-м, девица легкого поведения.