Мне трудно ответить на вопрос, есть ли в книге шокирующие подробности. Что считать таковыми? Например, раскрытие переживаний психически больного человека – это разве что-то шокирующее? Думаю, что скорее интересное. Кому-то эта книга покажется трогательной и искренней, а кому-то совсем другой. Тема шизофрении такова, что восприятие читателей и обратная связь могут быть очень полярными. Что ж, я желаю вам прочувствовать книгу так, чтобы это лишь насытило ваши будни. Надеюсь, что каждая её глава и все детали будут уместны для вас и что время, потраченное на ее прочтение, станет вашим приобретением. Хочется, чтобы в конце чтения вы сказали: «Ну и дела…» И, конечно, стали добрее к страдающим от шизофрении. Будьте добрее!
Глава 1. До рождения. «А теперь начинается жизнь!»
Мама и папа познакомились ещё в школе, в восьмом классе. Папа только что перешёл в эту школу в связи с переездом. Он был старше своих новых одноклассников. Я многого не знал и не знаю о нём и его родственниках, хотя видел их всех. Мне известно, что с родителями папе не очень повезло: его отец погиб, когда папа был совсем младенцем, а одинокая мать предпочла всем тяготам жизни петлю на шею спустя примерно пятнадцать лет. Можно ли на основании этого заключить, что она страдала от психического заболевания? Я могу лишь догадываться, да никто этого не знал и тогда, в советские-то времена. Осиротевшего парня приютили родственники, но, может быть, они только и мечтали избавиться от него. Ну многим ли будет нужен свалившийся на голову подросток с такой судьбой?
Папа был болезненно эмоциональным и, может быть, поэтому никому особо не рассказывал о себе. Да и вряд ли он мог поведать что-то хорошее, учитывая написанное выше. Даже моя мама не знала о нём кое-чего важного, когда дело уже шло к моему появлению на свет. Она даже не знала, почему он пошел в первый класс на год позже, чем было нужно. Но всем было понятно, что у папы определённые проблемы, но их списывали на характер, на воспитание, на что угодно. О психиатрии тогда говорить было не принято. Ну какая психиатрия? «Возьми себя в руки!» А ведь мне хорошо известно, чем отец впоследствии заболел, а возможно, болел уже и в те времена. Что еще сказать о нём и о моем сходстве с ним? Кроме некоторых вещей, которые сможет рассмотреть только внимательный наблюдатель, общего между нами практически нет – ни во внешности, ни в телосложении, ни в характере. И даже в предпочтениях мы с ним разные. Впрочем, на мать я тоже не особо похож, кроме цвета глаз и волос.
Бабушка и дедушка по материнской линии познакомились ещё в детстве. Спустя какое-то время они переехали в соседний регион, сначала временно жили у родственников, затем обзавелись двух-, а потом и трёхкомнатной квартирой, что в те времена было очень большим достижением для приехавших в город, который только строился. В той самой квартире они живут и по сей день, уже около пятидесяти лет. Я думаю, читателям может быть интересна такая подробность: их зовут Валентин и Валентина. Ну как же не жить вместе более полувека!
Дедушка всегда был толковым, вдумчивым человеком, умеющим много делать руками. С молодости он начал заводить необходимые связи, которые очень помогли в дальнейшем как всей семье, так и мне лично. Он, простой работник завода, а впоследствии инженер и руководитель, всегда имел несколько друзей семьи, которые были готовы отозваться по первой просьбе, что в советское время, что в девяностые. Дедушка вообще легко устанавливает контакты с людьми и поддерживает длительные отношения. Уж из каких только городов его не поздравляют с праздниками. К сожалению, он достаточно скромный, мягкий, поэтому не всегда мог решить домашние проблемы так, как в те годы было модно, – стукнуть кулаком по столу. Решения всегда принимала бабушка, а ведь она в них руководствовалась куда большими эмоциями.
Бабушка долгое время проработала методистом в университете, а в девяностые, как и вся семья, пыталась выжить любыми приемлемыми способами. При этом она всегда была слишком эмоциональной и непредсказуемой. Знаете, в свете того, что и бабушка, и дедушка очень активны и по сей день, наверно, будет правильным говорить о них в настоящем времени, подразумевая, что они вряд ли изменились за десятки лет. Я вообще хорошо знаком с той точкой зрения, что люди не меняются, но не согласен с ней. Люди меняются, но редко, если повезёт, я бы сказал так. Только вот заранее никогда не предугадаешь такие изменения характера, но это не значит, что их не бывает. Эмоции бабушки часто настолько чрезмерны, что правильнее будет сказать, что она не разговаривает, – она кричит. Особенно если для этого есть какой-то повод или если её что-то беспокоит. А беспокоить может всё что угодно: от реальных проблем до того, что она слышит из телевизора, например. Тогда уж начинается что-то вроде истерики, и она совершенно себя не контролирует.
Безусловно, бабушка страдает неким расстройством, которое, как она давно узнала от психиатра «высшей руки», уже не лечится. Что ещё сказать о её болезненных состояниях? Бывает, что она вообще не выходит из дома из-за плохого самочувствия, а ее приступы удушья и некоторые другие подобные проблемы давно стали привычными для семьи. Но что с ними можно поделать? Лишь принять вовремя таблетку в качестве «скорой помощи» или вызвать таковую. Станет полегче, но потом все начнётся заново.
Мама родилась в конце шестидесятых и росла в хрущёвке в небогатой семье. Но для нее было привычным делом ездить каждый год на море, а то и в Прибалтику, что в нашем городе в семидесятые-восьмидесятые было редкостью. Говоря об отношениях мамы с родителями, я полагаю, что она окружена несколько чрезмерной любовью с их стороны. Я считаю также, что где-то глубоко в душе мама побаивается бабушку. Возможно, она не могла возразить ей и отдавала ей право принятия важных решений.
Мама скромная и постоянно грустная. Она вообще редко шутит и смеется. Я вижу за этим некий характер, основанный на чуть подавленном настроении, которое постоянно ее сопровождает. Она занималась музыкой, отлично училась в школе и университете, хотя часто брала уже имевшимися наработками. Впрочем, когда человек умён, вряд ли стоит ожидать от него чрезмерных усилий там, где они не требуются. Ум и интеллект – это то, что помогает решать задачи, прикладывая к этому минимум стараний.
После знакомства с папой мама несколько лет проводила с ним время. В какой-то момент никто уже и не сомневался, что эти ребята станут семьей, а ведь окружающие немного давят на молодых, выражая подобные убеждения. Я думаю, это делается для того, чтобы тратить меньше времени и сил на осмысление личной жизни других людей. Ведь, как ни крути, все равно же многие сплетничают друг о друге, а пораньше выдать замуж – так даже проще. Тогда будто всё понятно, и нет нужды выдумывать новых персонажей и интересоваться ими.
Как же происходило общение моих мамы и папы, прежде чем я родился? Придя в новую школу, отец сел за парту прямо позади матери. Когда перед тобой, подростком, настрадавшимся из-за упомянутого в начале главы события, каждый день симпатичная, скромная, застенчивая девочка, надо влюбляться, и папу быстро охватило это чувство. Он просил возлюбленную писать за него сочинения, что она и делала. Мне неизвестно, были ли это вызвано трудностями с написанием хороших текстов или желанием больше общаться с девочкой мечты. Думаю, что скорее второе. Позже, когда он ушел учиться своей профессии, а потом и в армию, общение пары продолжалось.
Бабушка и дедушка не понимали толком, как относиться к такому ухажеру их дочери. Они почти ничего не знали о нём, он отшучивался в ответ на все вопросы или выставлял себя лучше, чем был. Ну а как было проверить? Его родственники, видимо, очень хотевшие женить сироту, да к тому же на девушке из благополучной по меркам того времени семьи, говорили о нем только хорошее, а многие его странности объясняли возрастом. В общем, мои бабушка и дедушка оказались в таком непонятном положении: вроде и персонаж с дочерью общается сомнительный, но и других вокруг неё нет, поскольку она несколько лет проводит время только с ним. А замуж уже пора, подруги дочери-то выходили потихоньку.
Папа старался казаться заботливым и внимательным, и мама считала его таким, хотя и сомневалась. Она видела его странности. К примеру, то, что при покупке рубашки к свадьбе он сразу отказался от белого цвета и попросил подобрать что-то цветное. Но, с другой стороны, что ж, замуж за странного человека не выходить? Просто он такой, и всё. Возможно, моих родителей ожидала долгая счастливая жизнь, полная радостей по поводу роста и развития сына?
Сразу после свадьбы отец закрыл дверь в комнату, посмотрел на маму и сурово сказал: «Ну всё, а теперь начинается жизнь!» Он добился своего и будто сбросил маску, быстро показав себя настоящего. Бабушка не может простить это до сих пор, но, кажется, скорее не ему, а мне. Отец очень быстро преобразился. Из приторного он стал настоящим монстром, здесь по-другому и не скажешь. А ведь мама уже была беременна мной, не лучшее время для таких неожиданных изменений, не правда ли? Для начала папа быстро обнаружил свои болезненные эмоции, которые стали проявляться ежедневно. Он кричал, оскорблял маму. Проведя все девять месяцев благополучно с точки зрения телесного здоровья, ни разу не заболев ничем серьёзным, эмоционально она была опустошена, раздавлена, причем давление это было постоянным и только нарастало. Может быть, она ждала, что выходки со стороны мужа закончатся. Она чувствовала, что во время каждого нового конфликта я переставал шевелиться. Наверно, мне еще до рождения было не очень комфортно в таких условиях.
Что же делали бабушка и дедушка? Ссора вызывала ссору, отец не менялся месяц от месяца, а вспомните вдобавок описание эмоциональности бабушки. Никакого спокойствия своей дочери она не добавляла, совершенно не зная, что делать с новым родственником. Между ней и папой быстро началась своеобразная война, выходившая далеко за пределы обычных и хорошо известных всем отношений между тёщей и зятем. Ну что же было делать? Может, и господь с ним, с дальнейшим воспитанием ребёнка в полной семье?
Заботился о маме главным образом дедушка, который всегда делал то, что нужно. Он наверняка уже чувствовал, что воспитывать внука придётся ему, вопрос заключался лишь в том, когда именно произойдёт разрыв между молодыми. Но был ли дедушка готов к этому? Ну а куда деваться! Тогда они с бабушкой находились в ожидании будущего малыша. Поскольку во всём городе в условиях пустых магазинных полок невозможно было купить одежду для маленького, они поехали за ней в Прибалтику. Привезя огромную сумку с множеством вещей, которые до сих пор где-то у них хранятся, они будто выразили свою позицию: «Мы готовы участвовать. Дочь, давай только денем куда-нибудь твоего тирана!»
Дедушка договорился о том, что дочь примут в лучшем роддоме города, это было отделение больницы далеко не для всех. Бабушка, глубоко верующая, молилась. Она молилась о том, чтобы всё было хорошо и чтобы малыш родился здоровым после такой беременности. Отец же не думал ни о чём таком, ходил на работу, а по вечерам продолжал свои выходки. Беременность мамы заканчивалась, уже наступила зима, а отец даже никуда не сопровождал свою жену. Встречал, провожал и помогал не поскользнуться, как вы, наверно, уже догадались, дедушка. И так всё было перепутано в этой семье…
По прошествии десятилетий я не виню никого из них ни в чём, даже отца. Ему нужен был хороший психиатр, а не бесконечные беседы и увещевания, которые ни к чему не могли привести. Заканчивались восьмидесятые, о каких психиатрах вообще можно было говорить? Их все боялись и воспринимали скорее как возможное наказание, а не как врачей, по понятным причинам. В начале двадцатых годов нового века ситуация с восприятием психиатрии, конечно, уже далеко не такая, но с отголосками именно того прошлого. В общем, получилось так, что у психиатра в какой-то момент оказался я сам.
Был ли у меня выбор? Мог ли я тогда выбрать быть здоровым и счастливым в жизни, будучи в таких условиях ежедневно? Вообще, делает ли человек какой-то выбор каждую секунду, во что сейчас модно верить? Да нет. Человек оказывается в той или иной ситуации и действует, каждый раз исходя из уже принятых в своей голове решений, которые лишь осознает. Впрочем, у вас может быть другое мнение на этот счёт. Говоря эти слова по поводу решений, я не хочу показаться человеком, который снимает с себя ответственность за них. Я несу за них ответственность, но лишь постфактум.
Хочется отойти от рассуждений и рассказать вам о безусловно радостном для себя моменте. Возможно, и тональность повествования станет немного более светлой. Но, вероятно, ненадолго. В конце января на свет родился немного переношенный малыш с нормальным ростом и весом, с красивыми чёрными глазами и кудрявыми чёрными же волосиками. По всем признакам я был здоров, единственный момент, который должен был обеспокоить, да и, наверное, обеспокоил врачей, – это отсутствие плача сразу после рождения, что говорит о кислородном голодании. Многого тут не расскажешь, так как уже через несколько дней я был в доме бабушки и дедушки. Мама часто рассказывает об одном моменте, который я хочу привести здесь, чтобы добавить немного лирики. В один из первых дней своей жизни я якобы посмотрел на неё взглядом, который её очень удивил. Она описывает его как умный взгляд взрослого человека, чуть ли не мудреца. Мне приятно, что мама была такого мнения о своём малыше.
Прошло полгода. И в какой-то момент повод к разрыву в семье был найден. Родственники папы отказались приютить его снова. Отца выгнали в никуда, но какое мне должно быть до этого дело? Каждый думает о своём комфорте, в том числе о комфорте тридцатилетней давности. Он уехал куда-то в деревню в непонятном направлении и живёт там и сегодня. Вероятно, читателям будет интересно узнать о том, что он её появится в этой книге, причём снова не в лучшем свете. Что же касается мамы, то, избавившись наконец от человека, который терроризировал всех в семье, она решила, что вот теперь-то всё будет хорошо, что малышу станет спокойно. Но не прошло и нескольких дней…
– Алло! Профессора, пожалуйста! Это Валентин! У малыша за сорок! Вот уже пять дней! Ни один врач не знает, что с ним. Все анализы в порядке.
Да, я был при смерти в возрасте полугода, видимо переживая из-за разрыва родителей. Учёный бросил все и приехал в течение часа. По его настоянию была взята еще одна проба, которая тоже показала хороший результат. Однако это был профессор старой школы, я думаю, эти слова не нужно пояснять. Он просто обязан был разобраться, что к чему, и что-нибудь придумать. Ему удалось это, а через месяц он позвонил дедушке и спокойно спросил, как у меня дела. Это был только первый профессор в моей судьбе.
Повлияло ли всё описанное выше на возникновение шизофрении в юности, а возможно, даже в подростковом возрасте? Хотелось бы сейчас порассуждать чуть побольше. На самом деле, я не могу твёрдо утверждать ничего по этому поводу. И всё же, согласно моему скромному видению шизофрении от первого лица, она начинается тогда, когда в жизни человека количество несчастий, как крупных, так и поменьше, переходит определённую черту. Сначала ты обычный человек, ребёнок или подросток, который нормально развивается, но вдруг какое-то обстоятельство, неважно – недоразумение или же что-то, чего можно было избежать, – будто подкашивает тебя и твоё развитие. Ты собираешь все свои ресурсы и справляешься со стрессом. Дальше всё должно быть хорошо, если что-то разрушительное не случится снова. А оно обязательно случится, ведь жизнь не может состоять из одних радостей. С каждым разом ты восстанавливаешься всё хуже, ты все слабее и слабее. И вот однажды твой мозг прекращает искать пути адаптации к новым несчастьям. Если после этого стрессы продолжатся, то обессилевший, сдавшийся мозг уже не сможет бороться с ними. Вот тогда, вероятно, шизофрения и может заявить о себе.