Еще одним примером может послужить известное произведение «Смотрю на морской прилив» [Ван хайчао] северосунского поэта Лю Юна, которое посвящено описанию столицы Северной Сун Линьани (современный Ханчжоу). И до сих пор стихотворение восхищает читателя:
Строчка «С глубокой древности Цяньтан цветущий» говорит сама за себя. «В ивовых веток дымке резные мосты» подтверждает, что тогда Ханчжоу был очень зеленым городом с множеством рек и каналов, через которые строители перекинули резные мосты. «Ярким пологом занавесок прикрыты» – дома были украшены очень красиво, и к выбору украшений жильцы относились весьма серьезно. И хотя строчка «Сотни тысяч сплетенных друг с другом домов» может быть не вполне точным литературным описанием, стоит отметить, что в Линьане проживало около миллиона человек (во-первых, тогда не было программы контроля рождаемости; во-вторых, в те времена практиковали многоженство, поэтому в каждом доме могли проживать несколько жен с множеством детей, получить таким образом миллион и сто тысяч домов несложно). «В лавках – жемчуга и атлас, / Дома пышут убранством своим, / Состязаются в роскоши все» говорит о богатстве выбора в торговых лавках и роскошных домах, состязавшихся в оформлении. «А ночью льются песни сборщиков орехов водяных» свидетельствует, что жизнь в городе не замирала и ночью, по рекам и озерам разносилось пение сборщиков водяных орехов. «Вокруг дворцов – тысячи стражей, / И опьяняет колокольных башен перезвон» – эти строки отражают гордость обычных граждан, которые хотя и не могли полностью реализовать себя, но были причастны к атмосфере роскошной жизни и развлечений.
Однако вполне возможно, что произведение Лю Юна является литературной гиперболой. Может, описания приехавшего издалека европейца должны отличаться большей объективностью? Итальянец Марко Поло[24] прибыл в Китай во времена династии Юань (1271–1368), он не только побывал в Янчжоу и других городах с торговыми целями, но и был принят на государственную службу правителем Хубилаем. Когда он вернулся в Италию, то описал Сучжоу в своих путевых заметках «Книга чудес света» (Livres des merveilles du monde) как город в «сорок ли[25] в окружности» и отметил, что его население невозможно пересчитать. Говоря же о Ханчжоу, он признавал, что это самый красивый и процветающий город в мире, и удивлялся: «Как же один город может прокормить столько народа?»
Реверсия: внезапный упадок Китая в Новое время
Согласно статистике, до начала XVIII века в Китае было восемь городов, население которых превышало миллион человек. В XIII веке не только на родине Марко Поло, но и во всей Европе считали, что Китай невероятно богат. Книга «Исследование о природе и причинах богатства народов» (1776) содержит немало описаний Китая: Адам Смит полагал, что Китай уже достаточно долго остается богатой страной с очень высоким уровнем производительности и экономического развития. Карло Чиполла[26] опубликовал работу (Cipolla, 1980), посвященную европейскому обществу между 1000 и 1700 годом. Сравнивая Восток и Запад, он пришел к любопытному выводу, что западные страны того периода имели отсталую аграрную экономику, а Китай был развитой промышленной страной. И если сегодня поменять в этом выводе местами «Запад» и «Китай», то этот вывод останется справедливым.
Запад очень быстро обошел Китай, и основной причиной этому послужили именно промышленные революции, начавшиеся в Европе в XVIII веке. Один ученый очень метко описал это фразой: «Когда в Китае использовали металлические плуги, вся Европа еще пахала деревянными, но когда Европа перешла на стальные плуги, Китай так и пахал железными». За очень короткий промежуток времени на Западе произошли огромные преобразования, Китай же отстал от своих «соперников». С середины XVIII века промышленная революция «прошлась» по всей Европе, ее приметы – механизация текстильной промышленности, повсеместное использование паровых двигателей и стали. Многие изучавшие промышленную революцию специалисты задавались вопросом: почему же она началась именно в Англии? Конечно, там были благоприятные условия, но ряд исследований показал, что эти сложившиеся в Англии только к XVIII веку условия присутствовали в Китае уже в XIII веке. Таким образом, Китай оказался на пороге промышленной революции значительно раньше. Поэтому куда более важным для нас будет другой вопрос: почему за несколько столетий Китай так и не перешагнул этот порог, а после вспыхнувшей в середине XIX века Первой опиумной войны оказался так далеко позади? Этот вопрос впервые был задан Джозефом Нидэмом. Поскольку его исследования касались подробного изучения истории китайской науки и техники, эта проблема получила его имя.
Появление «проблемы Джозефа Нидэма»
Джозеф Нидэм – фигура весьма любопытная. В начале ХХ века, будучи еще совсем молодым, он уже был хорошо известным биохимиком и внес большой вклад в эту науку. В лаборатории Кембриджского университета, где он проводил исследования, работали три китайских студента, и в свободное от экспериментов время он любил поговорить с ними о науке и технике. Нидэм полагал, что Британия является крупнейшей мировой экономикой и лидером в области технологических инноваций, а также колыбелью промышленной революции, поэтому он считал само собой разумеющимся, что Европа – родина всех изобретений. Однако среди студентов оказалась девушка, чей отец был профессором истории науки и техники в Пекинском университете, поэтому она хорошо была знакома с предметом. Всякий раз, как Нидэм приписывал какое-либо изобретение европейцам, она говорила, что его родиной в действительности является Китай, и указывала на источник, где об этом можно было прочитать. Первоначально британец не верил ей, но, ознакомившись с большим количеством материалов, был вынужден признать первенство в создании этих технологий за Китаем. Это очень удивило профессора и пробудило в нем живой интерес к изучению истории китайской науки и техники. Во время Второй мировой войны он служил атташе по вопросам культуры в британском консульстве Чунцина и воспользовался этой возможностью, чтобы собрать значительное количество исторических материалов. После войны он некоторое время проработал в ЮНЕСКО, а затем возвратился в Англию. При Кембриджском университете Нидэм основал библиотеку, фонд которой состоял из литературных памятников Китая. Он составил подробный список технологий, механизмов и инструментов с указанием самого раннего их упоминания в китайских источниках и разницы в создании подобных технологий в Китае и на Западе, отметил, как они могли влиять друг на друга. Согласно его исследованию, вплоть до XV–XVI веков технологии по большей части попадали на Запад с Востока, но с XVI–XVII веков на Восток стали попадать и некоторые западные технологии, а с XVIII века Запад стал господствовать в этой области.
Таким образом, Нидэм обозначил проблему, получившую известность под названием «проблема Нидэма». Ученого беспокоили две вещи: во-первых, в чем причины столь серьезного опережения Китаем других стран в древности и средневековье, во-вторых, почему Китай не смог удержать своего лидерства. Этот перелом будоражил умы многих людей. Ответы на эти вопросы были крайне важны для китайского народа, поскольку китайские интеллектуалы считают возрождение страны своей миссией. Ведь, хотя это дела давно минувших дней, их понимание может показать нам пути китайского Ренессанса.
Многим культурам удалось оставить заметный след в истории человеческой цивилизации. Пять-семь тысяч лет назад самой крупной и сильной экономикой мира был Египет, около трех тысячелетий назад его сместило Междуречье, а впоследствии – Китай. Но путь большинства цивилизаций выглядит так: накапливание силы, пик могущества, на котором цивилизация может продержаться сотни и даже тысячи лет, а затем – неминуемое угасание и полное исчезновение. И хотя (с точки зрения географии) Египет располагается там же, где и во времена фараонов, с культурологической точки зрения египетская цивилизация мертва. Это верно и для других цивилизаций, например, Месопотамии. Считается, что китайская нация – единственная, кто остается бессменным хранителем собственной цивилизации, но, пройдя все взлеты и падения, не повторит ли она путь Египта и Месопотамии? Возможно, ответ на этот вопрос, можно найти благодаря решению «проблемы Джозефа Нидэма». А чтобы ее решить, необходимо понять, по какой причине Китай некогда процветал, а затем пришел в упадок. Так мы сможем определить и преодолеть те негативные факторы, которые помешали Китаю остаться на пути созидания. «Проблема Джозефа Нидэма» привлекла внимание множества людей, были предложены объяснения и построены гипотезы, но все они дают ответ лишь на один из двух вопросов – либо почему Китай был столь могучим в прошлом, либо почему он так слаб сейчас. Между тем единственный способ составить надежные рекомендации для восстановления его былого могущества заключается в точном ответе на оба.
Существующие теории, объясняющие «проблему Джозефа Нидэма»
Культурный детерминизм и загадка Джозефа Нидэма
Одной из наиболее авторитетных теорий, объясняющих отставание Китая от стран Запада, стал культурный детерминизм[27]. Обратимся для начала к конфуцианской культуре. Согласно теории культурного детерминизма, конфуцианская культура достаточно консервативна, так как в основе ее лежат гармоничное общество и гармоничное сосуществование человека с природой. Автор концепции культурного детерминизма Макс Вебер[28] полагал, что капитализм зародился на западе в связи с появлением протестантизма, поэтому капитализм и промышленная революция возможны только в рамках протестантской культуры. Таким образом, конфуцианское мировоззрение тормозило развитие Китая – ему недоставало прогрессивности. Конфуцианец придерживается центристских или консервативных взглядов, а поскольку он выступает исключительно за гармонию с окружающим миром, то ему только и остается твердить о «единстве Неба и человека». Традиционалисту чужды технологические открытия и научно-техническая революция. Два ключевых лозунга Движения четвертого мая[29] – «наука» и «демократия» – заостряли внимание на том, что в рамках конфуцианской культуры развитие науки затруднено, основной упор делается на этикет и воспитание, игнорируется проблематика несовершенства общественного строя и существует слепая вера в могущество порока. При этом само конфуцианство представляется как «людоедская норма морали». Таким образом, сторонники культурного детерминизма считают, что отсталость Китая – это долгосрочное последствие того, что он не может скинуть оковы конфуцианской культуры.
Но если мы внимательно проанализируем критику конфуцианства, мы поймем, что, несмотря на ее обоснованность, Китай не может надеяться на перемены в ближайшем будущем, ведь история китайской культуры насчитывает несколько тысячелетий и ее основы плотно укоренились как в общественном сознании, так и в самом государстве. Культуру сложно будет «раскачать» за несколько сотен и даже тысяч лет. Конечно, культура включает множество сфер, в том числе материальные объекты, системы организации общества и мышления. Если говорить о мышлении, не стоит ожидать, что, восприняв западную культуру, человек немедленно начнет мыслить не так, как привык. В народе говорят: «В три года ребенок смотрит на взрослых, а в семь – на стариков». Фундамент ценностных ориентиров человека закладывается в раннем возрасте, и это подтверждается многими исследованиями и экспериментами современной психологии. Национальные ценности ребенок перенимает у родителей, братьев и сестер, окружающих людей и предметов материальной культуры. Чтобы дать ребенку другое мышление, необходимо отправить его сразу после рождения в США или европейскую страну, с самого рождения обучать его там и вернуть на родину уже взрослым. Ежегодно в Китае рождается множество детей. Невозможно даже представить, чтобы с каждым из них была проведена такая манипуляция, и это не говоря уже о возможном генетическом факторе культурного характера. Поэтому если культурный детерминизм верен, то его выводы очень пессимистичны. Однако если в Китае нет западного вызова природе, то почему же тысячу лет назад он был в лидерах? Ведь «оба Китая» обладали одними ценностными установками. Таким образом, несмотря на то, что сторонники культурного детерминизма способны объяснить причины отставания китайцев от европейцев в Новое время, ответа о былом могуществе Китая у них нет, поэтому в действительности теория культурного детерминизма не проливает свет на истинные причины отсталости страны.
Гипотеза о соперничестве государств и защита патентных прав
Во время дискуссий в периодической печати некоторые китайские ученые предположили, что развитие техники в Европе было связано с существованием множества небольших стран, которые были вынуждены конкурировать между собой и проявлять инициативу для поддержания процветания собственной страны. Китай же, наоборот, длительное время сохранял единство, а значит, не было нужды в конкуренции ради прогресса. Эта точка зрения кажется верной, ведь Европа действительно была разделена на многие государства, но в то же время она не может объяснить, по какой причине, оставаясь единым, Китай был могущественнейшей страной мира. Таким образом, эта теория не проясняет нашу загадку. И подобных ей великое множество. Например, некоторые специалисты полагают, что промышленная революция стала следствием порядка патентования в Англии, введенного в XV веке, который поспособствовал дальнейшему процветанию страны. Однако это опять же не проливает свет на научно-техническое превосходство Китая до Нового времени.
Все эти теории объясняют современную ситуацию в развитии Китая, в обсуждении же социально-экономических и исторических проблем необходимо сосредоточиться не на современной ситуации в Европе, а на историческом контексте, на истории прошлых столетий. Существующих в наши дни и ставших привычными технологий не было в Европе несколько столетий назад. Например, на раннем этапе промышленной революции подавляющее большинство технологий находилось под защитой патентов, поскольку техническая информация патентных заявок была общедоступна, и чтобы избежать обвинений в нарушении патента, достаточно было лишь немного изменить технологию. Кроме того, связанные со сбором информации и защитой патентных прав издержки были достаточно высоки, поэтому эффективность этой защиты была малой, многие по-настоящему «новые» технологии предпочитали не патентовать, по этой же причине они не патентуются и сегодня. Поэтому важность патентной системы сомнительна: даже несмотря на ее заметную роль в наши дни, она вряд ли могла стать определяющим фактором промышленной революции.