В детстве произошли ряд очень серьезных ситуаций, которые тоже повлияли на мое мировоззрение. Когда мне было четыре – пять лет, к нам приехали родственники: двоюродный брат отца – Николай со своей женой и двух или трехлетней дочерью. Больше я потом о них никогда в жизни ничего не слышал и не видел, поэтому не помню уже имен. Но не суть. Родители перед уездом купили и подарили моей троюродной сестре красивую куклу. Не могу вспомнить, как эта кукла выглядела, но мне она очень понравилась. Мне в детстве нравились фигурки людей: солдатики, индейцы и если похожи чем-то на человека, то и куклы. Так вот эта кукла мне так сильно понравилась, что я очень расстроился, что родители не смогли подарить мне ее или купить такую же. Конечно же, высказал им, показав свое недовольство родителям, был пристыжен, что куклы – это для девочек и т.п. Прошло немного времени, и к нам в гости приехал мой двоюродный брат Сергей и привез большой кусок шоколадного масла, килограмм на несколько. В те времена достать его в нашем городе было не возможно, а тетя Света легко могла его достать и отправила его нам со своим сыном в гостинец. Мне сильно нравилось шоколадное масло. Пока родители и братья были в зале, я потихоньку бегал на кухню и подъедал его ложками. Мне сделали замечание, чтобы я не ел его без хлеба, но я проигнорировал, потому что без хлеба показалось мне вкуснее. За вечер я, вероятно, хорошо приложился к этому сладкому и вкусному продукту. Утром, когда папа пришел с работы, с ночной смены, он увидел меня подозрительно спокойно лежащим на кровати. Когда он подошел ко мне, то бабушка сказала, что приболел что-то ребенок. Отец потрогал меня, посмотрел, что я бледно синий и не реагирую, схватил меня на руки и побежал со мной в больницу. Не знаю, как именно догадались, что это из-за масла, наверное, оно из меня, из горла торчало, но отец побежал со мной сразу в инфекционную больницу, что поблизости от дома. Там меня быстро осмотрели и стали промывать желудок, вот в этот момент я пришел в сознание. Еще бы чуть позже и могло бы все закончиться летальным исходом, сказали потом отцу. Меня положили в больницу и стали там делать ужасные капельницы, от которых мне становилось еще хуже, после того как мне промыли желудок. Родителям меня не показывали, тогда не было у них возможности зайти и проведать меня по правилам этой больницы. В общем сердце матери, потом не выдержало и они с папой с боем пришли посмотреть на меня и в итоге забрали домой потом. Потому что на самом деле в этой больнице были ужасные условия и отношение к детям и там не всех вылечивали тогда. Дома я отлежался, помню, и проснулся в нормальном сознании. На улице, помню, был яркий летний день, я вышел из комнаты и мама позвала меня на кухню, из окна ярко светило солнце и слепило меня и я приоткрывая глаза увидел на окне ту самую куклу. Радости и счастью моему не было в этот момент какого-то придела, ощущение, что я как будто получаю награду за все мои мучения, как будто я добился своей цели. У меня были слезы счастья в этот момент, также как и моей мамули. Вот эта вся цепочка событий очень сильно засела в моей голове, почему то как последовательность для получения какого-то большого результата, что я как-то с детства стал понимать, что для получения чего-то хорошего нужно пройти через что-то плохое и только тогда получишь нужный результат. То есть если бы родители мне эту куклу купили в тот же день, такого бы эффекта не было с радостью и счастьем, со всеми эмоциями. Только испытав на своей шкуре череду каких-то неприятностей, я получил подарок, который привел меня в неописуемый восторг. Детским умом и восприятием мира было понято тогда, что, только пройдя через тернии и мученья можно получить в итоге потом радость и счастье в жизни. Я это событие и состояние помню всю свою жизнь и даже спустя годы почему-то не могу себя перестроить, чтобы понимать, что в жизни не надо стремиться получить сначала что-то плохое, чтобы потом начать радоваться простому и хорошему. Нужно научиться не стараться искать себе неприятности и проблему, чтобы потом радоваться выходу из них и радоваться простому и хорошему, что тебя окружает. Однако спустя годы мой мозг старается для получения такого же эффекта счастья притянуть к себе, что-то не всегда хорошее и так вот и живем.
Мама говорила про меня отцу и близким при мне в третьем лице: «вот когда Ромка перестанет мечтать, вот тогда начнет нормально жить – действовать и делать, и тогда он начнет жить хорошо». Я не понимал ее слов до конца, может и сейчас, не совсем понимаю ее мысль, что она в общем и целом имела в виду. Только думаю, что этим она хотела сказать, чтобы я не старался витать в облаках, а выбрал дело и серьезно занимался им. В жизни я вел себя по сути, как слепой котенок, не зная в какую сторону пойти и найти, что поесть. В отличие от котенка я сам виноват во всем, что со мною происходило. Самая серьезная моя ошибка – это с детства во всех своих грехах и бедах обвинять кого-нибудь или что-нибудь в моих неудачах, про что родители мне утверждали всегда, что не стоит, кого то винить, а стоит разобраться в случившемся самому, чтобы потом не допускать подобных ошибок. Простая истина, которую я отрицал долгое время, да и признаться иногда и сейчас делаю такую ошибку. Во всем, что со мною происходило, все равно виноват только я и я такой, какой я есть, со всеми моими ошибками и неудачами, нужно просто признать в себе это и идти дальше по жизни, не допуская подобного. Сказать словами и написать это легко, во сто крат легче, чем просто понять это полностью, до корочки мозга и жить уверенней, зная, что за все «свое» отвечаю я сам и только сам. Родители – молодцы, они всегда старались поправить в нужном месте меня, чтобы я уже правильней и уверенней сам дальше шел по жизни. Жаль, что я долго сомневался в данных, простых вещах, делался неуверенным и допускал ошибки. Надеюсь, что вы будете умнее меня и станете уверенней шагать по не всегда легкой дороге жизни. Примерно так и говорила мне частенько моя мама. В детстве я всегда если что то натворил, то говорил: «я не виноват, оно само как то так получилось» и что-то в этом роде. Сначала родители только усмехались над таким поведением, но чем я становился старше, тем все опасней это становилось и им приходилось как-то влиять на мое воспитание, применяя какие-нибудь санкции или нравоучительные беседы. В этом плане они старались и делали все для того чтобы я менял, взрослел, умнел и развивался. Сегодня оценивая, как родители реагировали и воспитывали, я понимаю, что теперь воспитывая своих детей, нужно многое постараться перенять от них и вести себя по отношению к своим детям подобным образом, чтобы сделать возможным их взросление, как можно правильнее и лучше. Однако нужно еще и своим воспитанием не забывать при этом, заниматься, физическим, духовным, умственным.
В начале июня 1996 года, я лежал еще в больнице с гепатитом в это время, я пришел домой на выходной помыться вечером. В дверь позвонили, я открыл. Принесли срочную телеграмму, я расписался о получении и забрал ее. Мама спросила из зала, что там принесли. Я распечатал телеграмму и прочитал сначала про себя. Потом вслух сказал: «умер Володя, мам. Наверно, Заринский», тогда у тети Любы из Заринска, папиной родной сестры, муж был не здоров и я, почему то, сразу подумал про него. Мама вбежала в коридор и схватила телеграмму. Она прочла ее и тут же зарыдала и со слезами громко сказала бабушке: «мама – это наш Володя умер!». Я вообще в этот момент сильно удивился, неожиданно, почему то для меня была эта новость и плач мамы и бабушки сразу дали мне почувствовать всю глубину трагической новости из телеграммы. Просто дядя Володя для меня был, какой то большой частью жизни для меня, очень близким человеком и как всегда про особенно близких людей не думаешь, что они могут умереть, даже не смотря на то, что он был болен, все равно до конца веришь, что все обойдется и любимый человек выздоровеет. Буквально несколько недель до этой телеграммы, я был в Новокузнецке. Учась в гимназии, перед окончанием ее, мы ездили в СМИ (СибГИУ) на практику и обучение для дальнейшего поступления в вуз. После теста по экономике у меня оставалось еще немного времени, и я думал, что могу успеть и зайти проведывать дядю Володю, потому что до этого, когда я приезжал и заходил к ним, то не застал его, он лежал в больнице в это время. Когда я уже подходил к перекрестку Циолковского и Кутузова, то уточнил время и понял, что опоздаю на электричку до Междуреченска, если пойду к ним домой. Я был не один, с одноклассником, с которым мы до этого уже заходили в гости на полчаса к дяде Володе, когда его не было. Он поторопил меня в сторону идти в сторону вокзала. Тут я увидел на другой стороне дороги метрах в ста пятидесяти от меня дядю Володю, он шел в сторону своего дома. Как сейчас помню, он был в своей кепке на искусственном меху, в коричневой куртке и нес в руке какую-то бутылку. Я остановился перед выбором: перейти дорогу и догнать его, потому что кричать было бесполезно, я попробовал, но он не услышал, на улице в дневное время там движение, трамвай ехал, да и машины давали шума для преломления звуковых волн, или поехать домой и в следующий раз уж выбрать время и непременно зайти. Да и одноклассник торопил, и я выбрал второй вариант, не стал переходить дорогу и догонять дядю. Вот это была последняя моя встреча с ним, больше я его живым уже не видел. Поэтому мне было не только жаль потерять любимого для себя человека, но и сам этот момент с выбором и уходящей фигуры дяди Володи горько отложилось в моей памяти. Я про эту последнюю встречу никому из родственников не рассказал, мне было стыдно, да и сейчас стыдно. Всегда нужно в таких случаях перебегать дорогу, догонять любимого родственника и целовать его, чтобы потом в двойне, а то и втройне чувствовать боль утраты, не нужно откладывать на потом, жить нужно здесь и сейчас, ведь она так коротка. Бабушка поехала сразу вечером после телеграммы в Новокузнецк, мы поехали на следующий день на машине: папа, я, мама и Саша. Был жаркий день, машину папа до этого хотел еще подремонтировать после работы, но нужно было ехать, и мы поехали. Тогда у отца была «Волга». Был жаркий день и въезжая в Новокузнецк, мы попали в небольшую пробку, машина начала закипать и ломаться, вместо полутора-двух часов езду до Новокузнецка мы ехали больше трех. У мамы из-за без того больного сердца был уже просто истерический плач по потере брата и по ломающейся машине. Мы всячески успокаивали ее, но как бывает в подобных случаях, подходящих слов не могли найти, чтобы ее успокоить. Как только самый веский довод, чтобы мама берегла себя ради нас. Дядю Володю похоронили на следующий день, с ним ушла сразу какая-то целая эпоха моей жизни: отдых на его даче, его любовь и обучение жизни и т.п. После этого сами отношения с родственниками, почему то сразу стали другими, до этого было все как то проще, но все это ушло вместе с Дядей Володей. Царствие Небесное тебе мой любимый дядя!
Школу я закончил в шестнадцать лет. К выпускному мама повела меня в магазин и мне выбрали костюм серого цвета – тройку. В то время я подстригался на «лысо» или «под ноль», наверное, во мне играли гены деда Федора, потому что, по словам матери, он всегда так подстригался. Хотя в то время, в девяностые годы, молодежь мужского пола нашего региона в особенности, из-за своего криминального характера, арестантского прошлого предыдущих поколений и культа бандитской среды того времени почти вся подстригалась коротко и лысые были в моде. В общем, к костюму еще взяли галстук, рубашку и туфли. Получилось стильно и красиво, мне с моей спортивной и подкаченной в то время фигурой очень шло. Было не привычно, потому что тогда ходили в спортивных вещах по улице, в моде были спортивные костюмы фирмы «Адидас» и кроссовки. Даже в школу надевали куртку от спортивного костюма (олимпийку), джинсы и кроссовки. Данное преображение мне тогда очень понравилось, что даже вскоре после выпускного на день города мы с одноклассником пошли гулять в этих выпускных нарядах. Сам выпускной проходил в школе в спортивном зале, перед этим на главной площади всех поздравили, кому то подарили медали люди из администрации, а потом всех повели гулять в школу. Тогда я не выпивал спиртного, потому что болел желтухой, которую посчастливилось подхватить как раз за две недели до праздника. Сначала я заболел гепатитом «А» и лег с ним в больницу, где подхватил уже гепатит «Б» с которым, потом, не вылечившись, был выписан на дневной стационар. Медицина тогда тоже не радовала, вообще была в стране какая-то общая картина «пофигизма». Находясь в трезвом состоянии, я наблюдал, как мои ровесники в большинстве своем напивались и отплясывали от всей души часто, не попадая в такт музыки и покрикивая, стараясь подпевать под традиционные песни выпускников того времени. Потом все поехали на автобусах на озеро смотреть рассвет, тоже традиция выпускных. Я вел себя так, как будто смотрю какой-нибудь фильм, не знаю почему, вместо активного участия, сейчас не понимаю почему, наверное, просто стеснялся.
Спустя неделю после выпускного, мама принялась серьезно меня обрабатывать, чтобы я куда-нибудь поступал, на что я отвечал, что лежу на стационаре и лучше попробовать на следующий год. Мама победила меня в этом прессинге, дополнительно найдя вариант поступления в новосибирский вуз. Я изначально хотел ехать и поступать в Москву в горный университет, когда еще не болел, читал в библиотеке про него, про специальности, выбирая себе нужную. Из-за того, что я проболел, я не успевал по дням, да и по подготовке, уехать в Москву и поступить. Я с детства хотел уехать именно в Москву, потому что это столица нашей Родины и самый большой город в России. Мне, как и многим, наверное, молодым людям, хотелось попасть в этот большой город и добиться успеха. В вуз я хотел поступить больше из-за статуса и из-за полученных знаний в гимназии в классе с физико-математическим уклоном. Так как я проболел, то считал, что уже поздно ехать не подготовленным в столицу. В общем, мне аргументировали, что Новосибирск – это столица Сибири и оттуда можно начать свое обучение, а там, если что, перевестись. За неделю до 11 июля, а именно тогда заканчивается прием документов для поступления, я собрал небольшую сумку, сел поезд и поехал один в незнакомый до этого мне город для поступления. Надо сказать, что предварительно мамины знакомые меня проинструктировали, и я без труда приехал с утра в Новосибирск, добрался до университета, подал документы на поступление, взял направление на заселение в общежитие и пришел в общежитие. Мама меня подробно сказала, что нужно делать и как разговаривать с комендантом общежития, дав предварительно коробку хороших конфет в коробке в красивом пакете, а тогда это ценилось, на взятку. Я конечно сразу не верил, что это работает, но это действительно сработало. Сначала я не дал по инструкции мамы пакет коменданту, а точнее комендантше, решил просто, что так пройдет. Мне она выдала ключ и назвала номер комнаты. Я поднялся на пятый этаж. Общежитие находилось в пятиэтажном доме сталинской постройки, с высокими потолками и было проходным, точнее оно и сейчас есть, просто не знаю какое сейчас оно внутри, там сделали сейчас хороший ремонт и могли перепланировать. Проходным – это когда один коридор и по периметру, одна за другой, буквой «п» идут комнаты. Я поднялся вверх повернул с лестницу сразу на право, увидел первую дверь всю разрисованную, подумал, что это туалет и пошел дальше, смотря внимательно на номера на комнатах. Не сразу поняв последовательность, я пошел по периметру, наблюдая на номера комнат. Так я прошел по кругу и вернулся к тому туалету, что повстречал сразу, потому что на нем не было номера, а после аналитики, я уже стал подозревать, что это она и есть, именно та комната, куда меня заселяют. Я, выбрав место почище, аккуратно стал стучать, но дверь поддалась вперед, она была открыта. Я открыл до конца дверь и вошел внутрь. Моему взору сразу представилась очень интересная картина. В комнате не было обоев, она была частично заштукатурена и побелена, похоже, как раз в сталинские годы. Пол был паркетный, но состояние паркета требовало восстановления. В двух-трех шагах от входа стояла металлическая конструкция из двух весящих друг над другом кроватей из металлической сетки, потом я узнал, что данная конструкция называется на студенческом языке – «вертолет». Прямо у кроватей была куча бутылок и мусора, который уже меньшим слоем расползался по всей комнате, и было понятно, что разуваться, тут просто не стоит. На нижней кровати сидел непонятно во что одетый, грязный и побитый парень, держащийся за голову. Я подошел к нему, и все еще сомневаясь, что это нужный мне номер комнаты, обратился к нему и спросил какая это комната. Он повернулся в мою сторону, ища меня своим мутным взглядом, и ответил, что я не ошибся и это именно та комната, которая мне нужна, а потом поинтересовался, что мне нужно. Я ничего не ответил и поспешил ретироваться в обратном направлении к коменданту. Точнее я побежал к ней, сразу вспомнив мамин наказ с взяткой и уже не сомневаясь, что именно так и сделаю. Я ворвался, запыхавшись в кабинет коменданта, держа на вытянутой руке пакет и не отдышавшись, невпопад стал, что то говорить. Я говорил коменданту, с большими округленными от удивления увиденного мною глазами, про то, что данный, предоставленный мне номер для заселения, мне показался не совсем удобный. В это время пакет уже был в руках комендантши. Она, намного спокойнее, чем я ожидал, ответила мне, что ну ничего страшного, успокойся, сделаешь ремонт и заживешь. Потом спросила: «что это и кто научил?» показывая на пакет и делая, как мне показалось строже выражение лица при этом. Я, опять как то невпопад стал объяснять, что мол «мама посоветовала, она тоже в общежитии работает, коллега ваша и это Вам подарок». Комендантша заулыбалась, изменилась как-то сразу, вероятно ее моя моложавость и неопытность подкупила и она дала мне ключи уже от другой комнаты, где условия уже были намного лучше, без бардака, мусора и с обоями. Вот что значит слушаться маму, мама ничего плохого не посоветует. Теперь понимаю, что она тогда продумывала мои действия и заранее подсказала, что нужно делать. Да и не только тогда, а практически всегда по жизни она мне подсказывала, как и где себя лучше вести. Покупала мне книги по этическому и эстетическому воспитанию, которые я нехотя и частично прочитал, для того, чтобы я умел правильно себя вести в обществе. Мама всегда старалась возбудить во мне желание учиться, чтобы стать человеком.
В общежитии, в которое меня поселили, были очень плохие условия для проживания, все было на грани разрухи, все было в духе того времени. Для того, чтобы почистить зубы и умыться с утра, нужно было пройти по коридору до умывальника порядка пятидесяти метров по коридору. Туалет был напротив умывальника. Уборка происходила не часто. Самое главное и интересное во всем общежитии не было душа. В то лето стояла особенно жаркая, почти всегда ясная, июльская погода. Проживая у себя дома в Междуреченске, я привык мыться в душе по два раза в день, утром после сна и вечером перед сном. Мама приехала меня проконтролировать через неделю. До ее приезда я мылся один раз в соседнем общежитии и пару раз ходил купаться на Обь. Просто сначала, когда я приехал, я просто не знал где пойти помыться. Во время поступления абитуриентов, студенты обычно уезжают из общежития по домам, а в комнате, куда меня заселили жил какой-то ремонтник-строитель, который мылся у себя на работе и тоже не знал, где и что находится в студгородке. Я познакомился еще с одним абитуриентом из моей комнаты на второй или третий день после заселения. Он учился на подготовительном отделении перед поступлением и хоть как-то ориентировался. Сначала его как раз не было в комнате, он где-то ночевал у знакомых или родственников. Когда приехала мама, она сначала остановилась у знакомых в первый день, куда меня сразу взяла, чтобы я привел себя в порядок и поел нормальной пищи. На следующий день своего пребывания в городе, мама договорилась с вахтершей из моего общежития и сняла у нее комнату недалеко от общежития. Нашла общий язык с вахтершей и договорилась, чтобы я к ней всегда мог прийти и помыться нормально в ванной комнате. В общем, благоустроила за три-четыре дня по – лучше мое пребывание, дала мне еще немного денег, проверила, что я сдаю экзамены, я при ней сдал первый, и уехала обратно в Междуреченск. Мыться к вахтерше домой я и правда ходил во время поступления, и после первые месяцы, потом из-за стеснения перестал и ходил уже со всеми по соседним общежитиям и рядом стоящий спорткомплекс. Не помню уже, как звали эту женщину за бальзаковского возраста – вахтершу, но большое ей спасибо, за то, что безвозмездно пускала к себе, и иногда даже пыталась меня чем-нибудь угостить.