Приближалось время гона...
А там и зима была не за горами...
Лосиное стадо вышло на заходе солнца, на водопой к лесному озеру. И вдруг, с противоположной стороны, из чащи ольшаника раздался рёв - стон, и вслед, на каменистый, галечный берег вышел старый почти чёрный лось с большими рогами сохой, закинутыми за спину.
Он, шлёпая по воде копытами, вошёл в воду и наклонив тяжелую, рогатую голову долго пил, втягивая воду сложенными трубочкой толстыми упругими губами.
Напившись, он вышел на отмель и вновь затрубил, заревел "У - о - х - х" - вытягивая при этом шею и откидывая тяжёлые толстые рога назад и обнажая в открытом рту, жёлтые крупные полустёртые уже резцы. Он был огромен, и страшен своим длящимся, вот уже несколько дней, возбуждением.
Шея лося раздулась от вожделенного постоянного напряжения. Налитые кровью глаза плохо, словно в тумане различали всё вокруг, но слух обострился и любой треск или шорох, распалённое похотью сознание трансформировало в образ вожделенной матки, или злого, ненавистного соперника, которого надо было догнать и убить.
Вот уже несколько дней и ночей старый лось бродил по окрестным лесам, в поисках подруги, но стадо маток и лосят, на противоположном берегу, он не увидел и не учуял и побрёл от озера, мелькая и постепенно скрываясь в расцвеченной первыми осенними заморозками березово-осиновой листве прибрежных зарослей...
У Любопытной от звуков этого страстного стона, словно что - то дрогнуло, проснулось внутри и она, отделившись от стада, вошла в воду и поплыла на другую сторону, откликнувшись на страстный призыв - мольбу Старого быка...
Переплыв озеро, Любопытная фыркая и отдуваясь, вышла из воды, застучала копытами по камням и этот негромкий звук привлёк внимание Старого.
Он развернулся на одном месте и напрямик, напролом, треща кустами, рысью вернулся на открытый берег и увидев Любопытную остановился на мгновение словно в нерешительности, а потом подбежав к ней, стал обнюхивать её, обходя сзади.
Любопытная испуганно шарахнулась в сторону и Старый, словно торжествуя, радуясь этой неожиданной встрече, громогласно затрубил "У -о - х - х" - и уже спокойно подошёл к лосихе и лизнул её в чёрный горбатый нос ...
Лосиный гон только начинался и Старый, в силу своего опыта и возраста, первым взбудоражил тишину осеннего леса, своим рёвом. И это послужило сигналом для других лосей в округе...
Вскоре, лосиное стадо, в котором некоторое время состояла и Любопытная, распалось. Половозрелых маток "разобрали" набежавшие из соседних урочищ, самцы - быки. Но кому - то и не досталось. Одним - по молодости лет, кому - то по неудачному случаю...
...Сам впервые почувствовал незнакомое волнение, когда услышал, короткое "у-ох-х", повторяющееся с небольшими интервалами. И подталкиваемый неожиданной горячностью, он бросился со всех ног на вызов и, выскочив на опушку, вдруг увидел громадного рогача, рядом с молодой маткой.
Рогач развернулся и медленно, пошёл навстречу молодому лосю, наклонив голову и выставив перед собой, симметричной двойной сохой, большие и тяжёлые рога.
Шерсть вздыбилась на загривке Сама чёрной кочкой, но при виде этих рогов, при виде оскаленного пасти и белой пены пузырящейся на валико-образных губах, молодой лось невольно подался назад и в это время, Старый перешёл на стремительную рысь и ударил своими "сохами" по молодым рожкам на голове Сама.
Все его тело вздрогнуло от удара, мышцы сопротивляющегося, отбивающего удар быка напряглись, надулись, затрещали от напряжения, но Старый настолько был силён и велик, настолько уверен и опытен, что Сам не удержался, на месте и срывая дернину до земли, упираясь изо всех сил, заскользил назад, и осознав превосходство Старого, прянул в сторону и рысью убежал в ближние кусты...
Остановившись там, чуть подождал и потом ушёл в лес, мотая головой, словно приходя в себя после сокрушительного нападения, Старого.
А лось победитель, вернулся к Любопытной и остановившись в нескольких шагах от неё, затрубил, рассказывая о своей очередной победе и о своей невероятной, непобедимой силе.
Сам же вернулся в своё укрытие на островке, посередине речной поймы, и при звуке далекого рёва Старого быка, вздрагивал и пытался отвечать. Но получалось, почему - то высоко и немного пискляво...
И только, когда его горло набухло, налилось тяжёлой горячей кровью, и стало толще чем в обычное время, голос его погрубел и он не басом - нет, но баритоном, тоже пробовал изливать тяжесть и страстное непреходящее томление, этим "у-о-хх"
Безостановочно бродя по окрестностям, Сам почти перестал есть, и при малейшем шорохе в кустах бросался на шум.
Но большой, бык, прогнал из округи всех соперников и потому, не встречая сородичей, разъяренный молодой лось, рыл копытами, мягкую чёрную землю и в выкопанную яму мочился пахучей мочой, делая запаховые метки для одиноких маток и для лосей - соперников, а потом набрасывался на беззащитные осинки растущие неподалёку и сдирая кору, обламывал нижние ветки, своими небольшими рогами, тренировался, готовился к будущим боям, делая молниеносные выпады и упершись всем телом, сламывал дерево, а потом топтал упавший стволик, острыми копытами...
...Прошло несколько недель и лосиный рёв начал угасать. Всё реже и всё тише звучали стоны лосей, а звука яростных драк уже не было слышно. Самые сильные быки завладели самками и гуляли с ними парами по притихшей погрустневшей тайге. А молодые раньше всех закончили гон и принялись отъедаться перед длинной тёмной и морозной зимой
Вот и Сам, уже к октябрю отъелся, отдохнул и казалось совсем забыл о своём поражении в бою с Старым лосем.
Ещё через месяц, он встретил одинокого и добродушного Старого уже покинувшего Любопытную. Угар борьбы и обладания незаметно сошёл на нет и Сам некоторое время, бывая рядом со своим обидчиком, понял, что они могут жить вместе и присоединился к нему. Вдвоём было спокойнее и легче защищаться и предупреждать нападение волков...
Вслед за Старым, Сам поднялся на плоскую вершину главного водораздельного хребта и остался там жить вместе с опытным и сильным лосем. Кормились они в окрестностях небольшого верхового озера, посреди заросшей кустарником и подгнившими чахлыми сосёнками верховой болотины, постоянно слыша и видя друг друга. Обедали ивовые молодые заросли, а когда приходило время отдыха, ложились тут же неподалёку, головами в разные стороны, и дремали по очереди просыпаясь и осматриваясь вокруг...
Жизнь вновь потекла размеренно и спокойно. Вскоре выпал первый снег и озеро, по утрам покрывалось тонкой плёнкой льда, который к полудню таял и тёмно - синяя, мелкая вода отражала глубокое холодное небо и лёгкие белые облачка в отражении, казалось, проплывали по озерной глади...
...Матёрый и Молодая без труда выкормили Одинокого, и осенью, когда с деревьев полетели на землю разноцветные листья берёз и осин, устилая зеленеющую ещё траву ярко золотым ковром листопада, к волчьей семье присоединились еще две молодые волчицы, проживших лето неподалёку от логова...
Стая из пяти волков, начала появляться в разных углах речной долины. В первых охотах, Матёрый и Молодая натаскивали, молодёжь, в основном на косулях и кабанах...
Одинокий, ставший в стае самым высоким на ногах волком уже к концу первого года своей жизни, отличался очень быстрым бегом.
Однажды, когда стая вспугнула семью косуль, он в короткой, молниеносной гонке настиг и сбил с ног обезумевшего от страха, молодого ещё черно-спинного козлёнка.
Стая подоспела через несколько секунд и косулёнка разодрали на части в один миг, оставив через час, на месте пиршества только обрывки кожи и пучки чёрной шерсти.
Проходя по своему маршруту, стая осенней холодной ночью заглянула, в заброшенную деревню и украла прямо из конуры, забившуюся туда, дрожащую от ужаса молодую лайку местного лесника, жившего вместе со своей матерью, в этой крайней к Сокольему Моху, деревне.
Мать лесника - местный почтальон, однажды шла по тропинке из Рублёво -
большой деревни, в которой заканчивалась асфальтированная дорога и было правление местного отделения совхоза, к себе домой.
На бугре, в сосняке, где старушка обычно делала небольшой отдых, увидела она, стоящего в чаще крупного волка. Он при виде женщины не сдвинулся с места и старушка, напуганная его появлением, остановилась и стала кричать на него: - Что это ты леший уставился на меня! Уходи с дороги прочь, если не хочешь, чтобы охотники сюда за тобой пришли!
Волк стоял на месте, вслушивался в голос, и чуть погодя легко скакнув в придорожные кусты, исчез. Но почтальонша, после этого случая стала ходить в Рублёво и обратно, не по лесной тропинке, а по разъезженной, грязной дороге идущей по полям в объезд болотистого леса...
...С выпадением снега, леса в пойме Олхи сделались совершенно безлюдными, да и рассказы о встреченных волках напугали местных жителей.
Лесник из крайней к болотам деревни, иногда, не рискуя возвращаться вечером в свой дом в одиночку, оставался ночевать в конторе лесничества. А его мать, оставшись в заброшенной деревне одна, боялась в темноте выходить из дому...
Зима между тем была снежная и холодная...
Каждую неделю, шёл снег и после, холодные ветры разносили свежевыпавший порошу с полей в елово-сосновые чащи, и к декабрю вершины распадков засыпаны были снегом почти на метр.
Волки ходили по старым лесным дорогам и вдоль реки и ловили обессиленных бескормицей коротконогих кабанов. Из всех местных кабанов, остался в живых только громадный секач, следы копыт которого, можно было принять за следы молодого лося.
Секач, держался неподалёку от деревень, и его уже несколько раз видели на железнодорожных путях, регулярно очищаемых от снега специальными тепловозами...
Волки, ещё боялись запаха железа от рельс и, заслышав гудок шумящего мотором и перестуком на рельсовых стыках тепловоза, убегали от железной дороги подальше...
Чуть позже, стая перехватила на кормёжке лосиную семью и задрала молодого лосёнка, на заснеженном льду реки. Двум взрослым лосихам удалось убежать через заросли непроходимого густого ельника, а лосёнок, замешкавшийся в ивняке, где кормился вместе с матками, был перехвачен волками в нескольких десятках метров от еловых посадок...
И первым нагнал его длинноногий, быстрый Одиночка.
Он, сблизившись с ошалевшим от ужаса лосёнком, выпрыгнув, вонзил свои длинные клыки в основание его длинного уха и, повиснув на нём всей тяжестью тела повалил, телёнка, не сумевшего на скаку сохранить равновесие. И тут, подоспевший Матёрый, вцепившись в шею, рванул на себя, упершись всеми четырьмя лапами и разорвал кожу на горле жертвы...
Некоторое время лосёнок ещё бился, пытался встать на ноги, но вскоре под напором волчьих тел повалился и волки прикончили его...
Стая задержалась около лосёнка на два дня и после ухода волков, на льду, остался большой, похожий на круглую подушку желудок, обрывки кожи с жесткой длинной, чёрной шерстью и голова, с заиндевелыми стеклянно - выпученными глазами и кости скелета, белеющие полукружьями плоских рёбер...
...Старый и Сам жили на продуваемом ветрами плоскогорье, спокойно...
Дни стали совсем коротки и потому, поднимаясь из лёжек в ночной темноте, после многочасовой кормёжки, звери, тоже в темноте, ложились отдыхать и переваривать пищу...
А между тем, волчья стая из пяти волков, выдавливаемая из речной долины многоснежьем, поднялась на плоскогорье. Голод постоянно преследовал волков, и они отощали и озлились.
Всё чаще в стае вспыхивали мгновенные стычки и в такой короткой драке, Молодая, прокусила лапу одной из волчиц и та захромала, на левую заднюю ногу...
Рыская по плоскогорью в поисках добычи, волки натолкнулись на следы двух крупных лосей, живущих вместе. И началось преследование...
Стая шла, как всегда походным порядком, выстроившись цепочкой и ступая след в след по глубокому снегу. Так было легче передвигаться по глубокому снегу и можно экономить силы.
Но когда вперёд, сменив уставшего вожака, выходил Одиночка, то шаг его был так велик, что остальные волки не попадали в его следы и начинали быстрее сбиваться с шага и уставать...
Шли, вдоль петляющих по кустам следов, пары лосей и наконец вышли к их лёжке.
Заметив мелькающих в чаще волков, Старый вскочил и затопал копытами по промёрзшей земле предупреждая Сама. Тот тоже поднялся, подбежал к Старому и они, всхрапывая, закрутились на одном месте, стараясь не поворачиваться незащищённым задом к бегающим по кругу волкам.
Снег и здесь был глубок и рыхл и потому, волки на прыжках глубоко проваливались, а длинноногим лосям было намного легче обороняться. Кроме того, мёрзлые густые кусты ивняка постоянно мешали волкам двигаться по прямой, и приходилось или обегать их или перепрыгивать, а это требовало дополнительных сил и ловкости...
Матёрый начал бесконечно кружить вокруг лосей, надеясь, что они рано или поздно устанут и можно будет попробовать разъединить их и отбив молодого Сама, попытаться загрызть его...
Прошёл уже почти час, но лоси не теряли бдительности, крутились вслед волкам, сохраняя между собой и хищниками дистанцию метров в десять. Глаза лосей налились кровью, горячее дыхание вырывалось из их ноздрей, рты были открыты и зубы оскалены...
И чем больше волки безостановочно пытающиеся на ходу разъединить пару, от прыжков в глубоком снегу начинали уставать, тем чаще Старый делал короткие резкие выпады в их сторону и вставая на дыбы, старался ударить острыми копытами, попасть в отскакивающих, укорачивающихся волков, нанося дробь быстрых ударов, пока по воздуху, но уже в нескольких сантиметрах от живых целей...
Сделав такой выпад, Старый тотчас возвращался в исходную позицию и кружение по кругу, продолжалось...
Но опытный лось заметил, что хромая волчица, очень устала и двигалась недостаточно быстро...
Он, налитыми кровью глазами, следил теперь только за ней и выжидал удобного момента.
Одиночке было в этой ситуации легче всех, из-за его длинных ног и необычайной, тренированной быстроты...
Один раз, в длинном прыжке, он почти достал Сама, но клыки клацнув в нескольких сантиметрах от лосиного бока, только срезали клок чёрной шерсти и тут же Сам мотнув головой ударил рогами, по отскочившему волку. Однако, тоже немного промахнулся - рога задели пушистый хвост молодого проворного волка...
И почти в этот же момент, Старый воспользовавшись тем, что Одиночка и Сам отвлекли внимание волков на себя, вдруг стремительно выпрыгнул вперёд, раз, а потом и второй и хромая волчица, после повторного броска, не успела отскочить, увернуться от копыт лося и отброшенная точным ударом по рёбрам, упала в снег заскулила и тут же подброшенная в воздух ударом рогов взлетела, и не успев ещё приземлиться, вновь попала на рога, а потом была затоптана в снег, следующей серией ударов.
Волки в страхе отступили, а разъяренный бык, буквально втоптал, вбил в снег окровавленные остатки волчицы.
Старый бык был страшен в этой необузданной ярости. Он храпел, длинная чёрная шерсть стояла на нём дыбом, глаза сверкали и с губ, летели хлопья пены...
Испуганные волки отступили и ещё какое - то время маячили в отдаление. Но позже Матёрый увёл стаю, опасаясь этой сплочённой и сильной пары. Конечно, будь вокруг поменьше снега, будь не так силён и опытен Старый, всё могло бы закончится иначе и удача, могла "улыбнуться" волкам...
...Барышня - медведица с двумя медвежатами сеголетками, вернулась в берложные места уже по первому снегу. Они долго шли, из мест летнего обитания, по холмам, переваливая водораздельные хребты и переправляясь через ещё незамерзшие реки.
Медвежата подросли, но по-прежнему держались поблизости от мамаши - медведицы. Родившись совсем крошечными, они за прошедшие месяцы, стали во много раз крупнее, почти в половину роста Барышни...