Положение изменилось с приходом в 370-е годы в степи Северного Причерноморья беспощадных завоевателей гуннов. Нашествие гуннов дало толчок Великому переселению народов. Масса германских переселенцев ринулась в земли, составляющие ядро Западной Римской империи – Италию, Галлию, Испанию и отчасти Дакию, – и стала создавать собственные государственные образования, положившие начало многим государствам современной Европы. Эти территории к началу V в. уже были достаточно плотно заселены самими римлянами и романизированными кельтскими народами. Поэтому Великое переселение народов сопровождалось культурными, языковыми, а впоследствии и религиозными конфликтами между германцами и романизированным оседлым населением.
Цизальпинская Галлия находилась на севере Италии, из нее некоторые галльские племена были вытеснены, а земли заселены римлянами и италиками. Другие цизальпинские галльские племена остались в Северной Италии, превратились в федератов римлян и вскоре слились с ними.
Трансальпийская Галлия приблизительно совпадала с нынешней Францией. Даже спустя столетия после завоевания римлянами галлы составляли в ней большинство населения; лишь в крупных городах и на южном побережье жило много потомственных римлян. Тем не менее со временем потомки галлов не только стали называть себя римлянами, но и утратили свой язык, полностью перейдя на lingua romana.
Вестготы захватили юго-восток Испании, а также земли к юго-западу от Гаронны. Алеманны и бургунды обосновались в других галльских провинциях. Свевам достались значительные территории на северо-западе Иберийского полуострова. Король вандалов и аланов правил в захваченной ими Северной Африке, а остготы прочно обосновались в провинциях к северу от Италии. Коренное население подвергалось германизации. В свою очередь, германцы перенимали от жителей покоренных провинций их достижения в области культуры и искусства, в которых покоренные силой оружия народы всегда превосходили своих более диких завоевателей.
Неподкупный и гордый характер германцев сформировался еще с языческих времен. Германцы отличались от всех остальных народов развитыми представлениями о личной свободе, правах человека и уважением к женщине. Тацит писал: «Их браки очень строги, и ни один из их обычаев не заслуживает большей похвалы, чем этот, ибо они почти единственные варвары, которые довольствуются одной женой». Следы материнского права, высокого общественного положения женщины отражали языческие культы, народные предания, легенды и обычное право. Отголоском материнского права у германцев являлось представление о тесных, священных кровных связях между дядей с материнской стороны и племянником, более близких, чем между отцом и сыном. Враги предпочитали брать в заложники племянника по сестре, нежели сына противника. Наиболее же верную гарантию представляли заложницы-девушки – дочери или племянницы из рода вождя племени. В женщине древние германцы видели особую пророческую силу, советовались с ней в важнейших делах. Тацит отмечал, что женщины возбуждали мужество германцев до крайних пределов. Мысль, что их родственницы могут попасть в плен и в рабство, была самой ужасной для германцев и побуждала их к отчаянному сопротивлению. Но и в самих женщинах жил дух, который можно назвать римским. Когда полководец Марий не позволил пленницам-тевтонкам посвятить себя служению Весте, богине девственного целомудрия, они прибегли к самоубийству.
По германскому обычному праву женщина могла наследовать движимое имущество, выступать в суде, давать свидетельские показания, приносить присягу. Часть штрафов за преступления, совершенные против женщины, принадлежала самой потерпевшей. После вступления в брак часть имущества, в том числе и брачный дар жениха, считалась собственностью жены.
Насмешка над внешним видом, физической неполноценностью, этническими особенностями, проявляющимися в одежде, прическе, оскорбление словом и действием могли служить поводом к немедленному проявлению отмщения или вероломному убийству. Справедливым считался жестокий закон талиона – принцип наказания, сложившийся в родовом обществе: возмездие, равное по силе преступлению. Другими словами, причинение виновному такого же вреда, который нанесен им («око за око, зуб за зуб»). Все это практиковалось до тех пор, пока кровная месть не стала расцениваться государственной властью как нарушение мира, то есть общественного порядка и подлежать наказанию по постановлению судебных органов.
Франки широко практиковали ордалии – испытания водой и железом. Условия испытания строго регламентировались. Например, подозреваемого связывали особым образом и погружали в чан с холодной водой. Если он держался на поверхности, это рассматривалось как доказательство вины, потому что вода как чистая стихия отвергала его. Смерть испытуемого становилась убедительным доказательством его невиновности. Испытание железом заключалось в том, что испытуемый должен был взять в руку раскаленный кусок железа и пронести его на расстоянии трех шагов. После этого руку смазывали бальзамом и завязывали полотняной лентой. Нормальное и быстрое заживление ожога принималось за признак невиновности.
Огромные территории современной Европы в те времена были покрыты густыми дубовыми и буковыми лесами. Относительно мягкий климат, плодородные почвы, обилие водных источников привлекли в нижнерейнские области германские племена, которые устремились на левый берег Рейна. До их появления в этих местах проживали многочисленные мелкие местные народности (хамавы, хаттуары, бруктеры, тенктеры, ампии тубанты, узипии, хазуарии), которые были ассимилированы пришельцами и вступали с ними в равноправные военно-политические союзы. Это нашло отражение в новом этнониме «франк», что означало «свободный, отважный»[3]. Храбрость и свободолюбие считались характерными признаками полноправного члена войска или народного ополчения. Новое самоназвание подчеркивало принцип политического равноправия всех объединившихся племен.
Сначала преобладающее галло-романское население (порядка 5–8 миллионов человек) проживало в Трансальпийской Галлии в условиях безраздельного господства германцев, составлявших основу правящего класса. Жизнь германца оценивалась вдвое дороже жизни галло-римлянина. Постепенно, однако, германцы растворились в галло-римской среде. Галло-римляне вместе с ассимилированными германскими и другими племенами дали начало современным французам и Франции.
В Античности и раннем Средневековье франки не были единым народом. Конфедерация германских племен, называемых салическими франками, продвинулась ближе к морю и заняла области, позже известные как Фландрия, Артуа и Пикардия. Свое наименование они получили потому, что главное их колено обитало в Средней Германии у реки Салы, левого приток Эльбы, в большой долине, свободной от лесов[4]. Салияне считались самыми благородными и многочисленными среди прочих франков того времени. Далее на юг, на среднем Рейне (район от Майнца до Кельна и вдоль Мозеля от Кобленца до Метца) осело сильное и воинственное племя рипуарских, или рейнских, франков. Они объединились в рамках единого королевства со столицей в Кельне, с резиденцией в преторском дворце имперских легатов. В отличие от салических франков, переселившихся ближе к морю, а затем завоевавших Галлию и ассимилированных галло-римлянами, рипуарские франки остались на прежних местах обитания и довольно долго сохраняли первобытно-общинные отношения. Но даже и эти две большие ветви, в свою очередь, подразделялись на более мелкие «королевства» (лат. regna), управляемые своими «королями» (лат. rex), по своей сути являющимися лишь военными вождями.
В свободное от военных экспедиций время все германские племена занимались сельским хозяйством. Возделывали разнообразные зерновые культуры: несколько видов пшеницы, рожь, полбу, ячмень, овес, постепенно увеличивая долю ржи и пшеницы. Однако основной зерновой культурой являлся ячмень. Франки также выращивали бобы, горох, чечевицу, различные сорта льна, коноплю; сажали огородные культуры: капусту, свеклу, морковь, салат, петрушку, пастернак. От римлян заимствовали и усвоили приемы выращивания пряных трав: сельдерея, кориандра, укропа, чеснока. Под влиянием римской агрокультуры распространилось виноградарство, расширились посадки плодовых деревьев (вишни, абрикоса, персика).
В связи с расширением культивируемых земель, совершенствованием военного дела получило развитие скотоводство. К разведению улучшенных пород крупного рогатого скота побуждала необходимость обеспечения хозяйства тягловой силой. Коневодство стимулировалось частыми передвижениями и использованием конницы в военных действиях. Животноводство доставляло быстрый прирост продукта питания; разведение свиней облегчалось обилием корма в дубовых лесах. В безлесных районах преобладало выращивание крупного рогатого скота. На побережье Северного моря развивалось овцеводство. В местах постоянных поселений разводили домашнюю птицу (кур, уток, гусей), что существенно пополняло рацион питания; этой же цели служила охота, которая, правда, была привилегией благородного сословия.
Свидетели великих событий
Великая эпоха становления государственности многих европейских народов требовала своих описателей. Самым известным среди них стал Григорий, епископ Тура, в миру Георгий Флоренций, родившийся 30 ноября 538 или 539 года в Арвернах (современный Клермон-Ферран), городе в Аквитании возле Цевеннских гор, столице Оверни. Он происходил из аристократического галло-римского овернского рода. Многие представители его семьи занимали епископские кафедры в Туре и других епархиях. Его отец рано умер, а мать сочла необходимым отдать восьмилетнего мальчика на воспитание дяде по отцу, св. Галлу, епископу Клермонскому. Прелат заботливо взращивал будущего историка.
Слабый здоровьем, Георгий Флоренций отличался любознательностью, пытливостью, легким незлобливым характером. Однако ему были свойственны твердость убеждений, преданность и верность, что в будущем он не раз доказал своим друзьям и покровителям Меровингам.
Тяжело заболев, юноша дал обет в случае выздоровления посвятить себя служению Церкви, и позднее он это обещание выполнил. После смерти горячо любимого дяди Галла (551) Георгий Флоренций совершил паломничество к могиле мученика Юлиана Бриватского, а по возвращении в Арверн продолжил обучение под руководством Авита, епископа Арвернского, впоследствии причисленного к лику святых. В 563 году Георгий был рукоположен в сан диакона. Вскоре, вновь пораженный тяжелой болезнью, он совершил паломничество к могиле св. Мартина Милостивого (Турского), одного из наиболее почитаемых галльских святых, где получил чудесное исцеление. После этого он остался в Туре у своего родственника епископа Евфрония, а в 573 году был избран его преемником. Церемонию интронизации, состоявшуюся 24 августа в Меце, провел в присутствии короля Австразии Сигиберта I и его супруги Брунгильды епископ Реймса Эгидий. Возведение Григория в сан произошло вне стен Тура, что противоречило христианским принципам назначения епископа, что свидетельствует о непростой обстановке в Австразии и Нейстрии.
Св. Венанций Фортунат, епископ Пуатье, описал это событие в поэме Ad cives Turonicos de Gregorio episcopo («К горожанам Тура о епископе Григории»).
Григорий Турский пользовался большим почетом у франкских королей Сигиберта, Гунтрама и Хильдеберта II и энергично защищал интересы своего епископства против Хильперика I и его супруги Фредегонды. Близость историка к представителям правящего дома, а также занимаемое им высокое положение в управлении государством и доступ к королевскому архиву способствовали хорошей осведомленности о событиях во всех франкских королевствах. Он находился в самой гуще политической борьбы и, если сам не был свидетелем каких-либо событий, мог обратиться к их живым очевидцам. Между кончиной основателя могущества Меровингской династии Хлодвига Великого и рождением самого известного историка эпохи Меровингов лежало менее тридцати лет.
Для Григория Турского легитимность династии Меровингов основывалась на их никейском вероисповедании. Именно крещение Хлодвига и его победы над готами-арианами делали его законным правителем, с точки зрения епископа.
Трудом всей жизни Григория стали «Десять книг истории» (Decem libri histoiarum), известные под ошибочным названием «История франков»[5]. Труд этот он созидал весь срок своего епископского правления. В нем переплелись сведения о меровингском обществе VI в. и сказочные мотивы, восходящие к устной народной традиции, а также сведения церковного происхождения. Его «История» богата наставлениями, так как изначально этот текст имел своей целью поучение, а затем превратился в хвалебную биографию. Поэтому данный источник плохо отвечает требованию точного изложения исторических фактов. Но благодаря ему современный читатель может взглянуть на события с определенной точки зрения, отличной от впечатлений других хронистов, например Фредегара.
Григорий умер 17 ноября 594 года, почитаемый народом как чудотворец и святой.
Впервые все труды Григория Турского были изданы в 1522 году в Париже, многократно переиздавались в переводах на различные языки, в том числе и на русский.
Совсем по-другому выглядит летописец Фредегар.
«Хроника Фредегара» «была завершена около 660 г. автором, латынь которого очень путана, но в отношении которого ничто не позволяет утверждать, что его звали Фредегар», – написал один французский медиевист. Это несколько ироничное замечание очень точно описывает положение вещей. Ни в Средние века, ни у первых издателей автор «Хроники» Фредегаром не назывался.
Тем не менее с конца XVI в. имя Фредегар прочно и навсегда вошло в историческую традицию. Ссылаясь на условность этого имени, многие исследователи предпочитают использовать педантичное обозначение «Псевдо-Фредегар»; отечественные медиевисты добавляют перед словосочетанием «Хроника Фредегара» оговорку «так называемая». Тем не менее подавляющее большинство историков обозначает именем Фредегар автора «Хроники», кем бы он ни был.
Скорее всего, это образованный мирянин, занимающий важную придворную должность и вхожий в высшие круги франкского общества, аристократ, находившийся в конце VII в. на службе у королей Нейстрии. Об этом свидетельствует яростная ненависть к королеве Австразии Брунгильде. Впрочем, ряд исследователей полагает, что под именем Фредегар скрывается «коллектив авторов» – не менее трех человек.
Начало «Хроники» представляет собой «Книгу родословия» (Liber Generationis), всемирную хронику от сотворения мира до тринадцатого года правления императора Александра Севера (235 г.), незначительно дополненную в нескольких местах. Традиционно ее автором считали Ипполита Римского, антипапу при Максимине Фракийце, но сейчас общепризнано, что ее составителями были семь раннехристианских авторов, работавших в разное время.
Одним из дополнений в Liber Generationis стала вставка Фредегара в список потомков Иавана царей Трои Приамов, от которых якобы произошли франки. Таким образом, хронист связал франков с библейской историей и христианской традицией.
«Хроника Фредегара» главным образом повторяет Григория Турского, не делая значительных отступлений от его текста. Однако просматривается собственная оценка происшедших событий, отличная от впечатлений турского епископа.
И все-таки и Фредегар, записавший свою «Хронику» в VII в. (до 658 года), и анонимный автор «Книги истории франков», живший в VIII в., основываются на «Истории» Григория Турского.
Более самостоятельными являются труды Сидония Аполлинария и Венанция Фортуната, епископа Пуатье. Первый из названных, представитель богатой и знатной семьи, зять императора Авита, получил прекрасное образование и уже в молодости прославился красноречием и стихами. Произведения Сидония Аполлинария, в особенности письма, являются ценным источником по истории завоевания Галлии вестготами. Его переписка – одна из четырех галло-римских переписок, дошедших до наших дней, – в значительной мере проливает свет на культурный и общественный климат своего времени.