Это был мой детский сигнал «SOS!», наивный и отчаянный, который никто не принял. Даже папа…
С «высоты» своих пяти с половиной лет я пришла к выводу, что, раз папа любит маму и меня одинаково, мама такая хорошая, столько всего делает, а я ее не могу полюбить, как папу, значит, я плохая. Я очень старалась стать хорошей: была послушной, не баловалась, всегда убирала свои игрушки, помогала ей, чем могла, научилась читать в четыре с половиной года, в пять плавать (а мама не умела!), но она все равно меня не любит. Другие дети убегают без спроса на речку купаться, ведут себя неправильно, на них воспитатели все время жалуются, их ругают другие родители во дворе, но мамы всех любят!!!
Получается: со мной что-то не так! Я – плохая, поэтому мама не может меня полюбить, чему бы я ни научилась, что бы ни делала…
Не помню, как у меня возникла мысль утопиться в речке, чтобы не огорчать родителей и не мешать папе с мамой жить счастливо. Долго обдумывала план своего утопления. Представляла, как они прочитают мою записку, в которой напишу, как люблю их обоих, как они заплачут, как мама пожалеет, что не любила меня…Я серьезно готовилась к осуществлению своего плана: стала часто отпрашиваться с другими семьями пойти поплавать на речку, написала печатными буквами два письма – отдельно папе и маме, обдумывала как одеться. Кольке в моем плане отводилась важная роль: передать родителям записки и показать место, чтобы меня быстро нашли, и я не стала ужасной утопленницей (мы, дети, видели одну). Я не хотела превратиться в такую…
В детском саду, на прогулке, мы поднялись на корабль, спрятавшись от всех, и я приступила к осуществлению первой части своего плана: рассказала Кольке о том, что хочу сделать, как он должен мне помогать, никому ничего не рассказывать, а дальше…
Колька чуть не плакал, но держался. Помогать согласился. Выслушал молча, с мрачным лицом. Завтра – суббота, а в воскресенье все должно случиться…Вдруг он вскрикнул и взволнованно заговорил:
– Ира! Как же ты такое сделаешь, не попрощавшись с папой?! Он тебя любит! Никогда не бил, даже не кричал на тебя ни разу! А ты умрешь – и не попрощаешься?! Он же не виноват, что мама тебя не любит! Надо с ним попрощаться! Обязательно!
Это ломало весь мой план, но я понимала: Колька прав: с папой надо попрощаться! Почти месяц я искала возможность поговорить с ним об этом, а, главное, набраться смелости для такого разговора.
Наконец, рассказала…
Не знаю, что ощущал мой отец, но отнесся он ко мне серьезно. Долго молчал, потом сказал:
–Дочура! Я понимаю, как тебе трудно жить, раз ты думаешь, что мама тебя не любит. Я так не думаю, потому что точно знаю: она любит тебя!
– Я сейчас вспоминал свое детство… Может быть, моя мама меня не очень любила? Каждый год уезжала с младшей сестрой на полгода на курорт. Я оставался вдвоем с отцом, который много работал: мы виделись с ним только по воскресеньям. Отец, твой дедушка, любил меня, и мне хватало его любви тогда и хватает сейчас. Я живу счастливо: у меня есть вы – ты, мама. Мы вместе – это главное! Есть любимая работа: я – врач. На войне спасал жизнь многим людям, и сегодня помогаю избавляться от болезней. Если бы меня не было, не было бы тебя, и в войну я не спас бы тех, кого сумел спасти… Надо, надо обязательно жить, дочура! Живи! Только если ты будешь жить, ты сможешь убедиться, что ошибаешься: мама тебя любит, а если тебя не станет, как ты об этом узнаешь?! Уйти из жизни – это проиграть, а ты должна побеждать! Давай договоримся: кроме того, что ты – дочка, а я – папа, мы с тобой – друзья. Это значит, что мы обязательно должны делиться всем-всем друг с другом. Договорились?! Я всегда буду на твоей стороне, пойму и поддержу. Всегда!
Так я не утопилась и осталась жить. Ни с папой, ни с Колькой мы никогда об этом не заговаривали.
Время шло… Мы подросли, поступили в школу. Учились в разных (в ближнюю школу – через дорогу – меня не взяли, потому что на первое сентября мне еще не исполнилось семи лет – в то время принимали только семилеток), поэтому приходилось ходить в дальнюю. Колька часто умудрялся встречать меня, убегая чуть раньше со своих уроков, придумывая всякие разные причины. Он старался быть рядом…
Мы любили забираться в сарай родителей Кольки, потому что там было много сена для их коровы, а в потолке – небольшое круглое отверстие, сквозь которое виднелось небо, а поздно вечером – звезды. Лежали в сене, смотрели на звезды и мечтали… Юрий Гагарин уже слетал в космос, и мы верили, что скоро люди смогут путешествовать на другие планеты. Возможно, и мы…
После окончания мною первого класса «на отлично» родители оборудовали в нашем сарае настоящую библиотеку для детей. Папа сделал и установил стеллажи, приспособил удобные места для сиденья. Мы с ним расставили книги по тематике, подготовили картотеку, а мама помогла создать уют и украсить помещение. Я стала библиотекарем, а Колька – моим главным помощником. Библиотека работала все теплое время. К нам приходили за книгами не только дети из нашего дома, но и из соседних домов, даже с других улиц. Конечно, в городе библиотека была, но отдельной детской не было.
А еще у меня был фильмоскоп и много диафильмов, в том числе, цветных (такие были редкостью). Когда темнело, Колька с мальчишками натягивали белую простыню (ее мама выделила для этих целей) на стену дома. Все выходили со своими табуретками, стульями, рассаживались, и я с «выражением», по лицам читала тексты. Взрослые тоже частенько посещали наши сеансы. Фильмы для детей в кинотеатре показывали раз в неделю утром по воскресеньям, а в будние дни были только вечерние сеансы, на которые детей не пускали. Первый телевизор в нашем городе появился у главврача городской больницы в 1963 году. Мы с папой ездили в гости к дедуле и бабуле в Москву и привезли оттуда по его заказу. А шел еще только 62-й…
Когда мы стали второклассниками нас дразнили женихом и невестой, за что от Кольки доставалось многим мальчишкам, да и девчонкам тоже. Нашей дружбе исполнилось пять лет…
С той поры много времени утекло…Я встречалась, влюблялась, расставалась, выходила замуж(трижды!), но никогда у меня не было такого верного, любящего и надежного человека, каким был Колька, мой Первый рыцарь…
Глава третья: Исчезновение гадкого утенка
После того, как я окончила второй класс, в августе 1963-го, наша семья переехала на мамину малую родину, в другую республику. С Колькой нам пришлось разлучиться. Первое время мы часто переписывались, но письма шли долго, а у нас появлялись какие-то заботы, впечатления, новые знакомства, и постепенно переписка прекратилась…
Мне было грустно и неуютно, все казалось каким-то холодным и чужим. Я сразу сказала родителям, что, как только вырасту, уеду отсюда. Мама тоже почему-то совсем не радовалась переезду. Ей, как и мне, здесь ничего не нравилось: ни сам город, ни квартира, ни люди вокруг…Нам достался первый этаж, без балкона, двухкомнатная «хрущевка»: смежные комнаты, проходной зал, маленькая кухня, ванная комната совмещена с туалетом, а собственно ванны-то и нет -только душ…
В третий класс пришлось ходить в школу за несколько кварталов от дома, потому что восьмилетка рядом с домом еще не была достроена: открытие планировалось только через год. Я долго ни с кем не могла подружиться: скучала по своему прежнему двору, по Кольке, по ребятам, по любимой речке, по лесу…
На следующее лето меня отправили к бабусе (маминой маме). Там, среди двоюродных и троюродных родственников, я познакомилась с Сашей, моим двоюродным братом. Он так же, как и я, ходил в музыкальную школу по классу баяна, любил читать, а еще здорово играл на семиструнной гитаре и стал этому учить меня. Мы подружились.
Когда у родителей начался отпуск, мы поехали в Белоруссию, в село, в котором они когда-то жили. Сашу взяли с собой. Папа там работал главврачом, а мама – акушеркой. Их все помнили и очень уважали, потому встретили, как родных, и к нам, детям, тоже было теплое отношение. Познакомились со всеми детьми, дни напролет бегали, играли, собирали в лесу грибы и ягоды, пекли картошку на берегу, купались в речке…
Среди детворы выделялся один мальчик, шестиклассник Андрей, белоголовый, синеглазый, бесстрашный и веселый. Он взял надо мной шефство и всячески меня опекал: в играх, походах в лес, на реку, катании на лодке – постоянно находился около меня. Это очень нравилось: я- единственный ребенок в семье и всегда хотела, чтобы у меня был старший брат…
Через месяц у родителей отпуск закончился, и мы уехали домой. То лето и синеглазый шестиклассник со временем стали постепенно стираться из моих детских воспоминаний…
Четвертый, пятый, шестой классы: отличная учеба –главное … До конца седьмого класса я была предпоследней по росту в шеренге на уроках физкультуры, пухлой, стеснительной, мучительно красневшей, когда кто-то из мальчишек называл меня по имени, а другие девочки уже дружили со старшеклассниками и даже – целовались!
На летних каникулах младшая сестра мамы собрала нас, детей, и повезла в гости к их средней сестре. В дороге мне надуло ячмень на левом глазу, поднялась температура, я очень плохо себя чувствовала, кушать совсем не хотелось. Через несколько дней ячмень прошел, и – все вдруг заметили, что я изменилась. Произошло какое-то волшебство: местным мальчишкам я, к большому моему удивлению, понравилась. Они хотели со мной общаться, дружить! И это продолжалось все время пребывания в гостях!
Волшебство продолжилось и после возвращения домой: когда первого сентября я появилась на общешкольной линейке, меня никто не узнал: ни одноклассники, ни классный руководитель…Объективно: оказалось, что за лето выросла на 12 см и похудела на 10 кг. Благодаря успеху, который я пережила в гостях, изменилось что-то внутри меня, а еще: другой стала походка, движения, манера поведения.
В восьмом классе я была самая… Нет, может, не самая красивая, но одна из самых привлекательных девочек, в которую влюблялись многие мальчишки не только нашего класса, но и всей параллели! Я купалась во внимании, ухаживаниях и наслаждалась своим неожиданным положением первой девочки класса и одной из первых восьмой параллели (школа наша – восьмилетка и мы в ней – старшеклассники-выпускники). Если бы всего несколько месяцев назад кто-то рассказал мне о таком, я бы просто не поверила…
Глава четвертая: Юношеский максимализм…
Я училась в восьмом классе, когда папины родители отмечали «золотую свадьбу», и мы всей семьей приехали в Москву на торжество. Дедушка много лет был редактором одной из московских газет (железнодорожной тематики, так как долгое время работал инженером-путейцем). Коллеги поздравили юбиляров через газету, по радио. В просторной московской квартире собралась большая компания. Кто-то читал стихи, посвященные дедушке, кто-то – добрые пожелания «золотой» семье. Разыгрывались шутливые сценки, мини-представления с переодеваниями, рассказывались необычные жизненные истории, не обошлось и без смешных анекдотов. Обстановка непринужденная, доброжелательная. Было очень интересно и весело!
На юбилей приехали родственники из городов страны: из Ленинграда, Перми, Новосибирска, Калуги и других; пришли бывшие коллеги по работе, друзья – много разных людей, которых я видела впервые, хотя в гости к дедуле и бабуле в Москву приезжала много раз. Среди гостей я знала Георгия (степень его родства определить не берусь) и его жену Лину. Георгий после войны остался сиротой, воспитывался в суворовском училище, но кадровым военным не стал (возможно, по состоянию здоровья). Он закончил один из факультетов МГИМО, несколько лет работал в Посольстве в Индии, а позже преподавал в родном ВУЗе, как и его жена. Детей у них не было, хотя в браке они прожили уже около семи лет… Мы разговорились и тесно общались все время, пока длились праздничные мероприятия. Накануне отъезда Юра предложил мне остаться в Москве и жить в их семье. Он говорил, что, если такая умная, способная девочка, как я, проучится в хорошей московской школе два с половиной года, то они с Линой подготовят меня к поступлению. Стать студенткой МГИМО- что может быть круче?! Такое предложение было очень заманчивым для четырнадцатилетней девчонки, мечтающей поскорее вырваться из родительского дома. В Москву я приезжала почти каждый год погостить, но, одно дело приехать на две-три недели, и совсем другое – постоянно жить и учиться! Конечно, я с радостью согласилась. Осталось только договориться с родителями…
Когда Георгий и его жена вышли из комнаты, в которой состоялся разговор с папой, поняла, что в Москве не останусь…Полное разочарование! Папа объяснял, что нужно всегда рассчитывать на собственные силы, нельзя зависеть, пусть даже от родственников, что они с мамой не смогут обеспечить мне жизнь в столице и еще много чего говорил… В четырнадцать лет трудно принять, что ты не можешь получить то, чего так хочется, хотя есть реальная возможность, вот только родители…Почему? Почему они не дают этому осуществиться?! Понимания того, как трудно отпустить от себя (уже тогда моим родителям было за пятьдесят лет) так далеко в таком юном возрасте единственную дочь, конечно, не было… Обида и непонимание остались.
Глава пятая: Так нравится нравиться…
Восьмой класс стал моим звездным годом. И не только потому, что изменилась внешне и нравилась мальчишкам…
Закончила я его с одной четверкой и поступила в самую престижную школу в г. Н, в которую принимали по собеседованию со свидетельством за 8 классов без троек. В этой школе находились только девятые и десятые классы, система преподавания во многом копировала ВУЗовскую, учителя получили образование в престижных высших учебных заведениях СССР, некоторые имели по 2, даже по 3 высших образования. Школа была экспериментальной (по сути своей – лицей), но в наименовании ее это никак не отображалось. Рассказывали, что учиться там было не просто, но очень интересно…
А летом, перед девятым классом, родители снова решили поехать к друзьям в то же село в Белоруссии, что и четыре года назад. Волшебство продолжилось! Не только сельские, но и те ребята, кто приехал на лето к родственникам из разных городов, студенты техникумов и институтов – были в числе моих поклонников. Папа считал, что ничего плохого здесь мне никто не посмеет сделать, поэтому разрешал и ходить на танцы, и ночью сидеть у костра, и приходить домой под утро с провожатыми…Мама не очень одобряла мою свободу, но с отцом не спорила
Андрей к тому времени, закончив восемь классов, учился на последнем курсе в профтехучилище и проходил производственную практику на предприятии в городе. У себя в селе он стал самым уважаемым парнем: ссориться с ним не хотел никто. Постепенно всех моих ухажеров он от меня отвадил. Мы много времени проводили вдвоем. Возвращаясь с практики, он сразу заходил за мной, и мы катались на лодке, уплывая на другой берег, разговаривали о разных вещах, молча смотрели на звезды… Не целовались, не зажимались- ничего этого не было: мне четырнадцать с половиной, а ему – едва шестнадцать… Договорились, что будем переписываться, после школы я поступлю в институт в г. М, в котором живет его родная тетка, у нее можно будет поселиться, когда Андрей отслужит армию и мы поженимся – мне к тому времени уже исполнится 18лет…
С Андреем мы переписывались два года: до самого окончания мной десятого класса…
Глава шестая: Влюбленность умерла…
Школа, в которой я проучилась девятый и десятый классы, действительно оказалась очень сильной. Она дала мне и всем, кто ее закончил, глубокие, качественные знания, добротную путевку в жизнь.
Как только я получила аттестат, мы с папой на поезде поехали в Белоруссию в г. М. По приезде сняли комнату в квартире, подали документы в приемную комиссию института, а через день он уехал домой.
Перед тем, как сесть в вагон, на прощание сказал:
–Дочура! Тебе уже шестнадцать лет, у тебя есть паспорт и отвечаешь за свои поступки сама. Свой выбор ты сделала. Я его уважаю. Живи своей жизнью. Все удачи, победы – твои, а за неудачи и поражения – нас с мамой не вини. Главное, знай: у тебя есть дом, в котором тебя любят, тебе рады, в котором тебя всегда, пока мы живы, ждут…