В современном мире, считает Н.В. Жукова, происходит становление новой образовательной парадигмы. Ее становление – это преодоление в теории и на практике целого ряда основных противоречий между развивающейся культурой и доминирующим пока традиционным способом «передачи» человеку накопленного социального опыта.
В заключение автор формулирует следующие выводы.
1. Живая человеческая культура передается от поколения к поколению в результате человеческого общения и взаимодействия, которые влияют на формирование языка, речи, мышления и являются основой развития морально-нравственных, духовных оснований личности.
2. Образование направлено на формирование и развитие способности субъекта ориентироваться в этом мире, быстро откликаться на те изменения, которые возникают в культурно-историческом пространстве его жизни, и самостоятельно создавать в своем внутреннем контексте собственный «образ мира».
3. Образование человека не сводится к тому, чтобы наполнить его какой-либо совокупностью знаний, умений и навыков, оно предполагает проживание ситуации сотворчества и творчества в конкретной культурной среде.
Федор Иванович Шмит: Культурно-историческое прочтение биографии и его теории циклического развития искусства4
Федор Шмит – выдающийся культуролог, изучавший проблемы Античности, византиноведения, истории отечественного искусства от древности до Новейшего времени, музеолог, специалист по детскому творчеству, автор оригинальной теории циклического развития искусства. Расцвет его творческой деятельности пришелся на переломную эпоху начала ХХ в. Идеи Ф. Шмита вдохновили советского искусствоведа Р.Б. Климова на создание «теории стадиального развития искусства». Наследие Шмита многогранно, но не достаточно изучено современной культурологией.
Открытие Ф.И. Шмита началось в 1970‐е годы ленинградскими учеными (сначала А.В. Банк и Л. Новожиловой, затем профессором М.С. Каганом и его ученицей Н. Ушаковой), обратившимися к наследию забытого искусствоведа. Неопубликованные произведения и переписка ученого впервые были собраны и представлены в биографической рукописи его дочери – Павлы Федоровны Шмит. Долгое время образ ученого воссоздавался по воспоминаниям дочери, архивным документам, его эпистолярному наследию. Впервые публикация биографии Ф.И. Шмита, основанной на воспоминаниях его дочери, была осуществлена В.Н. Прокофьевым в 1980 г.
Важное уточнение в биографии ученого (уточнение даты его смерти) было сделано киевским искусствоведом В.А. Афанасьевым в 1992 г. на основании документов, обнаруженных в архивах ОГПУ, сообщавших, что Ф. Шмит был расстрелян в 1937 г. Ранее считалось, что Ф. Шмит умер в лагере в возрасте 64 лет в 1941 г. от «старческой дряхлости» (как сообщали официальные документы).
Биографии Шмита было уделено много внимания в монографии С.Л. Чистотиновой (1994) и в археографическом исследовании Е.Ю. Басаргиной (1999). На рубеже 2000‐х годов начался новый этап в биографистике Ф. Шмита. Появились материалы, позволяющие по-новому осветить некоторые факты жизни и профессиональной деятельности Шмита.
В этом плане много дает изучение истории ряда научных институтов, где Шмиту пришлось работать: Русского археологического института в Константинополе (1895–1914)¸ Российского (государственного) института истории искусств (1913–1929) и Академии истории материальной культуры в Ленинграде. История ГИИИ прекрасно освещена в специальном исследовании ученицы академика И.П. Медведева – Е.Ю. Басаргиной.
Общая теоретическая концепция развития искусства Ф. Шмита осмыслена в настоящее время достаточно полно, в то время как вклад его в исследование детского творчества еще не оценен по достоинству. В историографии пока не получил достойной оценки опыт Ф. Шмита в области методики преподавания истории античного искусства школьникам, неизвестной остается разработанная Ф. Шмитом методика обучения детей истории искусства в школе.
Современные украинские искусствоведы и историки представляют новую историографическую традицию по осмыслению наследия и деятельности Ф. Шмита. Высоко оценивая вклад ученого в развитие национального византиноведения и искусствознания, они одними из первых обозначили новое направление в изучении наследия Ф. Шмита: тему его научной школы. И это не случайно, так как именно в украинский период жизни Ф. Шмита, в Харькове и Киеве, у него формируется круг учеников и последователей.
Интерес к творческому наследию Ф. Шмита обнаруживается и в современной узбекской историографии, отмечающей заслуги Ф. Шмита в изучении среднеазиатского искусства, как и других ссыльных русских интеллигентов 1930‐х годов.
Не все компоненты творчества Шмита изучены в настоящее время одинаково. Без внимания осталась его концепция русского искусства, исследования по филогенезу художественно-изобразительного мышления детей. Не оценен его вклад в дело по сохранению культурного наследия, не осмыслен интересный опыт по развитию новой модели искусствоведческого образования.
Формирование мировоззрения Шмита и направления его научных поисков во многом были связаны с теми местами, в которых приходилось ученому жить и работать в разные моменты своей жизни.
Санкт-Петербург – город, где родился Ф. Шмит, окончил немецкую классическую гимназию св. Екатерины и в 1894 г. поступил на историко-филологический факультет Петербургского университета. Студенческая молодость была полуголодной. В университете сразу определился его научный интерес – история искусств. По окончании университета Ф. Шмит был оставлен на кафедре. Строгой научной школы ученый так и не прошел. Но то направление, которое представлял его наставник А. Прахов в искусствознании, стало для Шмита сознательным самоопределением в науке. Но и А.В. Прахов, и другие наставники Ф. Шмита не были теоретиками. И ученому, работая в области теории искусствознания, приходилось доверять лишь своей интуиции и изобретать новые научные подходы. Позднее в статье 1933 г. он сформулировал свое отношение к разным методологическим подходам в русском искусствознании.
С мая 1901 по июнь 1904 г. Ф. Шмит был профессорским стипендиатом Ф. Успенского. Ф. Успенский буквально навязал Ф. Шмиту сложнейшую тему византиноведения о Кахриэ-Джами. Работа о Кахриэ-Джами стала трудным испытанием для молодого ученого, но принесла ему признание. С момента публикации книги о Кахриэ-Джами в 1906 г. Ф. Шмит становится известным византиноведом.
В 1904–1908 гг. Шмит преподавал древние языки в Петергофской гимназии имени императора Александра II. 14 июля 1908 г. был назначен ученым секретарем Российского археологического института в Константинополе (РАИВК) и переехал вместе с семьей в Константинополь. В марте 1909 г. Ф. Шмит защищает в Петербурге магистерскую диссертацию, посвященную византийским мозаикам мечети Кахриэ-Джами.
В марте 1912 г. в Афинах Шмит участвовал в конгрессе востоковедов вместе с прославленными европейскими византинистами: Боллем, Хейзанбергом, слушал доклад Шарля Диля.
В константинопольский период Ф. Шмит сумел установить контакты со многими зарубежными учеными, опубликовал серию статей по византийской проблематике в европейских журналах, участвовал в научных форумах, поездках по Италии, Греции, Болгарии, Сирии. Это сделало его известным в широких научных кругах.
В 1912 г. в Харькове начинается самостоятельная преподавательская деятельность ученого. Это один из самых плодотворных творческих этапов в его жизни. Интеллектуальная среда университетского города – центра научной и художественной жизни юга дореволюционной России – оказалась благоприятной для реализации творческих замыслов. Ф. Шмит работает в должности заведующего кафедрой теории и истории искусств Харьковского университета, отличающейся сложившимися традициями преподавания и изучения истории искусств. В Харькове формируется круг учеников Шмита. Он был интересным преподавателем, обладал магией личности, или харизмой.
В это время написаны основные труды Ф. Шмита. Переход к теоретическим вопросам искусствознания впервые был обозначен в его книге «Законы истории» (1916). Но первая попытка показала слабость теоретических оснований ученого. Продолжая исследования в этом направлении, Ф. Шмит пишет в 1919 г. книгу «Искусство – его психология, его стилистика, его эволюция», где излагает свою теорию эволюционно-циклического развития искусства. Одновременно он участвует в нескольких экспедициях Ф.И. Успенского.
В этот период выявились два новых направления творчества ученого: искусство Древней Руси и Украины, теория и история музейного дела и изучение детского художественного творчества. В 1920 г. Ф. Шмит создал лабораторию по изучению этапов развития изобразительного мышления детей при Психоневрологическом институте в Харькове. Сильное влияние на эти исследования оказала биоэнергетическая теория. Лаборатория стала основой «Музея детского художественного творчества», открытого в Харькове в 1920 г. Тексты-рисунки рассматривались Ф. Шмитом как этапы эволюции изобразительного мышления человечества. Был собран колоссальный материал: около 30 тыс. рисунков детей от года до 13–14 лет, из простых семей, детских садов и приютов.
В 1915 г. Ф. Шмит разработал собственную методику преподавания курса истории античной культуры и античного искусства в гимназиях. Предложенный Ф. Шмитом способ описания искусства древних греков был апробирован в процессе преподавания истории искусства. Типологически обобщенные образы античного искусства с яркими примерами хорошо усваивались учениками гимназий и студентами. На основании собственного опыта преподавания предмета он установил не только то, какие сюжеты требуют комментариев, но и то, что в течение академического часа ученики могут воспринимать продуктивно всего 8–12 картинок.
Во время Первой мировой войны, оказавшись в немецком плену, Ф. Шмит получил от немецкого руководства предложение: остаться в Германии и работать в Берлинском университете, но он решил вернуться в Россию.
Отношение к советской власти было у Шмита далеко не однозначным. Он считал себя буржуазным интеллигентом, никак не связанным с пролетариатом. В июне 1919 г. он подписал коллективное письмо харьковской интеллигенции с протестом против красного террора и был приговорен условно к трем годам принудительных работ. После этого, спасаясь от преследования, в 1921 г. переезжает в Киев, где к тому времени был избран действительным членом Всеукраинской академии наук (ВУАН). В 1922 г. Ф. Шмита назначают ректором Археологического института, и одновременно он преподает в различных вузах Киева.
В Киеве Ф. Шмит занимается реставрацией Софийского собора. В августе 1923 г. он назначен его директором. Но ему не суждено было осуществить свои планы: националистически настроенные украинцы мешали восстановлению памятника общеславянской культуры, пытаясь утвердить только свои узконациональные ценности. Должным образом развернуть в Киеве научную работу Шмит не смог.
В книге «Почему и зачем рисуют дети» были систематизированы результаты исследований харьковской лаборатории. Ф. Шмит прокомментировал образцы детских рисунков, подтверждавших его теорию.
Материальное положение Шмита было бедственным. Условия быта советских ученых 1920‐х годов никак нельзя сравнивать с условиями жизни, стабильностью положения и социальными гарантиями профессуры в дореволюционной России. Возрастал идеологический гнет в науке, и у советской профессуры того времени появился статус потенциального классового врага. Ф. Шмита тяготила неуверенность в завтрашнем дне, тревога и страх за судьбу близких.
В 1924 г. Ф. Шмит был назначен директором Государственного института истории искусств в Ленинграде. Институт был уникален, аналогов в России не было, а на Западе ближе всего по программе к нему стоял Немецкий художественно-исторический институт во Флоренции. Институт сохранял традиции старой классической школы искусствознания, слыл «цитаделью формализма». В нем был собран весь цвет российской гуманитарной мысли и велась большая преподавательская и научная работа. Ежегодные сборники института выходили в издательстве «Academia».
Шмитом было продолжено дело по созданию факсимильных фресок старинных церквей, начатое еще при В. Зубове. Шмит остался в памяти студентов как хороший преподаватель. Им был написан учебник для студентов, по которому они учились вплоть до 1930 г. – времени начала гонений на ученого. В эти годы Шмит дважды посетил Германию, возглавлял выставку древнерусского искусства 1926 г.
Российские антиковеды середины 20‐х годов не восприняли теорию Ф. Шмита. Для этого времени характерен полифонизм взглядов на античное искусство, отсутствие единства мнений. Отвергалась сама идея поиска универсальной формулы античного искусства. Антиковеды-классики называли себя «фактопоклонниками» и изучали античное наследие в старой парадигме, прибегая к антикварным, коллекционным методам либо к эстетическому описательству. Эти ученые не были склонны к созданию типологического образа античного искусства.
Ф. Шмит оказался не понятым ни коллегами, искусствоведами старшего поколения, ни искусствоведами-марксистами. Его называли «красной вороной» или злобно критиковали «антисоветскую идеалистическую сущность» ученого. Шмит искренне пытался понять марксистскую теорию, для этого он самостоятельно перевел отрывок из известного произведения Маркса. Представители старой школы не могли простить Ф. Шмиту его стремление прокомментировать свою концепцию в свете марксистского учения. Но критика искусствоведов и историков старшего поколения была мягкой по сравнению с критикой, обрушившейся на Ф. Шмита в конце 20‐х годов со стороны социологов искусства: В.М. Фриче, И.Л. Маца, А.А. Федорова-Давыдова, И. Хвостенко, А. Гастева и др.
В это время «марксистом» Ф. Шмит определенно не был. Маркса он считал «просто экономистом, написавшим книжку о Капитале». Ф. Шмит в 1925 г. только приступил к изучению работ Маркса, чтобы постичь сам метод. Шмит хотел перебросить мост от экономики Маркса к искусствоведению. Подобная смелость помогла Ф. Шмиту продвинуться дальше своих современников в исследовании закономерностей развития искусства.
В конце 1929 г. в связи с изменившейся политической ситуацией в стране несколько раз вставал вопрос о закрытии института. Ф.И. Шмит безуспешно пытался его «защитить» и в 1931 г. был уволен; ГИИИ вскоре реорганизовали и закрыли. Одно из последних мест работы Ф. Шмита в Ленинграде – Государственная академия истории материальной культуры (ГАИМК). Работая в ГАИМКе, Ф. Шмит организует и возглавляет экспедицию в Крым 1930–1931 гг., в Эски-Кермен. Результаты экспедиции были очень удачные. Раскопками заинтересовались различные ведомства. Но повторную экспедицию в Эски-Кермен ученому провести не удалось.
26 ноября 1933 г. он был арестован в Ленинграде по «делу РНП» (ст. УК58–10, 11). Ф. Шмит обвинялся в осуществлении руководства «украинским филиалом организации», готовившим вооруженное восстание с целью отторжения Украины и присоединения ее к Германии. Он был осужден на пять лет ИТЛ с заменой высылкой в Казахстан (Акмолинск) на тот же срок. В Акмолинске Ф. Шмит был лишен возможности работать, числился статистиком Стройконтроля, некоторое время преподавал историю и географию в средней школе.
В 1935 г. Ф.И. Шмита перевели в Ташкент, где он был принят в Государственный музей искусств УзбССР на должность научного консультанта по вопросам русского и европейского искусства, занимался изучением художественной культуры Средней Азии. Шмит в это время производит впечатление человека глубоко подавленного, морально сломленного. Два последних года Ф. Шмита поддерживала любая возможность работы по специальности. В Ташкенте Шмит писал научные статьи, участвовал в организации и проведении художественных выставок, добился разрешения на поездку в Самарканд, где исследовал архитектурный ансамбль Регистан, купол мавзолея Гур-Эмир. Он с азартом взялся за составление каталога художественного музея в Ташкенте, который так и не был опубликован. В 1937 г. Ф. Шмит уволен с последнего места работы. По доносу в НКВД о «контрреволюционном» характере прочитанных им лекций вновь арестован и приговорен к расстрелу.