В. Ивлев
Стерлитамакская трагедия
Предисловие
Наш родовой дом, в котором я был рождён и сформирован как личность, стоял на левом берегу полноводной в те годы реки Ашкадар, в славном городе Стерлитамаке, что на Южном Урале. Первым хозяином дома был мой прадед, Александр Александрович Ивлев. Он погиб задолго до моего рождения, но память о нём сохранялась и в семье, и в городе. Я пользовался столярными инструментами прадеда, читал книги, которые читал он, изучал документы и артефакты минувших дней.
Александр Александрович Ивлев (1875–28.09.1918+), был представителем старой революционной гвардии, членом партии большевиков с 1905 года. В те годы быть большевиком было очень опасно. В результате репрессий и преследований, последовавших после революции 1905 года, во всей Российской империи оставалось не более чем 10 тысяч социал-демократов, из них менее 10% составляли большевики. Рядовые большевики, вступившие в партию до революции, были сильные духом, отважные, просвещённые, безкорыстные люди. Почти все они положили свои жизни в борьбе за общее благо в годы гражданской войны.
Уже в зрелом возрасте я понял, что трагические события 1918 года, когда, в самом начале гражданской войны, на территории Стерлитамака и окрестностей бандиты зверски убили и покалечили несколько тысяч мирных жителей, в их числе и моих прадеда и прабабушку, во многом определили судьбу нашего рода и мою судьбу в том числе. А. П. Чехов заметил: «Прошлое…связано с настоящим непрерывною цепью событий, вытекающих одно из другого». Историю обязательно нужно изучать, потому что, если последовательность событий восстановить, настоящее становится осмысленным, а будущее не таким уж туманным.
История гражданской войны в России крайне политизирована, обросла мифами и небылицами. Неолиберальные историки и журналисты в наши дни пытаются переписать историю России в угоду своим хозяевам, ибо, как говаривал историк Л. Н. Гумилёв: «Кто владеет прошлым – тот владеет настоящим, кто владеет настоящим – владеет будущим».
Правдивые свидетельства непосредственных участников происходившего исключительно важны. В события тех далёких лет активно были вовлечены пятеро членов моей расширенной семьи. Они оставили воспоминания в виде рассказов, записок, также документы и артефакты, на основании которых я и написал эту книгу. Кроме того, я использовал малоизвестные источники из закрытых архивов, в том числе за пределами России.
За полвека, которые прошли со дня Стерлитамакской трагедии до дней моего детства, облик «Старого города» Стерлитамака мало изменился. Да, были уничтожены Казанский храм, Тихвинская церковь, мечеть, застроена Ярмарочная площадь, расширена и перестроена городская тюрьма (бывший тюремный замок). Сезонный деревянный мост через Ашкадар заменили стационарным «висячим» мостом. На севере города возникла гигантская промзона, на которой доминировали нефтехимические предприятия.
Тем не менее, я ходил по тем же улицам и дорожкам, заходил в те же дома, где бывал мой прадед, разговаривал с людьми, которые его знали и помнили, купался и ловил рыбу в ещё живом, полноводном Ашкадаре, любовался величественным шиханом Шах Тау (Царь горой), общался с потомками стерлитамаковцев, совершивших подвиг в далёком 1918 году. Работая над книгой, мысленным взором я видел Стерлитамак 1918 года, в котором положили свои жизни мой прадед и его соратники. Какими они были? За что боролись? В чём был источник их несгибаемого мужества и силы духа? Об этом я попытался рассказать в этой книге, которую посвящаю всем стерлитамаковцам, любящим свой город.
Фотография: А. А. Ивлев, рабочий, в 1917–1918 годах член Стерлитамакского ревкома, член уездного Совнаркома, народный комиссар социального обеспечения.
Канун революции
Семья Ивлевых в начале прошлого века обосновалась в уездном, быстро разраставшемся и богатевшем купеческом городе Стерлитамаке Оренбургской губернии. Численность населения города в 1917 году составляла около 18000 человек (больше, чем, например, в старинном Ростове Великом), и Стерлитамак был всем чем угодно, но только не «захолустьем».
В Москве и Петербурге аристократы и имперская бюрократия с прочими богатыми бездельниками и паразитами упорно продолжали жить по давно устаревшим меркам и укладам. Вместо того, чтобы заниматься модернизацией страны, развитием науки и промышленности, освоением новых территорий, они паразитировали на простых людях, транжирили народные деньги, проматывали их в казино, на европейских курортах, на устройство пышных балов, на содержание балерин и актрисулек. Вместо современной подготовки и перевооружения армии, проводились безконечные парады и смотры. Вместо введения научно обоснованных систем земледелия и кооперации, огромные поместья cдавались в аренду голодающим малоземельным и безземельным крестьянам на грабительских условиях. Всё это добром закончиться не могло.
Жители Стерлитамака занимались делом: отстраивали и благоустраивали город, поднимали местную промышленность, развивали систему народного образования. Известно, что все великие революции происходили тогда, когда уровень грамотности населения приближался к 50 процентам. После 1905 года этот показатель в России и в Стерлитамаке, в частности, был около 40 процентов.
Наиболее значимым памятником того времени стало последнее общественное здание Стерлитамака, которое и по сей день остаётся самым красивым и наиболее интересным архитектурным строением города – Здание земской управы. Это историческое здание, 1914 года постройки, расположено в центре старого Стерлитамака, на Ю-З углу улиц Карла Маркса и Худайбердина, нынешний адрес: Карла Маркса 103. С ним связаны интереснейшие события истории города. Сотни тысяч жителей города хоть раз в жизни побывали внутри него, я в их числе. Улица Карла Маркса, до революции Большая Заводская, вплоть до 1970-х была центральной улицей города, вдоль которой располагались самые важные административные и общественные здания. В 1918-м именно здесь произошло столкновение защитников города с бандой захватчиков.
После 1905 года, инициатива давно назревшей модернизации Российской империи перешла к земствам – выборным органам местного самоуправления. Растущая русская интеллигенция: агрономы, доктора, преподаватели, инженеры, служащие земских управ быстро становились третьей силой империи. Молодые люди из крестьянского и мещанского сословия, получив образование, сильно отличались от своих родителей. Они были целеустремлёнными, трезвомыслящими, не боящимися трудностей и угроз со стороны властей, много внимания уделяли развитию своей личности, были настоящими патриотами. В Санкт-Петербург и Москву молодые люди не рвались, видели своё будущее в Стерлитамаке, который действительно был перспективным евразийским городом.
Расположенный на древнейшем торговом пути из Поволжья к городам Средней Азии, вольный город Стерлитамак ускоренно развивался, как город принципиально нового, евразийского типа, прообраз ближайшего будущего Великой России. Промышленность его была ориентирована, в основном, на локальные потребности и развивалась за счёт финансирования местными предпринимателями. Купечество, состоявшее, главным образом, из староверов и казанских татар, создало колоссальную сеть торговых домов по всему Уралу, Сибири, Поволжью. Прибыли от торговли стерлитамакские купцы не вывозили в оффшоры, не хранили в швейцарских банках и никому не отдавали. Они вкладывали деньги в строительство и развитие родного города, в создание рабочих мест, в благотворительность. Обходились без посредников и банков с их грабительскими процентами, имели свой, общественный банк.
После Большого стерлитамакского пожара 1908 года, в городе развернулось массовое строительство каменных зданий и деревянных домов с цокольными этажами. Строили с любовью, на века. Деревянные дома украшали богатой резьбой, фасады кирпичных построек выкладывали декором из фасонного кирпича индивидуальной формовки. Мастеров высокой квалификации не хватало, их зазывали, привлекали высокими заработками. Город рос в соответствии с регулярной планировкой и благоустройством европейского типа. Стерлитамакская пристань принимала пассажирские пароходы и грузовые суда, которые доходили до Уфы, Самары и Санкт-Петербурга. Окрестности Стерлитамака быстро набирали популярность как курортные места.
Со всей России съезжались в быстро развивавшийся город активные, мастеровые люди. Среди них был и мой прадед, А. А. Ивлев, столяр-краснодеревщик. Работать он любил и умел, жил достойно, в своём доме, содержал жену и троих дочерей. В целом, высококвалифицированные рабочие Стерлитамака жили и работали в лучших условиях, чем петербургский и московский пролетариат, в первую очередь по питанию и бытовым условиям. Люмпен-пролетариев в Стерлитамаке не было.
Из окрестных селений переезжали в Стерлитамак башкиры и люди других народностей. Прибывали ссыльные, в основном интеллигенция из крупных городов, поляки, евреи. Весьма заметны были немецкие поселенцы. Работы хватало на всех. Все постоянные семейные жители города имели достойное жильё, в большинстве отдельные дома. На регулярной основе в городе находились воинские и конвойные команды, офицерство.
Мощный поток людей с торговыми караванами, арестантскими конвоями, передвижением войск, с прибытием специалистов и профессионалов приносил в город новости, свежие идеи и их носителей.
Политически активными были, кроме рабочих, интеллигенция, преподаватели, студенты, младшие офицерские чины, учащиеся и даже духовенство из окрестностей Стерлитамака, из беднейших приходов.
Российское общество, начиная с 1914 года, волновали три проблемы: необходимость скорейшего выхода из мiровой войны, несправедливое, архаичное сословное устройство общества и очевидная необходимость модернизации экономической модели страны. Военно-полицейское государство было уже не в состоянии ответить на вызовы 20-го века.
В 1917 году над умами наиболее образованной части населения уже господствовала идея социалистического преобразования общества, построения народно-правового государства. Её приверженцы, социалисты, разделялись на две большие группы: марксисты и националисты. Обе группы были хорошо представлены в Стерлитамаке и имели довольно много приверженцев. Большевики и националисты в Стерлитамаке работали бок о бок и всегда находили общий язык. Одним из мест взаимодействия было городское реальное училище на ул. Соборной (ныне Садовая), где мой прадед, А. А. Ивлев, встречался с известным башкирским социалистом А. Алимгуловым, который работал тогда преподавателем в училище.
Мой прадед, А. А. Ивлев, марксист, член ВКПб с 1905 года, прошёл суровую школу революционной борьбы. Он принадлежал к рабочей элите (по профессии – столяр-краснодеревщик), был образованным, отважным, ответственным человеком, руководствовался самыми высокими идеалами, в критических ситуациях проявлял мужество и несгибаемую волю. Погиб на посту, как настоящий мужчина, сильный духом и верный своему долгу. Зарабатывал прадед достаточно, чтобы достойно содержать свой дом, семью из пяти человек. Дочери учились в гимназии. На старых фотографиях видно, что одевались они весьма прилично, как подобает городским барышням. Именовали их Августа, Антонина и Клавдия, в порядке рождения.
Супруга, Любовь Александровна, придерживалась великорусских традиций, носила длинное закрытое платье, всегда с покрытой платком или шалью головой. Простая русская женщина очень строгих нравов, молчаливая, серьёзная, требовательная, верная семейному долгу, очень стойкая в испытаниях, сильная духом. Всю свою жизнь посвятила семье. Вела домашнее хозяйство, воспитывала дочерей. Каких-либо удобств в доме не было. Воду нужно было приносить на коромысле, до ближайшего «фонтана» около 400 м. Полоскали бельё на Ашкадаре, зимой в проруби. Пекли свой хлеб в дровяной русской печи.
Вместе с супругом, в 1918-м, Любовь Александровна мужественно прошла весь мученический круг – разлуку, узилище, истязания, увечье – и схоронила его, когда ей было 46 лет, осталась верной ему до конца жизни. При советской власти – персональная пенсионерка всесоюзного значения (как участница революции), продолжала жить в родовом доме, в Стерлитамаке. В 70 лет схоронила среднюю дочь Антонину (мою бабушку), воспитала и поставила на ноги внука Виктора, моего отца. Упокоилась в возрасте 80 лет в Уфе, на руках младшей дочери, Клавдии Александровны Ивлевой, погребена на одном из уфимских кладбищ.
Александр Александрович выглядел так, как обычно выглядел революционно настроенный человек того времени (это было важно): густая живописная шевелюра, усы и бородка, косоворотка навыпуск, с ремешком, сверху пиджак, брюки заправлены в высокие сапоги, всё чёрного и серого цвета.
Семья Ивлевых была старого замеса: очень дружная, соединённая любовью, желанием быть полезными друг другу, при полном отсутствии тупого эгоизма. Такие семьи не распадаются ни при каких обстоятельствах. Жили дружно, весело, любили петь русские народные песни, дети активно помогали матери по хозяйству.
Александра Александровича обожали дети. Когда он возвращался домой с работы, детвора встречала его на улице и буквально облепляла. Он дарил им игрушки собственного изготовления. Родные дочери даже ревновали отца к соседским детям.
В Стерлитамаке мой прадед работал по специальности на мукомольной мельнице с паровым двигателем, принадлежавшей А. В. Кузнецову. По масштабам тогдашнего Стерлитамака, это было крупное предприятие. Располагалось оно на юго-западной окраине города.
Купец 2-й гильдии Алексей Васильевич Кузнецов, владелец паровой мельницы, гласный нескольких городских Дум, прославился и как меценат, строивший дома для рабочих своей мельницы. В одном из таких домов, по ул. Набережной, 76 (ныне Пушкина 117), на левом берегу Ашкадара, в 1909 году, после Большого стерлитамакского пожара 1908 года и поселилась семья Ивлевых.
Дом, сруб в три окна, из наборных дубовых брёвен, ничем не обшитых ни снаружи, ни изнутри, без фундамента, с завалинкой, удобства на дворе, выглядел достаточно скромно. Незатейливо оформленный фасад дома был обращён на восток. На правой стороне дома – парадная дверь, чрез неё сначала проходили в неотапливаемые сени. Из сеней налево шла утеплённая дверь в жилую часть дома, а направо – дверь во двор, чрез крыльцо. Это была стандартная планировка дореволюционных городских деревянных домов: чтобы зайти в дом, нужно было двигаться «против солнца». Низкий забор и скромные ворота были признаком того, что хозяева дома не опасались грабителей и никого не удерживали внутри домовладения. Купеческие дома имели высокие, мощные ворота и заборы, чрез которые нельзя было «перемахнуть».
Фронтальные окна горницы и парадный вход смотрели на восток, три окна на юг, внутри дома было светло и уютно, зимой тепло.
Русская печь с полатями, по обычаю, стояла близко ко входу в жилую часть дома, чтобы удобнее было подносить дрова, воду и выносить золу. Сухие припасы, а зимой и замороженные продукты хранились в сенях. Ранним утром, пока все ещё спали, Любовь Александровна хлопотала у печи, выбегая в сени за необходимым и стараясь не шуметь. Чтобы успеть протопить печь, поставить самовар, приготовить завтрак, вставать приходилось затемно. Александр Александрович уходил на работу очень рано, путь был не близкий, почти 3 километра пешком.
Чтобы семья ни в чём не нуждалась, прадед брал подработку на дом. Северо-западный угол дома использовался в качестве столярной мастерской, где прадед строил мебель на заказ. Очень вероятно, что что-то из этой мебели возможно и сейчас отыскать в нашем городе, по крайней мере в краеведческом музее. Эту мастерскую я ещё застал. Хорошо помню набор старинных столярных инструментов, цельнодеревянный верстак. Папа самостоятельно освоил мастерство и работал очень хорошую мебель. Кое-чему и меня научил.
У юго-западного угла дома высился красавец тополь с пышной кроной, в самое жаркое время суток летом тень от него падала на дом. Садов в степном городе Стерлитамаке в то время ещё не было.
Дом стоял в северном конце улицы, в глубине от красной линии. Дальше к северу начинался пустырь, за ним огромная Ярмарочная площадь, где два раза в год проводили ярмарки, на которые съезжались жители окрестностей и торговцы из дальних городов и весей, включая иностранных гостей. Улица Набережная была тупиковой, посторонние там не гуляли, транспорт не проходил.