ЛЮДМИЛА ПОРГИНА. КОЛИНЫ ДРУЗЬЯ
Однажды журналистка мне сказала «Вас называют веселой вдовой…» – и я ответила: «Конечно, я – веселая вдова. И сейчас хохочу и веселюсь. Я счастлива, потому что у меня был лучший на земле человек. Все сорок пять лет рядом с Колей каждый день купалась в счастье и любви». Он оставил мне после себя необыкновенное богатство! И это не бриллианты и изумруды, не виллы и машины, а верные Колины друзья…
Людмила Поргина: Когда мы только познакомились, у меня была всего одна близкая подружка Катька Краснобаева. И все! А благодаря Караченцову я повстречалась с невероятным количеством талантливых, знаменитых и прекрасных людей. Мне звонят его друзья и знакомые со всего света, мы продолжаем общаться с его интернатскими товарищами, однокурсниками, коллегами. Я помню всех, кто был с нами и в минуты радости, и в минуты горя.
Представляете, что сделал для меня Коля?! Разве могла бы я объездить весь мир, если бы не он? Вот, например, благодаря его дружбе с Пьером Карденом мы попали на ужин в ресторан «Максим» в Нью-Йорке. Рядом со мной за столом сидела Жаклин Кеннеди в элегантном черном костюме с огромной бриллиантовой брошью и в перчатках. Она была на нашем спектакле и долго потом благодарила Колю за доставленное удовольствие.
Все, кто хоть однажды попадал в наш круг, оставались в нем до конца. Поэты Евгений Евтушенко и Андрей Вознесенский, художник Илья Глазунов, модельер Слава Зайцев, балетмейстер Владимир Васильев, композитор Максим Дунаевский, режиссеры Алла Сурикова, Володя Бортко и Александр Муратов, актеры и актрисы, режиссеры, его гримерка и костюмеры. Все люди творческие, очень занятые работой, у них так мало времени на дружбу: бесконечные перелеты, поезда, машины, города, гостиницы, студии и концертные площадки. Но когда они встречались, то дарили свою любовь, тепло и бесконечное уважение друг к другу…
В театр «Ленком» я пришла еще до Марка Захарова. Меня, молодую актрису МХАТа, ввели в спектакль «Музыка на 11-м этаже», где играли Александр Збруев и Николай Караченцов. А в сентябре уже проводил собрание новый главный режиссер Захаров. Он обвел всю труппу строгим взглядом и сказал: «Я пришел делать свой театр и никому не позволю его разрушить». Мы были поражены: Марк Анатольевич без запинки назвал всех артистов не только по фамилии, но и по имени-отчеству.
Начались репетиции «Автограда-XXI». О том, что на главную роль приглашен Олег Янковский, первой откуда-то узнала Светочка Савелова. Она должна была играть его жену, а мне поручили роль любовницы.
Это было начало славной истории «Ленкома». Жизнь в театре кипела и била ключом. Так получилось, что вместе со мной в труппу влилась большая группа молодежи. Мы все пели, танцевали, репетировали, с энтузиазмом ставили ко всем праздникам капустники. И конечно, наш рок-ансамбль принимал активное участие во всех этих посиделках. В фойе театра расставляли столы с угощением, мы сами покупали вино, пирожки в буфете. Все молодые, красивые, веселые, азартные. Естественно, и личная жизнь тоже бурлила. Как же без этого?
Мое появление в театре не осталось незамеченным для мужской половины. За мной ухаживали все! Дарили подарки, выразительно смотрели в глаза, делали комплименты, всячески намекая… Но я сразу же предупредила: «Вы меня простите, но я не связываюсь с женатыми мужчинами. Да и сама еще несвободна…» Надо сказать, что у меня, двадцатипятилетней барышни, был уже второй брак за спиной. Мой муж, каскадер Виктор Корзун, был старше меня на двадцать лет. Все в театре видели, как он привозил меня на репетиции на машине и строго по часам заезжал за мной после.
Но никто не подозревал, что неприступная Люда на самом деле уже влюблена в Колю. Только Марк Захаров своим режиссерским цепким взглядом заметил мое волнение при виде артиста Караченцова. Он даже снял меня с роли и перевел в массовку, сказав: «Людмила, мне кажется, вы все время отвлекаетесь на личную жизнь…» На премьере роль любовницы сыграла Галина Яцкина, а я с удовольствием прыгала на сцене в молодежной группе строителей. Главное, что рядом с Колей!
В театре собрались такие красавцы, боже мой: Янковский, Збруев, Абдулов! А я вижу только Колю. Умираю, и все тут! Он в перерывах между репетициями «подбрасывал дровишек» в мой костер любви: то положит голову мне на колени, то приобнимет на ходу. В театре это обычное дело. Особой заинтересованности в моей личности у него я не замечала. Казалось, от моего горящего взгляда свечка может вспыхнуть, я прожигала им насквозь, а он сидел, наглая рожа, на репетиции и смотрел на меня равнодушно…
В «Ленкоме» кипели шекспировские страсти. В одной труппе собрались бывшие, нынешние и будущие пары. Рядом с Колей Караченцовым репетировал мой первый муж Миша Поляк, на сцене я часто пересекалась со Светой Савеловой – бывшей Колиной девушкой. И как-то все нормально друг с другом общались. Это были по-настоящему высокие отношения. Света сразу же поняла про нас с Колей, не строила козней, не пыталась его вернуть. У нее тоже кто-то появился. Я совсем не ревновала Колю к Савеловой. Коля в свое время знакомил ее со своей мамой, но та Свету сразу невзлюбила и сказала: «Нет, сыночек, она тебе не подходит». Но думаю, если бы он захотел жениться, его бы это не остановило. Надо знать его характер. Как-то, когда мы уже встречались с Колей, я у него спросила:
– А почему ты не женился?
Он достойно ответил:
– Тебя ждал…
А Мишу Поляка мы с Колей ласково звали «наш бывшенький».
– Эй, бывшенький, с тебя кофе! – кричит ему Коля в буфете.
– А с тебя бутерброды! – смеется Миша.
Моему первому мужу в личной жизни не везло. От него все время уходили жены. Мы поженились по страстной любви, когда мне и восемнадцати не стукнуло. Через два года я развелась с Мишей, устав уворачиваться от летящих в мою сторону ножей. Потом он женился на Марине, которая училась в Школе-студии МХАТ двумя курсами младше меня. Но и она, взяв их сына Сережу, ушла к Михаилу Швыдкому. Когда в «Ленком» поступила юная Лена Шанина, они с Поляком поженились, но быстро расстались из-за ее страстного романа с одним известным актером нашего театра.
О Свете Савеловой мне бы хотелось сказать особо. Когда я пришла в театр, сразу же увидела ее большую фотографию в фойе. От ее солнечной улыбки было невозможно оторвать глаз. Ей так подходило ее имя! Веселая, заводная, но при этом довольно резкая. Она была очень талантливой актрисой. Марк Анатольевич был восхищен ее даром импровизации. Казалось, на сцене она существовала органично как кошка. Помню, как Света начала репетировать в «Иванове», но режиссер снял ее с роли, заподозрив, что она выпивает. Как-то мы ехали на гастроли в Ташкент. В нашем автобусе сидел ее ухажер, какой-то милиционер. Не знаю, он или кто-то другой пристрастил ее к алкоголю. Она стала мало появляться в театре, все реже играла на сцене, в основном приходила за зарплатой. Ее жизнь трагично рано оборвалась. Хоронить Свету пришлось в платье, взятом из костюмерной…
Надо понимать, что у Коли и кроме Светы было много романов. Я совершенно трезво смотрела на ситуацию. Он заводной, на всех тусовках первый парень на селе: гитара, песни Окуджавы и танцы до утра. Но меня, как ни странно, это не пугало. Я твердо знала, что другого человека в моей жизни нет и не будет! Я умирала от любви к Коле и готова была бежать за ним хоть на край света. Только позови! Правда было одно препятствие: он-то свободен, а я замужем. Муж мой очень меня любил и совершенно не собирался никому отдавать.
Мы выпустили спектакль «Автоград-XXI», театр «Ленком» поехал на гастроли в Ленинград. Там я и призналась Коле в любви. Я была девушкой не робкого десятка!
В моем гостиничном номере вечерами собиралась веселая компания: Олег Янковский, Саша Збруев, Витя Проскурин, наши девчонки. Пили шампанское, пели песни, громко смеялись шуткам. Иногда на огонек заглядывал и Николай Петрович. Попоет под гитару и уходит со всеми. А тут моя соседка по номеру срочно уехала в Москву на съемки, и я воспользовалась моментом для решительного объяснения. Когда все уходили, взяла Колю за руку и тихо сказала «А ты останься… – закрыла дверь и продолжила: – Ты должен знать, что я тебя безумно люблю!» И он остался…
Об этом никто не знал, даже его ближайший друг. Коля жил в номере со своим однокурсником по Школе-студии МХАТ Борей Чунаевым. После спектакля у нас были свидания в их номере. Борю Коля отсылал играть в карты. Спустя время тот деликатно звонил в номер:
– Можно прийти?
– Поиграй еще…
Борька даже не догадывался, что гостьей у Коли была я. Он сам за мной ухаживал. Все время со мной заигрывал, пытался поцеловать.
Борис Чунаев, близкий друг Караченцова: Самое смешное, что я слегка приударял за Людой. За ней многие ухаживали, я не был исключением. Мы играли с Колей в «Колонистах». Стал замечать, что за кулисами Люда сидит на стульчике и смотрит на сцену – и так каждый спектакль. «Наверное, новой артистке Поргиной я тоже понравился. – А что? Я был симпатичным, актер неплохой, пел и играл на гитаре. – Все! Сегодня нужно поставить точку. Поцелую ее, а там видно будет…» Короче, отыгрываю сцену, в зале аплодисменты, я иду в темноте к Люде, хватаю ее за голову и страстно целую. Тут зажигается свет – и с ужасом вижу, что это не Люда, а наша пожилая работница реквизита. Я что-то промямлил и быстро ретировался.
Как-то подошел ко мне Коля и спросил:
– Будешь свидетелем в ЗАГСе?
– А кто невеста?
Я оторопел. Мы никогда, хотя и были близкими друзьями, не спрашивали друг у друга, кто в кого влюблен. А Коля этим не хвастался. Скажет – хорошо, нет – и ладно. Коля любил Люду беззаветно всю жизнь, несмотря на всякие другие влюбленности. Если бы не Люда, Коля все четырнадцать лет после аварии не смог бы жить полноценной жизнью…
Людмила Поргина: Но свадьбу свою я ждала целых два года. Мы вернулись из Питера и продолжали как партизаны прятаться по углам. В перерывах между репетициями бегали на улицу целоваться. Долго от всех скрывались, наивно думая, что никто ничего не заметит. О нашем романе театр узнал благодаря Рите Лифановой. Однажды проезжая по Садовому в троллейбусе, она увидела в окно, как мы целуемся на остановке. И всем растрепала.
Прошло полгода с того вечера в гостинице, и Коля спросил: «Если я сделаю предложение, ты ради меня разведешься с мужем?» Я его слова восприняла как руководство к действию. Через неделю уже была свободна, получив напоследок от мужа по морде. Я сама призналась во всем. Корзун впал в ярость.
– Я знаю, к кому ты уходишь… К тому рыжему!
– К какому рыжему? – оторопела я.
– Я убью его!
«К клоуну, что ли, приревновал?» – я даже обрадовалась, что он будет убивать какого-то рыжего, а не моего шатена. Только потом догадалась, что он имел в виду: Коля зимой ходил в рыжей шапке.
Наше бурное прощание с моим мужем происходило в машине. Я думала, он меня покалечит! Наконец он в сердцах выкинул меня из машины, едва притормозив. Хлопнув дверцей, сказал: «Все! Это последняя наша встреча!» Я так перенервничала, что мне было просто необходимо увидеть Колю. Набрала его номер:
– Можешь приехать?
Он ответил:
– Не могу, мне завтра рано утром улетать…
Так что пришлось раны душевные и синяк под глазом залечивать самой.
А тут в театре приступили к репетициям «Тиля», и к нам пришла удивительная актриса Инна Чурикова. Иннуся – это подарок судьбы. Такого диапазона артисток у нас еще не было. Весь театр бегал смотреть, как Инна репетирует. Однажды она надела на голову чулок, чтобы увеличить лоб, как у дам в XVI веке, а сверху намотала белый платок. В зале рядом с Захаровым сидел Гриша Горин.
– Что-то я не понял… – Марк Анатольевич повернулся к автору пьесы. – Она сумасшедшая или гениальная?
– Гениальная! Она гениальная!!!
Конец ознакомительного фрагмента.