ГЛАВА 3
1. Успокоив царицу, царь четырьмя переходами подошел к реке Тигру, называемой местными жителями Паситигрис. Река, начинается в горах уксиев и на протяжении 50 стадиев несется по камням среди лесистых берегов. 2. После этого ее принимают поля, по которым она течет в более ровном русле .и является судоходной. Мягкая почва тянется иа протяжении UK) стадиев; по ней она катит свои спокойные волны к Персид-t кому морю. 3. Перейдя через реку, Александр с 9 тысячами пе--оты, с агрианами и сатрианами, с 3 тысячами греческих наем-пиков и тысячью фракийцев вступил в область уксиев. Эта обчисть находится по соседству с Сузами, вдается в переднюю-Перейду, оставляя узкий проход между собой и Сузской обла-
1исть. 4. Начальником этой страны был Мадат, он явно не счи-Iалея с условиями времени, так как решил по долгу верности претерпеть самые крайние беды. 5. Но знакомые с местностью* . Iюди указали Александру скрытый путь по глухим тропам в стороне от города и сказали, что если он пошлет небольшой отряд легковооруженных, они проскользнут над головами врагов, ii. Совет понравился царю, и они же стали проводниками. 1500 наемников, почти тысяча агриан даны были под команду 1'аврону, и им было приказано выступить после захода солнца. /. Сам царь, снявшись с лагеря в третью смену, к восходу солнца преодолел теснины и, нарубив леса для изготовления фашин и щитов для предохранения от обстрела воинов, которым предстояло пододвигать осадные башни к стенам города, приступил к осаде. 8. Местность была неровная, заваленная скалами и кпмнями: воины задерживались из-за многих ран, так как им' приходилось сражаться и с врагами, и с условиями места; они псе же продвигались, так как царь стоял в первых рядах и • прашивал, ие стыдно ли победителям стольких городов задер-мшаться на осаде маленького и неизвестного укрепления. '| Ободряя их, он сам подвергался обстрелу с далекого расстояния; воины прикрывали его, сделав черепаху нз щитов; убе-
мгть же его оттуда уйти, они не могли.
10. Наконец показался Таврон со своим отрядом над укреп-кчшем города; при виде его дух неприятеля поколебался, и македонцы усилили натиск. 11. Горожанам опасность угрожала с тух сторон, силу же врагов остановить было невозможно. Лишь немногие были готовы принять смерть, большинство хотело бе-
жать, большая часть укрылась в крепости. Оттуда было выслано 30 посредников, но от царя был получен суровый ответ: о пощаде не может быть и речи. 12. Боясь предстоящих страданий, они тайным путем, неизвестным врагу, посылают людей к матери Дария Сисигамбис с просьбой, чтоб она смягчила гнев царя, ведь оии знали, что он любит и почитает ее, как мать. Мадат же был женат на дочери сестры Дария и таким образом состоял с ним в близком свойстве. 13. Долго Сисигамбис отказывала им, говоря, что просьба за них не соответствует ее положению; к тому же она опасается злоупотреблять милосердием победителя, ибо всегда помнит, что, будучи раньше царицей, теперь стала пленницей. 14. Наконец, уступив, она написала .Александру письмо, в котором прося извинения за свое вмешательство, просит оказать милость не столько осажденным, сколько ей самой: она умоляет даровать жизнь только близкому и родному ей человеку, уже не врагу, а смиренному просителю. 15. Сдержанность и милость, которыми царь в то время отличался, могло бы доказать одно это обстоятельство: он не только простил Мадата, но дал свободу и безопасность всем сдавшимся и пленным, город оставил нетронутым, поля обрабатывать позволил без дани. Мать не могла бы добиться большего и от самого Дария в случае его победы.
16. Покоренное затем племя уксиев царь подчинил сатрапу Суз. Разделив свои силы с Парменионом, он приказал ему идти степью, сам с отрядом легковооруженных захватил горный хребет, непрерывные отроги которого идут в глубь Перейди. 17. Опустошив всю эту область, на третий день он вступил в Перейду, а на пятый — в теснины, называемые Сузскнми воротами; их занял Ариобарзан с 25 тысячами пехотинцев: это гладкие, со всех сторон отвесные скалы; на их вершинах варвары были недосягаемы для стрел; они умышленно стояли спокойно, словно напуганные, пока войска (Александра) не вступили в ущелье. 18. Когда они увидели, что враг двигается, пренебрегая ими, они стали скатывать с высот огромные кампн, которые, натыкаясь на другие, катились дальше с еще большей силой н давили не только отдельных людей, но и целые отряды. 19. Летели в них также со всех сторон камни из пращей и стрелы. Но не это удручало храбрых воинов, а то, что их избивали неотомщенными, как дикнх зверей, пойманных в ловушку. 20, Гнев переходил у них в ярость: они хватались за вы-ступы скал и, поддерживая друг друга, старались подняться, чтобы настигнуть врагов. Но сами скалы, охваченные множеством рук, отрывались и обрушивались на тех, кто за них хватался. 21. Итак, они не могли ни стоять, ни лезть вверх, ни прикрываться щитами, потому что варвары сбрасывали па них камни огромного веса. Царь страдал не только от огорчения,-но и от стыда, что так опрометчиво завел войско в это ущелье. 22. Он был непобедим до этого дня, ничего не предпринимал на-; прасно; безнаказанно прошел ущелье Киликии, открыл новый '94 путь по морю в Памфилию; теперь счастье его пошатнулось, не ''шло другого спасения, как вернуться туда, откуда он пришел. :Ч. Итак, дав сигнал к отступлению, он приказывает выходить, in ущелья, сплотив ряды и подняв щиты над головами. Вернуть-|'я пришлось на 30 стадиев.
ГЛАВА 4
1. Расположив лагерь на открытом со всех сторон месте,, парь не только стал совещаться, что делать дальше, но из суе-нерия обратился к предсказателям. 2. Но что мог тогда предвещать Аристапдр, которому он доверял больше, чем остальным?1 Итак, отказавшись от неуместных священнодействий, он созы-н.чет людей, знающих местность. Они указали на безопасный и
иободный путь через Мидию. 3. Но совесть не позволяла царю
га вить без погребения убитых воинов: по древнему обычаю и-1 было более евященного долга у воинов, как предание земле
мпх убитых. 4. Итак, он призывает к себе недавно взятых пленников, среди которых был один, знающий персидский и гре-и'ский языки. Он сказал, что парь напрасно ведет войско в Пер- иду по горным хребтам; есть лесные тропинки, едва доступные подям, идущим поодиночке, где все закрыто зеленью и спле-кпощиеся ветви деревьев делают лес непроходимым. 5. Перси-t;i замыкается с одной стороны сплошной цепью гор длиной в ШОО стадиев, шириной в 170. Это отрог Кавказских гор, дохо-'иций до Красного моря; где прерываются горы, там другое ограждение — морской залив. 6. У подножия гор простирает-
! обширная и плодородная равнина со многими поселками и | иродами. 7. Река Араке несет с этих полей воды многих источников в реку Мед, которая меньше реки, в нее впадающей, и
чет к морю на юг. Никакая другая река не способна питать ' юлько растительности; все орошаемые ею земли покрыты цве-i,iми. 8. Берега ее поросли платанами и тополями, так что из-1.1ли кажется, что это непрерывный лес от реки до самых гор. !' самом деле, затененная деревьями река течет в русле, глубо-
лежащем в земле, над ней поднимаются холмы, обильные
ленью, потому что подножие их омывает река. 9. Во всей Азии г более здоровой местности. Климат там мягкий: с одной стопы непрерывные горы, дающие тень и прохладу, смягчающие ФУ» с другой — близкое море, с которого дует па землю теп-ifi ветер.
10. Когда пленник изложил все это, царь у него спросил, по-н'лышке ли он знает то, о чем говорит, или видел своими гла-ми. Тот ответил, что был пастухом и сам исходил все тропин-, что дважды был взят в плен: первый раз персами в. Ли-'И, другой раз Александром. 11. Тут царь вспомнил одно дан-е на его вопрос предсказание оракула, что проводником на иг, ведущем в Перейду, будет у него ликиец. 12. Итак, пообе-1 in ему награду, соответствующую обстоятельствам и положе-
-
иию пленника, царь приказывает ему вооружиться по македонскому образцу и, помолясь об удаче, показывать дорогу: как бы -она ни была тяжела и обрывиста, он пройдет по ней с небольшим отрядом; пусть, он не воображает, что там, где он проходил со своим стадом, Александр не сможет пройти ради своей вечной славы. 13. Пленник все указывал, как труден путь, особенно для вооруженных. Тогда царь сказал: «Возьми меня в поручители, и никто из следующих за мной не откажется идти, куда бы ты пи повел». 14. Оставив для охраны лагеря Кратера» со знакомыми ему пехотинцами и войсками, которые вел Мелеагр, а также с тысячью конных стрелков, он приказывает ему, сохраняя прежний вид лагеря, разводить в нем больше огней, чтобы варвары думали, что царь пребывает в лагере. 15. Впрочем, если бы Ариобарзан случайно узнал, что царь пошел окольным путем и пытался бы часть своего войска бросить ему нацеререз, Кратер должен был его задержать, напугав чем-нибудь, чтобы тот обратил свои силы против блия^айшей опасности. 16. А если он сам обманет врагов и займет переход, то пусть Кратер, как только услышит тревожные крики врагов, преследующих царя, не колеблясь вступит на тот самый путь, с какого их накануне сбили: он будет свободен, ибо враги обратятся против царя.
17. Сам он в третью стражу в полном молчании, не дав даже •сигнала трубой, вышел па указанный ему тропой путь. Воинам легкого вооружения он велел нести продовольствие на три дня; 18. Однако, помимо труднопроходимых скал и откосов, на которых внезапно терялся след, наступающим препятствовал снег, наметенный ветром, они увязали в нем, как в капкане, а когда кто-нибудь из товарищей помогал, то они скорее тянули к себе помогающих, нежели поспевали за ними. 19. К тому же ночь, незнакомая местность и неизвестно, достаточно ли надежный проводник, — все это увеличивало страх: если бы он обманул охрану, то их можно было бы захватить, как диких зверей. От верности н настроения одного пленника зависело спасение царя и его самого. 20. Наконец подошли к перевалу. Справа был путь к самому Ариобарзану; здесь царь оставил Фнлота и Кена с Амиптой и Полиперконтом и отрядом легковооруженных, приказав им, чтобы они, поскольку отряд их состоит из пехоты и конницы, продвигались медленно в местах с тучной почвой и обилием фуража; проводники им были даны из числа пленных. 21. Сам же с оруженосцами и отрядом, называемым агема, пошел вперед по крутой тропе, но удаленной от стоянки неприятеля, претерпевая много мучений. 22. Был уже полдень, и утомленным требовался отдых, а пути оставалось столько же; сколько они уже прошли, но менее крутого и обрывистого, 23. Итак, дав воинам подкрепиться пищей и сном, он поднялся во вторую стражу. Остальной путь он прошел без большого труда. Впрочем, там, где гряда гор несколько спускается к равнине, путь преградила огромная вымоина, образовавшаяся от 36
"точной воды. 24. К тому же ветви деревьев, переплетенные и "'ценившиеся друг с другом, стали сплошной стеной. Тут всех охпатило отчаяние, и даже воины с трудом удерживали слезы. ;.'". Особенно содействовала страху темнота: хотя и блестели шезды, сплошная листва деревьев мешала их видеть. Нельзя было руководиться и слухом, так как качающиеся от ветра нетвистыс деревья издавали большой шум. 26. Наконец долгожданный рассвет рассеял все ночные страхи: вскоре нашли об-чод трясины, и каждый начал сам разбираться в направлении еиоего пути.
27. И вот они выходят на выступающую вершину; рассмотрев с нее расположение врагов, они неожиданно подходят к ним н полном вооружении с тыла; немногие из вступивших с ними в сражение были убиты. 28. Итак, с одной стороны, стоны умирающих, с другой — растерянный вид бегущих обратно к своим побудили и остальных персов к бегству еще до вступления в бой. 29. Когда же до лагеря, где был Кратер, донесся шум, он стал выводить своих воинов для занятия теснин, в которых они шстряли накануне. 30. Втожевремн и Филот с Полиперконтом, Лминтой и Кеном, которым было приказано идти другим путем, навели на варваров новый страх. 31. Хотя повсюду сверкало македонское оружие, персы, теснимые с двух сторон, псе же дали примечательное сражение. Крайняя нужда, думается мне, подстрекает даже ленивого, и часто отчаяние дает основание для надежды. 32. Безоружные пополняли ряды вооруженных; тяжестью своих тел они валили македонцев на землю и пронзали их отнятым у них же оружием. 33. Ариобарзан к окружении не менее 40 всадников и 5 тысяч пехотинцев прорвался через строй македонцев, учинив большое кровопролитие среди своих и врагов; он торопился занять столицу области город Персеполь. 34. Но стража города не впустила его, он был настигнут упорно преследовавшим его неприятелем: возобновив имеете со всеми спутниками своего бегства бой, он пал в нем. 11одоспел сюда также и Кратер, проведя свое войско ускоренным маршем.
ГЛАВА 5
1. Царь на том же месте, где рассеял силы врагов, укрепляет лагерь. И хотя обращенные повсюду в бегство враги признали его победу, однако глубокие и обрывистые рвы, проведенные во многих местах, пересекали путь, и приходилось двигаться медленно и осторожно, опасаясь ие только засад врагов, но и неудобной местности. 2. В пути царю было доставлено письмо хранителя царской казны Тиридата с указанием, что жители, оставшиеся в городе, услыхав о его приближении, хотят разграбить сокровищницу; пусть он поторопится ее захватить: путь открыт, хотя его пересекает река Араке. 3. Никакую другую доблесть царя я бы так не восхвалил, как его быстроту: оставив пешие войска, он со всадниками, утомленными столь длинным 4-111 97 путем, прибыл на рассвете к Арак-су. 4. Поблизости были селения; разрушив их, он из их бревен быстро навел мост, подперев его камнями. 5. Царь уже был недалеко от города, когда навстречу ему вышел жалкий отряд людей, достойный упоминания как редкое явление, — это были греческие пленники числом до 4 тысяч, которых персы мучили всякими пытками-6. У одних они отрезали ноги, у других руки и уши, на теле других выжгли буквы варварского своего языка и долго держали для издевательства, а когда увидели, что сами подпали под чужую власть, не воспрепятствовали пожелавшим выйти навстречу царю. 7. При таком необычном облике они не были похожи на людей; человеческим в них можно было признать только голос, и больше слез проливали смотрящие на них, чем они сами, ибо при столь различной горестной судьбе каждого из них несчастия людей казались равными по силе, хоть и различными по характеру, и трудно было решить, кто самый несчастный. 8. Когда же они воскликнули, что Юпитер, мститель за Грецию, наконец открыл свои глаза, всем стало казаться, что нх постигло равное бедствие. Царь, сдерживая слезы, которые раньше1 обильно проливал, велит им подбодриться, обещает, что они увидят свои города и жен, и ставит для них укрепленный лагерь в двух стадиях от города.
9. Выйдя за вал, греки стали обсуждать, чего им просить у царя: одни хотели мест для поселения в Азии, другие — возвращения домой. Тогда, говорят, кумеец Евктемон так сказал, обратившись к ним: 10. «Нам только что было стыдно выходить из нашего мрака к людям, чтобы просить о помощи, в новых условиях мы стремимся теперь представить в Греции приятное зрелище наших ран, которые еще неизвестно чего больше нам приносят: страдания или стыда. 11. Но легче переносят свое несчастье те, кто его скрывает, и для людей несчастных нет лучшего утешения, ожидаемого от родины, как уединение и забвение прежнего своего состояния. Кто много возлагает надежд на сострадание близких, тот не зиает, как скоро высыхают слезы. 12. Никто не может преданно любить того, что вызывает отвращение; в тягость бывает как несчастье другого, так и надменное счастье. Осуждая судьбу другого, каждый думает о своей судьбе. Если бы мы не были взаимно несчастны, мы скоро стали бы неприятны друг другу. Нет ничего удивительного, что удачники ищут друзей среди счастливцев. 13. Убеждаю вас, поскольку жизнь наша уже окончена, выберем себе такое место, где мы, изувеченные, могли бы успокоиться, где уединение скрыло бы ужасные наши раны. Нечего сказать, приятно будет наше возвращение нашим жеиам, которых мы брали в юности. Захотят ли дети наши в цвете лет и своих дел принять отцов, изуродованных пыткой? 14. Кто же из нас сможет пройти столько земель? Вынесем ли мы, заброшенные вдали от Европы в крайние восточные страны, немощные старики с искалеченным телом, такой трудный путь, который утомил даже воору-
98
Женных людей и победителей? 15. А наших жен, которых судьба, дала пленникам как единственное утешение в их печали, и Наших малых детей поведем ли мы с собой или покинем здесь? Гели мы вернемся с ними, никто не захочет нас признать. 1(1. Неужели мы сразу оставим дорогие нам существа, когда еще неизвестно, увидим ли мы тех, к которым стремимся? Нам Надо остаться среди тех, которые полюбили нас в несчастье». Так говорил Евктемон.
17. Против него стал говорить афниянин Теэтет. Ни один благочестивый человек, заявил он, не будет судить о своих близких по внешнему виду, в особенности если они пострадали от ярости врагов, а не таковы от природы. Достоин всякого по-;шра тот, кто стыдится своей судьбы; у него плохое мнение о людях и нет надежд на милосердие, потому что он сам отказы-мает в нем другим. 18. Боги посылают им то, чего они сами не посмели бы и желать: возможность увидеть родину, жен, детей и псе, что люди ценят, как свою жнзнь, н за что жертвуют ею. 19. Как же им не стремиться вырваться из этой тюрьмы: на родине и дышится по-другому, и свет не так светит; к родным правам, святыням, к родному языку стремятся и варвары, а они собираются отказаться от всего родного, хотя и несчастны только из-за того, что лишены всего этого. 20. Сам он, конечно, нернется к своим пенатам и на родину и воспользуется милостью царя. Если кого удерживает любовь к сожительницам и детям, с которыми их свело рабство, пусть оставят нх здесь: медь н для них нет ничего дороже родины. 21. Немногие разделили это мнение, другие подчинились привычке, которая сильнее самой природы. Они решили просить у царя какого-нибудь места для поселения. 22. Для этого избрали сто человек. Александр, предполагая, что онн будут просить о том, что и он считает за наилучшее, сказал им: «Я уже приказал предоставить вам вьючный скот, который вас повезет, и выдать каждому из вас по тысяче денариев. Когда вы вернетесь в Грецию, я позабочусь, чтобы никто там не считал своего положения лучше вашего, раз у него нет вашего увечья». 23. Они же со слезами на глазах смотрели в землю и не осмеливались ни поднять головы, ни промолвить слово. Наконец, когда царь спросил их о причине печали, за них ответил Евктемон, сказав примерно то же, что и раньше. 24. Царь смилостивился не только над их судьбой, но и над тяжелым их душевным состоянием и приказал выдать каждому по 3 тысячи денариев, прибавил к этому но десяти одежд, а также крупный и мелкий скот и семена, чтобы отведенная им земля могла быть обработана и засеяна.