«Временно, почему-то, слегка» – я лексически показываю временность и случайность как «отяжелел», так и «впал в период, где мало изменений». Тем самым ввожу суггестию: «Это можно изменить. Не застряли».
Павел. Девушка получила задачу оптимизировать бюджет, вот мы его и оптимизировали. Это же тоже интересно – попробовать продукты из совсем другой сферы.
Автор (к аудитории). Не спрашивая у Павла, я почти уверен, что отношения с девушкой у него вполне хорошие и его удовлетворяют. Не думаю, что в этой сфере у него есть конфликт.
Павел. Его нет.
Я стараюсь не задавать лишних вопросов, и это снимает с человека нагрузку. Я выполняю работу сам. Как в моем любимом психологическом анекдоте: «У вас синие кальсоны. – Как вы догадались? – Во-первых, интуиция, а во-вторых, вы забыли надеть брюки».
Это не попытка заслужить благосклонность клиента, это интенсивная работа, при которой человека приглашаешь совершить какую-то интеллектуальную работу. Интеллектуальная деятельность как сустав, который сгибается-разгибается в голове. Ты думаешь, видишь широкий план, вовлечен, шевелишься. Коучинг – это катализатор общей подвижности и живости.
Человек должен уйти с ощущением, что существует на свете более плотное субъективное время, что ему здесь интересно, что он про себя мало знает. И что можно угадать, не имея четкого знания. Это про «увидеть», а не про «я знаю, а он не знает». Коучинг – это предложить сыграть в игру, где нет проигрыша. Человек начинает верить, что он не знал, как ему поступить, но можно заглянуть повыше и подальше – и будет понятно.
Впечатления от сессии. Фантазии
Я знаю, что он не бросает слов на ветер и отпущенное им время доверия не столь велико. Передо мной будто песочные часы, и полезно смотреть, как сыплются частички. Ему интересно, он не ждет решений, ему много раз объясняли, что коучинг – не про это, а думать надо самому, да он так и делает всю жизнь.
Во мне просыпается азарт – сделать все если и не наоборот, то так, чтобы заслужить его удивление. И я вглядываюсь в него и начинаю болтать, сыпать гипотезами. Часть из них банальны, есть и угадки, а все вместе – это взлетная полоса, где мы развиваем мощность, и ровный гул моторов переводит нас в следующий горизонт воздуха.
Вот он начинает удивляться. Глаза расширяются, дыхание становится глубже, ему интересно, и он стал мальчишкой, готов идти со мной рядом, рассказать о себе.
А мне только того и надо. Отшелушить обычные «пластинки иллюзий», ненужные подробности – «я же не отдел кадров, ни перед кем не отчитываюсь, кроме самого себя, да и то по простому критерию: узнал ли сегодня действительно что-то новое».
Передо мной сильный, взрослый, а значит, позволяющий себе сомнения и слабости человек, готовый рассуждать как подросток, возвращаться к давним поворотам, искать ответы в эпизодах, когда разгружал вагоны студентом, когда хотел быть взрослым, чтобы мама… Стоп. К маме мы не пойдем. Мы встретились публично, это же мастер-класс по коучингу. И мне нужно работать четко вокруг его бизнеса, путешествий, а главное, пут, которыми он стреноживает себя.
О чем бы мы ни говорили, перед моим внутренним взором, не застилая его, мигает напоминание о вопросе: почему именно сейчас он связывает себя?
Мы ищем, он мне верит, и я ни за что не променяю это сотрудничество на академические мудрости разных мастей. Нам нужно ползать и искать, копаться и разгибаться. Он должен вздыхать и садиться еще свободнее, раз за разом.
Он слегка потеет, что ж – лишний вес, ничего не поделаешь. Я не обещал ему ветра рощи, да он и не верит в него пока. Говорим о Европе с этим сибиряком, мужиком широкой кости и тонкой, нежной настройки, которую он не привык показывать. Не думаю, что сегодня мы получим конечные ответы, мне кажется, для него сам факт вопросов и поиска важнее. Он привык получать подарки только из рук у самого себя. Этой привычки я не хочу его лишать.
Упакованная мечта
Автор (к аудитории). Павел приехал на тренинг, который ему совершенно не нужен по формальным показателям – чтобы разобраться с чем-то. Он ищет способ заглянуть в пространство жизни с неожиданной точки зрения. (Клиенту.) Куда нам двигаться?
Павел. Я два года назад представил, сколько будет продолжаться падение производства. И мое внутреннее предположение такое: задачу с продажей нужно решить до конца нынешнего года. Это просто ощущение, что к декабрю решение о том, куда двигаться дальше, мною будет принято. Процесс поиска этого решения привел, в частности, к тому, что я приехал к вам на тренинг. Я ищу способ заглянуть в это будущее, или представить его, или получить драйв. Мне нравится искать это решение, и я думаю, что я его найду. Найду, скорее всего, не глядя на отчетность, а каким-то другим путем.
Автор. А все-таки, если бы вам такое приснилось, чем вы могли бы заниматься? Давайте представим, что вы куда-то полетели на шарике, который называется «земной».
Павел. Я рассматриваю разные способы поменять жизнь, начиная с того, чтобы менять место проживания – Новосибирск – на какие-то другие города мира.
Автор. Я очень верю в метод «хорошо артикулированной и упакованной мечты». Здесь должно быть два фактора: мечта должна быть именно артикулированной и упакованной, и она должна сохранять свойства мечты.
При этих двух условиях возрастает сила. И очень важно нащупать картинки. Например, это хутор в середине Европы, куда не доедешь? Или поселок, который обращен одной стороной к городу, а другой к деревне? Или крупный город, и у тебя 17-й этаж и с башни у тебя обзор?
Павел. Да, у меня есть такие картинки. Я себя очень хорошо представляю в центре Европы, но не у моря, а в Чехии, Германии. Хорошо представляю, где я могу жить, как это может быть устроено в бытовом смысле. Что касается работы, то, безусловно, это работа, которая вызывает драйв. Вряд ли это будет связано с какими-нибудь транснациональными корпорациями. Я пока вижу только собственный бизнес, похожий на мои компании, которые уже были, – со средней численностью.
Автор. То есть вы бы все-таки хотели работать в Европе?
Павел. Конечно.
Автор. Это оригинальный, инновационный бизнес или скорее что-то накатанное? У меня фантазия, что вас тянет в инновационный бизнес – в сфере новой энергетики, например.
Павел. Те бизнесы, которые были успешны, были придуманы мною изначально. Это был придуманный мною продукт, прямых аналогов которому я не видел.
Автор. А что вам мешает в какой-то момент поехать в ту же центральную Европу и там месяца три пожить?
Мои вопросы касаются сразу трех планов: 1. Про Европу. 2. Аналог инновационного бизнеса. Действительно ли ему и тут хочется новизны, с нуля, найти свое? 3. Про фазы «решай» и «скучай» и про то, почему он сейчас подвис «между». А он подвис. Он не скучает, он тревожится о том, что ничего не происходит. Говорит о внешних препятствиях, о безусловно плохом инвестиционном и деловом климате. Я выясняю, нет ли дополнительно к этим факторам еще и внутренних блоков. Откуда его неуверенность? Хочу, чтобы и он следил и отделял эти три плана друг от друга: куда поехать реально и как там будет, насколько радикальных инноваций ищет в данный момент и внутренние состояния, их принятие и коррекция. Хочется, чтобы каждый из этих горизонтов он видел, планировал и в каждом не шел на поводу, а с помощью мелких взглядов управлял всем сам.
Павел. Ничего не мешает.
Автор. Почему не едете?
Пример короткого диалога (это я называю техникой короткого резонанса), цикл вопрос-ответ. Знаю, что у него нет внутри четкого ответа. А для меня ответ в том, что ему тревожно как остаться, так и уехать. Предполагаю, что производной этой тревоги является проекция ее на существующую деловую реальность: «Раньше было развитие, а сейчас нет». То есть он раньше ехал на велосипеде, быстро крутил педали и хорошо держался в седле. Вопрос, куда ехать, с такой остротой не стоял, потому что на скорости и управлять ему было легче. Косвенно, говоря о том, что он любит быстро водить машину, он дает информацию о своем почерке. Сейчас, в работе, он не в седле, езда не быстрая, равновесие держать сложно, вероятность упасть куда выше, при такой езде и руль крутить неохота.
Павел. Потому что прошедший год был связан с резким сокращением численности персонала компании, и если мы говорим о том количестве ролей, которые приходилось исполнять, то в каждый момент надо было усидеть на трех стульях.
Автор. Мы с вами сейчас говорим о том, что нам надо найти четвертый стул, который находится от этих трех на определенном расстоянии, и на четвертом стуле у нас может возникнуть новый драйв. Если мы движемся к четвертому стулу, а каждый из трех стульев нас тянет обратно, то к нему будет не так просто подойти.
Рефлексии. Фантазии
Я знал, что мы общаемся правильно, – по его собранности, ясности ответов, одобрительному сжиманию губ в ответ на те вопросы, которые ему нравились, по ровным выдохам обычно задерживаемого дыхания.
Видимо, дело было в том, что я называю выбором модальности. С ним это было испытание возможностей – «может быть» – с исследовательским подталкиванием – «думаю, вы это можете».
То, что он прибавил в весе около двадцати килограммов, для меня требовало проверки: нет ли за этим связываемой агрессии, активности, не находящей выхода.
Свой корабль, на глазах обраставший ракушками, он хотел поставить в док, законсервировать, отложить дальние плавания – а ведь могло найтись и лучшее решение.
Он не выглядел нерешительным человеком. Мечты о тихой заводи явно были лишь этапом. При всей скромности той лупы, через которую я подробно, пристрастно вглядываюсь в детали личного почерка, в «выпавшие когти и волоски», она дает обширное знание.
Мне хотелось проверить его не только в «крайних положениях» тех или иных проявлений, сна или прыжка, решительности или вялости, но и в промежуточных положениях «рычага».
Ну и отдельно шел вопрос, что подрезает ему когти. Сам ли он, обстоятельства ли, этап жизни, прошлые сценарии?
В свои сорок с небольшим он явно мог начать новый отсчет времени. Мы были на развилке. Впрочем, надо признаться: всегда, когда я работаю с кем-то, я считаю, что он находится на развилке, и делаю все возможное, чтобы оглядеться и сделать несколько шагов в стороны. Не забыть про то, что слева, справа, впереди, сзади, сверху, снизу и в самой середине – есть жизнь, и часто – новая.
Метафоры понимания. Фантазии
Я вспоминаю его как кинжал, давно не достававшийся из ножен, а ведь у меня не было ощущения скрытой воинственности. Пытаюсь достать из себя и передать ощущение пут на ногах коня, который никак не может определиться с тем, арабский он скакун или владимирский тяжеловоз.
Для него важно как от чего-то отталкиваться (пружинить), так и к чему-то тянуться. Ему немного даже вредит удачный роман – все и так хорошо.
Может, он «запланирован» так, чтобы среди неуютностей (общежития юности) были острова завоеванные (заработал разгрузкой вагонов, повел девушку в ресторан)? Вряд ли он внутренне перепрограммирован на ровную жизнь.
Вот моя кошка не любит пить из мирной миски, а предпочитает из крана, или, еще лучше, воровать из случайной чужой чашки. Так и Павел – большая кошка, частично одомашненная, но вопрос – насколько?
Я бы вводил (для своего понимания, в разговоре с ним) ассоциацию с Маугли, который размахивает горящей веткой (этого не хватает). Ходит вокруг да около на пружинистых ногах и примеривается к броску, а не скулит в сомнениях. (Уж лучше спать, когда прыгать не хочется.) Иногда стоило бы принять себя как хаотичного бандерлога и прыгать с ветки на ветку, кидаясь бананами и чем похуже.
Вопрос, как всегда, обзора и проверки состояний, подсказок для перехода от одного к другому (не застреванию), поиску житейских аналогий и тем самым – к тому, чтобы мыслить с неслучайной фантазией.
Беседа двух неглупых людей
Автор. Задаю простой вопрос: почему бы вам не поехать на три-четыре месяца в Европу и не пожить там с девушкой в свое удовольствие?
Павел. Мне ничего не мешает, просто мы решили пока на месяц поехать, а не на три.
Автор. Видите, мы движемся. Почему на месяц, а не на три?
Павел. Потому что я пока боюсь оставить все производство.
Автор. Это еще одна из наших тем. Эта тема про тревогу, которая, безусловно, в значительной мере оправданна. Но может присутствовать еще и компонент личной тревоги и непривычки отпускать от себя на длинний поводок то, с кем и с чем находишься.
Павел. Конечно.
Автор. И это вопрос соотношения личного и объективно оправданного. Я думаю, что у вас немалую роль играет личная тревога. При том, что существует возможность прилететь на день-два, быть на связи по скайпу, по электронной почте.
(К аудитории.) Думаю, у Павла достаточно отлаженный бизнес, к тому же он имеет свои «глазки», о которых никто не знает, – через доверенных людей, через маленькие проверки. То есть свои секреты в компании. Контроль у него повышен. И теоретически, если бы не тревога, можно было бы уехать на три месяца. Если уехать на три месяца, «четвертый стул» созреет.
Тут у меня добавление, допущение, интервенция в его способ контроля, в его подозрительность. Я перехожу к теме про возможности снижения контроля и тревоги и про то, сколько ему этот контроль стоит. Исхожу из того, что часть тревоги – постоянная, а другая часть – вполне регулируемая. Тема планирования тревоги – очень перспективная. Время созревания, покоя, вынашивания требует сознательно выстроенной дистанции по отношению к тревоге, текучке.
Павел. Скорее всего, да.
Автор. А если поехать на месяц, не успеет созреть. Это как тыква: дал ей расти месяц – она вырастет крохотная и игрушечная.
Павел. Да, действительно, новое нужно растить. Во многих бизнес-процессах у меня сейчас новые люди, и есть внутреннее чувство, что к какому-то времени все будет ясно.
Автор. Нет ли опасности, что это будет оправданием, чтобы откладывать и еще откладывать? И новый бизнес не прорастет?
Павел. Откладываешь или не откладываешь, а если уже сформулирована цель, новый бизнес все равно появится.
Автор. В данном случае у вас нет юношеского азарта сделать новый бизнес. А раньше он бывал. Павел. Раньше – да.
Автор. В этом отличие. Если бы вы в этом три месяца прожили, вы бы затосковали. Состояние «как же я тут заскучал» было бы драйвом. А если уезжаете на месяц, какой в этом особенный драйв? Вернешься, и все впечатление зарастет. Это принципиальная разница.
Павел. Да. Три месяца и месяц – большая разница.
Автор. У меня впечатление, что, если бы вы поехали на три месяца, вы бы там выросли.
Павел. У меня тоже такое ощущение.
Автор. Если мы, два неглупых человека, в этом согласны, то почему не можем это реализовать?
(Смех в аудитории.)
Павел. Наверное, нужно еще некоторое время, чтобы пожить с этим решением.
Автор. А почему? У вас до сих пор все успешные начинания довольно быстро происходили.
Павел. Да, это ваша догадка. Действительно, очень быстро.
Автор. И сейчас мы хотим вернуться к юношеской свежести – мы хотим воскресить чувство свежести и того, что все возможно. Чтобы у вас опять включилась пружина азарта и такого легкого бесенка. А если мы начинаем тормозить – еще этого человека проверю, пусть еще это устоится», – то мы на самом деле тормозим бесенка.
Павел. Тогда логично было бы просто продавать существующий бизнес.
Автор. Вы побаиваетесь, потому что это такая долго выращиваемая любимая ворона в руке. Это другой поворот – продать все и окунуться в новое.
Павел. Чем он хуже? Как говорил Маркс, капитал отупляет.
Автор. Смотрите, какие у нас мотивы: нити как у Гулливера, 20 килограммов за год, жирок, мешающий принятию решений. Либо мы говорим про месяц – это, фактически, просто отпуск, – либо мы говорим про три месяца, и это серьезная попытка. Хорошо бы принять решение по поводу бизнеса легко, пребывая как бы в длинном отпуске. Можно за эти три месяца и прилететь сюда три раза на два дня.