– Замечен дымовой сигнал от дальнего дозора на Акфаре, – на щеках молодого караульного выступил румянец. – К нам приближаются менги.
Менги, Саян резко повернулся лицом на юг, старый, заклятый враг. И действительно: над кромкой леса поднимается тонкий столб дыма. Сигнал. Значит, по Акфару и в самом деле плывут незваные гости. Тем хуже для них.
Менги, как более развитый народ, на протяжении столетий совершают походы в далёкие северные леса за самым ценным трофеем, за рабами. Пока их интересуют только дети, девушки и молодые женщины. Всех остальных менги убивают на месте.
Менги уже давно создали полноценное государство. Пока их общество разделено всего на два класса: на благородных, богатую аристократическую верхушку, и простолюдинов, безмолвную и бесправную трудовую массу. Одной ногой общество менгов уже вступило в эпоху патриархального рабства, но очень скоро всё изменится. Может быть уже через десяток лет менгам потребуются самые настоящие рабы для тяжелой физической работы в каменоломнях, для нудной и тупой расчистки оросительных каналов и прочих дел, где нужны тугие мышцы и куцые мозги.
– Сигнал общего сбора. Приготовится к осаде, – Саян повернулся к молодому караульному. – Давно их не было. Давно.
– Будет исполнено, – молодой караульный убежал.
Саян любовно погладил угловой кирпич зубчатого парапета. Пять лет назад приплыло аж восемь речных судов, на каждом – по шестьдесят воинов. Под стенами Тивницы появилась самая настоящая армия в полтысячи воинов. Для первобытных времён и начала эпохи рабовладения – очень и очень большая армия.
Осада продолжалась почти два месяца. Как раз на той войне утус Лерл, который гоняет незрелую молодёжь, потерял правую ногу. Менги положили под стенами Тивницы половину армии и убрались к себе на юг несолоно хлебавши. Саян лично допрашивал пленных и быстро выяснил причину столь пристального внимания.
Окружённая крепостной стеной Тивница стала самой настоящей затычкой на Акфаре. У мелких экспедиций за рабами не осталось никаких шансов ни взять её штурмом, ни проскользнуть мимо незамеченными. Потерялся самый важный залог успешной охоты за рабами – неожиданность. Взбешённые работорговцы находили брошенные стойбища. Зато каждая ночь на землях северных дикарей превращалась для них в кошмар.
Того и гляди, из кустов вылетит стрела и подло вонзится в спину. А уж отлучиться в лес в одиночку, по нужде или за хворостом, – самый верный способ предстать перед Великим Создателем раньше времени. Огромная армия была отчаянной попыткой решить проблему силой – убрать ненавистную затычку, разнести крепость по кирпичику и вернуть всё на круги своя. Но не получилось. И вот теперь, спустя пять лет, менги возвращаются вновь.
Саян едва успел спуститься с надвратной башни, как на вершине Утёса зазвонил медный колокол. Тревожный набат оповещает людей о грядущей опасности. Пастухи тут же погнали стадо коров внутрь крепости. Разомлевшие на утреннем солнышке бурёнки нехотя оторвали головы от сочной травы и побрели в сторону распахнутых ворот. Могучий бык с большими темными пятнами на шкуре недовольно замычал. В большой мастерской за пределами Тивницы кузнецы и молотобойцы тут же побросали раскалённые заготовки в кадушки с водой и начали торопливо складывать инструменты в заранее приготовленные тачки. Жители Тивницы, кто где был: в лесу, в поле, на реке – поспешили под защиту крепостных стен вооружаться и готовиться к обороне.
Тивница с ходу может выдержать месячную осаду без хлопот и лишений. На Складском дворе три больших склада доверху забиты зерном, рыбой, мясом, картошкой и прочими припасами. Там же три большие цистерны по самое горлышко заполнены чистой питьевой водой. Чтобы не протухло и не завоняло, запасы еды и воды регулярно обновляются. К тому же у самих жителей Тивницы в домах полно различных солений и консервов. Так что если потуже затянуть пояса, то крепость выдержит и трёх-, четырёхмесячную осаду.
Глава 2. Первый торговец
Торговый струг, добротное, крепкое речное судно с высокими бортами, тихо скользит по воде. Парус на высокой мачте туго наполнен попутным ветром. Семь пар вёсел монотонно загребают тёмную речную гладь. На треугольном носу стоит утус Типат, уважаемый торговец из славного города Лемай, столицы Миренаара, единственного на Миреме государства менгов.
Типат то и дело нервно поглядывает то на гладь великой реки, то на парус. Огромное серо-белое полотнище раздулось во всю ширь, мачта скрипит от натуги, но всё равно кажется, будто струг еле-еле тащится. Типат сжал губы. Самое главное – скрыть от гребцов собственное нетерпение и страх. Последнее приходится прятать особенно глубоко и тщательно.
В иной более спокойной и мирной ситуации можно было бы дать гребцам отдохнуть, благо ветер попутный, и тяжелый струг сам плывет против течения. Можно было бы, но только не сегодня. Простолюдины специально загружены тяжёлой работой. А всё потому, что на борту царит тревожная, унылая атмосфера. Гребцы боятся, очень боятся. Простолюдины, сброд из-под сохи, как воины вообще никакие. Того и гляди недовольный хай поднимут.
– Превеликий Создатель, помоги, – Типат в очередной раз зашептал охранительную молитву.
Если повезёт, то Великий Создатель удержит северных дикарей от преждевременного нападения на струг. Ведь не зря ещё накануне далёкого путешествия в пламене жертвенного огня сгорел целый бык. Должно повезти.
И кто только надоумил дикарей выстроить вокруг Великого Столба самую настоящую крепость? Типат недовольно притопнул ногой. Голову бы оторвать. Затычка, сущая затычка на Апесе. Последняя удачная экспедиция за рабами вернулась в Миренаар больше двадцати лет назад. И с тех пор как отрезало.
Но! Типат самодовольно улыбнулся. Если огромная армия оказалась бессильна против дикарей и их крепости, то… может быть, поможет дипломатия? А что если не воевать с дикарями, а торговать? Как говорил незабвенный Наллух, давно умерший тесть, осёл, гружённый золотом, возьмёт любую крепость.
Впервые столь соблазнительные мысли посетили Типата год тому назад. Это же… Какие барыши сорвать можно! Конечно, бесплатно пойманная дикарка дешевле купленной, зато какая колоссальная экономия сил и средств на накладных расходах. Не нужно снаряжать большую боевую ладью, собирать не меньше сотни простолюдинов, вооружать их медными топорами и, самое главное, кормить долгую дорогу туда и обратно. Риск минимален. Торговая экспедиция в разы дешевле военного похода. Но!
Типат недовольно поморщился. Осталась самая главная проблема – как отреагируют дикари? Где гарантия, что они тихо-мирно согласятся обменять стеклянные бусы, соль и вино на пушнину, золото и рабов? Вдруг этим недомеркам взбредёт в голову завладеть товаром совершенно бесплатно, то есть силой. Перебить немногочисленный экипаж струга большого труда не составит, если ещё раньше трусливые простолюдины сами не сиганут за борт. Вот почему гребцы на вёслах так нервничают. Доперло до сволочей, на что подписались.
До Великого Столба остался всего один переход. Типат украдкой вздохнул, это в какую же авантюру он умудрился залезть по самые уши по собственной глупости. Это там, в Лемай, в тиши и безопасности собственного домика, хорошо сидеть за столом, прихлебывать вино и прикидывать возможные барыши. А здесь и сейчас в голову лезут совершенно другие мысли и доводы. Но! Отступать уже поздно и крайне убыточно.
– Утус.
От неожиданности Типат вздрогнул. За тяжёлыми раздумьями не заметил, как подошёл простолюдин по имени Лебас.
– Вон, смотрите, – Лебас ткнул пальцем в сторону берега.
Час от часу не легче.
– Великий Создатель, помоги, – в очередной раз зашептал Типат.
На правом берегу, на маленьком мысу под сенью высокой берёзы, пирамидой сложены черепа. Прости господи, много черепов, не меньше полусотни. Голые кости потемнели от времени и непогоды. Пустые глазницы грозно и сердито смотрят на реку.
– Что это? – испуганно ахнул Типат.
– Предупреждающий знак, наверно, – Лебас пятерней почесал затылок. – В прошлый раз ничего подобного не было.
Простолюдин с интересом уставился на груду черепов.
– Наверно, это головы тех, кто погиб возле Столба, – Лебас вновь ткнул в груду черепов пальцем. – Мы же просили витуса Бамута, умоляли даже, сжечь всех покойников. Но… – Лебас развел руками, – слишком много тогда народу полегло. Дров на всех не хватило. Видать, дикари раскопали могилы.
Простолюдин Лебас был в последнем большом походе к Великому Столбу. Типат нашёл его в Нерди, в самом дальнем поселении на Акфаре, и с трудом уговорил присоединиться к экспедиции. Но хитрый простолюдин напрочь отказался от щедрой платы. Пришлось взять его в долю и пообещать процент с прибыли. Слишком дорогой проводник получился, но он единственный, кто был здесь и может хоть что-то рассказать. Именно Лебас посоветовал доплыть до Столба при ярком свете Геполы. Как знать, всё лишний шанс мирно договориться с дикарями.
– Раз они соорудили предупредительный знак, – Лебас задумчиво склонил голову, – значит, где-то рядом должна быть их передовая застава. О! Нас заметили.
На левом берегу, над вершинами стройных елей, поднялся огромный чёрный столб дыма. Невидимый с реки костёр выбросил в небо условный сигнал опасности.
– В прошлый раз так же было, – пояснил Лебас. – Витус Бамут тут же послал два десятка костёр загасить, а сигнальщиков поймать. Да только всё пусто было. Дикари у Столба уже на уши встали, а сигнальщики словно сквозь землю провалились. Вот так, уважаемый, вас уже ждут.
Типат недовольно нахмурился. Зря простолюдин пасть распахнул. Передний гребец, здоровенный детина в светло-серой шерстяной рубахе, нервно стукнул веслом о палубу. Слаженная работа вёсел тут же сбилась с ритма. Того и гляди хай поднимут.
– Для тех, кто ещё не заметил сигнала, – Типат демонстративно ткнул пальцем в чёрный столб дыма на левом берегу, – сообщаю: дикари уже заметили нас. А для тех, кто забыл, напоминаю: вы все знали, куда мы поплывём. Каждому из вас я заплатил вдвойне. Переговоры с дикарями буду вести я. Вам даже не придётся сходить на берег. Так что живо за вёсла!
Грозный начальственный окрик подействовал, слаженная работа вёсел возобновилась, струг даже немного прибавил в скорости. Жалкий сброд, Типат отвернулся. Трусливые простолюдины уткнулись каждый в своё весло и стараются не смотреть по сторонам. Бог с ними, гребут и ладно. Вскоре над кромкой леса показалась белая вершина Великого Столба.
Ещё одна причина добраться до крепости дикарей как можно быстрее. В первый день дикари вряд ли нападут. Скорей всего они будут собирать силы и предупреждать других дикарей – всё лишний шанс договориться, прежде чем в струг полетят зажигательные стрелы.
Через пару часов струг выплыл к месту слияния Апеса и Випеса. Заросшие густым лесом берега разошлись далеко в стороны.
– Вот это да! – от удивления ахнул Типат.
Большой речной полуостров полностью очищен от непролазного леса. Вместо высоких сосен да берёз глаза радует простор вспаханных полей. С расстояния в несколько километров широкие полосы обработанной земли кажутся вытянутыми прямоугольниками. Высокая сторожевая башня возвышается на границе жёлтого песка и зелёного луга. Несколько деревянных пристаней отходят от западного берега, но лодок не видно. Небольшой деревянный домик сиротливо жмётся у кромки воды за крайней пристанью. Но больше всего поражает другое.
На белую громаду Великого Столба словно надели медный ошейник. Исполинская скала окружена высокой крепостной стеной. С одной лишь только южной стороны можно легко насчитать целых одиннадцать башен. А сколько их ещё на противоположной северной стороне?
– Каково? А? – простолюдин Лебас гадливо оскалился. – Не будь с нами самого витуса Бамута, члена Совета Благородных, нам бы никто не поверил. Вот!
– Да-а-а… – протянул Типат. – Не, конечно же, я слышал о крепости дикарей. Но… Чтобы так. На самом деле…
В Лемай до сих пор ходят слухи, будто витус Бамут специально и весьма сильно преувеличил возможности дикарей, чтобы хоть как-то оправдать своё позорное поражение. А простолюдины, которым довелось штурмовать крепость возле Великого Столба, только дружно вторят ему по тем же причинам. Но, похоже, витус Бамут если и приврал, то не намного. Даже издалека крепость дикарей производит сильное впечатление.
Зато, Типат аж зажмурился от удовольствия, с дикарями действительно можно будет неплохо поторговать. Раз они умудрились соорудить такое! То-о-о… У них должны быть склады и амбары. А в этих самых складах и амбарах может найтись много чего достойного на обмен. В этой части авантюрный план оправдал себя на все сто. Остался сущий пустяк – договориться с дикарями.
Как и следовало ожидать, возле крепости – никого. На чёрных прямоугольниках возделанной земли ни одного крестьянина. На просторном лугу ни одной коровы или хотя бы козы. Ясно дело – дикари попрятались за крепостной стеной. На то, чтобы вытащить на берег лодки и загнать внутрь крепости скот, у них было предостаточно времени.
Когда до сторожевой башни осталась пара сотен метров, Типат приказал остановить струг и выбросить якорь. Можно было бы подойти и ближе, только простолюдины, сучьи дети, и так трясутся от страха. Типат скривился. Гребцы вцепились в вёсла мёртвой хваткой, глаза выпучены, того и гляди в штаны наложат. Специально для такого случая на воду спустили маленькую лодочку, мелкую совсем, двоим едва уместиться.
Как самый храбрый, а точнее, как самый высокооплачиваемый, Лебас взялся за вёсла, но и он потеет от страха. На лбу простолюдина выступила обильная испарина, светлая рубаха с длинными рукавами пошла тёмными пятнами.
Типат, как мог, устроился на носу утлой лодочки. Берег и сторожевая башня всё ближе и ближе. В левой руке зажат белый флаг, символ переговоров или сдачи в плен.
– Превеликий Создатель, помоги, – тихо зашептал Типат, таиться от простолюдина за вёслами уже не имеет смысла, – образумь дикарей, отведи стрелы их.
Остаётся надеяться, что дикари правильно поймут смысл светло-серого куска льняной ткани и для начала решат поговорить, а не палить куда ни попадя. Но молитва помогает плохо. С каждым взмахом вёсел былая уверенность улетучивается.
Нос лодки ткнулся в прибрежный песок. До сторожевой башни осталась жалкая сотня метров. Типат нервно стиснул зубы. Истеричный приказ Лебасу поворачивать обратно едва не сорвался с губ. Ноги предательски подгибаются, а по спине крадётся мерзкий, липкий холод. Типат с трудом выбрался из лодки, едва не рухнул на прибрежный песок. Либо он сейчас сорвёт куш, либо дикари напичкают его стрелами.
Льняной платок неуверенно дрожит в левой руке. Ноги едва-едва передвигаются с места на место, Типат с трудом ковыляет в сторону сторожевой башни. В спину ударил плеск вёсел, Типат резко обернулся. Лебас, вот подлец, всё же не выдержал и торопливо отчалил от берега. Хотя должен был ждать на берегу.
Шаг, ещё шаг. Сторожевая башня близко совсем. Вот уже отчётливо можно разглядеть зубцы на её вершине и даже отдельные кирпичи. Типат перевел дух, на лбу выступили капельки пота. И куда, дурак, полез. Может, пока не поздно, развернуться и дать дёру? Типат вновь оглянулся. Подлец Лебас отплыл от берега метров на пятьдесят и продолжает торопливо махать вёслами. Драпает, сволочь. Хрен ему, а не проценты с прибыли.
Мысль о деньгах отрезвила, Типат снова повернулся к сторожевой башне. Если он сейчас струсит, бросит флаг и убежит, то этот сброд на вёслах до самого дома будет подло хихикать за его спиной. О собственной трусости гребцы и не вспомнят. Ну а дома купцы-конкуренты обязательно поднимут его на смех. До сих пор ни одна зараза не рискнула сунуться в земли северных дикарей.
До башни осталось каких-то пятнадцать метров, Типат остановился. Только сейчас можно заметить признаки жизни: несколько пар любопытных глаз пялятся на него из тёмных провалов бойниц. Хвала Великому Создателю, дикари не стреляют.