В частях армии прошли тактические занятия в масштабе рота – батальон и двухсторонние полковые учения. Основное внимание в боевой подготовке уделялось вопросам наступательного боя.
В ноябре войска армии инспектировал К.Е. Ворошилов, на которого Государственный Комитет Обороны возложил контроль за формированием 10-й армии. Он присутствовал на дивизионном учении 322-й стрелковой дивизии, проведенном мною в районе Кузнецка.
– Как можно больше внимания уделяйте преодолению танкобоязни, – советовал он. – Приучайте солдат пользоваться против фашистских танков всем, чем только будет можно.
В эти дни я старался как можно лучше узнать людей, особенно командиров, с которыми предстояло идти в бой. Впервые увидел на этом учении в полевой обстановке командира дивизии полковника П.И. Филимонова. Всегда сосредоточенный, человек неуемного труда и постоянных забот, он всюду все стремился сделать «сам». Дела в дивизии шли в общем неплохо, и она действительно могла стать головной дивизией армии не только по своему порядковому номеру, но и по существу. А каким контрастом с внешней стороны Филимонову оказался комиссар дивизии И.А. Лебедевич! Еще более молодой, чем командир дивизии, но неторопливый, внешне даже медлительный, предельно скромный и старающийся держаться на втором плане, он был умным, знающим, опытным политработником.
Сильным работником являлся полковник П.Е. Лазарев, начальник штаба дивизии.
Совсем другим человеком оказался полковник П.А. Еремин, командир 328-й, с которым я познакомился, когда руководил учением этой дивизии. С этим неторопливым, организованным, вдумчивым офицером, обладающим хорошей подготовкой, легко было работать и деятельному комиссару Д.И. Малкову, и штабу дивизии во главе с опытным офицером полковником Н.В. Николаевым. Однако недостатков в подготовке 328-й дивизии имелось не меньше, чем в 322-й, да и в других дивизиях.
При проверке 330-й дивизии мне очень хорошо запомнились своей слаженностью и боевой спайкой в работе ее заботливые, кропотливые и инициативные руководители: командир дивизии полковник Г.Д. Соколов, энергичный, мужественный человек, и комиссар Б.Н. Хохлов, многим напоминавший учителя. Под стать ему был начальник политического отдела, один из секретарей Тульского горкома КПСС Н.Е. Кузнецов. Очень хорошее впечатление на нас произвел молодой начальник штаба дивизии капитан В.Н. Сидоров.
В целом боевая выучка войск армии была весьма несовершенной. Порой не хватало самого главного. Так, в 325-й дивизии, где еще не имелось ни учебного, ни боевого оружия, велась лишь подготовка одиночного бойца. Какое-то время пришлось заниматься даже с деревянными «ружьями». Сказывались и зимние условия: на сильном морозе не так-то легко наладить обучение молодых солдат. Однако прекращать боевую учебу нельзя было ни на один день, хотя некоторые командиры дивизий, например полковник И.А. Гарцев, просили об этом. Пришлось дать специальное указание о боевой подготовке в условиях холодов[2].
Боевая подготовка и закалка, которые мы стремились дать нашим воинам, имела положительное значение. Конечно, достигнуто было мало. Мы это понимали, однако за то короткое время, которым мы располагали, достичь большего было просто нельзя. Много помогло правильно поставленное политическое воспитание нашего народа Коммунистической партией за годы советской власти, политическое сознание широких масс воинов, собранных в ряды 10-й армии. Ясное понимание справедливого характера Отечественной войны, безусловной необходимости разбить немецко-фашистских захватчиков было присуще абсолютному большинству воинов 10-й армии, независимо от того, служили они до войны в Красной Армии или нет.
Однако общему пониманию поставленной цели надо было придать активный и конкретный характер. Военный совет 10-й армии в числе других вопросов повестки дня первого своего заседания в Кузнецке поставил вопрос об агитационно-массовой работе в войсках.
Основным содержанием политико-воспитательной работы с личным составом в период формирования 10-й армии являлось разъяснение целей Советского Союза в Отечественной войне и ее справедливого характера, а также требований партии отстаивать каждую пядь советской земли, драться до последней капли крови за наши города и села.
Изучение боевого опыта действующей армии, показ героизма и отваги наших бойцов и командиров под Москвой, Тулой, Смоленском, на Украине и на других участках фронта, воспитание ненависти к оккупантам и несокрушимой веры в победу – все это составляло важнейшую часть воспитательной работы.
Вся партийно-политическая работа в полках, батальонах и ротах была подчинена одной задаче: крепить и множить ряды смелых, стойких, отлично владеющих оружием воинов Красной Армии.
Во всем этом – большая заслуга политического отдела армии, возглавляемого полковым комиссаром И.М. Пономаревым.
За короткое время формирования политотдел армии и политотделы всех дивизий много сделали для сплочения вокруг партийных организаций частей и подразделений широкого беспартийного актива и для боевой спайки личного состава рот и батарей.
Во всех батальонах, дивизионах прошли митинги. Горячо выступали на них воины. В речах чувствовалось зрелое политическое суждение, ясное сознание необходимости преодолеть трудности фронтовой жизни. Бойцы и командиры искренне говорили о своем нетерпении скорее встретиться с ненавистным врагом.
В дни, когда страна отмечала XXIV годовщину Великой Октябрьской социалистической революции, многие воины подавали заявления о вступлении кандидатами в члены партии.
Красноармеец разведывательной роты 330-й стрелковой дивизии Тархов, колхозник из Тульской области, говорил: «… Наш народ выражает свою волю словами “Смерть оккупантам!” И вот, чтобы ускорить нашу победу, я решил вступить в партию и бороться с врагом в первых рядах. Буду драться за Родину до последней капли крови».
Очень оживленно в дни, когда приближалась отправка на фронт, проходили политзанятия. Чувствовалось, как велико желание красноармейцев больше знать о происходящих событиях, возможно детальней уяснить себе обстановку на фронтах. Об этом весьма красноречиво говорили вопросы, которые особенно интересовали бойцов перед отправкой на фронт:
– Какими людскими ресурсами располагает Германия?
– Как понимать, что у кого больше моторов, тот и выиграет войну?
– Какие меры принимает наше правительство для увеличения выпуска танков, самолетов, орудий и автоматического оружия?
– Скоро ли откроют второй фронт в Европе?
– Какая власть будет установлена в Германии после разгрома Гитлера?
Воин, задавший последний вопрос, конечно, ничуть не сомневался в разгроме гитлеризма. Для большинства это являлось само собой разумеющимся, хотя страна переживала тогда наиболее трудное время.
На все перечисленные вопросы, как и на многие другие, наши командиры и неутомимые агитаторы давали исчерпывающие ответы. После таких бесед бойцы и командиры делали для себя правильные выводы – надо повышать боевую и политическую подготовку.
Огромным старанием и напряжением отличалась работа всего командного и начальствующего состава, буквально не считавшегося со временем. И было немало командиров и комиссаров, которые добились в подготовке своих частей хороших результатов, например командир и комиссар 1089-го стрелкового полка 322-й стрелковой дивизии товарищи А.П. Мальцев и К.П. Крылов.
Говоря о воинской дисциплине, мы не могли не учитывать того, что в некоторых наших частях среди рядового состава было до 65 % людей, никогда не служивших в армии. Усвоение требований дисциплины для таких товарищей являлось непростым делом, тем более в условиях сложной военно-политической обстановки того времени.
Политической работе мешало плохое обеспечение газетами, особенно центральными. На всю 322-ю дивизию, армейские части и органы, находившиеся в Кузнецке, мы в ноябре получали 120 экземпляров «Правды», 160 – «Известий», 5 – «Комсомольской правды», 15 – «Красной звезды» и 50 – Пензенской областной газеты. 326-я и 328-я дивизии вовсе не получали центральных газет. Плохо обстояло дело с газетами и в других дивизиях. Политотдел армии организовал специальный семинар начальников политических отделов дивизий на тему: «Работа политического отдела 23-го механизированного корпуса в боях под Витебском и Смоленском в июле – августе 1941 года и политотдела 25-го стрелкового корпуса в боях под Ленинградом в августе 1941 года». Доклад сделал начальник политотдела 10-й армии, бывший начальник политотдела 25-го стрелкового корпуса И.М. Пономарев. Этот семинар имел важное значение. Он принес всем его участникам немалую пользу в практической деятельности.
Наши трудности
Форсирование создания армии и ее подготовка к наступлению проходили в трудных условиях. Очевидно, что эти трудности отражали обстановку, в которой находилась наша Родина. Осенью 1941 г., «несмотря на принятые партией и правительством меры по увеличению выпуска военной продукции, Вооруженные Силы СССР продолжали испытывать недостаток в танках, самолетах, артиллерии, автоматическом оружии, боеприпасах»[3]. Ясно, что 10-я армия не могла получить больше того, чем располагал Западный фронт с его более чем ограниченными возможностями и ресурсами. Экономика страны еще не перестроилась на военный лад, проводилась необычайная по размерам эвакуация промышленных предприятий из прифронтовых районов в глубокий тыл; с потерей ряда важнейших в промышленном отношении районов страны ощущалась острая нехватка самого необходимого для быстрого развертывания военного производства. Большие трудности переживал транспорт. Нужны были исключительная храбрость и самоотверженность, чтобы преодолеть все трудности тяжелейших месяцев войны.
И мы надеемся, что читатель нас поймет: когда речь идет о различных осложнениях при формировании армии, о трудностях вооружения, снабжения, обмундирования войск и т. д., то ни в малейшей степени не имеется в виду, что с подобными обстоятельствами пришлось сталкиваться лишь нам, только 10-й армии. Все, с чем нам пришлось столкнуться, было частью тех небывалых испытаний, которые выпали на долю всего нашего народа, всей армии в труднейшую годину истории Советского государства.
Доклады командиров, политработников и хозяйственников прибывших в армию соединений, а также личное ознакомление армейских работников с частями, показали, что материальное обеспечение войск пока неблагополучно.
Первый приказ начальника тыла А.В. Хрулева об организации снабжения частей армии был отдан лишь 16 ноября[4]. Только с этого числа части и соединения 10-й армии были зачислены на довольствие. Но армейский тыл 10-й армии организован не был. Базы, склады, лечебные учреждения, армейский транспорт, запасы только начинали создаваться.
Через несколько дней последовало новое распоряжение об «организации снабжения частей за счет имеющихся местных продовольственных ресурсов, изыскиваемых интендантским отделом армии непосредственно в районах дислокации частей и соединений»[5]. Это указание соответствовало обстановке, и войска самое необходимое стали получать из местных средств.
Сильно беспокоила необеспеченность зимним обмундированием. В 322-й и 330-й стрелковых дивизиях в наличии имелось лишь от 30 до 50 % положенного количества теплых вещей. Особенно плохо обстояло дело в 324-й стрелковой дивизии.
Еще более серьезным препятствием в доведении соединений до минимально необходимой боевой готовности было отсутствие положенного по штату вооружения и снаряжения.
Вооруженные Силы Советского Союза в это время испытывали наибольшие за всю войну трудности в оснащении всеми видами вооружения, боеприпасами, снаряжением, в средствах транспорта. В основном по той же причине очень остро стоял вопрос со средствами связи. Из них во всех дивизиях очень многого не хватало. Очень большой некомплект личного состава и материальной части был и в армейском полку связи, не говоря уже о самолетах. В дивизиях отсутствовали самые обычные подвижные средства связи – автомашины, мотоциклы. Из назначенных в армию девяти рот связи за весь ноябрь мы не получили ни одной. Уже после того, как армия отбыла на фронт, в ее распоряжение прибыли четыре роты, но не в Рязань, а… в Кузнецк. Из радиосредств армейский полк связи имел только одну рацию РАФ и две рации РСБ. Три стрелковые и две кавалерийские дивизии раций не имели вовсе.
Большие трудности возникли с подвозом в дивизии с центральных военных складов и баз продовольственного, вещевого и другого имущества. Это прежде всего объяснялось перегрузкой железнодорожного транспорта и общей сложностью обстановки на железных дорогах. Приказом об устройстве армейского тыла подвоз предполагалось осуществлять 22-м гужевым транспортным батальоном, но прошел ноябрь, а батальон так и не прибыл в распоряжение армии. Догнал он нас лишь в середине декабря, а армия уже с 6 декабря вела наступательные бои. Дивизионные тылы были укомплектованы в основном гужевым транспортом. Автотранспорта, положенного по штату, было мало. В дивизиях и армейском полку связи укомплектованность автотранспортом колебалась от 12 % в 325-й и 326-й до 52–58 % в 328-й и 330-й стрелковых дивизиях.
Полевое управление и штаб армии комплектовались с немалыми трудностями. Начальник Главного управления по формированию имел указание Ставки сформировать для 10-й армии и передать в ее распоряжение армейское управление с частями обслуживания к 26 октября. Однако выполнение задания весьма затянулось.
10 ноября Военный совет армии доносил заместителю наркома обороны о том, что «полевое управление 10-й армии укомплектовано всего лишь на 65 %, причем оперативный отдел – на 20 %, разведывательный – на 22 %, инженерный – на 20 %, управление тыла – на 50 %»[6].
В оперативном отделе штаба армии в течение первых двух недель был всего один работник – капитан Дмитриев. Лишь к годовщине Октября приехали начальник отдела полковник Л.Б. Соседов и его заместитель Ф.Ф. Шишов. Первый из них перед этим занимал должность старшего помощника начальника оперативного отдела штаба главнокомандующего Юго-Западным направлением. Второй был досрочно выпущен из Академии Генерального штаба. Еще через несколько дней в состав оперативного отдела прибыл топограф Данилов. Он сразу же выехал в Куйбышев за картами района формирования армии и направления ее вероятного оперативного использования. О важности командировки Данилова можно судить по тому, что на все полевое управление имелось лишь два экземпляра карты. Один находился у меня, другой – у начальника штаба армии, да у Соседова был при себе экземпляр карты-десятиверстки. Так что при обсуждении общего положения на фронтах мировой войны иногда приходилось пользоваться глобусом, который местная общеобразовательная школа оставила, предоставляя свое помещение под наш штаб.
Довольно быстро закончилось формирование управления командующего артиллерией: к 5 ноября оно было почти полностью укомплектовано. Во главе управления стал полковник А.И. Снегуров. Начальником штаба артиллерии был назначен полковник И.В. Плошкин.
Благодаря успешному укомплектованию управления командующего артиллерией и некоторых отделов штаба армии и удалось в те дни среднюю численность всего полевого армейского управления довести до 65 %.
Все офицеры, прибывающие в штаб и полевое управление армии, были довольно подготовленными, особенно офицеры оперативного и разведывательного отделов. Так, два разведчика имели законченное академическое образование, трое не закончили последнего (третьего) курса Военной академии им. Фрунзе и два офицера были со средним военным образованием.
Задача штаба и полевого управления армии заключалась не только в том, чтобы сформироваться самим. Одновременно «на ходу» нужно было принимать, устраивать, изучать, обеспечивать и готовить войска, сколачивать армейские органы, непрерывно думать над вопросами ближайшего боевого будущего армии и, кроме того, выполнять сложное задание Генерального штаба по разработке плана обороны тыловых оперативно-стратегических рубежей.
Мы не успели дать нашим штабам достаточную тренировку, так как масса различных организационных дел поглощала уйму времени.
Небольшое число занятий, коротких по времени и весьма неполных по содержанию, было проведено лишь в отделах. Их цель заключалась в усвоении каждым офицером персональных обязанностей и повышении взаимной согласованности.
Занятий со всем штабом армии, а тем более с полевым управлением в целом, будь то в поле или в классах, нам не удалось провести ни одного.