Саймон Себаг-Монтефиоре
Екатерина Великая и Потёмкин: имперская история любви
SIMON SEBAG MONTEFIORE
CATHERINE THE GREAT AND POTEMKIN: THE IMPERIAL LOVE AFFAIR
© Simon Sebag Montefi ore, 2019
© А. Володина. Перевод, 2019
© ООО «Издательство АСТ», 2019
Посвящается Санте
Отзывы
«Чудесная история, и Саймон Себаг Монтефиоре рассказывает её энергично и с удовольствием. Он с очевидной теплотой относится к чрезмерно раздутой личности Потёмкина и наслаждается тем, как вились вокруг того искатели приключений. Он твёрдо разбирается в политике русского двора и дипломатическом контексте эпохи, а это непросто, ведь действие перемещается между Санкт-Петербургом, Веной, Берлином и Стамбулом. Очень хорошо у него описаны взаимоотношения Потёмкина и Екатерины. Он легко и уверенно, эмоционально и психологически достоверно объясняет, как функционировал этот необычный союз».
«Если вам нужно качественное, колоритное историческое чтение, то “Екатерина великая и Потемкин” – это именно оно!».
«“Потёмкин” открыл целый мир… для меня».
«Великолепная историческая книга!»
«Эта хорошо обоснованная и претендующая на многое биография воссоздаёт с триумфальным успехом жизнь исключительного и неуравновешенного человека… Кроме того, Себаг Монтефиоре предлагает весьма качественный обзор той эпохи».
«Эта исчерпывающая и прекрасно написанная биография… Монтефиоре живописно выводит свою массовку завистливых заговорщиков, аристократок-любовниц, денди, дипломатов и искателей приключений».
«С блестящим мастерством детализации и достаточным литературном талантом, чтобы увлечь неспециалиста, Саймон Себаг Монтефиоре выявляет необычную смесь дарований, необходимых для успеха при беспокойном и распутном русском дворе».
«Эта книга – заметное достижение. Автор провёл широкое исследование и достиг образцового владения предметом. Его повествование, живое и мелодраматичное, своим высоким классом не уступает самому предмету. Он идеально обрисовывает личность Потёмкина… Потёмкин в его работе изображён тем гигантом, которым он, несомненно, и был, и эта биография обеспечит ему новых почитателей и обновлённое место в истории».
«Эта великолепно написанная биография. Ясно, что Себага Монтефиоре восхищает сам этот человек – его личность, достижения, длившиеся до самой смерти отношения с его государыней и любовницей – и это восхищение сквозит на каждой странице книги. Хотя в ней более 500 страниц, она могла бы быть и вдвое длиннее, так приятно её читать. Очевидно, что писать её было не менее приятно».
«Он с большим терпением и огромным энтузиазмом прочёсывал архивы, чтобы дать нам подробное описание титанической, но до сих пор почти забытой фигуры. Язык книги лёгок, симпатии очевидны».
«Одна из величайших историй любви в новой истории… Характер Потёмкина прекрасно отображен в блистательной биографии».
«Этой объёмистой биографией он заявил о себе как об историке, которого стоит воспринимать всерьёз».
«Эта великолепная биография, такая же широкая, блистательная и экзотичная, как и её герой, впервые на английском языке предлагает основанную на детальном изучении, точную и увлекательную историю исключительного человека».
«Изумительно… Страстный и убеждённый ревизионизм Монтефиоре, защищающего своего героя, – это только одно из многочисленных достоинств книги. Эта тонкая научная работа основана на глубоком изучении российских архивов… Это великолепная биография, и трудно представить, чтобы она была когда-нибудь превзойдена».
«Пьяняще… Описывая карьеру Потёмкина, Себаг Монтефиоре восхитительно схватывает её масштаб и амбициозность».
«Эта захватывающая биография, основанная на множестве источников… хорошо показывает, почему романисты часто уступают соблазну перейти от вымысла к биографии: в последних иногда неправдоподобная реальность многократно превосходит всё, что можно правдоподобно выдумать».
«Это чудесная книга так же величественна, как и её герой. Два столетия этого подобного “ревущему великану” человека либо игнорировали, либо неверно оценивали. Теперь Саймон Себаг Монтефиоре написал книгу, передающую переменчивый дух этого величайшего авантюриста России».
«Образец того, как сделать увлекательное чтиво из самого глубокого исследования».
«Безупречно изученная, отлично написанная и красиво представленная, она в неослабном темпе проводит нас сквозь красочную жизнь одного из самых легендарных представителей русского народа – героя войн, изощрённого политика, провидца и любовника Екатерины Великой».
«Это чрезвычайно русская история любви, рассказанная с живостью и знанием дела, достойными её неусидчивого и неотразимого героя».
«Эта неотразимая биография – об истории, которая делалась сверху. Чтобы создать этот поразительный, захватывающий шедевр, первую биографию Потёмкина на каком-либо языке с 1891 года, Монтефиоре посвятил много часов изучению архивов Москвы и Петербурга, а также проехал тысячи миль по бывшей Российской империи…»
«Себаг Монтефиоре читается без труда и с интересом. Именно так нужно описывать историю».
Брайан Мортон, Sunday Herald
«Эта книга… написанная с огромной энергией… основана на множестве источников… Повествование Монтефиоре вдохнуло в них новую жизнь. Монтефиоре заставляет читателя ценить гениальность и прощать странности».
Об авторе
Саймон Себаг Монтефиоре – писатель, лауреат престижных премий. Его книги стали бестселлерами и были переведены на 48 языков.
Книга «Екатерина Великая и Потемкин» попала в число финалистов премии Сэмюэля Джонсона; произведение «Сталин: двор Красного монарха» победило в номинации «Книга по истории» в премии «Историческая книга года» Британской книжной премии; книга «Молодой Сталин» получила премию «Costa» (в номинации «Биография»), приз за лучшую биографию от газеты «Лос-Анджелес Таймс», а также Гран-при за политическую биографию; «Иерусалим. Биография» признан книгой года Еврейским книжным советом и Национальной библиотекой Китая; «Романовы. 1613–1918» принесли автору премию Lupicaia del Terriccio Book Prize.
Саймон Себаг Монтефиоре написал так называемую «московскую трилогию» – романы «Сашенька», «Красное небо в полдень» и «Однажды ночью зимой» (признана книгой года в номинации «Политический роман»).
Совместно с Сантой Монтефиоре пишет книги в серии «Королевские кролики Лондона». Многие произведения Саймона Себага Монтефиоре были экранизированы.
Пролог. Смерть в степи
Посвящается Санте
Князь князей.
Около полудня 5 октября 1791 года медленно двигавшаяся по пустынной холмистой Бессарабской степи вереница экипажей, сопровождаемая ливрейными лакеями и отрядом казаков в форме Черноморского казачьего войска, неожиданно остановилась на проселочной дороге. Странное место для привала выбрали путники: рядом не было ни трактира, ни даже крестьянской лачуги. Первой встала большая спальная карета, которую тянула восьмерка лошадей. За ней задержались ехавшие следом четыре кареты. Лакеи и спешившиеся конники из сопровождения подбежали узнать, что стряслось. Придворные распахнули дверцы своих карет. Услышав отчаяние в голосе своего господина, они поспешили к его экипажу.
«Довольно, – вымолвил князь Потёмкин. – Довольно! Ехать дальше бессмысленно». Три встревоженных доктора и худенькая графиня с каштановыми волосами, находившиеся с ним в карете, склонились над князем. Он был покрыт испариной и стонал. «Вынесите меня из экипажа…» – попросил Потёмкин. Доктора приказали казакам выполнить желание грузного пациента. Началась суета, как всегда, когда он командовал, а он долгое время распоряжался почти всем в России. Казаки и генералы собрались вокруг открытой дверцы кареты и медленно и осторожно стали вытаскивать поверженного гиганта.
За этим процессом с любопытством наблюдали двое пастухов-молдован, гнавших скот по степи и остановившихся посмотреть, что происходит.
Сначала из кареты показались босые ноги, затем сам больной в наполовину расстегнутом халате. Этот халат был знаменит – все знали, что Потёмкин часто встречал царственных особ и послов босиком, в небрежно накинутом халате. Несмотря на страшные муки, больной сохранил свою невероятную славянскую красоту и густую шевелюру, некогда считавшуюся лучшей во всей империи. За чувственный греческий профиль в молодости его прозвали Алкивиадом [1][1]. Но теперь прекрасные седые волосы были мокры от обильного пота и прилипли к пылающему лбу. Это был статный человек-великан. Всё в нем казалось чрезмерным, колоссальным, первозданным, но из-за пылавших в груди желаний и безрассудного потакания всем своим прихотям тело Потёмкина оплыло, а лицо постарело. У князя, как у Циклопа, был только один глаз, второй, поврежденный, ничего не видел, и поэтому князь походил на пирата. Грудь его была широкой и волосатой. Некогда сильный, как стихия, человек, этот величественный зверь, превратился в изнемогающую гору плоти.
Графиня вышла из кареты следом, она держала князя за руку, вытирала его горячий лоб. Слезы градом катились по ее курносому скуластому лицу с чувственными губами.
Князь встал босиком на траву, слегка пошатываясь и опираясь на своих казаков, а потом медленно опустился на землю.
Человек, который в изнеможении лежал в этой дикой степи, был не кто иной, как светлейший князь Священной Римской империи Григорий Александрович Потёмкин, предполагаемый муж российской императрицы Екатерины Великой, любовь всей ее жизни, фаворит, соправитель ее империи, разделявший ее мечты. Он был князем Таврическим, фельдмаршалом, главнокомандующим Российской армии, великим гетманом Екатеринославского и Черноморского казачьих войск, главнокомандующим Черноморским и Каспийским флотом, президентом Государственной военной коллегии, наместником южных губерний; он мог бы стать правителем Польши или какого-то другого собственноручно созданного княжества. Светлейший, как его называли в Российской империи, правил вместе с Екатериной Второй почти двадцать лет. Другие определения князь отрицал, и историки до сих пор не знают подробностей. Екатерина, переживавшая кризис, заметила остроумного молодого человека и призвала его к себе, сделав своим любовником. Когда любовная история закончилась, он остался ее другом, партнером, министром и стал соправителем. Она всегда боялась, уважала и любила его, но их отношения были непростыми. Она звала его «колоссом», «тигром», «кумиром», «героем», «величайшим оригиналом» [2]. Он был ее «гением» [3], во много раз увеличившим империю, создавшим Черноморский флот, завоевавшим Крым, добившимся победы во второй Русско-турецкой войне, основавшим великие города – Севастополь и Одессу. Со времен Петра Первого в России не было второго такого успешного государственного деятеля – как в мечтах, так и в делах. Светлейший был сам себе хозяин и диктовал свои правила – иногда руководствуясь вдохновением и будучи чересчур идеалистичным – и строил свой собственный мир. Его власть зависела от Екатерины, но он мыслил и вел себя как один из суверенных правителей Европы. Потёмкин очаровывал европейских чиновников и правителей своими титаническими достижениями, энциклопедическими знаниями и тонким вкусом, в то же время шокируя их своим высокомерием, распутством, леностью и любовью к роскоши. Враги ненавидели его за могущество и непредсказуемость, но даже они признавали его недюжинный ум и творческий подход.
Путешественники находились на дороге между Яссами (теперь в Румынии) и Кишиневом (теперь в Республике Молдова). Эта местность, раньше принадлежавшая султану Османской империи, и была завоевана Потёмкиным. Даже сегодня туда нелегко добраться, но вряд ли там что-то сильно изменилось за прошедшие двести лет [4].
Справа зеленела долина, в отдалении виднелись заросшие кустами курганы, поросшие высокой степной травой, сегодня почти исчезнувшей. Слева в туман убегали холмы, покрытые лесом. Дорога, на которой остановилась процессия, уходила вниз между густыми кустарниками и терялась вдалеке. Потёмкин, любивший ездить в экипаже ночью под дождем [5], попросил остановиться в этом диком и живописном месте [6].
Его свита была не менее примечательной. Сочетание экзотики и цивилизованности в людях, сопровождавших в тот день Потёмкина, отражало его собственную противоречивость. «Князь Потёмкин – это символ необъятной Российской империи, – говорил хорошо знавший его принц де Линь. – В нем то же сочетание диких бесплодных степей и золотоносных жил» [7]. Придворные – ведь он был почти государем – стояли посреди степи, Екатерина в шутку называла его окружение «птичником» – не то царским, не то скотным двором [8].