В поисках высокой чувствительности
Согласно моим собственным научным исследованиям и профессиональному опыту, равно как и опыту и исследованиям многих других ученых, которые изучали эту особенность, оперируя другими, менее точными терминами, у вашего ребенка – один из нормальных вариантов врожденного человеческого темперамента. Он входит в 15–20 % людей с врожденной высокой чувствительностью; их слишком много, чтобы считать это ненормальным. Более того, насколько мне известно, тот же самый процент чувствительных особей обнаружен у всех видов, которые были исследованы. С эволюционной точки зрения, должна быть весомая причина для существования чувствительности. Мы дойдем до этого в свое время, но сначала поговорим немного об упомянутом «открытии».
Я начала исследовать высокую чувствительность в 1991 году, после того как один психолог сказал мне, что я высокочувствительна. Это было личное любопытство, я не планировала писать книгу или делиться с кем-то своими находками. В своем окружении и в университете, где я преподавала, я начала искать людей, которые были «высоко чувствительны к физическим или эмоциональным раздражителям» или «высоко интровертивны». Сначала я думала, что чувствительность может оказаться синонимом интровертности (тенденция предпочитать одного или двух близких друзей, с которыми можно говорить по душам, большим компаниям или новым знакомствам). Экстраверты, напротив, любят большие собрания, имеют много друзей, но обычно менее близки с ними, любят встречать новых людей. Но оказалось, что интровертность вовсе не то же самое, что и высокая чувствительность: хотя 70 % высокочувствительных людей (ВЧЛ) интроверты и их интровертность, по всей видимости, – это способ снизить уровень раздражения, 30 % ВЧЛ – экстраверты. Так я поняла, что наткнулась на что-то новое.
Как высокочувствительный человек может оказаться экстравертом? Тут, по моим наблюдениям, может быть несколько причин. Кто-то вырос в дружной, любящей среде (в одном из случаев это была коммуна). Группа людей была ему знакома и ассоциировалась с безопасностью. У кого-то в семье общительность сознательно культивировалась, была обязательной для всех нормой, и, будучи высокочувствительным, человек старался делать то, что от него ждут. Одна женщина помнила день и час, когда она решила стать экстравертом. Она потеряла своего лучшего и единственного друга и решила, что отныне не будет зависеть от одного-единственного приятеля.
Обнаружив, что чувствительность – это не то же самое, что интровертность, я нашла еще одно доказательство того, что у чувствительных людей нерешительность или «невротичность», иначе говоря, тревожность и депрессивность, не являются врожденными. Все эти признаки – вторичные, приобретенные черты, которые встречаются у некоторых чувствительных людей точно так же, как и у многих других людей, которые не являются высокочувствительными.
Когда я предложила консультации для чувствительных детей, мою приемную заполонили желающие, и в итоге я побеседовала индивидуально с 40 мужчинами и женщинами всех возрастов и стилей жизни, по 3 часа с каждым. Они на самом деле хотели поговорить об этом – о термине и о том, почему он отозвался в них в тот момент, когда они его услышали. (Многие взрослые купили книгу «Высокочувствительный человек» просто потому, что узнали себя в названии, и вы, вероятно, купили эту книгу, потому что вы узнали в заголовке своего ребенка.)
После того как по итогам этих собеседований мне удалось выделить отдельные признаки чувствительности, я составила длинный опросный лист, а позднее и короткий (см. стр. 113–114), и с тех пор на эти вопросы ответили тысячи людей. Около 20 %, или те, кто оказались высокочувствительными, мгновенно подхватили понятие как описывающее их. Примерно 80 % людей, не обладающих повышенной чувствительностью, на самом деле не понимали, о чем речь, и некоторые отвечали «нет» на каждый вопрос. Те же самые результаты я получила и в результате телефонного опроса случайных людей. Чувствительные люди на самом деле выделяются.
С тех пор я много писала и много рассказывала об этом явлении, а вскоре ясно поняла, что необходима книга о воспитании высокочувствительных детей. От взрослых я слышала много печальных историй об их трудном детстве, когда родители с самыми лучшими намерениями причиняли им огромную боль, потому что не знали, как растить чувствительного ребенка. Поэтому я опрашивала родителей и детей и по итогам бесед составила опросник, который был предложен сотням родителей самых разных детей. Из этого теста были выделены вопросы, которые наилучшим образом отличают высокочувствительных детей от детей, не обладающих повышенной чувствительностью, и таким образом была составлена анкета для родителей, завершающая Введение в эту книгу.
Так что же такое высокая чувствительность?
Высокочувствительные люди – это люди, которые рождаются со способностью замечать больше в окружающей их среде и глубоко размышлять обо всем, прежде чем действовать, чем те, кто замечает меньше и действует быстро и импульсивно. В итоге чувствительные люди – как дети, так и взрослые, – как правило, эмпатичны, умны, обладают хорошей интуицией и творческими способностями, заботливы и сознательны (они просчитывают последствия нарушений и поэтому не склонны совершать их). Их легко выводят из строя слишком большой объем поступающей одновременно информации. Они пытаются избежать этого и поэтому часто кажутся застенчивыми, стеснительными или занудными. Когда им не удается избежать чрезмерных раздражителей, они производят впечатление «слишком чувствительных» или «легко расстраивающихся».
Несмотря на то что ВЧЛ замечают больше, это не означает, что у них лучше глаза, уши, обоняние или вкусовые рецепторы, хотя некоторые действительно говорят как минимум об одном чувстве, которое у них особенно остро. Просто их мозг обрабатывает информацию более основательно. Между тем это не исключительно мозговой процесс, так как высокочувствительные люди, дети или взрослые, обладают более высокой скоростью рефлекторной реакции (реакция, которая идет от спинного мозга), более чувствительны к боли, медикаментам или стимуляторам, у них очень реактивная иммунная система, чаще возникают аллергические реакции. В некотором смысле их тело в целом лучше приспособлено замечать и тщательно анализировать все, что его касается.
Как ВЧД сортируют апельсины
Когда я была маленькой, мой папа любил возить нашу семью на фабрики, где он договаривался с управляющими об экскурсии. Заводы из стекла и металла ошеломляли меня, потому что я была высокочувствительна. Там все было таким до слез шумным, жарким и сверкающим, что я страшилась этих поездок. Членов моей семьи, не обладающих повышенной чувствительностью, в свою очередь, раздражало мое поведение и попытки сорвать экскурсию. Мне запомнилась одна поездка – на завод по упаковке апельсинов. Мне понравилось гениальное изобретение: апельсины скатывались по дрожащей конвейерной ленте и попадали в одно из трех разных по размеру отверстий – маленькое, среднее или большое.
Сейчас я использую этот образ, чтобы описывать мозг ВЧД. Вместо трех отверстий, по которым приходит информация, у таких детей отверстий пятнадцать – для более тонких различий. И все идет хорошо до тех пор, пока на ленте не окажется слишком много апельсинов. Тогда там возникает огромный затор.
Поэтому, разумеется, ВЧД вряд ли будут в восторге от громкоголосого ансамбля марьячи в мексиканском ресторане, шумной вечеринки, командного спорта, где нужно действовать быстро, и пристальных взглядов одноклассников, когда они отвечают у доски. Но если вам надо настроить гитару, придумать интересный сувенир для гостей, если вам нужен остроумный партнер для словесной игры или игры вроде шахмат, где требуется предвидеть последствия и замечать мельчайшие изменения, высокочувствительный ребенок – тот, кто нужен.
Все или ничего?
Может ли быть так, что у вашего ребенка лишь слегка повышенная чувствительность? Некоторые исследования утверждают, что вы либо обладаете этой особенностью, либо нет1; другие говорят, что здесь речь идет о широком спектре значений2. Мои собственные выводы объединяют обе точки зрения: да, некоторые ВЧД кажутся более чувствительными, чем другие, по всей видимости, оттого, что в окружающей ребенка среде может присутствовать множество факторов, которые увеличивают или уменьшают количество проявленной чувствительности. Но если бы у чувствительности были широкие границы, как у показателей роста или веса, то большинство людей оказалось бы в середине. На самом деле распределение чувствительности больше напоминает ровную линию, возможно, даже с несколько бо́льшим количеством людей на ее противоположных концах.
Что творится в голове высокочувствительного ребенка
Давайте заглянем поглубже в сознание вашего ВЧР. Да, он в целом замечает больше других, но у него может быть и своя «специализация». Некоторые настроены на социальные сигналы, главным образом – на анализ настроения, выражения лица или отношения. Некоторые ВЧД больше внимания обращают на мир природы, например на изменения погоды или свойства растений или обладают, как кажется, сверхъестественными способностями общаться с животными. Некоторые оказываются очень проницательны, или остроумны, или ироничны. А некоторые ведут себя очень бдительно в новой обстановке, в то время как других скорее беспокоит изменение привычной среды. И тем не менее, в любом случае, они замечают больше.
Ваш ВЧР также думает больше, чем другие дети, о том, что он заметил. Здесь может быть много вариаций. Он может размышлять и забрасывать вас вопросами о социальных дилеммах: почему вы поступили так, как поступили, почему один ребенок дразнит другого или о чем-то еще более серьезном. Другой ВЧР будет пытаться решить сложную математическую или логическую задачу или интересоваться «что произойдет, если», сочинять истории или представлять, о чем думает ваша кошка. Всем детям это свойственно, но ВЧД – в большей степени.
Размышления ВЧД о том, что происходит, особенно когда они что-то увидели или услышали, могут быть вполне осознанны и очевидны, как в тех случаях, когда они просят больше времени на то, чтобы принять решение (вы, вероятно, замечали, что пытаться подтолкнуть ВЧР к быстрому решению – это как пытаться быстро провести кобеля мимо пожарных гидрантов). Но чаще мыслительный процесс ВЧД совершенно бессознателен, как будто они чисто интуитивно чувствуют, что с вами происходит. действительно, интуицию можно определить как знание о чем-то без знания о том, как вы это узнали, и у чувствительных людей обычно хорошая интуиция.
Этот процесс может быть стремительным, например ребенок мгновенно понимает, что «что-то произошло» или «ты сменила простыни», когда другие дети этого не замечают, либо медленным, как когда ВЧР думает о чем-то часами, а потом делится своим потрясающим открытием.
Наконец, в результате того, что он принимает больше информации и обрабатывает ее более основательно, если ситуация вызывает эмоциональный отклик (а это в той или иной мере происходит с любой ситуацией), ваш ВЧР будет испытывать более сильные эмоции. Иногда это сильная любовь, ужас или радость. Но из-за того что все дети каждый день имеют дело с новыми стрессовыми ситуациями, ВЧД не могут избежать также страха, гнева и грусти и переживают эти эмоции более интенсивно, чем другие дети.
Из-за этих сильных чувств и глубоких мыслей большинство ВЧД необычайно эмпатичны. Они страдают больше, чем другие, и начинают рано беспокоиться о социальной справедливости. Они великолепно распознают, что происходит с чем-то или кем-то, кто не может говорить: растениями, животными, органами тела, детьми, которые еще не говорят, стариками, страдающими старческим слабоумием. У них богатая внутренняя жизнь. И, повторюсь, ВЧД очень сознательны для своего возраста: они могут представить и понять, что вы имеете в виду, говоря «если бы все так поступали». Они также рано начинают задумываться о смысле своей жизни.
Впрочем, ВЧД не святые. В частности, после нескольких неприятных ситуаций они с большей вероятностью, чем другие, станут стеснительными, боязливыми или депрессивными. Зато при мягком обращении и руководстве они исключительно креативны, контактны и добры, кроме тех случаев, когда они слишком перегружены. Но что бы они ни делали (или не делали) ВЧД выделяются, даже если они не являются «проблемными» в обычном понимании.
Задолго до того как я узнала о том, что воспитываю высокочувствительного ребенка, я уже знала, что мой сын «другой». Он был сообразительным, невероятно изобретательным, рассудительным, осторожным в новых ситуациях, очень эмоциональным; сверстникам легко было обидеть его, ему не нравились бурные подвижные игры или спорт. В чем-то с ним было тяжело, в чем-то легко, и всегда он выделялся – хотя бы как ребенок, который стоит особняком. Поэтому у меня родился девиз, которым я уже поделилась с вами во Введении: «Чтобы получить необычайного ребенка, вы должны захотеть иметь необычайного ребенка».
Проблема сверхраздражения
И хотя я могу долго петь дифирамбы ВЧД, вы читаете эту книгу потому, что вам нужна помощь. К сожалению, большинство людей, и в том числе родители, замечают главным образом минусы повышенной чувствительности. Из-за того что ВЧД могут мешать вещи, которых другие дети даже не заметят, их может совершенно подавить шумная, запутанная, постоянно меняющаяся ситуация, такая как школьный класс или встреча всей семьи, особенно если мероприятие длится слишком долго. Как им не раздражаться, если они извлекают так много из каждой ситуации? Но поскольку ВЧД находятся в меньшинстве, их реакции и способы выхода из ситуации часто кажутся другим странными. Отсюда возникают все эти намеки со стороны и, вероятно, ваши собственные подозрения, что ваш ребенок не вполне нормален.
Какими способами ВЧД пытаются справиться со сверхраздражением? Никто не использует все существующие, но некоторые наверняка покажутся вам знакомыми.
Часто ВЧД жалуются, что все ужасно: ужасно жарко, ужасно холодно, ткань ужасно колючая, еда ужасно острая, в комнате очень странно пахнет – все это вещи, которые другие дети могут даже не заметить. Они могут захотеть играть в одиночку или тихо наблюдать за другими со стороны, есть только знакомую пищу, находиться только в одной определенной комнате в доме или на конкретном участке на улице. Они могут отказываться на несколько минут, часов, дней или даже месяцев разговаривать со взрослыми, незнакомыми или в классе. Или они начинают избегать обычных детских развлечений вроде летнего лагеря, футбола, вечеринок, свиданий.
Одни ВЧД устраивают истерики и впадают в ярость, чтобы избежать того, что раздражает или подавляет их, или таким образом реагируют на эти ситуации. Другие ВЧД стараются не создавать проблем, быть идеально послушными в надежде, что никто не заметит их и не будет требовать большего. Третьи прилипают к компьютеру или целыми днями читают, создавая свой маленький мир. Некоторые начинают изо всех сил компенсировать то, что считают своими недостатками, и стараются стать звездами и достичь совершенства.
Некоторые ВЧД в ситуации сверхраздражения теряют самоконтроль, и у них начинают подозревать синдром дефицита внимания (СДВ), хотя у них все в порядке со вниманием, когда они не перевозбуждены и их порядок не нарушен (об этом мы поговорим чуть позже). Иногда они совершенно «слетают с катушек», укладываются на пол и начинают кричать. Другие дети в перевозбужденном состоянии становятся очень тихими и смирными. У некоторых начинает болеть живот или голова – реагирует их тело, и это тоже выход, если у них есть возможность отдохнуть.
Наконец, как мы увидим впоследствии, некоторые ВЧД решают, что они перепробовали все, и сдаются. Они становятся пугливыми, отстраненными и отчаявшимися.