Сивый, ни секунды не раздумывая, свернул направо и, остановившись у высоких, в два человеческих роста, кованых дверей, прошептал:
— Ну, всё. Дальше сам.
Ваня сглотнул и, перекинув поудобнее Калашников, сделал первый шаг в обитель зла.
Полные ужаса истерические вопли и гротескный хохот он услышал практически сразу же. На миг Ивана сковал какой-то животный ужас, но, надо отдать ему должное, совладал с собой наш герой быстро. Он был не из тех людей, что с легкостью бросят человека в беде. А сейчас там внизу кто-то явно отчаянно нуждался в его помощи. И парень, позабыв собственный страх, сломя голову бросился на шум голосов.
Кубарем скатившись по короткой каменной винтовой лестнице, он смерчем влетел в подвальное помещение, как раз вовремя, чтобы закрыть грудью отчаянно визжащую блондинку от тянущего к ней руки богомерзкого колдуна.
Оттолкнув заткнувшуюся вдруг девицу гренадерского роста в простом ситцевом сарафане себе за спину, Ваня наставил Калашников Кощею в живот и с каким-то маниакальным упоением нажал на курок.
— Умри, ирод проклятый! — короткая очередь разорвала тишину подвала и, отозвавшись гулким эхом от голых стен, пошла гулять под каменными сводами.
— Чёй-то? — даже не покачнувшийся Кощей склонил голову к плечу, удивленно рассматривая Ивана щедро подведенными чёрным раскосыми карими глазами. — Я, молодой человек, бессмертный. Никаких ассоциаций не вызывает?
За плечом Ивана завозились и Кощей, слегка отклонившись в сторону, чтобы видеть происходящее там, заявил:
— Секунду, лап. Я тут разберусь и мы продолжим.
У Ивана почернело в глазах. Воспоминания об истеричных криках девицы придали сил, и он попёр на злодея, размахивая автоматом на подобии дубинки:
— Ах ты ж… ирод…! Да я тебя… на…..., а потом…......!!!
Афигевший Кощей, не ожидавший, видимо, такого развития событий, резво запрыгнул на высоченную дыбу, и, глядя на что-то за спиной разбушевавшегося Ивана, неожиданно обиженным голосом протянул:
— Ваня! А чё это он мне хамит, а?
— Не знаю, Коть, — хриплый мужской бас, раздавшийся позади, заставил Ивана резко подскочить и развернуться. Пудовый кулак, который впечатала ему в нос ещё совсем недавно визжащая девица, сопровождался словами: — Но за базар он мне щас ответит.
Прежде чем улететь в ставший уже привычным астрал, Иван отметил про себя, что девица-то дня три, как не брита…
====== Глава 5. Дежавю ======
Приходил в себя Иван согласно уже сложившемуся сценарию: головокружение, тошнота и внезапная боль. В этот раз от пощечины. Резко дёрнув головой, он хотел было схватиться за щёку, но обнаружил, что руки крепко связаны за спиной, а сам он на чём-то сидит. На стуле, как выяснилось, стоило только распахнуть глаза. А ещё выяснилось, что непосредственно перед самым его носом находятся карие раскосые глаза, внимательно его изучающие. Иван резко отшатнулся.
— Ты смотри, — протянул Кощей тому самому, высоченному светловолосому парню, вырубившему Ивана и лениво развалившемуся сейчас по ту сторону стола. Сам Кощей, к слову, сидел, по-турецки скрестив ноги, непосредственно на столешнице, — очухался. Ты, Вань, в следующий раз полегче. Так и прибить недолго.
— Да, чё-то я переволновался, Коть, — хрипло отозвался тот и посмотрел на Ивана. — Ты что за хрен?
У Ивана появилось идиотское ощущение дежавю. Как вроде колесики спирали мироздания где-то соскользнули с рельс и перешли на старый, уже отработанный виток.
— Я Иван, — тяжело выдохнул он, — Царевич.
— Врёшь! — набычился небритый блондин.
— Паспорт показать? — ощущение дежавю стало ещё ярче. — В правом кармане.
Кощей, отложив в сторону острый, инкрустированный драгоценными каменьями кинжал, которым до того чистил ногти, опять наклонился к нему, обдав ненавязчивым ароматом чего-то цитрусового. Странный запах для злодея. И вообще, без той тёмной, драной хламиды, в которой Иван увидел его впервые, и угля под глазами, он оказался миловидным, худющим и довольно молодым, на вид так лет двадцати-двадцати двух, пареньком. Очень высоким, а оттого кажущимся еще более костлявым. Про таких говорят «кожа да кости». Тем временем этот суповой набор выудил из кармана Ваниных джинсов паспорт и, заглянув на первую страницу, заливисто заржал:
— Гляди, — он протянул руку в сторону угрюмого блондина, — тёзка!
— Так, ты что же, — поразился Иван, — не Кощей?
— Да не мой тёзка, — продолжал заливаться тот, наблюдая за вытягивающимся лицом богатыря, — а его. Знакомьтесь, — он развёл руки, тыкая одной в блондина, а другой в связанного Ивана. — Иван Царевич. Иван Царевич. Ой, мама, не могу больше! Ну, Василиса! Ну, отчебучила!
— Коть, — задумчиво протянул Иван. Тот, который Царевич. Тот, который не связанный. — Можно я Ваську грохну?
— Но-но, — Кощей успокаивающе похлопал его по руке. — Не кипятись. Грохнуть всегда успеем. Но, скучно же станет, не находишь? — и, повернувшись к Ивану, тому который Царевич, вот блин, к тому, который связанный, поинтересовался: — Ну и на кой-хрен ты припёрся, Ванечка?
— Кощея убить, — признался Иван.
— За что? — опять набычился блондин.
— Как? — опять заржал Кощей.
— Да, хрен его знает! — ответил на всё разом Иван и, оглядевшись по сторонам, уточнил: — Васька послала! А где девушка?
— Какая девушка? — одновременно удивились парни.
— Я когда пришел, ты тут девушку мучил. Высокую такую, блондинку… — Ванин взгляд неожиданно зацепился за толстую белобрысую косу, перекинутую через плечо второго Ивана, и он, уже не так уверенно, уточнил: — Небритую…
Оба, и Кощей и второй Иван, вдруг густо покраснели и костлявый супостат промямлил:
— А… Девушка… Ну, это… Как бы… Ну, Ванечка любит ролевые игры… Как бы, вот… — и уже увереннее наехал на молчавшего друга: — Я ж тебя просил побриться!
При взгляде на их смутившиеся рожи, Ивана пробило на такой дикий смех, что если бы не Кощей, вскочивший со стола и поддержавший его, он бы точно грохнулся с того злосчастного стула. Отхохотавшись и решив, что после таких откровений ему полагается как минимум смягчение условий заточения, он попросил:
— Руки развяжите хоть? Или убивать будете?
— Не. Убивать тебя нельзя, сестра запретила, — обнадежил Кощей, освобождая его от веревок.
— Но очень хочется, — подлил ложку дегтя всё ещё бордовый Иван.
— Какая сестра? — не понял узник.
— Моя, — Кощей взял со стола какую-то бумажку и ткнул ему под нос. — Вот. В котомке у тебя было.
На желтоватом листе красивым каллиграфическим почерком было выведено:
«Мальчики, не шалите и Ванечку не обижайте. Он мне понравился. Целую, Яга»
М-да, дела… Ну, ладно, раз такой расклад…
— Ладно, — хлопнул он себя по коленям. — Мне, Кощей, сестра твоя тоже понравилась…
— Я Константин, — поправил тот. — А Кощей, это дурацкая и не смешная кличка. Я, между прочим, не виноват, что у меня такой обмен веществ!
— Хорошо, — согласился Иван. — Тогда зови меня Иваном, а его Ваней, ну чтобы не путать.
— Я тебе перепутаю! — насупился Ваня.
— Да ладно тебе, Лап, — Костик протянул руку и ласково потрепал того по волосам. — Не дуйся.
— Ну, если мы тут никого больше убивать не собираемся, — продолжил Иван, — то давайте колитесь, чего вы с Василисой не поделили.
Ваня тяжело вздохнул и выдал:
— Костика…
====== Глава 6. Земельный вопрос ======
— Костика? — удивился Иван.
— Ага, как же, — насупился Кощей. — Земли они мои не поделили. А я так, бонус!
— Коть, ну ты чего? — забеспокоился блондин.
— Так! — чего-то Иван опять начал терять нить разговора. — А ну, давайте сначала и поподробнее…
— Ну, как дело было… — начал Ваня, косясь на всё ещё насупленного Костика. — Были, значит на белом свете два царства…
— Что значит, были?! — влез Кощей.
— Коть, не перебивай. Это просто оборот речи. Так, царства. Тридевятое и Тридесятое. Соседи, значит. И был у царя царства Тридевятого сын, Иван. А у царя Тридесятого дочь, Василиса. И были, аккурат на границе между ними, земли лесные, дремучие и ничейные…
— Что значит, «ничейные»?! — взвился опять Кощей. — Мы это, кажется, уже обсуждали! Мои это земли! Заруби себе это на носу — мои!
— Коть, ну чего ты кипятишься? Теперь-то, какая разница?
— В смысле «какая разница»? — не понял Иван.
— В том смысле, что земли эти отошли теперь к Тридевятому царству, и нечего поднимать этот вопрос опять! — отрезал блондин.
— Это с какой такой радости они к тебе отошли? — не унимался Кощей.
— По праву мужа!
— Лапа, — угрожающе протянул Костик, сужая глаза, — тебе напомнить, кто чью фамилию взял?
— Ой, да подавись, Коть. Но, нельзя же сказать, что Тридевятое царство отошло к ничейным землям?!
— Это мои земли!!!
— И где это записано, а?
— Да я просто не успел оформить! Ты же знаешь этих бюрократов! Пока то, да сё, а тут вы с Василисой…
— А Василиса-то причём? — встрял Иван.
— Ну, земли-то ничейные…
— Это мои!..
— Да цыц ты! Твои, твои!
— То-то же!
— Так, вот. Земли ничейные…
— ААААА!!!
— И решили наши батюшки, ну мой значит и Васькин, присоединить их каждый к себе. Ну и каждый решил эту проблему по-своему. Васькин папенька сватов к Костику заслал, а мой меня на войну благословил. Иди, мол, Ванечка, очисть землю русскую от супостата постылого, ну и заодно казну пополни.
— А ты?
— А что я? Прихожу к Костику. Выходи, говорю, на честный бой!
— А он?
— А когда он по-честному сражался? Не хочу, говорит, голова болит. Давай завтра. А на завтра у него у сестры именины. А потом пост, грех большой. А потом сессия у него, времени нет. Так и прожил я с ним два месяца — ни битвы, ни боя.
— Ну?
— Что «ну»? — перебил Костик. — Познакомились поближе, присмотрелись. Ну и говорю ему — «Может нафиг, бой этот, давай лучше поженимся?»
— И?
— Что «и»? — уточнил Ваня. — Поженились, конечно. Куда ж он от меня денется, да Коть? А тут как раз от Васькиного отца сваты приехали…
— И?
— Ну что ты заладил «и» да «и»? Обиделась Васька, короче.
— А нет зверя страшнее, чем обиженная женщина, — добавил Костик. — Слышь, Иван, может, ты на ней женишься?
— Фиг! Мне твоя сестра понравилась!
Все трое переглянулись и тяжело вздохнули:
— Дела-а-а-а…
====== Глава 7. Мужской разговор ======
— Так, — через несколько минут прервал их невеселые раздумья Ваня. — Если мы хотим успокоить эту фурию, а не самим упокоиться с миром, то надо что-то делать. Кто-то должен на ней жениться. Я правильно излагаю?
— Я с тобой, Лап, — согласно кивнул Костик. — Только где ж такого лоха найти?
— Ну, так как у каждого из нас есть свои причины этого не делать, а делать что-то всё же надо… Предлагаю подступиться к этому вопросу по-мужски, — повел богатырскими плечами царевич и скосился на притихшего Ивана. — Ты как?
— Бить будешь? — побледнел тот.
— Эх, молодежь, всё-то вам кулаками решать, — покачал головой Кощей и, повернувшись к Ване, уточнил: — Лап, вино нести или сразу водку?
— Я сказал «по-мужски», — скосился на него тот.
— Значит, самогон, ага… — обреченно вздохнул Костик и направился греметь чем-то в глубине подвала. Вернулся он минут через пять в обнимку с огромным, на несколько литров, бутылём белёсой бормотухи, кадкой солёных огурцов и тремя гранёными стаканами. Бухнув всё это великолепие на стол перед Ваней, он упер руки в боки в классической позе ревнивой жены и на полном серьёзе пообещал: — Опять не будешь закусывать, я тебя сам упокою, Лап.
Ваня, видимо не понаслышке знавший, когда с Кощеем лучше не спорить, клятвенно пообещал сдохнуть, но доесть все огурцы вместе с кадкой и укропом, и налил им по первой. А затем, рассудив, что на трезвую голову жениха Премудрой змеюке не сыскать, и по второй. И только тогда, задумчиво хрустнув огурчиком, вопросил:
— Ну, и какие будут идеи?
— Финист Ясный Сокол? — предложил Иван первое попавшееся имя.
— Так Финист или, всё же, Сокол? — уточнил Ваня.
— Нет и нет, — отверг Кощей. — За Сокола нас Гринпис порвет, а за Финиста — Сокол.
— Иван Дурак?
— В данном случае, Дурак фамилия, а не диагноз. Этот не согласится.
— Емеля?
— А этот столько не выпьет…
— Ну, я не знаю, — оказалось, что героев русских сказок не так уж и много, — Дракула?
— Знаешь, Иван, связи с дальним зарубежьем нужно укреплять, а не в наглую на войну нарываться.
— Ясно. Змей Горыныч?
— Совсем совесть потерял?! — вылупился на него Кощей. — У парня и так проблемы с психикой, какое-то тройственное расщепление личности, а ты на него ещё и Василису натравить хочешь? И кто из нас ирод после этого?
— О! — вдруг обрадовался основательно подпитый Иван. — А это идея!
— Какая? — аккуратно уточнил блондин, отбиваясь от Кощея, тщетно пытающегося впихнуть в него очередной огурчик.
— Ты же ирод! Супостат!
— Та-а-а-к… — Кощей прервал свое занятие и начал слезать с Ваниных колен с явным намерением накостылять кое-кому по шее.
— В смысле, ты же у нас колдун великий! — тут же поправился парень. — Ну, колдони чего-то, чтоб она отстала! В жабу её преврати, что ли?
— Колдони… Чего-то… Как-то… — передразнил его Костик, устраиваясь на прежнем месте. — Вот темнота… Я, Иван, учёный, а не хухры-мухры! Я без пяти минут доктор наук. А ты — в жабу. Как шарлатан ярмарочный, ей Богу…
— Каких наук?
— Некромантии, — важно надулся Кощей.
— Гы-ы-ы… Нет такой науки! — отрезал пьяный в дупель Иван.
— Что значит «нет»? — у Костика аж челюсть отвисла от такого заявления. — У меня два диплома! Международных, между прочим! Да некромантия такая же наука, как и алхимия!
— И такой науки нет! — уверенно отрезал Иван, и хлопнул очередной стакан бормотухи. — Сказочки всё это…
— Нет, интересно, — обиделся Кощей, — как золото в говно превращать, так вынь и положь, а как наука, так сказочки?
— А зачем золото в говно? — попытался свести глаза в кучу Иван. — Может, наоборот?
— Наоборот, по себестоимости не выгодно получается, — буркнул блондин. — Проще украсть. В смысле, в честном бою завоевать.
— А тогда, зачем вообще такая наука? — не понял воспитанный в капиталистических традициях парень.
— Ну так, ежели, скажем, соседушке любимому подарок сделать, — просветил его Костик, — так никаких денег не жалко. Только тогда больше, всё же, золото в говно просят…
— Прикольно, — хрюкнул Иван. — И что нам это дает?
— А ни-че-гхххррммм! — Ваня всё же взял огурчик и теперь хрумтел им под требовательным взглядом мужа. — Чего делать будем, мужики?
— А давайте напишем ей письмо? — торкнуло Ивана. — Извинимся. Объяснимся. А?
====== Глава 8. Стратеги ======
Сказано — сделано. Кощей колдонул откуда-то школьную тетрадку в клеточку, чернильницу, старинный глобус и шариковую ручку с серебристым тиснением «Паркер». Подумал и убрал ручку. Подумал еще раз и вернул, но убрал чернильницу. Глобус зачем-то оставил.
— Диктуй, — приказал он Ивану. — А ты, Лап, записывай. Ик. У тебя почерк разборчивей. Не хотелось бы недопонимания, понимаешь…
— Значит так, — Иван начал в возбуждении расхаживать по темнице, пытаясь выудить хоть одну светлую мыль сквозь алкогольные пары. — Уважаемая Василиса… Как её по матушке?
— Марьевна.
— Уважаемая Василиса Марьевна… Блин… Как-то странно получается…
— Ага, — согласился Кощей и, заглянув Ване через плечо, добавил: — Лап, в слове «Марьевна», нет букв С, У и К…
— Но А же есть! — поднял тот на него честные голубые глаза.
— Есть, — согласился без пяти минут доктор наук. — Дальше! Ик!
— Засим приносим Вам, уважаемая, наши нижайшие извинения за то досадное недоразумение, что имело место быть исключительно по вине нашей, и спешим заверить…
— Коть, — перебил Ивана блондин, — а «на хрен» пишется слитно или раздельно?
Кощей отобрал тетрадь, перечитал написанное и, досадливо спихнув на пол, сообщил:
— М-да… Письмо отпадает. Ещё идеи? Ик!