Но в этой компании Катька еще держалась по трем причинам: первая причина – у нее было достаточное количество встреч, на которые она добиралась не на метро, а на их довольно сносном такси, к тому же встречи для Катьки были интересны, потому что на них она знакомилась с разными людьми. Вторая причина вытекала, собственно, из первой, одна встреча в Москве занимала полдня, целую половину дня ты на воле, а не в тюремной камере с компьютером и телефонами.
Катьке нравилось встречаться с людьми, слушать их, наблюдать за ними, разгадывать их. Девушка одновременно представляла какие эти люди в жизни, в сексе, в быту и ей очень хотелось узнать – права ли она, не ошиблась ли? В эти моменты Катька очень сожалела, что нет у нее в сумке того заветного сборника задач с правильными ответами в конце. И еще, конечно же, Катька любила говорить, она упивалась своим красивым голосом и правильным, сложным русским языком. Вот уж где она могла выгулять свою филологическую ущемленность и невостребованность на всю катушку.
И третья, основная причина «не бегства» из этой абсолютно не престижной, не громкой, не перспективной, не пафосной, не наукоемкой компании то, что Катьку никто не доебывал в самом прекрасном смысле этого слова. Катька была предоставлена сама себе, ни зачастую бесполезных многочасовых, выносящих мозг из-за самодурства директора или коллег, планерок, ни доскональной системы контроля рабочего дня, ни отчетов о проделанной работе, которые обычно никто не читает. У Катьки был только план, сколько денег она должна принести, если Катька его выполняла, она получала порядка семидесяти пяти – восьмидесяти тысяч. Но на следующий месяц план ставили выше, почти на сто процентов, Катька его не выполняла и получала пятьдесят, на другой месяц план опять снижали, боясь, что Катька уйдет, план выполнялся, а на следующий месяц его вновь повышали, видимо, беспокоясь, чтобы сотрудница не надела корону и не поехала сыром по маслу на семьдесят пять-то тысяч рублей в Москве, живя на съемной квартире. Но такая синусоида плана и зарплаты и «недоеб» руководства Катьку вполне устраивали, это было гораздо лучше, чем первое время ее пребывания в столице, когда она за два месяца получила двадцать пять тысяч рублей и немного пошатнувшуюся нервную систему. Моники Белуччи тогда еще не было и в помине. Тогда Москва жила своей роскошной и сытой энергией миллионов жизнью, закутавшись потеплее в меха, так как наступил декабрь. Москва ездила в каретах, запряженных сильными красивыми рысаками, изредка бросая на Катьку комья снега из-под колес и распахивая порывами ветра тонкое весеннее пальто с проженной подкладкой.
Глава 5
Катька познакомилась с Верой еще будучи студенткой филологического факультета, окрестившегося как факультет «одиноких девиц». Девушка училась на пятом курсе и пришла за первым, после официантки, заработком в казино, каким-то чудом закончив курсы крупье. Вера работала на тот момент в казино кассиром. Катька хорошо помнила их первую встречу с Верой, которой на тот момент было лет двадцать шесть. Стройная длинноногая блондинка сидела на высоком стуле у бара, хотя по регламенту не должна была выходить из кассы вообще. Вера сидела на высоком крутящемся стуле, гордо вытянув одну ногу, а вторую подогнув под попу, курила и громко смеялась, даже не смеялась, а ржала. Вера была красивой, острой на слово и очень независимой, ей было абсолютно все равно, что о ней подумают и что с ней будет дальше, по сути ей было все по хрену.
Катька проходила через бар в стаф, чтобы переодеться, и Вера, окинув ее взглядом, достаточно громко произнесла: «Ого! Какие сиськи! Хорошие, блин!»
Катька, тогда еще скромная медалистка и вот-вот без года полноценный учитель русского языка и литературы, очень смутилась, подумав: «Что за пошлая девица у бара, какой ужас!» Она старалась избегать Веры, Катьку раздражал ее громкий смех, грубый голос с хрипотцой, и девушка немного боялась Веры, потому что не знала, как на нее реагировать. Но однажды разгневанный проигрышами игрок на рулетке, плеснул на Катьку горячий чай, еще дымящийся, только что принесенный официанткой, со словами: «Иди отсюда, сука, пока я тебя вообще здесь не поджег!» Катька схватилась за обоженное место, подскочили охранники и менеджер зала, схватили и увели девушку в стаф. Игрока не тронули, потому что крыша игрока была сильнее крыши владельца казино, только менеджер тихо и, как бы извиняясь, бросил:
– Карен, давай полегче.
– Нет, ну а чо она, сука, тварюга, сотку за двадцать минут! Ты видел, Валера?! Ты видел?! Я восемь обкладываю, а она, сука, двадцать три, я три раза на черное, а она три раза красное! Я тебе говорил убирай эту тварь!
В стафе все склонились над Катькой с расспросами что случилось. Девушка ревела белугой и ничего не могла сказать, но ревела она не от боли, а больше от обиды, от несправедливости. И тут ворвалась Вера с пакетом льда и полотенцем, одним движением она стянула с Катьки облитую чаем блузку и приложила полотенце со льдом к ожогу. – На, держи вот так! Не реви, сама же видишь, что придурок, здесь все такие. – успокаивала Вера Катьку. – Сиди так пока, я сейчас.
Через пять минут Вера ворвалась в стаф с чистой белой блузкой и бокалом коньяка.
– На, выпей! Легче станет! Эй, челядь, дайте шоколадку кто-нибудь или сока стакан! – обратилась Вера к ребятам-крупье, таким же студентам как и Катька. Со всех сторон посунулись пестрые шоколадки, кто-то протягивал сок.
Катька отпила глоток и закусила первым попавшимся кусочком шоколадки. Приятное ароматное тепло стало разливаться по телу, неся с собой успокоение и мир, нежно окутывая янтарной пахучей вуалью красные оголенные нервы.
– Коньяк?! После кипятка? – спокойно и с улыбкой как бы уточнила Ольга, самая старшая и опытная из крупье, только что вошедшая в стаф после смены. – Детка, так нельзя, тебе сейчас надо минимум два стакана воды и только воды.
– Оля, хорош! – встряла Вера. – Ты что не видишь? Книжные советы оставь деканам своей медакадемии.
– Хорошо, я поняла – так же спокойно ответила степенная Ольга, осматривая обожженное место – Кать, купи тогда себе «Пантенол» или «Мефенат», смазывай утром и вечером, за три дня все снимет. До свадьбы заживет. – договорила Ольга и расплылась в широкой белозубой улыбке. Никто тогда еще не знал, что до Катькиной свадьбы было ой как далеко, что Ольга, закончив медакадемию провинциального городка, отправится покорять Москву, поступит в аспирантуру, будет работать официанткой в «Му-му», а через десять лет станет доктором наук, ведущим кардиологом столицы и будет слушать сердечко самого Владимира Владимировича. Никто ничего не знал, и в маленьком прокуренном стафе продолжилась своя маленькая жизнь: у кого из книжек и чая, у кого из нард и шахмат, а кого-то из сна урывками.
Глава 6
Вера хотела стать актрисой. Яркой, взбалмошной, дурной, но безгранично талантливой и красивой. В школе и затем в медицинском училище, которое она закончила с горем пополам на шестом месяце беременности, Вера была звездой. Высокая яркая блондинка играла красавиц и роковых женщин в доморощенных спектаклях, активно участвовала в студенческой жизни и направо и налево разбивала мужские сердца. Потом залетела от двадцатилетнего зубного техника.
– Да потому что дура была, Кать! Дура дурой! Смотреть нужно было немного и на наследственность тоже, у него отец алкаш, дед алкаш. Три года с ним промучилась, сколько слез я с ним пролила, целое море! Поэтому Андрей у меня такой нервный, потому что всю беременность за этим алкоголиком пробегала. Говорила мне мать: «Делай аборт!» Не знаю…Я, конечно, люблю Андрюшку, но в тот момент мне ребенок совсем не нужен был, тем более от такого папаши.
Отсидев год в декрете, Вера устроилась медсестрой в гинекологическое отделение, работала там по сменам, работала в казино и еще подрабатывала массажисткой. Жили они втроем, с мамой и малышом, потому что от отца алкоголика, да еще и гулящего, Верка ушла. Денег лишних в семье не водилось, помощи никакой не было, нужно было надеяться только на себя.
Когда выдавались свободная минутка на дежурстве в больнице или спокойная ночь в казино, Вера читала. Но хороший вкус к литературе девушке никто не привил, поэтому читала она все подряд: все что попадется под руку, что похвалят, что посоветуют в книжном магазине. Однажды Вера поймала округлившийся взгляд Катьки, когда та увидела у нее в руках потрепанную книжку Донцовой, Катька инстинктивно поморщилась, но ничего не сказала. Вера запомнила этот взгляд и стала присматриваться к тому, что читают крупье во время отдыха. Вера любила «крупьешек» или «челядь», так она их ласково называла, потому что в основной своей массе это были очень смышленые и добрые ребята. В стафе постоянно писали и читали многие, в основном предметную литературу университетов. Ольга всегда царственно занимала несколько стульев или половину дивана, разложив многочисленные конспекты и учебники анатомии. Катька со своей подружкой Юлькой читали какие-то толстые книги с неизвестными для Веры авторами: Пикуль, Рождественский, Шаламов, Вульф, Гессе, Кафка.
– Кать, а ты дочитала уже Гессе? «Игра в бисер», кажется… – буркнула Вера, заглянув одной головой в стаф.
– Да, а что? – искренно удивилась Катька.
– Я хотела попросить …почитать – впервые стушевалась и даже покраснела Вера.
– Гессе? – вмешалась Юлька. – Вера, побереги свой мозг! Это же изнасилование, самое настоящее!
– Я поддерживаю, правда…Я его читаю, потому что мне нужно по программе, мне его сдавать. А тебе вообще зачем? Ну если только ты не страдаешь бессоницей. Ты знаешь сколько я с этим Гессе штрафов за сон нахватала? – Катька улыбнулась, с интересом смотря на Веру.
– Аааа…Ну это…Я пойду тогда, – шепелявя произнесла Вера и актерски клюнула носом. Девушки расхохотались, оценив шутку.
– Вера, Вер, подожди! – крикнула Катька. – Давай я принесу тебе «Записки врача» Булгакова, или «Хмель» Черкасова тоже интересная книга.
– «Гроздья гнева» Стейнбека, Пикуля вообще всего можно, Кен Кизи «Над кукушкиным гнездом»… Ммм… Что еще? Акунина тоже всего, если не читала. Кать, у тебя же есть все эти книги! – ворвалась Юлька.
– Да, точно, Вер! Я тебе принесу, но только не Гессе!
С этого времени Вера стала читать только то, что ей давали Катька с Юлькой. Вера читала запоем, уносясь мыслями в жизнь героев, кому-то искренно сочувствуя, кого-то не понимая, а кого-то ненавидя. Задерживаясь на женских персонажах, Вера вздыхала, лелея свое очень глубокое и очень интимное желание их когда-нибудь сыграть. Девушка даже заучивала некоторые куски из теста и мысленно от лица героини их проговаривала. Вера настолько порой вживалась в роль, не замечая, что ей уже вовсю стучали фишками по окошку кассы. Однажды она застыла в баре, смотря в упор на холодильник, и совершенно не реагируя на вопрос официантки Наташки. Девушка смотрела одновременно вперед и одновременно в никуда, один ее темно-карий глаз немного уехал в сторону.
– Вера, ты что, блин, холодильник?! – уже со злостью вскрикнула Наташка. И так Вера стала «Верой-холодильник», потому что эту Веркину деталь «уходить из реальности» к тому времени подметили многие.
Спустя несколько лет, Вера переучилась на операционную медсестру и переехала в Москву, работать и поступать в театральное. Вере исполнилось тридцать.
Глава 7
Эдуард открыл бутылку виски и, раскинувшись в кресле, ждал Катю. Было уже двенадцать. «Ну что за женщина! Постоянно опаздывает…Интересно, как сегодня сложится наша встреча, я опять буду полночи говорить …Или все-таки выебу хорошенько, так чтобы она все залила мне здесь, чтобы мокрая и скользкая была и внутри и снаружи…Ах, сучка…Красивая, похотливая, кончающая сучка!»
Наконец-то, в дверь тихо постучали. Катя вошла чему-то улыбаясь.
– Привет! Как ты? – Эдуард приобнял девушку и нежно коснулся щеки. – Прекрасно выглядишь. – сказал мужчина, любуясь облегающим, чуть ниже колен платьем персикового цвета.
– Спасибо и ты хорош! Красивая рубашка, тебе идет, – оценила по достоинству рубашку от Pal Zileri Катя, совершенно не подозревая о бренде и ее стоимости.
– Да, сам доволен… Я очень долго учился правильно подбирать рубашки…Ты знаешь, ведь это целая наука. Когда я встречаюсь с партнерами по бизнесу, я всегда смотрю на рубашку, если она сидит идеально, я буду работать с этим человеком, если нет, то насторожусь. – как всегда четко и уверенно начал говорить Эдуард, проходя на кухню.
– Ну а если человек не заморочен так как ты на внешнем? Если для него не очень важно, как он выглядит, но важен процесс, дело, результат.
– Значит, мы с ним не сработаемся. Мне нужны детальные партнеры, в бизнесе много нюансов и на них нельзя закрывать глаза, отмахиваться от них. Детальные люди детальны во всем. – Эдуард разлил виски по бокалам, – я купил твои любимые яблоки и чернику. А может хочешь перекусить, есть сыр и хамон?
– Нет, спасибо, я не голодна… по крайней мере сейчас – девушка заговорщески улыбнулась.
– Понятно, ладно, потом достану. Давай за встречу! – мужчина улыбнулся и поднял бокал. – Как твое дело продвигается, есть успехи?
– Ты знаешь и есть и нет, я вроде бы делаю, ну стараюсь делать, по мере возможности какая у меня сейчас есть, но увы, с внешней стороны я стою на месте.
– Это нормально, главное делай, хоть что-то, хоть самую малость. Помнишь, я тебе говорил: очень часто, чтобы человеку достичь своей вершины, он должен упасть, упасть на самое дно и оттуда уже, раскручиваясь по спирали от стержня, который ему дается при падении, он добирается до цели. Из бедности и долгов к богатству и щедрости, от безызвестности и забвения к славе и почету, от болезни и слабости к здоровью и энергии. Только важно идти к своей вершине, важно идти и важно к своей, понимаешь…
Катька все помнила, она ловила каждое слово Эдуарда, каждую эмоцию, ей был очень интересен этот человек. Эдуард был по-своему уникален и своеобразен, до знакомства с ним, девушка подобных мужчин не встречала, и он никак не влезал и совершенно не подтачивался в ее уже годами отработанную и проверенную систему мужских типажей. Не шаблонные, не системные люди, но вместе с тем, это было очень важным для Катьки, сильные, стержневые и интеллектуальные личности манили девушку, ей всегда хотелось залезть в них поглубже и разложить на составляющие, на понятные логичные элементы. Зачастую элементы оказывались не совсем логичными и понятными для Катьки, потому что всегда вокруг личности есть много «но» и много того, что оказывает влияние из внешней среды. Не смотря на нюансы Катьке все равно хотелось все раз-ло-жить, разложить и понять, чтобы в дальнейшем она могла предвидеть их мысли, а значит поступки. Катька была подобна ученому – химику, открывшему новое соединение. И это соединение его маниакально влечет, ученый скорее хочет раскрыть, разгадать его, разложить на атомы, чтобы в конце узнать, как и с чем это соединение будет реагировать.
Хорошо, что Эдуард с самого начала, когда они сидели за столиком в кафе, только познакомившись, сказал правду. Эта правда, конечно, царапнула Катьку, но она ее приняла, запомнила и как неудобный, но необходимый чемодан всегда несла через все отношения с мужчиной.
– Кать, я не хочу, чтобы между нами было недопонимание, недосказанность, либо еще хуже какие-то обиды. Мне не нужна жена, я уже был женат шестнадцать лет, у меня взрослая дочь, мне не нужна любовница, мне не нужны эмоции, страсти, скандалы, слезы. Я уже через все это не раз проходил, и сыт всем этим достаточно. Это первая причина. Вторая причина, из-за которой я не хочу подобного огня – это маски. Когда человек заходит в область чувственного, оба становятся зависимыми, и редко кому при этой зависимости удается сохранить себя, свои настоящие мысли, желания и уж тем более способность их выражать. И мы надеваем маски. У нас с женой их были тысячи. Я не хочу больше масок, так как они чудовищно затратны энергетически и нужно постоянно все помнить, а память у меня в последнее время ни к черту.