– Она назвала тебя нахалкой, долго пыхтела от возмущения в трубку, но тут же согласилась на рекламную кампанию, которую мы подготовили еще три месяца назад. А что не так было с Жуковым?
– С Жуковым все было так. Ребята сделали отличное предложение. Кроме одного. Там не было самого Жукова. Это была просто реклама студии «Танцующий цветок». И эта реклама никак не грела его эго. Да и померять ее эффективность крайне трудно: все можно списать на рекомендации. А теперь каждый раз, когда ему вспомнят рекламу с ним же, он будет связывать это с нашей кампанией. Надо было просто понять, что ему ЛИЧНО хотелось получить от рекламы. Это, кстати, Ласточкина подсказала.
– А Кротов! Чем ты его взяла? – С интересом подался вперед Борис.
– Его? Ничем. Я дала откат. Но не ему. А Крысиной.
– Что?! – Не понял Фролов. – Какой откат?
– Я пошла к экономисту, просчитала с ним, какие потери мы бы несли, если взяли квартирой. Потом к ребятам, чтобы понять какая наша маржа на этом заказе. И дальше вывела цифру в 10%, которой мы можем пожертвовать в этом заказе, чтобы его взять.
– Но при чем тут Крысина?
– А она спит с Кротовым. И давно уже. Примерно через месяц как взяла этот лид, начали встречаться. Он, кстати, обаятельный тип. Если бы он не принес ей сразу кофе с конфетами – у меня-то он спросил, что принести, я бы и не догадалась. Ну, мало ли фамильярности встречается у некоторых клиентов. А потом прижала Крысину за бокалом вина. Она и раскололась. А потом согласилась. И добилась. Знать не хочу как. Дурочка, конечно. Теперь и вам пожаловаться не сможет. И Кротову рассказать не сможет.
– И что мне делать с этой информацией? – Строго спросил Фролов.
– Ничего. Контракт есть. Я просто внесла материальную составляющую в их отношения вместо сюси-пуси, мелкие подарочки на праздники. Считайте это комиссией за ведение клиента.
– Но не столько же?
– Не жадничайте. Девочка пятый год в столице, ей квартиру хочется. Да и приползет она сама на каком-нибудь корпоративе к вам вся в соплях. Расскажет, как я ее заставила. И что не надо ей ничего. Так что все будет хорошо.
Фролов надолго замолчал. А потом спросил.
– Тебе это нравится, да? Играть в маленького бога.
– Ага, очень, вот аж до дрожжи, – передернуло Марию.
– Аукнется это когда-нибудь.
– Когда-то да, но не сегодня.
Фролов поднялся и прошел к двери. На минуту остановился и повернулся к девушке.
– Ты справилась лучше, чем я думал. Так что проси, чего хочешь.
Мария посмотрела в глаза директору.
– Увольте Ласточкину.
– С чего вдруг, – поперхнулся Борис. – Я ей, наборот, думал побольше работы подкинуть. Да и вы ж вроде теперь подруги.
– Она сама никогда не уйдет, будет терпеть, унижаться, браться за любую работу. А она талантливый продажник. Просто здесь ей уже никогда не будет как раньше. Я поговорила с бывшим шефом, он ее примет на место менеджера. Да и квартира моя съемная там еще пустует. Пусть переедет в другой город, сменит обстановку. Глядишь, снова сможет летать.
– Странная ты, Маша. Но будь по-твоему.
Фролов вышел в дверь. Последнюю фразу он не услышал.
– А еще у нас тепло в это время года, – пробормотала под нос Мария.
Волшебница изумрудного города
Мария стояла перед входом в конференц-зал и рассматривала представителей клиента, пока секретарь бегала за ключом. Все молодые, хотя и не сильно моложе ее, но уже и не вчерашние студенты университета. Один в рубашке свободного кроя, волосами соломенного цвета, торчащими копной во все стороны, округлым лицом с носом-картошкой, обильно усыпанными конопушками. Ни дать, ни взять домовенок Кузя. Второй, затянутый в кожу, высокий, в очках, с длинными руками и ногами, обутыми в ботинки для езды на мотоцикле. Рядом явно родственники: девушка в сарафане, с курносым лицом и двумя хвостиками волос. И юноша ростом даже ниже девушки, с шапкой курчавых волос, тоже курносый и тем же разрезом раскосых глаз.
– Мария, – представилась девушка, чтобы сэкономить немного времени.
– Ефим. Страхов, – фамилию первый юноша добавил, видимо, чтобы подчеркнуть свою близость к директору сети ювелирных магазинов, в чьем офисе Мария сейчас и находилась. – Директор по маркетингу.
– Алексей. Столяров. Отвечаю за интернет-магазин, – продолжил представляться высокий молодой человек.
– Водите мотоцикл? – Спросила Мария. – У вас масло машинное на щеке.
– Что? А, да. Люблю в железках ковыряться, – юноша озадаченно и явно наугад потер тыльной стороной ладони щеку. Конечно же, не там, где нужно.
– Эллина Страхова. А это мой брат Антон. Мы отвечаем за развитие сети, – представилась девушка.
– Можно просто Тоша, – улыбнулся, показав наличие выдающихся вперед клыков на верхней челюсти, юноша.
– А вот и Лев, – радостно указала Эллина на подлетающего к двери с ключами рыжего парня в оранжевом костюме. – Наш бесстрашный пиар-отдел.
Только дорожки из желтого кирпича не хватает, подумала Мария и тут же об этом пожалела. Во всю длину конференц-зала шел стол из ослепительно желтого мрамора.
Вчера ее выдернул в свой кабинет босс, чтобы поставить новую задачу.
– Мы иногда даем своих специалистов в аутстаффинг. Говоря проще, вводим в штат клиента на консультативную должность. У «Изумрудного города» есть и свои рекламщики, и свои подрядчики. Мы им как агентство ни к чему. Там полный инхаус. Но показатели за последние полгода резко пошли вниз, несмотря на рост рекламного бюджета. Год назад директор и основатель сети стал потихоньку отходить от дел, двигая на позиции своих родственников. Начал он с отдела по рекламе и продвижению.
– Это нормально для основателя. Наследственность и все такое.
– Так-то оно так. Но только у этого основателя на сегодня доля всего десять процентов. Все остальное в руках инвесторов. И, понятно, что они не очень рады непотизму внутри компании, который бы они стерпели, если бы не падение показателей.
– То есть наш заказчик не сама сеть в лице ее директора, – догадалась Маша.
– И так, и не так. Платить нам будет компания. Но инициатором внедрения внешнего специалиста выступает инвестор с втрое большей долей, чем у основателя. Он вынес это решение на совет директоров, и остальные инвесторы согласились. Даже сам основатель, или как он любит себя называть «волшебник», подписал приказ.
– Я правильно понимаю, что нас пытаются втянуть третьей стороной во внутрикорпоративный конфликт, чтобы выдавить основателя на основании обвинения в неэффективном непотизме?
– Далеко смотришь, Мишина, – кивнул головой Фролов. – Наш условный заказчик связывает кадровые назначения основателя с просадкой продаж. И хочет получить для этого обоснование. Или убедиться в обратном. Или вернуть продажи на прежний уровень. Это все мои догадки, так как напрямую инвестор сообщил только, что хочет навести порядок в отделе продаж. Или, в случае саботажа, провести грамотный аудит. Полномочия у тебя будут максимальные. Вплоть до кадровых решений и управления бюджетом.
– А как же мое руководство отделом продаж в агентстве?
– Оно никуда не денется. Степень своей нагрузки ты будешь определять сама. Никто тебя не заставляет сидеть в офисе «Изумрудного города» круглосуточно. Зато бонус – двойная зарплата. Одна за руководство здесь, вторая в двойном размере – в «Изумрудном городе». Три зарплаты за каждый месяц. Договор подписан на три месяца с возможной пролонгацией по результатам.
– Я же никогда таким не занималась, – попробовала возразить Мария. – Да и где я, и где ювелирка? Там же свои нюансы. Продавать рекламу и продавать товар – разные вещи.
– Я в тебя верю, Маша! Ты мой универсальный солдат! – Подвел итог совещанию Борис Фролов и отправил девушку готовиться к встрече.
И вот сейчас Мария короткими вопросами старалась выстроить беседу так, чтобы больше говорили сотрудники сети ювелирных магазинов, а не она сама, надеясь на ходу вникнуть в суть происходящих процессов.
– Основная часть нашего бюджета – это оффлайн-реклама: телевизор, щитовая наружка, радио, журналы. Принципиально она не меняется. Меняются только креативы, но и то, не особо. Так повелось с самого начала. Весенние скидки, летняя ликвидация, осенние скидки, зимняя ликвидация. И так по кругу, – описал стратегию Ефим. – Все просто, голову ломать не надо, работает без сбоя. К смене креативов цепляется переклейка оформления магазина. И раз-два в год какие-то крупные коллаборации с федеральным ритейлом: купончики на какую-то фигню в подарок при покупке другой фигни на определенную сумму. Из нового только интернет-магазин, – Страхов кивнул в сторону Алексея.
– Пилили магазин два года. План по доработкам все еще очень большой, но уже год все работает, – начал рассказывать свою часть истории Столяров. – Заказов хватает. Расти есть куда. Но бюджета на рекламу мне не дают. А зря.
– Да какие там продажи, – возразил Ефим. – За месяц как одна большая точка за рабочий день. И бюджет выделен, просто он не такой большой.
– Микроскопический, – надулся Столяров.
– Новых магазинов почти не открываем сейчас, – хором продолжили Эллина с Тошей. – Смотрим-считаем эффективность старых. Часть франшизных выкупаем у владельцев, чтобы спрямить управление. Запросы от новых франчайзи есть, но у инвесторов идея сделать сеть закрытой. Хватает своих денег, чтобы расти дальше. Но пока они идут на выкуп старых франчайзи.
– Репутация у нас дно, – улыбнулся Лев. – Но не припомню, чтобы она была когда-то другой. Мы ж торгуем говном. Дешевым как картошка. Чтобы любая девушка могла себе подобрать набор, а лучше два или три к любой одежде на любой случай. Так что это никак не влияет. А когда ты по горло в говне, начинаешь разбираться в его сортах. И большая часть жалоб ни о чем и разбивается о банальное «а что вы хотели за эти деньги». Крупных скандалов не было, наверно, года два. Да если бы и возникло что, мы бы загасили его быстро – у меня связи почти со всеми площадками. И бюджет на это есть.
– Вы тут, видимо, самый старый сотрудник? Я про длительность службы, – спросила Мария.
– О да, я тут единственный неродственник, – заржал Лев, тряхнув гривой. – Страхов – сын нашего волшебника от первого брака. Элли с Тошкой – от второго. Алексей – племянник.
– И что? – С нажимом спросил Ефим.
– Да ничего. Я не жалуюсь, у меня своей работы хватает. Но продажи падают и разговоры идут разные по конторе.
Бесстрашный тип, подумала про себя Мария. Или на веществах. Опасно конфликтовать напрямую с теми, кто может в домашней обстановке за ужином подписать тебе приговор. Надо быть очень необходимым в компании, чтобы так себя вести.
– Продажи падают, потому что Гингема наседает, – проворчал Ефим.
– Гингема?
– Да, компания «Гингема», товарная марка «Мне фиолетово». Вынырнули из ниоткуда год назад. Начали быстро разворачивать сеть островков возле наших точек продаж. Торгуют тем же шротом. На рекламу не тратятся. Работают ценой. Мы, конечно, можем двинуться ниже, но за ними просто не успеваем. Представьте, сколько надо сделать, чтобы перебить цены во всей сети. Это же ценники, реклама, ролики. Да и воевать ценой – последнее дело.
– Скажи это Пятерочке с Дикси, – снова заржал Лев.
– А бороться с ними пробовали? – Поинтересовалась Мария.
– А как с ним бороться? Они сидят на нашем трафике. Пробовали говорить с администрацией центров. Так в договоре нет ничего про эксклюзив. Промоутеров ставить, чтобы отгоняли от их островков? Это даже звучит странно. Устроить битву брендов как Бургер Кинг, так мы не номер два в этой гонке. Зачем нам еще им рекламу делать. А у них аренда ниже, персонала меньше, рекламы никакой. Пиявки!
– Смена локации? – Наугад вкинула Мария.
– Ой, что вы, – всплеснула Эллина. – В большинстве городов торговых центров в приличном месте раз-два и обчелся. Забиты арендаторами плотно. Иногда год нужно стоять в очереди на место нужного размера.
– Поставить свой островок?
– Вместо Гингемы уже не выйдет, а в другом каком-то месте – лишние расходы.
– Никаких вариантов? – И Маша выразительно посмотрела на Льва. Тот откинулся в кресле и покачал кистью, как будто дирижируя.
– Конечно, подпортить репутацию мы им можем. Но тут есть две небольшие тонкости. Во-первых, это будет удар по всему сегменту. Если пойдет волна негатива по Гингеме, то станет больше плохих отзывов и по нашей сети. Во-вторых, если мы попробуем сыграть на противопоставлении, то спровоцируем уже их атаку на себя. Так что у нас вооруженный нейтралитет на уровне пиара. Делаем вид, что мы друг друга не знаем.
– Что тогда? Наращивать входящий поток? Или разбираться в его эффективности?
– Я так понимаю, что вас и прислали, чтобы это решить, – бесхитростно выпалил Ефим, заставляя Машу тонуть в своих голубых глазах.
– Так-то оно так. Но пока я только начала собирать информацию.
– Мы целиком и полностью к вашим услугам.
Мария неделю добросовестно копалась в стратегиях и креативах, а потом еще на неделю зависла в аналитике. Выходило, что расти особо некуда. А эффективность хоть и не была максимальной, но довести до блеска рекламные кампании мешал их объем и количество. Любая работа превратилась бы в рекурсивные тесты по эффективности, которые кончались бы вместе с самой кампанией. У «Изумрудного города» была своя опробованная и подтвержденная годами практики технология запуска кампаний, когда после подготовительного цикла производство занимало не более двух месяцев. Еще два-три месяца кампания каталась, потом ее место занимала другая. В таких условиях микроаналитика была бесполезной, а макро показывала, что сильно улучшить ничего нельзя, надо просто быть везде.
Получалось, хоть и не хотелось это признавать, что потребительский трафик имеет очевидные ограничения по своему размеру. И в голову лезли только странные идеи, от которых Маша старательно отмахивалась, как только выписывала на стенд в своем кабинете в стенах офиса «Изумрудного города». Например, попробовать влезть в премиальный сегмент. Начать выпускать более дорогие изделия. Потом признавала, что это очередной бред воспаленного безысходностью мозга, и стирала надпись с доски.
И еще одна мысль не давала Марии спать спокойно. Это изначальная постановка задачи инвестором. Что-то здесь было не так. Не вязался у нее образ благовидного старичка-основателя, которого она несколько раз видела на бегу в офисе «Изумрудного города» с ретроградом, готовым убить свое детище непотизмом. Да и ребята были неглупыми. Возможно, не суперспециалистами, но в достаточной мере натасканными, чтобы не вредить всему хорошему, что успели наработать сотрудники до них. Но поймать, что здесь не так, у Марии не получалось. Нужно было расслабиться и попробовать посмотреть на проблему со стороны.
– А давайте сходим попрыгать на батутах! – Предложила Мария на очередном совещании. И ребята заулыбались, соглашаясь. Даже Лев не стал отказываться, но заявил, что прыгать не будет. Просто посмотрит на других за бокалом пива.
Вечер получился отличным. Мария напрыгалась так, что у нее звенело в ушах, а тело ломило в каждой мышце. Сидя за столом в кафе в том же центре, Маша вдруг поймала себя на том, что Лев смотрит на пару за столиком. Мать и дочь. Дочь что-то сказала матери и убежала прыгать дальше.
– Лев, ты что там увидел? – Тот дернулся как от удара.
– Что? Нет. Ничего. Девушка симпатичная.
– Подошел бы познакомиться.
– Что ты, нет! – Фыркнул Лев.
– А, понимаю, ты про дочь, но вдруг она в разводе или не замужем, – понимающе подсказала Мария.
– Дочь, какая дочь? – Удивленно спросил Лев.
Мария с ответным удивлением посмотрела на Льва, а потом подтянула его лицо и поцеловала в губы. Глаза Льва стали увеличиваться, превращаясь в два блюдца.
– Спасибо, – ухмыляясь, сказала Мария.
– Да не за что, – прохрипел Лев. И тут подбежали возбужденные после прыжков Ефим, Алексей, Элли и Тошка.
– Завтра, ребята, начнем разворачивать новую стратегию.