Воспроизводя в такой, весьма своеобразной форме исходный тезис меркантилизма, Й. Шумпетер утверждал, что капитал – это определенная сумма денег, которая может находиться в данный момент времени в распоряжении предпринимателя. Если деньги как таковые выполняют техническую функцию, характеризующую их роль в процессе обмена обычных товаров (сфера простого товарного обращения), то деньги как капитал – специфическую функцию, связанную с приобретением предпринимателем средств производства (сфера капиталистического товарного обращения). Указывая на различие этих сфер товарного обращения, автор, однако, дал неверное толкование сути данного вопроса. Дело в том, что это различие определяется отнюдь не вещественным содержанием обменивающихся товаров (и в той, и в другой сфере таковыми могут быть не только предметы потребления, но и средства производства), а прежде всего действительной целью простого и капиталистического товарного обращения: первое ориентируется на непосредственное удовлетворение потребностей (личное потребление), второе – на извлечение прибыли.
Главные недостатки «инновационной» концепции капитала Й. Шумпетера заключаются в том, что, будучи «великим техником» экономического анализа, он, во-первых рассматривал только техническую сторону производства, игнорируя одновременно общественную сторону последнего; во-вторых, неправомерно противопоставлял друг другу два разных фактора предпринимательской деятельности (капитал и производительные блага), полагая, что капитал не принимает непосредственного участия в процессе производства; в-третьих, абсолютизировал денежную форму капитала, отрицая вместе с тем другие его формы – производительную и товарную; в-четвертых, не смог преодолеть товарно-фетишистское представление о капитале, отождествляя последний с деньгами и платежными средствами[135].
Сообразно этому представлению, Й. Шумпетер трактовал и структуру первоначального капитала, подразделяя его на две части: основной и оборотный. По мнению автора, «самое четкое, в высшей степени логически обоснованное определение» этих терминов «мы находим в бухгалтерском учете. Может показаться, что наша теория и бухгалтерская практика называют первоначальным капиталом разные вещи. Для нас это сумма денег, идущая на учреждение и обеспечение нормального функционирования предприятия»[136].
С точки зрения этого бухгалтерского учета основной капитал «расходуется на приобретение земельных участком, зданий, машин и т. д.», а оборотный капитал – «на оплату необходимых услуг труда, сырья и пр.». Поэтому «совокупную ценность всех приобретенных благ, сумму всех производственных вложений, словом, в денежную сумму, с которой начинается любое предприятие, мы называем первоначальным капиталом. При этом совершенно безразлично, принадлежит ли вся эта сумма предпринимателю или частично взята взаймы; также не имеет значения, оплачиваются ли все эти блага «деньгами», векселями или другими кредитными платежными средствами»[137].
Подчеркнем, подобное толкование структуры первоначального капитала свидетельствует о стремлении автора «органически» соединить свой меновой подход с бухгалтерским, сложившимся в хозяйственной практике «делового человека», т. е. предпринимателя. В соответствии с ней в качестве главного критерия определения этой структуры провозглашается не способ обращения капитала, не характер перенесения стоимости и его составных частей на производимый продукт, а различные расходы, фиксируемые в бухгалтерском учете. Они осуществляются по двум направлениям: 1) либо на приобретение благ длительного пользования (земельные участки, здания, машины и т. д.); 2) либо на оплату «благ» менее длительного пользования (рабочая сила (услуги труда, по терминологии автора), сырье и пр.). Первые образуют основной капитал, вторые – оборотный капитал. Как видим, бухгалтерский подход к определению этих капиталов совпадает с традиционным (экономическим) подходом, восходящим к Д. Рикардо и Дж. С. Миллю.
Нужно отметить, что вышеуказанные определения капитала (и его составных частей) в дальнейшем прочно утвердились в буржуазной экономической науке. При этом капитал стал трактоваться в двух основных аспектах: во-первых, как денежный феномен, как сумма денег, затраченная на приобретение капитальных благ. Так, Л. Мизес, различая три фактора производства: данные природой материальные ресурсы, человеческий ресурс (труд) и капитальные блага (промежуточные продукты, предназначенные для производства потребительских товаров), считал, что вне последних капитал не существует. Его ценность определяется ценностью капитальных благ. Стало быть, денежный эквивалент определенного количества капитала представляет собой сумму денежного эквивалента этих благ. Более того, капитал сам себя воспроизвести не может. Ибо это не объективное, а субъективное понятие[138]. Оно «действительно только в той мере, в какой люди в своей деятельности руководствуются бухгалтерским учетом капитала»[139]. Поэтому «капитал подсчитывается в деньгах и в рамках этого учета представляет собой определенную сумму денег»[140].
Во-вторых, как вещный феномен, как средства производства, или блага длительного пользования (инвестиционные ресурсы), созданные людьми для производства товаров и услуг. В той или иной вариации это определение капитала можно обнаружить не только в монографической литературе[141], но и в учебной.
Так, например, К. Макконнелл и С. Брю пишут: «Понятие «капитал», или «инвестиционные ресурсы», охватывает все произведенные средства производства, то есть все виды инструментов, машины, оборудование, фабрично-заводские, складские, транспортные средства и сбытовую сеть, используемые в производстве товаров и услуг и доставке их к конечному потребителю. Процесс производства и накопления этих средств производства называют инвестированием»[142].
По мнению, П. Самуэльсона и В. Нордхауса, «капитал состоит из тех произведенных благ длительного пользования, которые, в свою очередь, используются в качестве ресурсов в дальнейшем производстве. Срок существования одних капитальных благ может составлять несколько лет, других – около столетия или больше. Но фундаментальным свойством капитального блага является тот факт, что оно одновременно является как ресурсом, так и продуктом»[143].
По существу, в рамках бухгалтерского подхода осуществляется деление (другими авторами) капитала на основной и оборотный. «Капитал измеряется как имущество, т. е. количество заводов и оборудования, принадлежащих фирме. Например, если фирме принадлежит завод электродвигателей стоимостью 10 млн. долл., мы говорим, что фирма владеет основным капиталом в 10 млн. долл. Такие факторы производства, как рабочая сила и сырье, а также готовая продукция, и представляет собой оборотный капитал фирмы.»[144]
Перечень подобных определений капитала (как, впрочем, и его составных частей) можно было бы и продолжить. Однако в этом нет никакой необходимости, поскольку они покоятся либо на монетарной, либо на вещной концепции капитала, каждая из которых, как показано выше, имеет весьма существенные недостатки[145].
§ 3. Концепция человеческого капитала
Эта концепция капитала сформировалась в 60-х годах ХХ века. Ее появление было обусловлено главным образом двумя важными обстоятельствами.
Во-первых, крупными сдвигами в капиталистической экономике, произошедшими под влиянием научно-технической революции (НТР), начавшейся в середине прошлого века. Подчеркнем, она имеет ряд отличительных особенностей. Если прежние революции в технике и науке совершались, как правило, лишь в их отдельных областях, не совпадали во времени, а совпадая изредка, развивались тем не менее параллельно, слабо воздействуя друг на друга, то современная НТР имеет универсальный характер. Ибо НТР охватывает все отрасли науки, их непосредственную связь с техникой, все элементы производственного процесса, характер и содержание трудовой деятельности человека, организацию и управление производством. В результате сложилась единая система «наука – техника – производство», характеризующаяся определенными закономерностями взаимодействия составляющих ее элементов: опережающим развитием науки по отношению к технике и опережающим развитием техники по отношению к производству. Тесно интегрируясь с производством, наука составляет его теоретическую основу. Вследствие этого научные открытия находят массовое применение в производстве, революционизируя его. Значительно сократились сроки практической реализации научно-технических достижений. НТР обусловливает необходимость перехода от экстенсивного к преимущественно интенсивному типу расширенного воспроизводства, где ключевую роль стали играть организационные, технические и управленческие инновации.
В этих условиях претерпел коренную трансформацию не только вещественный, но и личный фактор производства. Она выразилась в сокращении доли занятых работников в сфере материального производства и значительном росте доли их занятости в сфере нематериального производства и особенно в сфере услуг; в существенном изменении профессиональной и квалификационной структуры этих работников, связанном с быстрыми темпами роста удельного веса лиц, занимающихся преимущественно умственным трудом (увеличение численности научных кадров, управленческого персонала, инженерно-технических работников и т. п.); в резком повышении значимости образовательного и квалификационного уровня работников, занятых в различных отраслях экономики. Именно эти процессы послужили отправным пунктом возросшего интереса к осмыслению ключевой роли личного (человеческого) фактора в производстве.
Во-вторых, апологетико-идеологической функцией современной буржуазной экономической науки, т. е. стремлением ее представителей «научно доказать», что капитал имеет неэксплуататорскую природу, что не существует антагонистического противоречия между наемным трудом и капиталом, поскольку последним «обладает» каждый член капиталистического общества. Именно в этой связи был введен в «научный» оборот термин «человеческий капитал».
История его появления нуждается, однако, в специальном рассмотрении. Как мы видели, не употребляя данный термин, А. Смит тем не менее выделил «приобретенные и полезные способности всех жителей и членов общества» в качестве составной части основного капитала. Поясняя свою мысль, он писал: «Приобретение таких способностей, считая также содержание их обладателя в течение его воспитания, обучения или ученичества, всегда требуют действительных издержек, которые представляют собою основной капитал, который как бы реализуется в его личности. Эти способности, являясь частью состояния такого лица, вместе с тем становятся частью богатства всего общества и которому оно принадлежит. Большую ловкость и умение рабочего можно рассматривать с той же точки зрения, как и машины и орудия производства, которые сокращают или облегчают труд и которые, хотя и требуют известных расходов, но возмещают эти расходы вместе с прибылью»[146].
Эти высказывания А. Смита заслуживают особого внимания. По-видимому, логика их такова: наряду с врожденными, нужно различать «приобретенные и полезные способности» отдельного лица – рабочего. Они, с одной стороны, образуют «основной капитал» этого рабочего, который использует их в своей профессиональной деятельности; с другой стороны, требуют действительных издержек, включающих в себя расходы на «воспитание, обучение и ученичество». Поскольку эти способности принадлежат рабочему, т. е. неотчуждаемы от его личности, а стало быть, «не обращаются», то именно такие издержки представляют собой «основной капитал», который «реализуется» в этой личности. Будучи частью состояния данного лица, «приобретенные и полезные способности» являются одновременно частью общественного богатства. По характеру «реализации» последние можно сравнить с машинами и орудиями производства, которые также «требуют известных расходов» и которые «возмещают эти расходы вместе с прибылью».
Нетрудно видеть, что здесь дано противоречивое толкование сути вышеуказанных способностей. Сначала они рассматриваются как часть «основного капитала», как «основной капитал» рабочего. Затем вносится важное «уточнение»: оказывается, «основным капиталом» являются не эти способности, а действительные издержки, связанные с расходами на «воспитание, обучение и ученичество» данного рабочего, посредством которых он получает определенную профессию. Эта противоречивость обусловлена, в конечном счете, двойственностью методологии А. Смита. С одной стороны, он описывал внешнюю видимость экономических явлений; с другой стороны, он стремился раскрыть их внутреннее содержание, сущность.
В этой связи возникает вопрос: кто должен возмещать расходы, затраченные на получение определенной профессии? Отвечая на него, А. Смит обратился к рассмотрению основного дохода рабочего – заработной платы. Выделив пять главных условий, определяющих ее величину, среди них на второе место (после «приятности или неприятности занятий») он поставил «легкость и дешевизну или трудность» и «дороговизну обучения данной профессии». Поясняя суть этого условия, А. Смит провел аналогию между дорогой машиной и обученным рабочим. По мнению автора, при создании такой машины обычно рассчитывают, что ее интенсивное использование, пока она не износится, должно возместить затраченный на нее капитал с обычной (средней) прибылью. Точно так же обстоит дело с человеком, затратившим большое количество труда и продолжительного времени на изучение какой-либо профессии, требующих от него чрезвычайной ловкости и искусства, что можно сравнить с изготовлением дорогой машины.
Поэтому «следует ожидать, что труд, которому он обучается, возместит ему, сверх обычной заработной платы за простой труд, все расходы, затраченные на обучение, с обычной по меньшей мере прибылью на капитал, равный этой сумме расходов. И это должно быть осуществлено в не слишком продолжительный промежуток времени, поскольку человеческая жизнь имеет весьма неопределенную продолжительность, как это рассчитывается применительно к более определенному сроку работы машины.
На этом основано различие между заработной платой квалифицированного труда и труда обычного»[147].
Таким образом, по А. Смиту, заработная плата квалифицированного рабочего должна возместить, во-первых, обычную заработную плату за простой (необученный) труд; во-вторых, все расходы, затраченные на обучение; в-третьих, обычную прибыль на капитал, равный этой сумме расходов. Источником этого возмещения трех компонентов такой заработной платы является, согласно автору, более производительный труд данного рабочего.
Проводя различие между квалифицированным и простым (необученным) трудом, А. Смит считал, что все расходы, касающиеся изучения определенной профессии, должен нести рабочий (или его родители, другие родственники). Но эти расходы следовало бы относить не к основному капиталу (как полагал автор), а к оборотному, поскольку они осуществляются за счет заработной платы, которую, кстати сказать, автор рассматривал в качестве составной части именно оборотного капитала.
Нужно, однако, подчеркнуть, что, будучи сторонником трудовой теории стоимости, А. Смит был далек от мысли, чтобы трактовать профессиональные («приобретенные и полезные») способности рабочего как «человеческий капитал» (заметим, некоторые приверженцы одноименной концепции, фальсифицируя взгляды автора, провозглашают его основоположником этой концепции, что, разумеется, не соответствует действительности). «Ибо в этом случае, во-первых, в структуре факторов процесса производства труд замещается капиталом (хотя и «человеческим») и вместо двух факторов («капитал» и «труд») остается один фактор – капитал (хотя и в двух видах). Во-вторых, подобное слияние факторов процесса производства противоречит трудовой теории стоимости, согласно которой только труд является источником новой стоимости.»[148]