Управляя общим. Эволюция институтов коллективной деятельности - Остром Элинор 5 стр.


Кроме того, в игре 5 игроки всегда имеют возможность гарантировать, что самое худшее, что они могут сделать, это результат {потрава, потрава} из игры 1. Они не зависят от точности информации, получаемой удаленным от места событий правительственным чиновником, оценивающим их стратегии. Если один игрок предложит контракт, базируясь на неточной или неполной информации, другой игрок выразит свое несогласие. Они выработают свой собственный контракт и призовут того, кто осуществляет силовое принуждение к его исполнению только в том случае, если они оба согласны на это. Если эта инстанция решит брать за свои услуги слишком много (любую сумму, большую либо равную величине Pi (C, С) – Pi (D, D,) i = 1,2), то на такой контракт не согласится ни один игрок.

«Решение» игры, реализующей «дилемму общин», при котором используются приемы, аналогичные тем, что использовались при построении игры 5, не претендует на статус единственного решения «дилеммы общин». Это лишь один из способов. Однако этот способ почти полностью игнорируется – как в литературе по практическим аспектам решения проблемы (policy-analysis literature), так и в литературе, посвященной более формальным вопросам теории игр. Размышление над этим фактом порождает множество вопросов. Во-первых, а будет ли владелец стада в состоянии нанять лицо, которое обеспечит принуждение к выполнению договора? На самом деле эта опция не так уж далека от реальности, как может показаться поначалу. В бизнесе многие долгосрочные сделки имеют структуру «дилеммы заключенного»[19]. В бизнесе принято верить не в обещания безукоризненного исполнения контрактов в будущем, а, скорее, в контракты, предусматривающие принуждение к исполнению, в особенности если речь идет о ситуациях, когда деловые отношения между сторонами устанавливаются впервые. При этом распространенной практикой снижения затрат, связанных с принуждением к выполнению контракта, является использование в качестве механизма обеспечения принуждения частного арбитра вместо гражданского суда[20]. Все профессиональные спортивные лиги сталкиваются с проблемами, аналогичными выше рассмотренным, причем в условиях, когда количество ресурсов равно N. Во время матча, в котором участвуют игроки профессиональной лиги, всегда присутствует соблазн «смухлевать» и нарушить правила. Кроме того, в игре всякое случается, в частности, правила нарушаются случайно, в том числе теми, кто стремился не нарушать их. Как правило, профессиональные лиги для принуждения к выполнению правил используют услуги частных арбитров[21].

Как только мы допустили, что частное лицо может играть роль инстанции, принуждающей к выполнению контракта, тут же сама природа решения «дилеммы общин», предлагаемого в рамках игры 5, начинает генерировать богатый набор альтернативных приложений. Игра с самофинансированием принуждения к выполнению контракта, в отличие от игры 2 и игры 3, позволяет участникам осуществлять больший контроль над решениями по поводу того, кому будет разрешено пастись на общем пастбище, и того, какие ограничения будут наложены на количество животных. Если стороны прибегают к частному арбитру, они не позволяют ему принуждать их к соглашению. Арбитр просто помогает сторонам отыскивать способы для разрешения споров, возникающих в рамках множества действующих правил, на которые стороны согласились сами. Арбитры, суды и другие договорные институты принуждения и разрешения споров открывают для индивидов возможность вырабатывать долгосрочные договоренности, которые в противном случае не были бы задействованы[22]. Далее, коль скоро мы заговорили о решении игры 5, лишь небольшой шаг будет отделять нас от мысли о возможности наличия нескольких арбитров, которые предлагают услуги по принуждению к выполнению контракта, запрашивая разные ставки вознаграждения на стадии переговоров. Равновесие, определяемое платежной матрицей, будет смещаться в сторону того арбитра, который будет принуждать к выполнению контракта при минимальном e.

Главное различие между игрой 5, с одной стороны, и игрой 3 и 2, с другой, заключается в том, что в игре 5 участники сами проектируют свои контракты, учитывая информацию, которой они обладают. Владельцы стад, использующие год за годом один и тот же луг, имеют подробную и относительно точную информацию о его пастбищной мощности. Они наблюдают за поведением других владельцев стад и имеют стимулы сообщать о нарушениях контракта. Для того чтобы осуществлять надзор за деятельностью сторон, арбитрам не нужно нанимать наблюдателей. Поскольку это будет в их собственных интересах, стороны, которые вели переговоры по контракту и подписали его, будут следить друг за другом, сообщая о случаях его нарушения, так что контракт предполагает принуждение к его выполнению. С другой стороны, агентство по регулированию всегда должно нанимать своих собственных наблюдателей. Поэтому агентство всегда будет сталкиваться с проблемой «принципал – агент», пытаясь удостовериться в том, что его наблюдатели выполняют свою работу.

Сторонники решения проблемы с помощью центрального органа исходят из предположения, согласно которому такие учреждения располагают точной информацией и способны изменять стимулы, с тем чтобы получить нечто напоминающее игру 2. Центральному органу власти довольно сложно получать информацию в то время и в том месте, где это требуется, причем информацию, достаточную для точной оценки и пастбищной мощности общего ресурса, и подходящих размеров штрафов, налагаемых для того, чтобы стимулировать стратегии сотрудничества. Я думаю, что ситуации, аналогичные рассмотренной выше, при изложении игры 3, встречаются гораздо чаще, чем это обычно считается в работах по экономической политике в сфере коллективных ресурсов. Необходимость во внешних наблюдателях и лицах, осуществляющих принуждение к выполнению контрактов, является особенно острой в тех случаях, когда то, к чему необходимо принудить, представляет собой решение внешнего агентства, действия которого чреваты серьезными издержками для участников.

Еще одна проблема, которую предлагается рассмотреть, состоит в следующем. Аналитики и официальные лица могут спутать игры, в которых принуждение организовано на базе взаимных соглашений, с играми, в которых соглашения о том, как будут организованы сотрудничество и принуждение, отсутствуют. Иными словами, некоторые примеры игры 5 могут быть ошибочно приняты за варианты игры 1[23]. Такие ситуации могут расцениваться как неформальные, учитывая тот факт, что они, как предполагается, не имеют санкции закона. Такая трактовка, в свою очередь, опирается на фундаментальные предположения о природе государства, которое считается внешней властью, управляющей обществом.

Как будет показано в ходе рассмотрения конкретных примеров, пользователи общих ресурсов разработали широчайший набор самых разных соглашений, принуждение к выполнению которых обеспечивается с помощью самых разных механизмов. Некоторые из таких механизмов опираются на деятельность внешних государственных агентств, некоторые предусматривают участие членов сообществ пользователей, осуществляющих функции наблюдателей и лиц, обеспечивающих принуждение к исполнению договоренностей. Некоторые механизмы предполагают, что пользователи являются наблюдателями за своими собственными действиями. В тех случаях, когда механизмы принуждения обеспечиваются не внешними государственными агентствами, некоторые аналитики полагают, что принуждение отсутствует вовсе. Именно по этой причине игру 5 путают с игрой 1.

Игра с принуждением к выполнению контрактов, осуществляемым на базе самофинансирования, – не панацея от всех недугов. Подобные институты во многих ситуациях обнаруживают многочисленные слабости. Владельцы стад могут переоценивать или недооценивать пастбищную мощность луга. Их системы наблюдения могут сломаться. Внешнее лицо, осуществляющее принуждение, может оказаться не в состоянии сделать это ex post, хотя он и обещал сделать это ex ante. В реальности могут иметь место мириады ситуаций, причем как в случае идеализированных институтов централизованного регулирования, так и в случае, когда эти функции выполняют частные институты.

Структура институциональных договоренностей, которая обнаруживается в естественных условиях, представляет собой, разумеется, намного более сложную систему, чем структура любой из чрезвычайно упрощенных теоретико-игровых моделей, которые были здесь обсуждены. С помощью этих упрощенных моделей я пыталась сгенерировать разнообразные альтернативные трактовки ситуации, которые индивиды могли бы использовать для того, чтобы выбраться из плена «дилеммы общин» – трактовки, альтернативные тем, которые в изобилии присутствуют в литературе по конкретным мерам экономической политики в этой сфере. Для того чтобы бросить вызов привычным ходам, нужно прибегать лишь к простым механизмам, которые иллюстрируют альтернативы тому, что обычно претендует на статус преобладающих вариантов решений.

1.3.5. Эмпирическая альтернатива

Игра 5 рисует теоретическую альтернативу централизации и приватизации, предлагаемым в качестве метода решения проблемы общих ресурсов. Теперь мы кратко рассмотрим решение, разработанное участниками в полевых условиях – в Аланье (Турция), которое нельзя однозначно отнести ни к одному из двух типов решений – ни к централизованному регулированию, ни к приватизации. Прибрежное рыболовство в Аланье, как оно описано в работе Фикрета Беркеса (см. [Berkes, 1986b]), представляет собой относительно небольшой бизнес. Многие из примерно ста местных рыбаков ведут лов на двух- или трехместных лодках, используя сети различных видов. Половина рыбаков входит в местный рыболовный кооператив. Согласно Беркесу, начало 1970-х годов было для Аланьи эпохой «темных веков». Экономическому выживанию рыболовства угрожали два обстоятельства. Во-первых, неограниченное увеличение вылова рыбы вело к росту напряженности, подчас перераставшей в ожесточенные стычки между пользователями. Во-вторых, конкуренция между рыбаками за лучшие участки лова увеличивала производственные затраты, а также уровень неопределенности относительно потенциального улова каждой отдельной лодки.

В начале 1970-х годов члены местного кооператива начали экспериментировать с зачаточными системами распределения участков лова между местными рыбаками. После более чем десятилетнего периода проб и ошибок в среде рыбаков, занятых прибрежным ловом в Аланье, сложились следующие правила:

• каждый сентябрь составляется список рыбаков, имеющих право лова, в который включены все лицензированные рыбаки Аланьи, вне зависимости от членства в кооперативе;

• в пределах зоны, в которой обычно ведут лов местные рыбаки, все используемые участки получают название и переписываются. Эти участки располагаются так, что сети, поставленные на одном участке, не блокируют рыбу, которая может ловиться на прилегающих участках;

• эти места лова, снабженные названиями, и приписанные к ним лодки сохраняются постоянными в период с сентября по май;

• в сентябре все рыбаки, имеющие право лова, тянут жребий, в результате чего они приписываются к тому или иному участку;

• с сентября по январь каждый день каждый рыбак сдвигается на следующий участок, к востоку от того, на котором он ловил вчера. С января рыбаки меняют порядок смены участка на противоположный. Это дает рыбакам равные шансы попадания на косяки рыбы, мигрирующие с сентября по январь с востока на запад и в обратном направлении с января по май (см. [Berkes, 1986b, pp. 73–74]).

Эта система имеет своим следствием распределение рыбаков по достаточно большой территории и далеко друг от друга, а в ее основе лежит стремление оптимизировать использование производственной мощности каждого участка. Кроме того, все лодки имеют равные возможности ведения лова на лучших участках. Ресурсы не растрачиваются на поиск рыбы путем перемещения от участка к участку[24]. Не видно никаких признаков истощительного вылова. Перечень участков лова подписывается каждым рыбаком и раз в год, в день проведения жеребьевки, сдается на хранение мэру и местному жандарму. Однако надзор и принуждение к выполнению договоренностей осуществляются самими рыбаками в порядке побочного эффекта, возникающего в процессе ротации рыбаков по участкам. Когда произвольный данный рыбак оказывается приписанным к более продуктивному участку, он совершенно точно попадет на него (если в последний момент не произойдет поломки снастей и оборудования). Все остальные рыбаки исходят из того, что рыбак, которому достался продуктивный участок, появится на нем ни свет ни заря. Следовательно, попытка обмануть систему, состоящая в стремлении пораньше занять более продуктивный участок тем рыбаком, кому в этот день достался менее продуктивный участок, имеет немного шансов остаться незамеченной. Мошенничество будет пресечено теми самыми рыбаками, которые имеют права на лучший участок и которые захотят защитить свои права, если потребуется, то и силой. Защита их прав будет поддержана всеми остальными участниками системы. Все захотят удостовериться в том, что их собственные права не будут узурпированы в те дни, когда придет их черед ловить на более продуктивных участках. Те немногие ловкачи, которые попытались мошенничать, были быстро призваны к порядку остальными рыбаками в местной кофейне (см. [Berkes, 1986b, p. 74]).

Хотя данная система и не является системой с частной собственностью, права на использование участков для лова и обязанности по обеспечению этих прав хорошо определены. И хотя эта система не является централизованной, руководство местного кооператива использовало национальное законодательство, передавшее подобным кооперативам право определять «местные установления», для повышения степени легитимности своего содействия процессу выработки работающего набора правил. Легитимность этой системы повышает и то обстоятельство, что местные власти также признают подписанное соглашение. Однако фактический надзор за исполнением договоренности и принуждение к выполнению правил оставлены самим рыбакам.

Чиновники из центрального правительства не смогли бы выработать подобный набор правил без найма постоянно действующего персонала для работы (т. е. для рыболовства) в зоне своей ответственности в течение продолжительного периода. Участки лова, имеющие разную экономическую ценность, обычно ассоциируются с прибрежным рыболовством (см. [Christy, 1982], [Forman, 1967]), но их практически невозможно нанести на карты без масштабных исследований и экспериментов непосредственно на данных участках моря. Картографирование набора участков лова – такого, что деятельность одной рыбацкой лодки может сказаться, а может и никак не сказаться на миграции рыбы на другие места, стала бы устрашающим вызовом, если бы не существовало огромных массивов информации, привязанной к месту и времени, собранной рыбаками, которые были готовы к экспериментированию в течение десяти лет с различными картами и системами. Аланья дает нам пример саморегулируемой организации использования общей собственности, в рамках которой были разработаны правила, модифицированные самими участниками, которые к тому же сами осуществляли надзор за их соблюдением и принуждение к их выполнению.

Пример с прибрежным рыболовством в Аланье – лишь одно эмпирическое наблюдение из множества договоренностей, воплощенных в работающие схемы, которые были разработаны и модифицированы, которые наблюдались и поддерживались самими пользователями возобновляемого общего ресурса, стремившихся ввести в некие рамки индивидуальное поведение, которое, не будь оно ограничено, наверняка уменьшило бы общее вознаграждение данного сообщества индивидов. В дополнение к тем примерам, которые будут разбираться в главах 3, 4 и 5, отметим, что имеется множество хорошо документированных примеров продуктивных институционализированных соглашений по поводу общих ресурсов самой разной природы – управляемых фермерами систем ирригации, общественных лесов, прибрежных рыбных ресурсов, пастбищных и охотничьих угодий[25].

Назад Дальше