– Уже одиннадцать вечера, с тобой время летит незаметно. Продолжим, или спать пойдешь? Мне завтра к обеду улетать.
– Продолжим! – отозвался я. Спать не хотелось совершенно. – Убийцей оказался сынок одного из владельцев крупного холдинга. Ехал, кстати, действительно трезвый. Только не на положенной скорости, а превысил ее более чем в три раза. Вылетел на тротуар и сбил Ольгу, мою жену. Там была еще одна женщина, которую машина не задела, но ее не нашли, успела убежать. Больше свидетелей не было, даже бабки, которые хоть что-то могли видеть, не оказались рядом. Майор сам там был и божился, что парень действительно был трезв. Что было дальше, он не знал, приехали большие люди с крупными звездами и местных разогнали. О чем-то долго шушукались с Дубовым. Вечером же появилась новая версия ДТП.
– Он получил свое?
– Да. И это его очень расстроило! – ответил я, сделав честные глаза. Точнее, попытавшись – раньше у меня это никогда не получалось.
Во взгляде Андропова явственно читалось подозрение. Наконец Юрий Владимирович хмыкнул:
– Ну-ну. Ладно, продолжим!
– Отпуск закончился. Вернулся в часть – служба же продолжалась. Через год получил капитана. В две тысячи седьмом получил майора, а через месяц тяжелое ранение – лишился обеих ног в одной из операций в Чечне. Повезло мне с братом, он у меня хирург, все взял на себя. Сын, как узнал, что я ранен, сбежал от матери и стал жить со мной. Алена пыталась забрать его, но Сашка пошел весь в меня. Не знаю, что он ей сказал, но ее я больше не видел. Выписавшись из госпиталя и поездив по реабилитационным центрам, стал жить с Сашкой в моей квартире. Интернет и работа отнимали у меня много времени, поэтому я не спился и не опустился. Хотя было тяжело, очень тяжело.
– Кем ты работал?
Денис в это время сменил исписанный лист на другой, свежий, отдал заполненный Андропову.
– Переводчиком. Переводил иностранные книги на русский и наоборот. Я владею в совершенстве английским и испанским. Как разговорным, так и письменным. Бегло говорю на немецком и французском. Были приработки и на стороне. В общем, не бедствовали. Ну а, как вы знаете, седьмого марта две тысячи одиннадцатого года я лег спать и проснулся уже в новом теле. Просто лег спать – и оказался у вас.
– Ясно. Расскажи о своей семье.
– О родителях?
– Да.
– Так. Сначала о бате. Гвардии рядовой запаса, служил срочную в ВДВ. После службы пошел работать на завод, поступил заочно в инженерный институт. Стал главным инженером на производстве. Очень уважаем простыми рабочими, потому как сам начинал с низов. Умер в тысяча девятьсот девяносто шестом году от рака легких. Курил он очень много. Мама. Учитель иностранного языка. Знала немецкий, английский и французский. Это она с нами со всеми говорила на разных языках, чтобы мы были образованными. Когда я лишился ног, она пыталась ухаживать за мной, но я не дал, не хотел, чтобы она видела меня таким, калекой. Хотя мама приезжала ко мне постоянно, раз в месяц точно. Была жива, когда я попал к вам. Старший брат Борис, сейчас в Афганистане исполняет интернациональный долг, в мотострелковых войсках, сержант. После армии пошел служить в милицию. Дослужился до полковника, начальника угро города. Убили его в девяносто девятом, расстреляли прямо в служебной машине, на какие-то уступки он не пошел. У него осталась жена и две дочки.
– Выяснили, кто и за что?
– Выяснил, только спустя два года.
– За что же?
– За честность и неподкупность. Его зам бандитам сдал. Нечист на руку был и взятки брал. Да и кресло брата ему нравилось.
– Получил свое?
– Я же говорил. Только через два года.
– Кто там у тебя остался? Брат и сестра?
– Да. Средний брат Тимофей-Тимоха. И сестренка Даша.
– Давай с брата!
– Тимоха. Врач от бога. Я у него в любимчиках ходил, постоянно он меня баловал. Там, в будущем, брат стал ведущим хирургом в одной из московских больниц. Входит в десятку лучших хирургов России. Если бы не он, не знаю, что стало бы со мной. Брат тоже бракодел, дочка у него. Ксанка… Дуняшка, хохотушка-болтушка. Все в жизни у нее сложилось хорошо. Закончила иняз, вышла замуж за норвежца, у нее тоже две дочки, младшая Яна, погодок с моим Сашкой. Живут они в Осло. Муж, Эрик, белокурая бестия двухметрового роста, в жене души не чает, при этом являясь полным подкаблучником. Никогда не видел более счастливую пару. Вопрос можно?
– Да, спрашивай!
– Вы связались с моими родителями?
– Да, мои люди тщательно поговорили с ними. Гнилая история там произошла, Артур.
– Что?! Что-то с родителями? Братьями? Сестрой?
– Успокойся, с ними все в порядке. Люди этого Чурина сообщили им, что ты умер. И, кстати, тот врач, Кокренев, погиб. Представляешь, попал под машину, а его брат пропал. И никакого полковника Чурина не существует. С кем ты говорил – вот в чем вопрос. Хотя, есть у меня подозрения насчет того, кто он. Сейчас в Казани и Москве работают лучшие оперативники госбезопасности. В общем, информация о тебе ушла на сторону.
– Уй-ё… – Я схватился за голову от такой новости. – Я же ему сказал про девяносто первый!
– Теперь будешь следить за своими словами. Искали они тебя плотно. Очень плотно. Они неформально дали информацию по линии госбезопасности о твоей поимке всем начальникам районной милиции с твоим словесным портретом. Просто чудо, что ты нигде не попался.
– Нет, все-таки как он играл! Даже интонации старшего офицера! – Я все никак не мог забыть Чурина.
– Артур, мы не сообщали твоим родителям, что ты жив.
С удивлением посмотрев на Андропова, ненадолго задумался, а потом спросил:
– Вы, как мне кажется, и не собираетесь делать это. Ведь так?
– Пока, – выделил это слово Юрий Владимирович, – мои люди считают, что это опасно. Хватит на сегодня, завтра поговорим. Второй день заканчиваем в час ночи.
– Хорошо, Юрий Владимирович, завтра договорим.
Выйдя из кабинета, я в сопровождении охранника пошел в спальню, завернув по пути в туалет. Навстречу то и дело попадались люди Андропова. После того как Романов уехал вместе с домработницей и племянницей на дачу, оставив Юрию Владимировичу квартиру во временное пользование, в ней сразу прибавилось народу. Куда ни глянь – везде молодые парни с цепкими глазами сторожевых псов.
Укрывшись одеялом, я закинул руки за голову и, глядя в потолок, стал вспоминать свой приезд в Москву после смерти второй жены. Андропову я рассказал не все. Там было совсем по-другому…
– Здравствуй, Артур, – поздоровалась со мной соседка по площадке.
Хотя я и появляюсь дома крайне редко, но с соседями стараюсь быть вежливым. Ответив, спросил об Ольге:
– Ох, беда-то какая! Она ведь такая счастливая была в последнее время.
Слушая соседку, я подошел к двери квартиры и уставился на полоску бумаги с печатью.
– Ой, Артур, тут ведь милиция приходила! Участковый наш, ты зайди к нему, хороший он парень.
– Хорошо, Антонина Анатольевна, обязательно зайду.
Переодевшись в гражданку и убрав форму в шкаф, я направился к участковому, жившему недалеко, однако дома его не застал. Пришлось идти в наш районный отдел милиции. Там плотный майор-дежурный назвал мне номер кабинета и фамилию следователя, ведущего дело о гибели моей жены, а табличка на двери проинформировала о времени его работы. Постучавшись и дождавшись разрешения, я вошел в кабинет и сообщил следаку, что я муж Ольги Александровой. А через полчаса вышел в состоянии крайнего бешенства. Правда, со стороны это можно было определить только по легкой бледности на моем загорелом лице.
Ничего, кроме официальной информации, узнать не удалось, и это подтверждало, что дело нечисто.
Немного успокоившись, стал ходить по отделу, внимательно рассматривая встречных сотрудников милиции. Мое внимание привлек сухопарый майор с голодным блеском глаз. Поздоровавшись, я завел с ним разговор, между делом предложив пообедать. Майор, оказавшийся криминалистом, услышав сумму «спонсорской помощи», не ломался ни минуты:
– …понимаешь, мне сразу это показалось странным. Парень был совершенно трезв, я сам проверил, прежде чем его увезли люди отца. Тормозного следа не было совершенно, а в машине был устойчивый запах перегара. Там ведь наезд был совершен чуть ли не на глазах патрульной машины ППС. Они говорили, что из машины кто-то выбежал и скрылся за углом дома, а парень вылез с пассажирского места.
– Патрульные видели, кто это был?
– Да какое там! Они же были чуть ли не в конце улицы.
Получалось, что парень кого-то покрывал, беря вину на себя. Но вопрос: кого? Расплатившись, я покинул кафе, имея при себе бумажку с данными парня – память у майора была отличная…
В общем, выкрасть этого Павла Волева мне труда не составило. Потом мы с ним прокатились в лес и немного побеседовали в удачно подвернувшемся глубоком овраге, заросшем густым кустарником. Поначалу парень пытался угрожать, но мои аргументы убедили его достаточно быстро, так что разговор не затянулся.
Наконец, уничтожив все следы работы и избавившись от тела, я выехал в центр города. Прогуливаясь по парку, где было множество людей, достал из кармана телефон Павла и набрал номер его отца:
– Павел, позвони попозже, я сейчас занят! – раздался в трубке голос уверенного в себе мужчины.
Старательно подавив нахлынувшую злость, спокойно сказал:
– Павел к телефону подойти не может, устал очень.
После небольшой паузы тот же голос спросил:
– Кто это?
– Ваш сын у нас. Не обращайтесь в милицию. Через три часа привезите двести тысяч долларов в кафе «Солнышко». Тогда вы получите своего сына, целого и невредимого.
– Да ты знаешь, что я с… – дальше мне было неинтересно его слушать, и, оставив телефон включенным, я положил его на скамейку и спокойно вышел из парка.
Пропустив мимо три черных джипа, пролетевших на большой скорости, подъехал на угнанной «девятке» к нужному трехэтажному особняку. Встав около въездных ворот, посигналил и стал ждать. Открывшаяся калитка явила моему взору охранника, облаченного в пуленепробиваемый жилет и с дробовиком в руках.
– Чего тебе, паря? – спросил он у меня. И тут же упал после тихого хлопка.
Быстро надев маску и достав второй пистолет, побежал по тропинке к особняку. Чтобы разобраться с оставшейся парой охранников и загнать семью хозяина и прислугу в подвал, много времени не потребовалось. Через двадцать минут, отогнав «Ладу» на соседнюю улицу, я сидел в сторожке охранников и попивал тёплый сладкий чай из термоса. Рации и телефоны охранников лежали на столе передо мной.
Прошло больше двух с половиной часов, когда снаружи посигналили. Камера наружного обзора показала две машины. Быстро проверив оружие, я нажал на кнопку открытия ворот.
Дождавшись, когда Волев-старший с охранниками покинут джипы, вышел из-за угла и открыл прицельный огонь с двух рук. Затем, подойдя ближе, провёл контроль и, сменив в «стечкиных» магазины, наконец-то занялся бизнесменом. Он лежал на боку и тихо подвывал, держась обеими руками за простреленную икру правой ноги.
– Думаю, ты не знаешь, зачем я пришел. Объясню. Та женщина, которую ты сбил, когда ехал пьяным, была моя жена. Она была на пятом месяце, у меня должны были родиться дочки-близнецы. Так что, я думаю, насчет детей мы в расчете.
– Сын?! Что ты сделал с Павлом?!
– Он умер. Пора ехать.
– Куда?! Я заплачу…
Не слушая криков, закинул связанного Волева в багажник джипа повёз в тот же лес.
Крепко привязанный к пеньку бизнесмен таращил глаза в ужасе и мычал сквозь кляп, глядя, как я поливаю его бензином.
– Знаешь, – мне, как какому-то киношному злодею, почему-то захотелось поговорить, – у боевиков в Чечне можно многому научиться, особенно в области казни, – после чего поджег комок бумаги и кинул ее на бизнесмена…
Как ни странно, меня не дергали, во всем обвинили конкурентов Волева: оказалось, одна из московских ОПГ имела на него большой зуб. Не догуляв отпуск, я уехал обратно в часть…
Вздохнув, посмотрел в окно на ночное небо Ленинграда – я до сих пор считал Ольгу и дочек неотомщенными. Вздохнув еще раз, повернулся на бок и попытался заснуть.
Утро встретило меня бодрым голосом Дениса, без стука вошедшего в мою комнату, и воплем боли от встречи его лба со стаканом, который я метнул недрогнувшей рукой.
– Сколько раз я говорил, что утром люблю поспать подольше?!
Денис, потирая начавшую вздуваться шишку, сморщился:
– Тебя Юрий Владимирович ждет. Его вызывают в Москву.
Вскочив, я оделся, быстро посетил туалет и чуть ли не бегом направился в кабинет. Андропов встретил меня, стоя у стола. Оторвавшись от каких-то бумаг, который изучал, он повернулся ко мне:
– Доброе утро, Артур.
– Оно бы было доброе, если бы не вставал в такую рань.
В это время в кабинет вошел Денис, явив шишку на лбу. Посмотрев на него, Андропов попросил:
– Артур, расскажи, пожалуйста, все, что ты читал из… э-э-э… альтернативной истории, – прочитал по слогам Юрий Владимирович, сверяясь с записью. – В первую очередь – что касается нашего времени.
«Да-а, задачка!» – думал я, в уме прикидывая, с чего начать. Денис, сев за столик и сверкая выпуклостью на лбу, приготовился записывать…
– Все, вокзал. – Голос Иваныча вырвал меня из воспоминаний. Иванычем он сам попросил его называть, когда помощник Андропова, Денис, познакомил нас и объяснил, что с этой минуты он назначен старшим моей охраны. – Выходим последними! – добавил он специально для меня.
Встав на колени, я принялся с интересом разглядывать проходящих по перрону людей. Через некоторое время возникло чувство какой-то неправильности, заставившее насторожиться, а ещё через минуту, резко отшатнувшись, я попросил:
– Окно закройте!
– В чем дело? – спросил Иваныч, после того как Максим задёрнул занавески.
– Нас ведут. Снаружи восемь человек целенаправленно трутся возле нашего вагона!
Иваныч единственный из охранников знал, кем я был раньше, и в отличие от презрительно хмыкнувшего Максима достал оружие и под изумленным взглядом напарника проверил его.
– Игоря проверьте. Может, его уже там нет!
Недовольно дернув плечом, вроде как «сам знаю», Иваныч, держащий наготове пистолет и подстрахованный Максимом, осторожно открыл дверь и, выглянув, сказал кому-то:
– «Черепаха».
– Понял, – послышался ответ дежурившего в коридоре Игоря.
Убедившись, что подчинённый в порядке, Иваныч подошёл к окну и, осторожно отодвинув занавеску, стал рассматривать перрон.
– У вас где-то подтекает, а? – лениво поинтересовался я, с интересом за ним наблюдая.
– Может, прислали дополнительную охрану? – задумчиво спросил Максим.
– Нас бы предупредили, – хмыкнул старший.
– Значит, точно подтекает.
Задвинув занавеску обратно и кивнув на окно Максиму, Иваныч задумался.
– А по рации связаться и помощь вызвать? – не удержался я.
– Нет. Не брали.
– Понятно. Как уходить будем?
– Пока думаю!
– Иваныч, там только наблюдатели. Группы захвата нет! – сказал Максим, не отрываясь от окна и добавил, скосив на меня глаза: – Кстати, наблюдателей я только двоих заметил. Хотя мне сообщили о восьми.
– Я рассмотрел пятерых, тоже не всех распознал, – ответил Максиму Иваныч. – А группа захвата наверняка рядом, ждет сигнала. Нужно проверить запасные выходы.
Игорь, ушедший проверить возможные пути отхода, довольно быстро вернулся, посмотрел на нас и покачал головой:
– Обложили гады.
– Пора выходить, вагон пустой.
Держа в руках пистолеты, мои охранники покинули купе. Первым шёл Игорь. За ним, отставая метра на четыре – Максим, за Максимом я, и замыкал нашу колонну Иваныч. В таком порядке мы добрались до начала поезда и, осмотревшись, спокойно вышли наружу.
Как только я ступил на перрон, охрана взяла меня в коробочку и, прикрывая своими телами, двинулась к «уазику-буханке», возле которого стояли двое парней. Заметив, что моя охрана ведёт себя слишком настороженно, встречающие переглянулись и тоже начали просеивать взглядами окружающее пространство. В это время что-то бахнуло. Повернув голову, я улыбнулся: седой дедок, стоящий с поднятыми измазанными маслом руками у стреляющего глушителем «москвича»…