Из документа совершенно определенно явствует, что Крым рассматривался Центральной Радой и Генеральным секретариатом как самоопределяющаяся национально-государственная единица, однотипная по статусу с Украинской Народной Республикой и другими национально-государственными образованиями того времени.
Хорошо известно, что параллельно с процессами становления государственности под эгидой Центральной Рады в крае разворачивалась интенсивная борьба за установление советской власти. Шедшие в ее авангарде большевики, начиная с Февраля, отстаивали принцип национального самоопределения вплоть до государственного отделения. Однако они имели сомнения относительно включения в состав возрождаемого украинского государства ряда территорий со смешанным в этническом отношении населением. К таким регионам относились, по их мнению, Юго-Восток и Юг Украины. Их принадлежность к создаваемым национально-государственным образованиям предполагалось решить путем референдумов или плебисцитов.
В обострившемся в начале декабря 1917 г. противостоянии, конечно, было не до соблюдения буквы программных положений. Первый Всеукраинский съезд Советов (11–12 декабря, Харьков) провозгласил Украину республикой Советов, находящейся в федеративной связи с Советской Россией[29]. Относительно границ, кроме разговоров и не вполне четкой резолюции о статусе Донецко-Криворожского бассейна, никаких решений не принималось. А судя по тому, что официально сохранялось название – Украинская Народная Республика, – признавались ее территориальные границы, определенные Центральной Радой[30]. То есть и в данном случае о принадлежности Крыма к Украине речи не шло.
Подписывая 27 января 1918 г. договор о мире между Украинской Народной Республикой и Центральными государствами (Германия, Австро-Венгрия, Болгария и Турция), естественно, подразумевались границы, провозглашенные Третьим и по существу подтвержденные Четвертым Универсалом (12 января 1918 г.). Существуют даже утверждения, что в ходе мирных переговоров украинская делегация отклонила предложения немцев включить Крым в сферу национальных интересов УНР, ссылаясь главным образом на право татарского народа на самоопределение[31].
Однако, как часто бывает, жизнь внесла свои коррективы.
И Центральная Рада, и большевики как в центре, так и на местах (хотя тут приходится говорить о большинстве, а не обо всех без исключения партийных функционерах) выступили против тенденции абсолютизации специфики экономически-регионального развития, превращения ее в определяющий фактор формирования национально-государственных образований, возникавших на руинах бывшей жестко централизованной полицейской страны. Конечно, имеются в виду прежде всего Донецко-Криворожская советская республика и Одесский совнарком[32].
Впрочем, отмеченные проявления сепаратизма непосредственно не касались Крыма, где к весне 1918 г. произошло немало событий, «вписывавшихся» в общий контекст революционных трансформаций и одновременно образовавших своеобразный отдельный территориально-политический «котел».
Очень важно иметь ввиду, что Крымский полуостров, составлявший большую часть Таврической губернии России, к рассматриваемому моменту представлял собой сложный узел обострившихся противоречий. Его очень пестрое по этническому составу население в целом объективно испытывало потребности не только социального и национального освобождения, характерные для всех окраин империи, но и возраставшее внутрирегиональное напряжение, порождаемое во многом исламским фактором, существенно усиленное и на общегосударственном и опять-таки на местном уровне после присоединения Турции к Тройственному союзу (Германия, Австро-Венгрия, Италия). Исходившие из главной исламской цитадели импульсы априори воспринимались как враждебные интересам Антанты (Россия, Англия, Франция). Это обстоятельство создавало устойчивое труднопреодолимое мнение, что более чем 200-тысячный крымско-татарский этнос[33] – это пятая колонна в христианском славянском мире, потенциальный и реальный противник российских устремлений, разлагающе воздействующий на и без того непрочную общероссийскую общность.
После свержения самодержавия на полуострове были созданы органы власти Временного правительства, образовались Советы рабочих и военных депутатов, пустили ростки и некоторые украинские организации. Так, в апреле 1917 г. в Севастополе был создан Совет украинской черноморской громады, а Черноморская Рада инициировала создание украинских рад и комитетов на всех кораблях, в Севастопольской морской крепости. Активизации деятельности этих организаций благоприятствовало то, что до 75–80 % личного состава флота (40 тыс. военнослужащих) составляли украинцы, призывавшиеся на службу из украинских губерний. Правда, процент офицеров-украинцев был незначительным[34]. Маловлиятельной оказалась и Украинская морская рада, созданная из делегированных военно-морскими частями членов Центральной Рады.
Вообще можно говорить о том, что лидеры Украинской революции длительное время не могли определиться в вопросах о морских границах государства, их естественном гаранте – флоте. Осложнения возникали, в частности, и вследствие того, что основная база дислокации Черноморского флота находилась в Севастополе, частично – в других городах полуострова, который не считался автохтонно украинским. А необходимые конструктивные решения (конечно, непростые, гибкие, тонкие) просто не вырабатывались.
Конец ознакомительного фрагмента.