- Наверное, ты прав, - пожала плечами Лиза.
Только что же делать самой, чтобы замолить свой грех? Будь она так же богата, как тот купец, пожалуй, построила бы школу для деревенских детей, больницу для малоимущих, занялась бы меценатством...
- А что бы ты сделал на месте этого купца, чтоб грех замолить?
- Честно, не знаю, - лицо Андрея стало задумчивым. - Наверное, построил бы, наверное, школу, больницу, ещё поддерживал бы поэтов и художников. Но я не покупал цыганок и насильно не удерживал. Поэтому точно сказать не могу.
Следующей остановкой был другой берег реки, наполовину покрытой льдом. Два берега соединял дощатый мостик. Издалека хорошо просматривалась и высокая часовня, и собор с голубыми куполами.
Во дворе располагалось кафе, в которое туристов тут же повели на обед. Последний раз с Андреем за одним столом ... Или всё-таки не последний? Может, Всевышний смилуется?
Путь от Болхова до Белёва пролетел так же стремительно. И вот уже автобус останавливается у окружённого лесами храма из красного кирпича. Но в храм туристов не повели. Их путь лежал в дом-музей Василия Андреевича Жуковского - он же краеведческий музей.
Но не только благодаря Василию Андреевичу был знаменит этот город, получивший своё название то ли из-за поверья, будто в здешних лесах живут белые белки, то ли из-за легенды про белого льва. Кто не слышал про белёвскую пастилу? А про белёвское коклюшечное кружево?
Однако подробнее об этих промыслах туристам рассказывали уже в другом музее - в Доме традиций, представлявшем из себя двухэтажное бревенчатое здание.
Слушая, как плетутся кружевные воротники и шали, Лиза с огорчением понимала что ей никогда этому не научиться. Хотя если когда-нибудь обуздать боящиеся глаза и доверить это дело рукам (разумеется, в присутствии мастера-наставника) - кто знает...
Куда меньше сложности представлял собой процесс приготовления пастилы. Растереть запечённые яблоки в пюре, взбить массу с яичным белком и сахаром. Одну часть высушить, другую оставить, чтобы потом ею же промазать хрустящий яблочный пласт. И потом снова высушить. Наверное, худо-бедно Лиза смогла бы её приготовить.
Когда сотрудница музея закончила показ процесса, туристы устремились наверх пробовать результат. И сама пастила, и травяной чай - всё оказалось удивительно вкусным. Поэтому чтобы устоять и не купить десяток коробок этого чудесного лакомства - это надо было иметь огромную силу воли. Ни у Лизы, ни у Андрея таковой не нашлось.
Уже в автобусе, забрасывая на верхнюю полку пакет с белёвской пастилой, молодая женщина окинула прощальным взглядом гостеприимный музей. Это конечный пункт. Дальше - Москва, потом - электричка до Балашихи, если успеется. Если же нет - придётся ехать на Щёлковскую, может, автобусы ещё будут ходить. На совсем уж худой конец есть гостиницы, хостелы. Но об этом лучше подумать по приезду. А сейчас - просто быть счастливой оттого, что Андрей рядом.
По телевизору снова крутили "Ивана Васильевича". У Лизы проскользнула мысль: как хорошо было бы отправиться на машине времени в недалёкое прошлое и тогда - в зале суда - поступить по совести. Интересно, посадили бы её тогда или нет? И если да, не смутило бы Андрея её уголовное прошлое? Кирилл бы точно не стал её ждать.
Показывали и другие фильмы с Демьяненко. Закончили "Белым солнцем пустыни". Но Лиза и Андрей смотрели вполглаза.
И вот уже Москва златоглавая. Летит "карета" по широкой кольцевой. Ближайшая станция метро - Анино. Там и попросили остановиться некоторые пассажиры - в том числе и Лиза, и Лена. Андрей тоже вышел из автобуса.
- Хочу проводить тебя до Курского, если ты не против.
Конечно, Лиза и не думала противиться.
Лену здесь встречали. Высокий молодой человек взял у неё сумки и погрузил в багажник машины. От Лизы не укрылся его взгляд, полный обожания. А как смотрела на него Лена! Всякому стороннему наблюдателю станет понятным: эти двое созданы друг для друга! Какие тут ещё Божьи подсказки нужны?
- Пойдём быстрее, а то опоздаю, - поторопила Лиза своего спутника.
На самом деле времени до отправления электрички было предостаточно. Но вдруг Ленин ухажёр её видел? Вдруг узнает и всё расскажет Андрею? И тогда она его потеряет.
"Нет, не сейчас! Только не сейчас! - молила женщина про себя. - Мы ведь всё равно расстанемся, как только я сяду в электричку. Тогда и расскажу. Или тогда уже и не стоит? Но в любом случае, уезжая, будет легче его отпустить".
Быстро, почти мгновенно пролетело время до станции Курская, до вокзала. Но вдруг... Взглянув на табло, Лиза не увидела ни намёка на балашихинскую электричку. Ушедшая полчаса назад была последней. Та, что отходит в пол-одиннадцатого, ездит только по будням.
- Мама родная, что же теперь делать? Придётся теперь на Щёлковскую!
- Поехали. Или... есть ещё вариант, - Андрей неожиданно замолчал.
- Какой?
- Ну, я хотел... я хотел сказать, может, переночуешь у меня? Я как раз живу недалеко
"Да что он себе позволяет? - от этих слов Лизу охватило возмущение. - Он что, считает меня легко доступной?"
Но увидев, как покраснели щёки Андрея, молодая женщина тут же позабыла всё, что минуту назад собиралась ему высказать. Более того, подумалось вдруг: а почему бы и нет?
- Обещаю, что буду вести себя хорошо.
- Тогда я согласна.
Через две остановки метро молодые люди прошли несколько метров до длинного девятиэтажного дома. Андрей жил на пятом - в двухкомнатной квартире.
- Проходи, Лисёнок, раздевайся, будь как дома. Хочешь чаю?
- Спасибо, не откажусь.
- Какой заварить? Есть с грушей и лавандой, с чабрецом или обычный чёрный.
- Давай с грушей и лавандой, - Лиза назвала единственный из трёх, который прежде никогда не пробовала.
Чай оказался душистым и ароматным. Словно поля Прованса раскинулись перед Лизой. И неважно, что она никогда не была во Франции.
Вечер сменялся ночью, а уходить с кухни всё не хотелось. Так и просидели допоздна, пока глаза не стали слипаться. Андрей постелил гостье в большой комнате, за что Лиза была ему благодарна. Значит, не относится к ней как к легкомысленной девице. Кирилл бы на его месте обиделся, ибо в его понимании визит девушки уже предполагал согласие на интим. Ну да Бог ему судья!
Разбудил Лизу лучик солнца, запрыгнувший на подушку. Часы показывали пол-одиннадцатого. Ничего себе!
Потянувшись, молодая женщина поднялась с дивана, накинула халат и открыла дверь. С кухни в нос ударил запах жареного бекона, весело шкварчавшего на сковородке. К нему примешивался кофейный аромат. Андрей в домашнем фартуке разбивал в сковородку яйца.
- Доброе утро, Андрюша!
- Привет, Лисёнок! Тебе сколько яиц?
- Да, наверное, парочку.
- Глазунью или разболтать?
- Давай глазунью. Ты давно встал?
- Где-то в половине девятого. Обычно встаю в восемь, а тут обленился. Скоро уже пожарится.
Когда Лиза умылась и почистила зубы, Андрей успел не только приготовить яичницу, но и разложить её по тарелкам. А ещё поставить по миске с хрустящей капустой.
- Прости, Лисёнок, готовлю я, конечно, неважно. Могу разве что яичницу пожарить и капусту засолить.
Ещё, как выяснилось, Андрей хорошо варит кофе.
"Как жаль, что я сегодня должна уезжать?" - думала Лиза.
- Как ты смотришь, Лисёнок, - спросил вдруг Андрей, - чтобы сходить на каток? Или куда-нибудь на концерт? Ну, или просто погулять?
- Ты хочешь, чтобы я осталась?
- Да.
- Я согласна. Давай просто погуляем.
Только успели хозяин и гостья помыть посуду и убрать со стола, как раздался пронзительный звонок в дверь. Андрей пошёл открывать. Сначала, увидев пришедшего, Лиза подумала, что дошла до такой степени сумасшествия, когда в каждом встречном начинает мерещится тот, кого невозможно забыть. Орлов? Как он здесь оказался?
"Нет, Елизавета! - молодая женщина обречённо вздохнула. - Это не Орлов, это смерть за тобой пришла!".
По-видимому, не простил Господь, не помиловал.
- Привет, Андрюха! Извини, что не предупредил.
- Да ладно, забей, Миха! Рад, что ты приехал! Познакомься, это Лиза. Мы ехали в одном автобусе. Лисёнок, это Миша, мой двоюродный брат.
Лиза, не в силах сказать ни слова, молча кивала. Да и что тут скажешь, когда тебя знакомят с собственной смертью?
Лицо Михаила, когда он увидел Лизу, сделалось мрачнее тучи.
- Мы знакомы, - проговорил он холодно.
- Вот как! - удивился Андрей. - Когда же вы успели? Ладно, вы тут пока пообщайтесь, а я за пивом сбегаю. Скоро вернусь.
Лиза, не мигая, смотрела, как Михаил расстёгивает пальто, как снимает сапоги. Так, наверное, смотрит кролик на удава. Смотрит, когда на пощаду особо не надеется, но будет рад хоть малейшей отсрочки приговора.
"Интересно, меня сейчас убьют или потом, когда Андрей вернётся?"
Раздевшись, Михаил удалился в комнату. На Лизу при этом даже не взглянул. А ту вдруг осенила страшная догадка: Орлов не будет её убивать, он расправится с ней покруче - отнимет того, кто ей дорог.
- Что Вы здесь делаете? - вскричала она в отчаянии. - Зачем пришли?
- Вообще-то я пришёл в гости к брату, - Михаил с видимым трудом пытался сохранять спокойствие. - Или застрелиться прикажете, чтоб Вам не мешать?
- Ох, простите, я сама не знаю, что говорю! Но понимаете, я люблю Андрея. А Вы... Вы хотите нас разлучить?
Михаил поднялся с дивана и глянул на Лизу в упор.
- Знаете, по-честному, я хотел бы видеть с Андрюхой более достойную девушку. Но если он решил связаться с такой, как Вы...
- Но Миша, поймите, я сделала это ради семьи. Если б меня посадили, мама бы не вынесла!
- Семью, значит, спасали? А ничего, что, по Вашей милости, я ни за что отсидел три с половиной года? Ничего, что у моей матери был сердечный приступ, а я даже не мог быть рядом? Ничего, что жену свою видел только во время свиданок?
- Ваша жена Вас ждала. А Кирилл... Он бы на мне не женился.
- Так-так, значит, Вы счастливая жена? Что же Вы, в таком случае, здесь делаете? Решили, так сказать, разнообразить семейную жизнь?
- Нет у меня семейной жизни! Мама умерла, муж бросил. Да ещё и ребёночка потеряла. Кроме Андрюши у меня нет никого! Пожалуйста, Мишенька, не рассказывайте ему! Я не могу и его потерять!
Она опустилась перед ним на корточки и обеими руками взяла его за руку, которую он тут же одёрнул, как от чего-то скользкого. Затем резко поднялся и стал мерить комнату широкими шагами. Молодая женщина ни жива ни мертва следила за ним взглядом. Мысленно умоляла, чтобы он сказал что-нибудь, но Михаил не проронил ни слова. И это молчание пугало Лизу даже больше, чем брань.
Звонок в дверь прозвучал как набат. Андрей вернулся. Боже, что теперь будет?
- Ну вот и я! - в руке Андрея был пакет, сквозь который проглядывала бутылка пива и сушёные кальмары.
- Извини, Андрюха, - Михаил с сожалением развёл руками. - У меня тут срочное дело, так что не смогу составить вам компанию. Счастливо! Я пошёл!
- Не понял! Вы что, поругались?
- Нет, мы не ругались. Так, поспорили немного про жизнь и всё такое. Ладно, счастливо!
Быстро пожав руку Андрею, Михаил, избегая взглядом Лизу, поспешил удалиться. Андрей был явно ошарашен.
- Что произошло, Лисёнок?
- Ну я..., - начала Лиза, но вдруг замялась, не найдя в себе сил продолжить дальше. - Я расскажу, но пожалуйста, не сейчас!
- Если не хочешь об этом говорить, то и не надо. Просто очень странно...
День прошёл как добрая зимняя сказка. Сначала влюблённые гуляли по улицам столицы, играли в снежки, целовались, пытались даже съехать с ледяной горки, смеясь, как дети. После короткого перерыва в кафе, где их ждали блины с ароматным чаем, решили пойти на каток. Там, взявшись за руки, неслись навстречу ветру по блестящему льду. Проходя мимо театра, взглянули на афишу. На сегодня в программе опера Верди "Травиата". Билеты остались... А поздно вечером, сидя на кухне, молодые люди обменивались впечатлениями от оперы.
Ночью, лишь только Лиза осталась одна в комнате, пришла таившаяся весь день печаль.
"Эх, Елизавета, Елизавета! Как долго ты собираешься морочить Андрею голову? Он думает, что ты чистая, светлая душа, а ты... Ясно же, что недостойна ты его любви. Недостойна".
"Но ведь я его люблю! И он - меня! - робко оправдывалась другая половинка Лизиной души. - Почему прошлое должно мешать нашему счастью?".
"Ты сделала несчастным его близкого человека. И не одного - всю его семью. Неужели не понимаешь, что Андрей тебе этого не простит? Вам с Михаилом не место в одной семье. Кто-то должен уйти. Притом завтра же. Пора покончить с этой ложью".
"Уйти? Но я не смогу!"
"А оговорить человека смогла! Нет, Елизавета, за всё в жизни приходится платить".
Вторая половинка по-прежнему взывала к жалости, плача, что не в силах этого сделать. Так Лиза и проворочалась до рассвета, не зная, как их примирить. Пока, наконец, не приняла твёрдое и бесповоротное решение.
- Лисёнок, но почему? - Андрей был явно расстроен. - Ещё вчера всё было прекрасно. Что же произошло?
- Всё произошло года четыре назад, когда Мишу посадили. Он не рассказывал, из-за чего?
- Так он вступился за девушку. За это его избили и завели дело. Будто бы он напал на полицейских.
- А про свидетелей он что-нибудь говорил?
- Говорил. Много людей за него тогда вступились. Но суд не принял во внимание их показаний. Это же был политический заказ сверху. Но откуда ты всё знаешь? Миша рассказал?
- Ему не нужно было ничего мне рассказывать, - Лиза горько усмехнулась. - Я была на Болотной площади и всё видела. А потом против него свидетельствовала. Слышал про Елизавету Бочкарёву?
- Ну, Миша говорил, была какая-то девица, вроде подружку той, которую он помешал бить... Но зачем тебе его оговаривать?
Вот и конец! Пройдена точка невозврата, после которой шаг назад невозможен. Остаётся только продолжать - выложить всю правду как на духу.
За всё время исповеди она так и не посмела взглянуть Андрею в глаза. Он сидел на диване, подперев голову руками. И не сдвинулся с места, не сказал ни слова. По всему видно, услышанное явилось для него шоком.
- Прости, Андрей, мне нужно было сразу всё рассказать, но я испугалась. Прощай и забудь!
Он по-прежнему был безответен. Когда Лиза вышла на площадку, прикрыв за собой дверь, Андрей даже не встал, чтобы её захлопнуть. Ту дверь, за которой осталась лучшая страничка жизни.
На улице свистел холодный ветер. Он словно изо всех сил старался выдуть осколки счастья из души одиноко бредущей женщины с дорожной сумкой. Оно ушло не спрашивая, и некого в том винить. Только себя.
Но что теперь делать, кто мог бы подсказать? Ехать на вокзал, а там ближайшей электричкой до дома. Снова в пустую квартиру, где никто не ждёт. Продолжать бессмысленное, безрадостное существование, пока смерть не избавит... Не лучше ли сразу с моста - чтоб меньше мучиться?
Нет, даже думать о том не сметь! Грех большой! Если земная жизнь невыносима, а бренное тело не нужно, так пусть достанется Богу. Шамордино - красивое место! Разобраться только с земными делами. Вот как раз церковь на пути.
Оставив сумку за порогом, Лиза вошла в полупустой храм. Богородица с иконы смотрела с сочувствием - как добрая мать на нашкодившего ребёнка.
"Прости меня, Дева Пречистая! - мысленно проговорила Лиза, зажигая свечку от уже стоящих. - Захотела счастья земного, которого не заслужила. Знала ведь, что творю, когда человека оговаривала. И что ложь - грех, тоже знала. Испугалась, глупая, что посадят. Да лучше бы и впрямь посадили! Господь милостив - если бы послал испытание, дал бы и сил его вынести. А теперь мне одна дорога - в Шамордино. Благослови, Пресвятая Богородица!.. И ещё - обещаю Тебе, что никогда и никому больше не скажу слова лживого".