Некоторые авторы пишут не просто по ночам, а вообще во сне – и книги у них в форме снов. Возможно, самый известный случай, когда книга стала воплощением сна, – это «Франкенштейн» Мэри Шелли (в то время Мэри Уолстонкрафт Годвин). Вот как это случилось и вот как она описывает это в предисловии к роману:
Положив голову на подушки, я не заснула, но и не просто задумалась. Глаза мои были закрыты, но я каким-то внутренним взором необычайно ясно увидала бледного адепта тайных наук, склонившегося над созданным им существом. Я увидела, как это отвратительное существо сперва лежало недвижно, а потом, повинуясь некоей силе, подало признаки жизни и неуклюже задвигалось.
Я не сразу прогнала ужасное наваждение; оно еще длилось. И я заставила себя думать о другом. Я обратилась мыслями к моему страшному рассказу – к злополучному рассказу, который так долго не получался! Такое зрелище страшно; ибо что может быть ужаснее человеческих попыток подражать несравненным творениям создателя?
Тут я сама в ужасе открыла глаза. Я так была захвачена своим видением, что вся дрожала и хотела вместо жуткого создания своей фантазии поскорее увидеть окружающую реальность.
О, если б я могла сочинить его так, чтобы заставить и читателя пережить тот же страх, какой пережила я в ту ночь!
И тут меня озарила мысль, быстрая, как свет, и столь же радостная: «Придумала! То, что напугало меня, напугает и других; достаточно описать призрак, явившийся ночью к моей постели».
Наутро я объявила, что сочинила рассказ. В тот же день я начала его словами: «Это было ненастной ноябрьской ночью», а затем записала свой ужасный сон наяву.
Одна из двух самых успешных книжных серий всех времен была тоже задумана во сне. Сайт Entertainment Weekly’s EW.com сообщает:
2 июня 2003 года [Стефани] Майер приснилось, как девушка встречает в лесу вампира. На следующее утро выпускница отделения английского языка Университета Бригама Янга проснулась, впервые в жизни стала писать и всего через три месяца окончила 500-страничную книгу об обычной девушке Белле и ее возлюбленном красавчике-вампире Эдварде.
Еще одна повесть, идея которой зародилась во сне, – «Странная история доктора Джекила и мистера Хайда». В путевых записках «Через равнины» одна глава посвящена воспоминаниям писателя о его детских ночных кошмарах, которые он впоследствии научился использовать, придумывая сюжеты. Вот что привело к появлению доктора Джекила:
Два дня я бродил как неприкаянный, напрягая мысль и на разные лады продумывая фабулу. На вторую ночь мне приснилась сцена у окна; затем от нее отделилась еще одна, в которой преследуемый за совершенное преступление мистер Хайд принимает порошок и претерпевает превращение на глазах у своих преследователей.
Конечно, редко бывает так, чтобы во сне появился весь сюжет, и Стивенсон прямо пояснял, что помог идее обрасти мясом позже:
Все остальное я доделал в состоянии бодрствования и осознанно, хотя, как я полагаю, манеру моих брауни[1] можно было бы обнаружить в большей части написанного. Идея этой истории все-таки принадлежит мне, она давно существовала в моем саду Адониса, тщетно пытаясь воплотиться то в одну форму, то в другую; да, мораль моя, но реализовать ее не получалось! А у моих брауни нет никаких признаков того, что мы зовем совестью. Мне принадлежит и место действия, и персонажи. Все, что на меня снизошло, – это три сцены и общая идея о том, как превращения, добровольные вначале, затем сменяются вынужденными.
Самые известные книги Стивенсона – «Остров сокровищ», «Похищенный» и «Странная история доктора Джекила и мистера Хайда». Он писал, кроме того, стихи и эссе. Стивенсон входит в список тридцати наиболее часто переводимых в мире авторов, занимая место сразу после Чарльза Диккенса.
Современный мастер ужасов Стивен Кинг тоже обращался за материалом к собственным ночным кошмарам. В интервью, которое он дал британскому писателю Стэну Николсу, Кинг рассказал, как к нему пришла идея романа «Мизери»:
Как и некоторые другие, этот роман я задумал во сне. Это случилось, когда я летел сюда, в гостиницу «Браунс», в «Конкорде». В самолете я уснул, и мне приснилась женщина, которая держала писателя в темнице, а потом убила его, сняла кожу, скормила тело свинье, а его роман переплела в человеческую кожу. В его кожу, кожу автора романа. Я сказал себе: «Я должен написать об этом». Конечно, в процессе работы сюжет немного поменялся. Но первые сорок-пятьдесят страниц я написал сразу же по приземлении, между первым и вторым этажами гостиницы… Сны – это еще одна часть жизни. Я пользуюсь ими для своих романов так же, как пользуюсь, например, обликом человека, которого увидел на улице. Берешь его и вставляешь в текст.
С Кингом соглашается Аллан Гурганус. Интересно проследить, как один вид сна переходит в другой:
Это странное сочетание использования образов и обрывков из реальных снов и нахождения способов вести сознательную жизнь в снах. А это и есть литература… Удовольствие рассказчика именно в том, что у меня по меньшей мере две жизни во сне: одну я веду восемь часов в день, когда закрываю глаза, а другую все остальное время.
Для Рэя Брэдбери было важно состояние полудремы, которое бывает сразу после пробуждения. В интервью Гэвину Гранту на сайте Booksense.com он сказал:
Думаю, мои книги нравятся людям, потому что они понимают, что это книги честные, интуитивные и похожие на сны. Сюжеты часто приходят ко мне, когда я просыпаюсь, – примерно в семь утра. Мне ничего не снится, но как раз в это время между пробуждением и полным бодрствованием разум расслабляется, идеи приходят в голову, удивляют меня, я выпрыгиваю из постели и бегу их записывать.
Это происходит, наверное, в шестидесяти процентах случаев. Я не верю в сны. Меня иногда спрашивают: «Вам когда-нибудь снился сюжет?» Нет, этого со мною не случалось. Я верю в такое расслабленное состояние: когда просыпаешься, ты еще не готов думать, но по-особенному воспринимаешь действительность, прежде чем пробудишься окончательно.
Брэдбери известен множеством произведений, в частности «451° по Фаренгейту», «Марсианские хроники» и «Человек в картинках». Хотя его чаще всего называют автором научной фантастики, сам Брэдбери считал, что пишет фэнтези. Он никогда не посещал колледж, а настоящее образование получал в библиотеках.
Сырьем для литературы могут послужить не только ночные кошмары. Несколько лет назад мне самому приснилось начало сюжета, из которого, на мой взгляд, мог бы развиться неплохой сценарий комедии о писателе-неудачнике, собравшемся написать книгу для детей. Я проснулся и написал первые шесть страниц. Следующей ночью сон продолжился с того момента, где закончился в прошлый раз, и после этого я написал еще шесть страниц. Я был вне себя от радости: такими темпами я бы завершил сценарий всего за три недели!
К сожалению, больше снов не было, но первые двенадцать страниц в почти неизменном виде вошли в фильм «Сказка про корову».
Один из наиболее простых способов фиксировать сновидения предложила Джулия Кэмерон. Он называется «утренние страницы». Джулия советует писать по три страницы обычным почерком в манере потока сознания, чтобы обрести и удерживать творческую форму. Эти страницы не предназначены для чужих глаз, вы не будете их публиковать или как-то использовать, но там, вполне вероятно, будет что-то из ваших ночных снов.
К ДЕЛУ. Основная проблема – запомнить сон, но этому можно научиться. Держите у кровати диктофон или ручку и бумагу. Прежде чем уснуть, напоминайте себе, что намерены запомнить сон. Просыпаясь, немедленно записывайте или наговаривайте все, что удалось припомнить. Сначала, вероятно, вы извлечете только какой-то один образ или обрывок диалога. Но чем чаще вы будете так делать, тем больше сможете вспомнить. Тогда уже можно стать поразборчивее и записывать только те сны, которые оказывают какое-то эмоциональное воздействие. Именно у них больше шансов послужить строительным материалом или источником вдохновения при создании важной книги.
4. Развитие
Успешные писатели понимают, что идея должна расцвести. Вдохновение – это не просто внезапно пришедшая в голову идея; это еще и ее обработка, проращивание ее в нашем бессознательном и выпускание на волю по мере готовности.
Вот как описывал этот процесс в интервью Paris Review знаменитый автор детективов Жорж Сименон:
На бессознательном уровне у меня, наверное, всегда есть две или три – нет, не повести, даже не идеи повестей, но темы для них. Я даже и не думаю, что они могут мне пригодиться в этом качестве; это просто вещи, которые меня интересуют. За пару дней до того, как я начинаю писать роман, я сознательно начинаю разрабатывать одну из этих тем. Но еще до этого я пытаюсь нащупать некую атмосферу… Припоминаю, например, какую-нибудь весну в итальянском городке, местечко во французской глубинке или в Аризоне… и мало-помалу мне в голову приходит маленький мирок с несколькими персонажами. Этих персонажей я создаю частично из людей, которых я знаю, а частично – просто игрой воображения… И тут приходит та самая идея, которую я накладываю на этот мирок. Теперь героям предстоит решать именно ту проблему, которая интересовала и меня самого. Проблема вместе с героями уже создает сам роман.
Версия творческого процесса от Джека Керуака кое в чем похожа на предыдущую:
Обдумываешь, что же на самом деле произошло, рассказываешь долгие истории друзьям, пережевываешь все в мозгу, в свободное время связываешь нити, а потом, когда наступает время платить за квартиру, заставляешь себя сесть за печатную машинку или взять ручку и пытаешься все записать как можно быстрее… и это нормально, потому что весь сюжет у тебя уже в голове.
Он написал «На дороге» за три недели.
Мартин Эмис описывает то же самое так:
А случается то, что Набоков называл пульсацией. Пульсация, мерцание – словом, секунда понимания автором замысла. В этот момент писатель думает: «Вот нечто, о чем я могу написать роман»… Идея может быть совсем смутной – ситуация, герой, который находится в определенном месте в определенное время. Например, «Деньги» выросли из того, что я подумал о толстяке, который пытается снять кино в Нью-Йорке. Вот и все.
Эмис написал «Деньги», «Информацию» и «Лондонские поля». В детстве и молодости он отказывался читать прозу, отдавая предпочтение комиксам; его классный руководитель в школе аттестовал его как «удивительно малоперспективного ребенка». Многие его романы в некоторой степени автобиографичны, а в «Деньгах» герой даже носит его имя.
Один образ натолкнул Уильяма Фолкнера на идею романа «Шум и ярость»:
Все началось с образа, который возник у меня в голове. В то время я не понимал, насколько он был символичен. Это была девочка в замаранных сзади штанишках, которая сидела на грушевом дереве и смотрела через окно в дом, где хоронили ее бабушку, и сообщала братьям, стоящим внизу, что происходит. Когда я объяснил себе, кто они такие, что делают и почему у нее грязные штанишки, я понял, что уложить все это в рассказ не получится, это должна быть большая книга.
Элис Уокер рассказывает, как задумала самый известный из своих романов и как развернула идею в книгу:
Я не всегда знаю, откуда берутся мои книги, но в случае с «Цветом пурпурным» могу быть уверена. Я гуляла в лесу с Рут, моей сестрой, мы разговаривали о любовном треугольнике, которому обе были свидетельницами. Она сказала: «И однажды Жена попросила Другую одолжить ей кальсоны». И тут же на место встал недостающий кусочек книги, которую я мысленно писала, – о двух женщинах, которые замужем за одним и тем же человеком. Прошло несколько месяцев – я пережила болезни, развод, несколько переездов, поездку за границу, все сердечные невзгоды и откровения, но сказанное сестрой все так же служило стержнем в структуре романа, которую я выстраивала в голове.
Что общего у этих описаний? Все они начинаются с того, что появилась отправная точка, которая запускает работу мысли. Эрнест Хемингуэй писал:
Мне никогда не нужно было выбирать тему – скорее, это тема выбирала меня.
К ДЕЛУ. Какой бы ни была ваша отправная точка – образ, ощущение, подслушанное замечание, – немедленно фиксируйте ее. Запишите в блокнот, отправьте сами себе в SMS, надиктуйте на телефон (сейчас у многих телефонов есть встроенные диктофоны; можно воспользоваться и голосовой почтой самому себе), сфотографируйте. Для некоторых писателей сам акт фиксации идеи важнее, чем последующее обращение к ней. Отметить ее уже достаточно, чтобы она укоренилась в сознании, где сможет расти дальше.
Идею, подобно семенам, вряд ли стоит упорно вытаскивать на свет божий, чтобы посмотреть, не созрела ли она. Оставьте ее в покое, и в свое время она проклюнется на поверхность.
Визуальные подсказки помогает получить метод, о котором я уже писал в книге Creativity Now! Он был предложен Ричардом Стомпом, менеджером по стратегии и инновациям, и называется уличным поиском. Помните, как некоторые ходят по пляжам и высматривают в песке интересные штуковины? А вы будете не собирать раковины, а искать необычные зрительные образы и фотографировать их.
Неважно, будете ли вы использовать эти кадры в своем творчестве; сам процесс сознательного поиска интересных образов меняет у вас видение мира. Неожиданно оказывается, что глаза и разум куда более восприимчивы ко всему удивительному, необычному, что происходит вокруг вас.
То же самое относится и к звуковым образам. Конечно, большинство писателей и без того очень любят подслушивать, но попробуйте как-нибудь поставить себе целью (только, конечно, не нужно вести себя слишком нагло) записать как можно больше подслушанных разговоров. К концу дня они сложатся в диалог, достойный Беккета, и, возможно, натолкнут вас на идею для персонажа или сюжета.
Можно воспользоваться этими методами, чтобы помочь идее вырасти – скажем, если вы чувствуете, что какая-то из сюжетных линий зашла в тупик. Сопоставьте уже имеющиеся у вас элементы с собранными картинками, подслушанными репликами – и переходите к следующему этапу. Например, когда я работал над пьесой «Убить свою мать», я ломал голову: как продемонстрировать чувства героя после смерти его жестокой матери? В романе я бы просто изложил его мысли по этому поводу, но в пьесе все должно претворяться в действие. Я пошел на прогулку и сфотографировал несколько витрин, в том числе витрину танцевальной студии. И пришло решение. Мать всегда потешалась над неуклюжестью героя; когда же она умерла, он протанцевал по комнате – все еще неуклюже, но явно чувствуя освобождение.
Еще один полезный способ развития сюжета – представить, что вы уже закончили работу над книгой и теперь даете интервью любопытному журналисту. Представьте, как вас спрашивают о различных ее аспектах, в том числе и о тех, о которых вы пока сами понятия не имеете. Вы удивитесь, насколько быстро вам в голову придут идеи развязок и нужных звеньев сюжета, притом без всяких сознательных усилий с вашей стороны.