- Это литовский посол и поэт. Его ещё называют "последним рыцарем серебряного века". Это он делал визы для деятелей искусства, когда революция грянула. Многих так вот спас. Он ещё с Пастернаком общался. А умер в эмиграции, в Париже. Я ещё фильм про него смотрел. Прекрасный был человек! Хотя и склонный к мрачным раздумьям. А ещё к неумеренному употреблению алкоголя.
- По-моему, творческие личности - они все немного того!
- Согласен! Сам я, кстати, не исключение.
- Ой, а Вы пишете? Или рисуете? - Лиза уже пожалела о своём поспешном замечании.
- Если по-честному, пробовал писать стихи ещё в школе. А сейчас - как-то ленюсь. Думал поступать в литературный, а потом понял, что хочу быть учителем химии.
- А я в детстве увлекалась рисованием. И тоже не стала художником.
- А кем стали, если не секрет?
- Мастером по маникюру.
- Получается, тоже своего рода художник... Вот Мишка, мой брат двоюродный - он тоже неплохо рисует. А работал в аэропорту диспетчером...
- Извините, мне пора идти, - Лиза почувствовала, что вот-вот разрыдается. - Я ещё должна приготовиться, а то завтра рано вставать.
- Да, конечно, - Андрей выглядел весьма озадаченным. - Извините, если я что-то не так сказал.
- Да нет, всё нормально. Спокойной ночи!
- Спокойной ночи! До завтра!
Уже в лифте, не боясь, что Андрей увидит, молодая женщина дала волю слезам. Но почему, почему имя Михаил такое распространённое? И почему сегодня, как на беду, ей так везёт на Михаилов? Пусть даже случайно упомянутых. Только бы Андрей не заметил её смятения, только бы не стал расспрашивать! Иначе... Что будет иначе, Лиза сама не знала. Но меньше всего ей хотелось, чтобы этот симпатичный молодой человек узнал о её бесчестии. В противном случае он станет её презирать. Как Маша. Как её собственное отражение. С каждый днём, глядя на себя в зеркало, молодая женщина улавливала всё больше брезгливости в глазах той, другой Лизы. Казалось, для той девушки из зазеркалья ежедневно видеть её - худшее из зол. И Андрей, если узнает, едва ли захочет сидеть рядом с ней за столом.
Только она успела зайти в свой номер, раздеться, как женский голос сообщил, что сработала пожарная сигнализация. Просьба покинуть помещение.
"Наверное, кто-то что-то не там выкурил, - подумала Лиза. - Вряд ли там что-то серьёзное".
Но принять душ и лечь спать ей не дали. Кто-то настойчиво постучал в дверь. Накинув халат, Лиза увидела на пороге молодую девушку. В её руках беспорядочно лежали в куче дамская сумочка, шуба, сапоги и меховая шапка.
- Бежим! Скорее!
- Что, уже горим?
- Пока нет, но можем!
С этими словами девушка принялась стучать в дверь соседнего номера.
- Девчонки, вы чего? - раздался голос из двери в самом углу. - Я позвонил на ресепшн, сказали: ложная тревога.
- Если так, то хорошо, - паникёрша заметно успокоилась. - Можно идти домой.
- Да я не знаю, почему Вы стали паниковать? - удивилась Лиза.
- Просто у меня в квартире уже был пожар. Случился ночью, когда я спала. Когда проснулась - уже вовсю горело. А в окно не выпрыгнешь - этаж десятый. Потом в ожоговом лечилась.
- Понимаю.
- Собственно, я по-любому собралась в супермаркет купить чего-нибудь к ужину.
- Я, пожалуй, тоже сбегаю, - отозвалась Лиза. - А то компот вместо чая...
- А я ужин вообще не заказывала. Дешевле купить что надо и сделать салат.
Супермаркет оказался поблизости от отеля. Лена - так звали попутчицу - взяла селёдку, яблоко, овощей с орехами, десяток яиц. По ходу предложила отметить путешествие чем-нибудь с градусом. С согласия Лизы, в корзину перекочевала сангрия и шоколад с фисташками. Ну и чай, само собой.
Потом в номере у Лены женщины варили в кипятильнике яйца, резали огурцы, помидоры, орехи. Налили в стаканы сангрию. Лиза ещё сбегала к себе, чтобы принести оставшиеся с новогоднего вечера пряники.
- Ну что, с праздником! Будем здоровы! Не стесняйся, Лиз, накладывай салат.
Поскольку поужинала Лиза неплохо, салата съела мало. Зато сангрия с шоколадом пришлась ей по вкусу. За вином пошли разговоры и о личной жизни.
- Ты замужем?
- Нет, разведена.
- Я тоже. Говорила мне мама: не торопись, сначала приглядись к Паше повнимательней. А я, влюблённая дурочка... Оказался натуральным садистом.
- Бил?
- Сначала нет. А как пошёл работать в ментовку... В общем, стал просто психом! За разгон Болотной ему квартиру дали. Думал: буду прыгать от счастья. А я ушла. Лучше вообще на улице, чем с таким извергом!
Лиза невольно вздрогнула. Про митинг на Болотной она знала не по наслышке. И что там вытворяли сотрудники правоохранительных органов, видела собственными глазами.
- А "болотные", кстати, неплохие ребята. Я потом познакомилась с некоторыми, писала им за решётку. Не всем, конечно, но...
- И ты не боялась? Ну, что тебя тоже посадят?
- Страх развращает душу.
"Как ты права, Лена! - подумалось Лизе. - Чистую правду говоришь!"
- Вот Пирогов и Орлов, - продолжала Лена, - очень интересные люди! В этом году вышли на свободу. Теперь мы фейсбучные друзья.
Лиза не была пьяной, однако плохой сон накануне поездки, она опасалась, вот-вот сделает её мозг уязвимым для алкоголя, пусть и слабого. Пора уходить. Иначе в любой момент можно разоткровенничаться. Едва ли новая знакомая будет снисходительной к её малодушию.
- Лен, ты извини, но сегодня я так плохо спала. Засыпаю на ходу. Я, пожалуй, пойду. Спасибо за приятный вечер!
- И тебе спасибо! Спокойной ночи! До завтра!
Оказавшись у себя в номере, молодая женщина помылась, поставила будильник на полседьмого и легла спать. Алкоголь довольно быстро сделал своё дело, и вскоре Лиза уже крепко спала.
Собираться с утра пришлось в темпе. К семи часам Лиза уже спустилась в ресторан. Когда она уже пила чай, за столик к ней подсела Надежда Викторовна. Глаза её сияли, как у пятнадцатилетней девочки, которую любимый мальчик пригласил на свидание.
- Представляешь, я вчера с таким мужчиной познакомилась! Вышла перед сном прогуляться и вот... Нет, конечно, вряд ли у нас что-то серьёзное получится. Всё-таки я из Москвы, а он из Брянска. Но на завтра он назначил мне встречу. Ну а что, мы оба люди свободные. Он уже десять лет как вдовец.
- Очень рада за вас! - ответила Лиза. - Кто знает, может, это и вправду судьба?
- Ой, Лиза! - смутилась Надежда Викторовна. - В нашем-то возрасте! Хотя... Ну а ты как провела вечер?
- Тоже нескучно.
Покончив с чаем и пожелав соседке приятного аппетита, молодая женщина вышла наружу. До отправления автобуса ещё оставалось время прогуляться по окрестностям. Солнце ещё не взошло. Гостиница по-прежнему светилась голубыми огнями. Из окон стоящей рядом церкви пробивался тёплый золотой свет.
- Доброе утро, Лиза! - она узнала Андрея по голосу.
- Доброе утро!
- Простите, вчера... Вы ушли так внезапно. Думал, может, я Вас чем-то обидел?
- Да нет, что Вы? Просто мне действительно нужно было...
- Какая красивая церковь!
- Да, красивая!
- А вон там, - Андрей показал на дорогу, которой Лиза вчера шла с Леной до супермаркета, - тоже есть какая-то. Вчера ходил в ту сторону. Наверное, сегодня туда поедем.
Он не ошибся. Первой остановкой автобуса была площадь у сквера имени Маркса. Напротив сквера располагалось здание администрации, а по соседству с ним - женская гимназия и ликёро-водочный завод.
- Теперь понятно, как они законы пишут! - рассмеялся Андрей, указывая взглядом на производителя алкоголя.
- Тише, ты чего? - Лиза в испуге прижала палец ко рту. - Вдруг посадят?
- За это? Не думаю. Хотя у нас в стране всё может быть.
"А ещё и меня загребут. Так, на всякий случай...".
А впрочем, пусть сажают! Родных и друзей нет - горевать о ней всё равно никто не будет. А что потеряет она сама? Свободу бегать от Михаила? Так всё равно ж никуда не убежит. Нельзя даже сказать, что он её везде найдёт. Ему и искать не надо - он и так с ней всюду.
Перейдя через дорогу, группа оказалась у здания с колоннами - драматического театра имени Алексея Толстого. Потом - налево, и вот уже перед глазами супермаркет. Экскурсовод сказала, там можно купить сувениры. Магниты, брелки... Вместо этого Лиза предпочла нечто более практичное - пару коробок конфет местной фабрики.
- Я тоже вон конфет взяла! - Надежда Викторовна, судя по всему, была того же мнения. - А ещё наливку с клубникой и шоколадом.
- А я купила вот эти серьги! - хвасталась Лена, на ходу вставляя в уши берестяные шарики с бирюзой.
- Красивые! Я, пожалуй, тоже пойду куплю. Как думаешь, они мне подойдут?
- Вполне, - ответила Лиза. - К голубым глазам - самое то.
Когда все туристы, наконец, отоварились, экскурсовод повела их на главную площадь, которую сторожили соломенные снеговик и сова. К этой площади по широкой пешеходной улице когда-то шёл Юрий Гагарин. Он и сейчас по ней шагал, но уже сделанный из бронзы, большой и высокий. Шнурок на его ботинке теперь был развязан навечно.
- Лиза, ты не сфоткаешь меня с Юрием Алексеевичем? - попросил Андрей. - Ничего, что я на ты?
- Давай вставай. Скажи только, на что нажимать?
После, по её просьбе, Андрей сфотографировал с Гагариным и Лизу. И как раз вовремя, потому что как только он нажал на кнопку, подъехала снегоуборочная машина.
Потом они фотографировались возле деревянных скульптур у входа в парк имени Алексея Толстого, после - у заснеженного памятника учёным всех времён и народов, которые каким-либо образом были связаны с космонавтикой. Спохватились лишь тогда, когда спина последнего туриста грозила вот-вот скрыться из виду. Пришлось перейти на бег, чтобы догнать группу.
Путь до Дятьково обещал быть долгим. Татьяна Павловна продолжала вчерашний рассказ про Рюриковичей, феодальную раздробленность, татаро-монгольское иго. Надежда Викторовна, о чём-то задумавшись, смотрела в окно. По всему видно, не об истории государства Российского были её думы.
И вот опять прозвучало это кошмарное имя! Борясь за великое княжение Владимирское, московский князь Юрий Данилович оговорил своего дядю - тверского князя Михаила Ярославовича. Опасаясь, что татары разорят его княжество и поубивают невинных людей, тот поехал в ханскую ставку на верную смерть... Дальше экскурсовод рассказывала совсем уж фантастические вещи. Будто бы, чтобы избежать мучительной погибели, Михаил договорился со своим поваром Романцем, что тот вырежет его сердце и принесёт хану.
"Что за фигня? Романец вообще был слугой Юрия. И сердце вырезал уже потом!".
Да и смерть Михаила, судя по всему, не была такой уж лёгкой. Прежде чем зарезать, тверского князя долго избивали. И ещё похлеще, чем его тёзку - Орлова на Болотной площади...
Да, если бы не Орлов, битой была бы Маша. Именно на неё омоновец замахнулся дубинкой. Но молодой человек увидел, схватил его за руку. И за своё неравнодушие сам получил по полной. Ладно бы только избили - так ещё и дело завели по факту нападения на стража порядка. Лизу вызвали в суд как свидетеля. Мама была в ужасе:
"Умоляю, скажи как написано: и напал, и ногами избивал! А то, не дай Бог, посадят вместе с ним!".
Поначалу Лиза пыталась противиться:
"Мам, ты что, советуешь оговорить невинного человека? Но это же непорядочно!".
"Правильно - лучше сесть в тюрьму! Со мной ты поступаешь порядочно? Ты обо мне подумала? Как я переживу? А у меня, между прочим, сердце слабое!".
Кирилл, тогда ещё жених, был на стороне будущей тёщи:
"Если посадят - ждать не буду. Я не жена декабриста".
"Не упрямься, Лизок! - уговаривали они девушку. - Орлова этого ты всё равно не спасёшь - только себе жизнь испортишь. Не будь неблагодарной - подумай о близких людях!.. Если что спросят, говори, что поменяла свои взгляды и больше никогда не пойдёшь на оппозиционные митинги. Теперь ты за нашего президента - за Россию".
Но о политических убеждениях её в суде не спрашивали. Попросили только рассказать о том, что происходило на Болотной. Лиза краснела, запиналась, говорила несвязно. Половина из заученного благополучно вылетела из головы. Однако судью, по всему видать, это не смутило.
"Итак, гражданка Бочкарёва, Вы подтверждаете, что гражданин Орлов Михаил Иванович напал сзади на сотрудника полиции, майора Латухова, повалил на землю и течение пяти минут избивал ногами?".
Больше всего на свете Лизе хотелось в тот момент крикнуть: "Нет! Этого не было!". Но сидевшие в зале мама и Кирилл ободряюще кивнули: смелее, Лизок, мы с тобой!
"Да", - проговорила она чуть слышно и, дождавшись, когда прозвучало долгожданное: "Вы свободны", выскочила из зала. Она буквально спиной чувствовала взгляд Михаила, полный презрения.
"Умница, доченька! - мама утешала, гладила плачущую Лизу по головке. - Слава Богу, теперь всё плохое позади!".
Кирилл предложил зайти в ресторан отметить счастливое окончание заморочек. Мать поддержала эту идею всей душой:
"И то правда! Слава Тебе, Господи, отмучились!"
"Мы-то отмучились, - невесело пролепетала Лиза. - А Михаила теперь посадят".
"Его по-любому посадят, - ответил Кирилл. - Сам виноват - не фиг было хватать ментов за руки!".
"Но он защищал Машу".
"Тем более дурак! Ради незнакомой девушки испортить себе жизнь! Забей, Лизок! За всех думать - с ума сойдёшь!".
"Лучше подумай о том, - поддержала его мать, - что скоро свадьба. Уже надо что-то с платьем решать".
И не только с платьем, но ещё и с местом, с количеством гостей, с блюдами и тому подобное. Все эти хлопоты вскорости не оставили места для грустных мыслей.
После свадьбы был медовый месяц, большую часть которого чета Виноградовых провела на Канарских островах. Жаркое солнце, солёный океан, горячий песок, парки с разноцветными попугаями и водными горками, от крутизны которых захватывает дух. Ананасы, креветки, обжигающе-ледяной мохито. Объятия, страстные танцы, миллион поцелуев... Казалось, впереди - вечное счастье. Именно что казалось...
- Лиза, ты спишь? - голос соседки вернул к реальности. - Мы уже приехали.
- Да, кажется, задремала.
Дятьково - небольшой городок, славный музеем хрусталя, а также единственным в России храмом с хрустальным интерьером. Сначала туристы направились в музей.
Сколько Лиза себя помнила, хрусталь всегда был её слабостью. Бокалы, вазы, конфетницы - весь сервант был заставлен этими хрупкими прозрачными изделиями. Но могла ли какая-то домашняя коллекция сравниться с тем разнообразием, что она увидела в музее? Сколько всего, оказывается, можно придумать из этого драгоценного стекла! Посуда, которой владели князья, графы, императоры, из рубина с золотом, из уранового стекла, тянутые вазы начала века, сосуды в форме греческих амфор, популярные советские конфетницы красные с белыми узорами... Но больше всего Лизу впечатлили авторские работы. Чего только среди них не было! Туманно-дымчатые вазочки с неровными краями, набор узких ваз - синих с белыми узорами, называемый "Уроки жизни", розоватые стаканы "Северное сияние" с частой огранкой, зелёные многоярусные сосуды, "кружевные" бокалы "Вологда", ваза с "брызгами" салюта и надписью "Победа" на красном фоне, хрустальный собор Василия Блаженного, ларцы "Антимиры" с коническими крышками, тарелки "Лунный свет" с волнами. В углу стоял стол с разнообразной посудой, стилизованный под пасхальное пиршество. С потолка спускалась хрустальная люстра с ниспадающими сосульками и колокольчиками. Не мог также не запомниться красно-белый набор "Новоселье", многоярусная "Префектура" из бокалов, ваз и подносов, сосуды с синими птицами, бокалы и вазы на зелёных ножках, расцвеченные красками осени. Хотелось созерцать эту красоту, не отрываясь.
Однако время, отведённое на экскурсию, диктовало свои законы. После музея туристам дали немного времени зайти в магазин, чтобы прикупить хрустальной посуды. Ну и как, скажите на милость, из всего этого великолепия выбрать что-то одно? Может, посоветоваться с человеком разумным?