И именно Сергей Николаевич обратил мое внимание на важность знания и понимания истоков нынешних событий, сущностных, узловых моментов в прошлом, определяющих лицо современности. Делал он это не пространными объяснениями или теоретизированием, а во многом загадочными, но в то же время четкими словами. Он знал больше, чем говорил. За это я ему особенно благодарен: он показал, что нужно видеть исходные пункты важного, а также дал понять, где искать (а этого достаточно).
Сергей Николаевич был больше практиком – не теоретиком, особенно после распада СССР.
Однако его труды советского периода – впечатляющие примеры теоретического подхода (без ущерба для прагматизма), равно как и техники исследования.
Взять его работу «Международное сотрудничество в области коммерческого арбитража: международные конвенции, соглашения и другие документы по вопросам арбитража» (ТПП СССР, Секция права – Секция торгового мореплавания. – М., 1979 (облож. 1980). – 216 с.).
В то время это была уникальная вещь. В ней были такие теоретические и практические сведения, о которых мало кто знал. Очень узкая, очень «нишевая» и очень профессиональная работа для того времени, на уровень выше многих. Выделялась она и за счет тех источников, которые были в ней приведены.
То же самое можно сказать и о следующем труде С.Н. Лебедева, изданном в 1988 г.
Уровень этих работ, на мой взгляд, уже превышал тот, который требовался тогда для докторской диссертации. Однако по ряду внешних причин защитить ее не получилось.
При этом в первой из указанных работ есть некоторые материалы, которые оказались актуальными и шесть лет назад: они были использованы для подготовки заключения в адрес Конституционного Суда России по делу, завершившемуся известным постановлением от 26 мая 2011 г. № 10-П «По делу о проверке конституционности положений пункта 1 статьи 11 Гражданского кодекса Российской Федерации, пункта 2 статьи 1 Федерального закона „О третейских судах в Российской Федерации“, статьи 28 Федерального закона „О государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним“, пункта 1 статьи 33 и статьи 51 Федерального закона „Об ипотеке (залоге недвижимости)“ в связи с запросом Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации».
Конституционный Суд России занял тогда более чем «проарбитражную» позицию (лично на мой взгляд, так даже и «перегнул палку», руководствуясь якобы той, по его выражению, «имеющейся в конкретный исторический момент необходимостью»). Впрочем, в целом Конституционный Суд в указанном Постановлении был все же прав, нежели неправ. И в том, что и С.Н. Лебедев своими трудами внес так или иначе свой вклад в объявленные Конституционным Судом РФ правовые позиции, сомнений нет.
И как не вспомнить, что именно он в 1978 г. добился того, чтобы в названии нашей кафедры фигурировало указание на международное частное право?
При этом именно прагматический подход С.Н. Лебедева к методологии обучения и исследований серьезно определил лицо нашей кафедры, ее достижения, сформировал ее в том виде, в каком она функционирует и сегодня (среди ее характерных черт, развитых именно им: атмосфера либерализма и доброжелательности, что всегда важно).
Я также уверен, что до сих пор в России до конца так и не осознан вклад Сергея Николаевича в разработку важнейших документов ЮНСИТРАЛ, среди которых я субъективно отдаю первое место даже не Венской конвенции 1980 г. или Типовому закону 1985 г., а Арбитражному регламенту ЮНСИТРАЛ1.
А как не помнить его многолетние усилия (очень аккуратные) по отстаиванию того, чтобы указание на «международное частное право» в Номенклатуре специальностей научных работников находилось рядом с указанием именно на цивилистику, в специальности 12.00.03, а не иначе? Это отдельная история, известная немногим (об этом, кстати, косвенно упоминает в своих воспоминаниях в данном сборнике и Н.Н. Остроумов). И понятно: Сергей Николаевич занимался как раз особенными, редкими вещами.
Нельзя забыть и то, как он, заботясь о максимально глубокой подготовке команды МГИМО к конкурсу по международному коммерческому арбитражу им. В. Виса в Вене, каждый год приносил членам команды книги на английском языке известных западных юристов, причем с дарственными надписями авторов. Увидеть такие автографы во второй половине 90-х годов (в доинтернетовскую эру) было впечатляюще.
Что его еще отличало?
Сила и последовательность воли. Он был непростым человеком и очень интересным, с сильным характером, при этом дипломатичным. Нередко он предпочитал отойти в сторону по собственным принципиальным соображениям, нежели безвольно лавировать, подобно многим известным юристам (как ранее, так и сегодня), «между струйками», или же оказываться «свадебным генералом» с занятием по просьбе других разных постов и т.д. (Хотя, безусловно, он был лидером и руководство его всегда влекло. О том, каким он был руководителем, можно написать отдельную статью. Сейчас же достаточно сказать, что он, как и подобает настоящему руководителю, не занимался мелочной опекой, умел как делегировать, так и контролировать, а также создавать самоподдерживающиеся социальные механизмы).
Еще работоспособность, само собой, как бы ему ни было тяжело. Я только сейчас начал понимать, сколько сложностей со здоровьем он преодолел, чтобы продолжать заниматься любимыми делами, степенно и неспешно.
При этом он никогда ни на что не жаловался – признак сильного характера. Как бы несправедливо по отношению к нему, на его взгляд, ни поступили – не лез в споры, в перепалки, избегал лишних и пустых слов.
Он с юности всегда стремился к своим целям, которые были ему четко видны.
Еще, конечно, спокойное величие духа, без опыта и знаний невозможное. В этом с Виталием Алексеевичем Кабатовым они были очень похожи, в данном плане друг друга поддерживали.
Не могу не сказать отдельно и о таком его увлечении, как сбор различных юридических раритетов, поиск редкой информации. Если это и на В.В. Видера сильно повлияло (см. его статью в настоящем сборнике), то что уж обо мне говорить?
Метод общения Сергея Николаевича был, как мне представляется, в чем-то и отчасти сократическим. Он мог при необходимости (в том числе в ходе разных мероприятий, президиумов и т.д.) легко умерить зазнайство собеседника, несколькими словами показав тому, что тот многое еще не знает, и даже более того, не подозревает о своем незнании (с опытом Сергея Николаевича это было несложно). Однако все же в подавляющем большинстве случаев он ориентировал собеседников на самопознание, а также на поиски того, что оставалось скрытым, неясным, дремлющим. Один из таких методов Сократ называл «ирония». И уж чего, а иронии Сергею Николаевичу было не занимать. Очень тонкой. В общении с ним это было замечательно. И он также видел, чувствовал иронию других, мог это оценить.
Наверное, и второй подход, и уж тем более первый могли иногда задевать кого-то. Они могли считать Сергея Николаевича излишне скрытным или чрезмерно высокомерным (или даже полагать, что он на них якобы как-то «давил»). Но мне кажется, что все несколько иначе (считать так могли скорее лишь те, у кого имелись определенные комплексы). Просто тем самым он как бы призывал быть сильнее, смотреть глубже и рефлексировать. А ему самому интереснее и важнее было идти вперед.
И вот еще важный момент, особенно в наше непростое время в отечественных реалиях, – его независимость. Он как арбитр, безусловно, знал и понимал значимость компромиссов. Он не был принципиален в незначимых мелочах, если надо было завершить какое-то важное дело. Но он никогда не был мелочен в принципах, всегда оказывался независимым. Его сила воли вкупе с его же независимостью впечатляли. На него никто не мог давить, чего-то требовать (и некоторых ответственных лиц это могло немало раздражать).
А ведь такая независимость всегда очень важна (и вчера, и сегодня, и завтра), особенно в сфере арбитража. Немногие в этом плане могут с ним сейчас в РФ сравниться.
Воспоминания Л.П. Савицкого, В.С. Толкунова, одногруппников С.Н. Лебедева
С 1952 г. по 1957 г. мы учились вместе в Институте внешней торговли, хорошо знаю его самого с того времени. Сергей Николаевич всегда рвался к знаниям, относился к занятиям серьезно, имел хорошие результаты. Он был отличником, отличным товарищем, и все его любили. Не было у него совершенно никаких отрицательных качеств. Он всегда был первым во всех делах. Всегда он был доступным, разговорчивым, часто звал выехать за город.
Мы вместе учились в Институте внешней торговли на юридическом факультете. Тогда в Институте были три факультета: юридический, финансовый и коммерческий. На юридическом факультете были две группы, в каждой по 30 человек. Старостой Сергей Николаевич не был. Был отличником. Больше я с ним стал общаться во время работы в МАК при ТПП РФ. Это он меня туда привел в качестве докладчика «по старой дружбе». Потом Сергей Николаевич предложил мне стать там арбитром, и я долгое время им был.
Сергей Николаевич был как магнит, мы к нему тянулись. Он умел легко собрать нас вместе, даже под предлогом «давно не виделись». Он, несомненно, был лидером.
Wim Albert Timmermans. Some Personal Memories of Professor Lebedev
Ниже речь идет о следующей работе: Timmermans W.A. Carriage of Goods by Sea in the Practice of the USSR Maritime Arbitration Commission. – Dordrecht [etc.]: Kluwer Academic Publishers, Martinus Nijhoff Publihers, 1990. – 350 p. – (Law in Eastern Europe: no. 43).
The first time I heard of Professor Lebedev was when in the eighties of last century I decided to write my doctor’s thesis on maritime arbitration in the then USSR. I learnt that he was the chairman of the USSR Maritime Arbitration Commission, the arbitral awards of which I was going to use for highlighting the practice of maritime law in the Soviet Union. So, when I first wrote an article on MAC and procedural aspects of arbitrating before MAC, I sent a copy thereof to Professor Lebedev and to my great pleasure he wrote me a very nice and encouraging answer back. When I finished my doctor’s thesis in 1990, again I sent a copy to Sergei Nikolaevich and he wrote me back and congratulated me with receiving the doctor’s grade at Leiden University. Also, he wrote a very positive review of my thesis. Later, in the 90s I had a chance to meet him in person, as I got involved in various legal reform projects in Russia and the other CIS countries. In that frame, I visited Russia many times and had the chance to meet him and have a chat with him. I paid him a visit at MGIMO, where he received me with his usual friendliness, giving me a tour through the lecturing rooms, the library and office spaces. We discussed the draft bankruptcy law being the subject I was involved in at the time. But as always, he was very much interested in how I was doing and in what kind of other projects and work I was engaged. Later on, when I was appointed arbitrator with ICAC and MAC, I had a chance to meet him more often and watch his excellent performance and sharp wit in various arbitration proceedings – not only in Moscow but also at other venues such as Stockholm. In one such an arbitration we both acted as experts but on opposite sides. At that occasion, too, he remained warm and friendly, even complimented me on my knowledge of Russian law.
Apart from an impressive academic career, Professor Lebedev was also very much engaged in international legislative work, for instance, in the preparation of the Rotterdam Rules. He participated in the international conference in Rotterdam where the Rotterdam Rules were officially launched. There, he was greatly praised and lauded for his contributions.
Professor Lebedev will be greatly missed by his family, colleagues, friends and the international shipping law and arbitration community. May his memory be a blessing for us all.
Расшифровка документального фильма В.В. Хвалея «Посвящается памяти Сергея Николаевича Лебедева (07.08.1934 – 11.04.2016)»
Ниже приводятся диалоги, монологи и тексты из документального фильма «Посвящается памяти Сергея Николаевича Лебедева (07.08.1934 – 11.04.2016)», выпущенного в 2017 г. Ассоциацией участников по содействию в развитии третейского разбирательства (автор сценария, режиссер и интервьюер – В.В. Хвалей).
Длительность фильма: 1 час 15 минут 45 секунд.
Съемки производились в Москве, Лондоне, Севастополе, Стокгольме (как и в иных городах). Ниже, как правило, не указывается, где производилась съемка (часто это ясно из контекста).
В фильме активно используются фрагменты из телепрограммы «О личном. С.Н. Лебедев» телеканала «Закон-ТВ» (см. о ней ниже в разделе 5 настоящей части).
Ниже не всегда описываются те фотографии, которые демонстрируются в фильме. Иногда составителем добавлялись пояснения и комментарии. Все слова в квадратных скобках добавлены также составителем.
Все диалоги, монологи и тексты из этого фильма приводятся максимально точно (не считая некоторых незначительных правок, сделанных составителем). Эмоции, выражавшиеся интервьюируемыми и иными лицами (улыбки, смех и т.д.), не указываются.
В том случае, когда интервью давалось на иностранном языке, текст приводится по русским субтитрам в фильме.
Тексты в круглых скобках, идущие за указаниями на имена, отчества и фамилии соответствующих лиц, воспроизводят текстовые вставки в фильме. Во вставках в фильме использован курсив (кроме указаний на имена, отчества и фамилии). Ниже текст, воспроизводящий такие вставки, выделен составителем полужирным шрифтом, хотя во вставках в фильме он отсутствует.
Вид этих вставок в фильме отличается от приводимого ниже. В них составителем также добавлены точки. В остальном такие вставки воспроизводятся, включая размер букв в них, без изменений.
Расшифровка диалогов и монологов, подготовка всего текста обеспечена составителем.
Источник: http://arbitrations.ru/press-centr/news/pamyati-lebedeva-sergeya-nikolaevicha; https://www.youtube.com/watch?v=qJPTg_Xk2r8.
Звучит отрывок из песни «Легендарный Севастополь» в исполнении хора Черноморского Флота. Демонстрируется стела «Севастополь» и затем фрагмент клипа с указанной песней.