Суть открытия проста: «Нет на свете слова „боль“». А все, что от тебя требуется, составляет в короткий список:
1. Никогда не думай о том, что тебе больно. Подбери пять-шесть определений тому, что ты чувствуешь, но среди них не должно быть слова «боль».
2. Из найденных определений выбери самое подходящее и используй это словечко вместо боли – отныне так будет называться то, что ты ощущаешь.
3. Впредь не замечай слова «боль», прячься от него, обходи, меняй на что-то другое. И болеть перестанет: ты реально почувствуешь другое, иное чувство.
Все это может казаться нереальным, но увидишь: через какое-то время у тебя получится, и ты откроешь для себя, что боли действительно нет. Будь то боль физическая или душевная, за ней скрываются другие ощущения, которые проще перенести. Жить вообще проще, если знаешь, что с тобой происходит.
Открытие третье
Энергетика, возникающая в тебе за тридцать минут, способна решить проблему
Ни в коем случае не вскрывайте конверты с заключением рентгенолога!
Давай откроем по-быстрому!
В больнице нам приходилось часто самим забирать результаты томографии и рентгенологических исследований. Напряжение, которое испытываешь, держа в руках заклеенный конверт с заключением рентгенолога, ни с чем не сравнимо. Я много раз оказывался в таком положении в течение десяти лет: мне вручали рентгеновские снимки и конверт с диагнозом и каждый раз повторяли, чтобы я все передал лечащему врачу, ни в коем случае сам не вскрывал конверт.
Обычно проходило около полумесяца со дня получения результатов исследования до приема у врача. Это слишком большой срок, чтобы сохранять запечатанным конверт с ответом на вопрос, есть у тебя рецидив или нет (в двух словах, это значит, что в какой-то части организма снова завелся рак).
Мои соседи по больничной палате, все без исключения, вскрывали свои конверты. Что понятно: как вытерпеть целых две недели, не взглянув на то, что для тебя важнее всего на свете?
В последнее время я провожу консультации для врачей на тему, как обращаться с пациентами. И всякий раз настаиваю, что в первую очередь нужно отказаться от пережитка прошлого – процедуры передачи конверта. В ответ мои слушатели всегда улыбаются, словно говоря: «Знаем-знаем, что вы с ними делаете. Между нами заключен негласный договор – вы их вскрываете, читаете и снова заклеиваете, а мы делаем вид, что не замечаем этого». Лично мне становится не по себе от недомолвок, когда проблема известна, но словно так и надо. Полная бессмыслица!
И проблема не в том, что ты нарушаешь запрет и вскрываешь запечатанный конверт. Гораздо серьезнее то, как пациент воспримет диагноз. А он может прозвучать как приговор и изменить судьбу человека. Больничная жизнь научила нас выдерживать страшные удары судьбы, мы постигали эту науку через собственные ошибки, впрочем, как почти всегда и во всем.
Поначалу мы вскрывали конверт, как сумасшедшие, там же, в больнице, через две минуты после того, как он оказывался в наших руках. Вспоминаются сцены в коридоре: я и мои родители стоим, склонившись над листком бумаги, читая – нет, пожирая глазами – написанное.
Спустя какое-то время мы поняли, что больница – нелучшее место для знакомства с заключением рентгенолога: не стоит получать плохие вести на виду у всех и там, где ты провел или тебе предстоит провести часть жизни. Это лучше делать на нейтральной территории. В дальнейшем мы распечатывали конверты в ресторанах, которые посещали в первый и последний раз; на незнакомых улицах, названия которых сразу забывали, либо в метро. И все же мы продолжали совершать одну ошибку: между вручением конверта и его вскрытием проходило не больше четверти часа. У нас хватало терпения дойти до ближайших улочек, ресторанов или станций метрополитена. Мы испытывали острую необходимость знать, что внутри: нас будто жгло изнутри.
Со временем, имея за плечами опыт с сорока или пятьюдесятью конвертами, мы выработали идеальную процедуру их вскрытия. Да, можно стать специалистом и в деле прочтения медицинских диагнозов. Для этого достаточно повторять определенную последовательность действий и в итоге довести ее до автоматизма.
Вот этот алгоритм:
1. Спокойно взять конверт, сунуть его в карман и принести домой, ни разу о нем не вспомнив.
2. Подождать полчаса, не думая о конверте и не заморачиваясь ни секунды. А когда минует ровно тридцать минут…
3. Забраться в спокойное местечко и вскрыть его. Полчаса необходимы, чтобы успокоилось тело и утихомирился мозг, улетучилось нетерпение. Так достигается лучший результат: когда диагноз известен, он уже устарел; прошло полчаса, а значит, реакция будет иная. Новость перестала быть новой, потеряла остроту, а сил у тебя прибавилось.
Почему именно полчаса, а не час или, скажем, десять минут? Неужели так важно выждать строго тридцать минут? Выходит, да. На мою долю выпало такое количество жизненно важных известий, что я открыл для себя истину: в наc живет бередящее, ослепляющее желание знать мгновенно и не сходя с места. Этот страстный порыв исчезает через тридцать минут, уступая место иной энергетике, которая тоже побуждает нас знать, но не слепо, а конструктивно, наполняя жаждой другого рода – действовать и искать решение проблемы.
Казалось, что после завершения больничной эпопеи со мной больше не произойдет ничего по остроте и напряженности переживаний сравнимого с рентгеновскими конвертами. Так и было, но в новой жизни моей теории о тридцати минутах нашлось новое применение.
Всякий раз, когда по электронной почте приходит важное письмо, я, видя его во входящих выделенным жирно, не открываю. Выжидаю полчаса, успокаиваюсь, позволяю энергетике измениться и лишь тогда открываю сообщение.
Работает безотказно! Причем не имеет значения, добрая весть или плохая. В любом случае – пройдет полчаса, и твой ответ на послание не будет поспешным или необдуманным. Впечатление такое, что тридцать минут ты проводишь в размышлениях над тем, что написать. Данное правило распространяется на эсэмэски и на общение с людьми, особенно при выборе места и времени встречи.
Итак, я по-прежнему пользуюсь правилом тридцати минут, хотя должен признаться, что иногда продлеваю период ожидания до сорока – сорока трех минут. При этом ощущаю себя как властелин времени, повелитель и господин собственных эмоций и страстей.
Открытие четвертое
Задавай по пять хороших вопросов в день
Возьми тетрадь и записывай, записывай все, что тебе непонятно.
Такой первый совет я получил от лечащего врача, когда меня привели в больницу. Говоря точнее, он дал мне тетрадку и велел записывать в нее все, что будет непонятно в его словах. Затем он разложил по полочкам, что меня ждет в «канцерогенном» смысле в следующие пять лет. Я был впечатлен. Врач не упустил ни одной детали. Иногда, вспоминая эту беседу, я думаю: если бы он говорил не о раке, а о моей будущей жизни, предсказал бы ее на пять или на все десять лет вперед – кого полюблю, чем буду увлекаться, – это действительно было бы впечатляюще.
Впрочем, я не пытаюсь уменьшать значение того, о чем толковал мой лечащий врач. Кесарю кесарево. Он просветил меня относительно биопсии, опухолей, остеосаркомы, рецидивов. Мои родители слушали, а я делал пометки, строчил, как заведенный. Удивительно, но, по мере того, как заполнялись тетрадные листы, у меня на душе становилось легче. Словно рукописные вопросы делали тайное явным, и вместе с ними исчезал страх перед пугающей неизвестностью.
Врач закончил, посмотрел на меня и спросил:
– Вопросы есть?
– Сорок два, – ответил я.
И это лишь те, что я успел написать по ходу «лекции».
В тот день врач ответил на все сорок два вопроса, а потом еще на двадцать восемь, которые появились позднее. Растолковав одно, он заставлял меня задумываться над другим, и, чем больше я получал ответов, тем спокойнее становился. Мы шли по замкнутому кругу, но оба выигрывали.
По моему личному убеждению, с чем бы ни пришлось столкнуться в жизни, для решения проблемы важно располагать информацией и знаниями. Нельзя победить рак не понимая, против чего воюешь. Первым делом нужно определить, кто твой противник, хорошенько его изучить и уже тогда – в бой!
В период болезни мне особенно нравилось, что я всегда получал ответы на свои вопросы. Ответы лечат, помогают. Задавать вопросы – значит жить. Если тебе отвечают – значит, верят в тебя и рассчитывают, что ты распорядишься информацией как следует.
Однако вопросы возникают не только во время болезни. В жизни очень много непонятного. После того как я выписался из больницы, вопросы посыпались один за другим. Я оставил школу в пятнадцать лет, прервав образование до поступления в университет. В моей голове роились сотни разных вопросов. Я приобрел желтую тетрадь (не знаю, почему выбрал именно этот цвет, хотя теперь догадываюсь) и начал записывать в нее вопросы. Одновременно я думал, кому их адресовать.
В больнице все было легко и понятно:
1. Трудные вопросы задавать врачу.
2. Вопросы средней сложности задавать медсестре.
3. Вопросы простые (или проблемные) выяснять у охранников и соседей по палате.
В обычной жизни такой четкой организации нет. Поэтому я обращался со своими вопросами или за разъяснением к человеку, который мог ответить. Тебе советую поступать так же. Вообще, это не так просто, как звучит. Поначалу будешь чувствовать себя почти недоумком, задавая порой тупые вопросы тем, от кого надеешься получить ответ. Но, увидев, что на них отвечают, ты убедишься в эффективности метода и постепенно перестанешь комплексовать. А когда ощутишь, что на душе становится легче, никогда не расстанешься со своей тетрадкой.
Я доставал своими вопросами всех, кто находится в моих жизненных пространствах – любовном, семейном, дружеском и среди амарильос (потерпи, скоро объясню, кто они такие), – и не испытывал ни малейшего смущения по этому поводу.
Итак, метод прост:
1. Определись с цветом тетрадки. Этот цвет должен быть неразрывно связан с тобой.
Каждый из нас «излучает» свой цвет, и он не имеет никакого отношения к одежде. Пусть ты предпочитаешь голубые джинсы, «твой» цвет может быть, например, оранжевый. Узнать его нетрудно: загляни в коробку с фломастерами и выбери тот, которым хочется рисовать, – это и есть твой цвет.
2. Купи десять тетрадей.
Знаю, все вопросы могут уместиться в одну, но для каждого пространства нужна своя тетрадь. Я убежден: в жизни любого человека есть десять тревог и десять разных путей. Вот и получается – по одной тетрадке на каждую дорогу-тревогу.
3. Записывай все, что тебе непонятно.
Есть глупые непонятки, например: как ей удается делать такую красивую прическу? Есть проблемные: почему другие влюбляются, а у меня на уме только секс? Вечные вопросы: кто я? кем хочу быть? я в самом деле ничего не понимаю? И практические: где взять напрокат легкомоторный самолет? как оформляется развод?
4. Обратись к тем, кто знает ответы на вопросы.
Каждый вопрос в тетради должен сопровождаться кандидатурой знайки. Никогда не оставляй эту графу незаполненной, запиши кого-нибудь: незнакомого человека, знаменитую или недоступную личность. Хоть выдумай кого-то.
5. Спрашивай, внимай, расшифровывай очередную непонятку и задавай новый вопрос.
Чем больше ответов получишь, тем спокойнее будет у тебя на душе.
В больнице нам говорили, что в день нужно выпивать два литра воды. А мой лечащий врач всегда добавлял: «И задать пять хороших вопросов». Поэтому каждый день выясняй пять непоняток и выпивай два литра воды.
Открытие пятое
Покажи мне, как ты ходишь, и я покажу тебе, как ты смеешься
Смеяться – дело непростое. Дышать тоже.
Не хватает школ по обучению смеху и дыханию.
Ну что, заскучал?
Все мы рождаемся с недостатками, многочисленными и очень разными. Со временем мы их исправляем кто как может – иногда старательно, достигая правильного результата, а бывает – кое-как: прикроем слегка, лишь бы было незаметно. А то и вовсе не подозреваем об их существовании. Мозг у нас хитрый, знает все до мелочей, но не выдает секреты даже нам самим.
Например, родившись, мы не умеем ходить, но потихоньку учимся и вырабатываем индивидуальную походку. Мне по жизни повезло иметь целых четыре походки.
1. Первые торопливые шажки через пару-тройку лет после рождения, которые выросли вместе со мной до походки подростка, озорного и готового рассмеяться по любому поводу.
2. Спустя несколько лет – мои вторые первые шаги на протезе. Это была неуклюжая, замедленная, неуверенная походка. Она изменила меня, поскольку вызывала чувство неловкости и отбила желание смеяться.
3. Позднее вместо механического протеза у меня появился гидравлический. Благодаря ему моя походка стала более легкой, веселой, я бы даже сказал певучей, как у опереточного актера. Я снова стал похохатывать короткими, непринужденными смешками. Тогда стало ясно, что смех человека зависит от его походки. Покажи мне, как ты ходишь, и я покажу, как ты смеешься. От нашей манеры передвигать ноги зависит, насколько часто мы улыбаемся и какое у нас настроение.
4. Теперь у меня электронная искусственная нога на батарейке, а смех и походка неразделимы. Самое смешное – когда вечером приходится выбирать, что первым подключать к подзарядке: мобильник, ноутбук или ногу. При этом у меня всякий раз возникает гордая мысль, что такой прикол доступен далеко не каждому.
Мы часто забываем, что походка имеет принципиальное значение. Нас почти не заботит, как мы ходим: «Хожу как всю жизнь ходил! Чего такого?» И думаем, что ничего в нас уже не изменить. Да и зачем? Тридцать – сорок лет так живем, поздно меняться!
Конец ознакомительного фрагмента.