Чёрное золото Российской империи. Том 2 - Алиев Айзек

Айзек Алиев

Чёрное золото Российской империи. Том 2

Очерк

1899 год

В Петербурге и Баку продолжают раздаваться недовольные возгласы о том, что иностранцы захватили всю промышленность и не дают дышать русским предпринимателям. Однако твёрдый курс С. Ю. Витте создал благоприятные условия для притока иностранных инвестиций.

Сергей Юльевич Витте родился в Тифлисе в 1849 году. Император Александр III назначил его сначала министром путей сообщения (февраль-август 1892 года), а затем министром финансов (с 30 августа 1892 года). Витте объясняет свою политику так: «Мы не должны бороться с Ротшильдами. Понятно, что их деятельность не бескорыстна, но ведь она приносит громадную пользу государству, завоёвывая заграничные рынки для наших осветительных масел». С ним соглашается и князь Г. С. Голицын, по мнению которого «малая предприимчивость на Кавказе русских купцов, отсутствие свободных капиталов, зачаточное состояние заводской нефтяной промышленности, недостаток технических знаний, слабая предприимчивость местного населения сильно тормозят экономический рост края». В Общественном собрании Тагиев выступил с поддержкой их взглядов в отличие от многих бакинских нефтепромышленников. В приливе иностранного капитала Тагиев видит залог развития местной промышленности и торговли. Он резонно подчеркнул: «Разве на деньгах иностранцев написано, что они иностранные? Если у себя они получают 3 % прибыли, то у нас все 50 %, которые остаются у нас. Поэтому я приветствую и поддерживаю в этом вопросе господина министра финансов».

Когда Тагиев ушёл из нефтяного дела в мануфактурное, многие его не поняли. Добившись разрешения, он начал строить ткацкую фабрику в селе Зых, а также рабочие корпуса, столовую, мечеть, баню, поликлинику и школу – фактически рабочий посёлок. Фабрика рассчитана на 12 000 рабочих. Это предприятие является 29-й по счёту российской фабрикой, где планируется выпускать 30 млн аршин бязи в год, обеспечивая потребности не только Закавказья, но и Персии, и Великой Порты. Этот материал здесь в основном покупают для погребения покойников или для шитья одеяний паломников. Для мусульман имеет большое значение, чтобы такая ткань была выткана именно руками мусульманских рабочих и мастеров. Всё оборудование выписано из Англии, английские мастера обучали татар прядильному и ткацкому ремеслу.

Г. З. Тагиев выступил с инициативой перестройки собственного театра, нуждающегося в модернизации. Работы ведутся по проекту и под наблюдением И. В. Гославского и архитектора П. Когновицкого. Газета «Каспий» пишет, что перестройку предполагается закончить к 1 декабря.

Этот год по-настоящему тяжёлый в экономическом плане. Кризис разорил большое количество мелких и средних фирм, торговых домов. Ежедневное банкротство и панический страх ввергли Баку в атмосферу холерного 1892 года, когда никто не мог отвечать за завтрашний день. Держатся, пожалуй, только крупные компании. Тысячи рабочих выброшены на улицу. Этим не преминули воспользоваться появившиеся в городе революционеры вроде Авеля Енукидзе (р. 1877), которые создали здесь бакинскую социал-демократическую организацию. Местные нефтепромышленники также озабочены тяжёлым положением на рынке и в ССБН и пытаются решить насущные проблемы промысловых и заводских рабочих: внедряют медицинское обслуживание, благоустраивают места проживания, открывают дешёвые столовые, возводят бани и школы. Городская дума занята борьбой с проституцией и кабаками и пытается отвлечь народ от пагубных пристрастий.

Этим летом член управы В. Смоленский отдыхал в Одессе и познакомился с английским гражданским инженером-строителем Вильямом Хирлейном Линдлеем, который, как и его отец, является известным в Европе специалистом по водоснабжению и канализации. Он имеет большую контору во Франкфурте-на-Майне. Смоленский рассказал ему о большой проблеме с водоснабжением в Баку. Раньше, когда город был небольшим, ещё получалось как-то обходиться колодцами с их полусолёной, жёсткой и напичканной бактериями водой. Однако отсутствие канализации ухудшило её качество. Когда в Баку резко увеличилось христианское население, не пожелавшее пить эту непонятную жидкость, воду стали привозить из Куры (0,5 коп. за ведро) и Волги (2 коп. за ведро). Дорогое удовольствие! После установки опреснителя морской воды удавалось получать 30 000 вёдер в день, но эта вода имела буровато-красный оттенок и была неприятна на вкус и запах. В прошлом году была запущена вторая опреснительная установка, закупленная в Германии, кстати одна из мощнейших в мире. Она даёт возможность получать 60 000 вёдер воды в сутки по 3–4 копейки за ведро. И это при ежедневной потребности города в 200 000 вёдер (!). Мусульманская часть населения считает опреснённую воду нечистой, видимо по религиозным мотивам. Колодезная вода, которую они продолжают использовать, нередко приводит к вспышкам инфекционных заболеваний. В городе сейчас порядка 800 колодцев, и их санитарное состояние привело бы в ужас любую санитарно-эпидемиологическую станцию! Тиф, дизентерия, холера, чума косят местное население без всякого сожаления. При отсутствии городской канализации пить колодезную воду просто самоубийство. Власти стараются засыпать колодцы, но мусульманское население сопротивляется этим мерам.

Услышав об этом, Линдлей принял предложение посетить Баку. Знал бы он, что его здесь ждёт, думаю, сразу бы отказался. Даже несчастный Смоленский начал клясть себя на чём свет стоит за проявленную инициативу, так как страшно натерпелся от публичных обвинений думских гласных. К этому времени дума рассматривала два варианта проведения трубопровода – от реки Кура или от реки Самур. После выступления Линдлея перед гласными дума заключила с ним договор на разработку водных источников для водоснабжения города, на изыскания были выделены средства. Исследования Линдлея показали, что куринская вода располагается ближе к Баку (120 км), но нуждается в крайне дорогой системе транспортировки и фильтрации. Ведение воды от реки Самур обходилось в ещё большую сумму, поэтому инженера не удовлетворили оба варианта. Однако во время изысканий Линдлей наткнулся на мощный источник артезианской воды близ местечка Шоллар, недалеко от села Кусары, у подошвы величественного плато Шахдаг высотой в 4500 метров над уровнем моря. Здесь были пробурены скважины, которые вывели к целому подземному озеру превосходной питьевой воды. По возвращении в Баку Линдлей доложил гласным о своей находке. Но большинство из них, в том числе почти все армяне и мусульмане во главе с Топчибашевым, Агаевым и Меликовым, посчитали этот вариант слишком рискованным. На сторону Линдлея встал, пожалуй, один Тагиев. Сейчас ведутся ожесточённые споры за и против этой находки. Большинство за куринскую воду.

…Однажды один из людей Рустама передал ему, что владелец нескольких лавок на Базарной улице просит его зайти. К концу дня Рустам со своим помощником явился к Махмуд-киши.

– Добро пожаловать, уважаемый гочу Рустам! Все знают, какой ты справедливый. Скажи, пожалуйста, разве справедливо грабить меня два раза в неделю и забирать почти весь мой дневной заработок? У меня семь ртов дома, которые каждый день хотят есть, и больная мать. Не знаю, что и делать: если ты мне не поможешь, они пустят меня по миру. Ради Аллаха, помоги! Моя семья будет молиться за твоё здоровье каждый божий день!

– Ты знаешь, кто они такие? – спросил Рустам у своего человека.

– Да, гочу, это люди Тогрула.

– Хорошо, Махмуд-киши, я постараюсь помочь тебе.

– Да благословит тебя Аллах, гочу Рустам! Вся надежда только на тебя.

На следующий день Рустам явился к Тогрулу, у которого в это время уже был огромный дом на Баилово. Охрана сообщила о приходе гочу и получила приказ сопроводить его в дом. Пройдя длинную аллею, они вошли внутрь. Тогрул встретил старого приятеля на пороге. Они обнялись.

– Заходи, брат, давно тебя не видно было! Однако я наслышан о твоих делах. Стараешься быть справедливым? – И Тогрул вонзил в него свой колючий взгляд. Рустам, не отводя глаза, ответил:

– Кто-то же должен бороться с несправедливостью, защищать бедных и обездоленных…

– Проходи, уважаемый, садись!

Они устроились на мягких больших подушках. Перед ними сразу расстелили скатерть, Тогрул приказал принести чай, сладости и фрукты, что было тотчас исполнено. Прислуживали им молодые рослые ребята.

– Значит, ты борец за справедливость, – усмехнулся Тогрул. – Отнимаешь хлеб у полиции? – Взгляд его стал недобрым. – А грабить богатых считаешь незазорным? – не без иронии поинтересовался он.

– С них не убудет, если немного поделятся с бедняками, – буркнул Рустам.

– Не без моей помощи ты посвятил себя жестокому, опасному и противозаконному делу, в котором нет места эмоциям. Любая слабость, любое сочувствие с твоей стороны могут погубить тебя. Да что поучать: теперь ты и сам кого хочешь уму-разуму научишь!

После выпитого чая Тогрул наконец поинтересовался целью прихода старого приятеля.

– Ты слышал о Махмуд-киши?

– Да, я знаю его.

– Прошу тебя и твоих людей оставить его в покое.

– За какие такие заслуги?!

Рустам вкратце описал его семейное положение и мольбы о помощи.

– Хорошо. Но если все лавочники, торговцы и купцы кинутся к тебе просить защиты, что ты будешь делать? Опять придёшь ко мне?

– Нет, – невозмутимо произнёс Рустам, – я говорю только об исключительно несправедливых случаях.

– Слушай, Рустам, по старой дружбе я уважу твою просьбу. Уважу, что ты лично пришёл в мой дом и разделил со мной хлеб. Но предупреждаю, впредь меня больше о подобном не проси! – Рустам молчал. – Понял меня?

– Да, Тогрул-бек, я тебя хорошо понял. Спасибо за чай, спасибо, что выслушал и принял мою просьбу!

Как-то Агабек Селимханов вызвал к себе Рустама и сказал, что его мать, Зулейха, попросила поговорить с ним.

– Наслышан я о твоих геройствах! Похвально, что такой молодой джигит уже заслужил уважение людей. Не думаешь ли ты поменять образ жизни? Ведь то, чем ты занимаешься, может, и благородно, но небезопасно. Хочу предложить тебе очень хорошую работу у одного из самых уважаемых людей нашего города.

– Да хранит вас Аллах, бек! Вы всегда были добры к моей семье!

– Уважаемому Гаджи Зейналабдину нужен охранник, и я порекомендовал тебя. Считаю, что это отличная работа под крылом большого человека.

– Благодарю вас, бек, за заботу!

На следующий день Агабек с Рустамом приехали к Тагиеву в контору.

– Уважаемый Гаджи, ты хорошо знаешь, как тяжело в наше время найти честных и достойных людей, хорошо выполняющих свою работу. Я привёл к вам молодого человека по имени Рустам и могу поручиться за него, он вас не подведёт. В свои молодые годы он уже признан авторитетом среди гочу. Рустам старается быть справедливым с людьми, помогает слабым и бедным и сурово расправляется с теми, кто таких людей обижает.

Тагиев внимательно посмотрел на парня, который без труда выдержал его тяжёлый взгляд. Зелёные глаза излучали добро и спокойствие. Так Рустам начал работать у Тагиева.

Состоялась церемония приобщения к нефтяному делу Левона Айвазова. В Баку стало уже традицией вводить отпрысков хозяев в семейный бизнес. На церемонию собрались родственники, друзья, официальные лица и рабочие. Ритуал «золотого дождя» занял пару минут и закончился обильным поливанием нефтью рабочим своего будущего хозяина. К «чёрному золоту» в Баку относятся с благоговением не только миллионщики, но и простые трудяги, которые его добывают. Последние собирают по промышленным каналам напитанную ею глину и обтирают этим составом тело и руки, что заменяет им мыло.

После церемонии все поехали к пристани, где погрузились на судно для вечерней морской прогулки. Был тихий лунный вечер. Мы подплыли к месту, где море кипело чёрными водоворотами. Один из матросов бросил зажжённую паклю. Водная гладь в тот же миг вспыхнула ярким пламенем. «Море горит!» – закричали на палубе те, кто ещё не видел этого зрелища. Наше судно плавало фактически сквозь огонь туда и обратно и тушило его своим винтом.

А. Манташев превратил нефтяную фирму «Торговый дом Манташева и Ко» в акционерное общество с уставным капиталом 22 млн руб.

Доход казны от нефтедобычи составил 100 млн руб.

1900 год

Завершился XIX век… Признаюсь, что конец этого столетия для Баку был относительно спокойным и даже счастливым. Разумеется, на фоне этого затишья протекала городская жизнь со всеми её проблемами в виде взяточничества, убийств, ограблений, бандитских разборок, вымогательств, спекуляций, шулерства, болезней, эпидемий и т. д. От этого никуда не деться, ведь всё это происходит в стремительно разрастающемся и богатеющем городе, куда съехались со всего света самые разнообразные люди – искатели приключений и мечтающие разбогатеть, лучшие умы и криминальные гении. Баку настоятельно требовались инновации, технологии и новые решения, и предложение не заставило себя ждать. Технический гений вкупе с талантом предпринимательским, сдобренные щедрым природным ресурсом, породили мощный конгломерат, каким стал город Баку к 1900 году. Что бы злопыхатели ни говорили, законы здесь, в целом, работают, правосудие вершится, город растёт и богатеет, приток населения не уменьшается Десятки представителей различных народностей необыкновенным образом уживаются вместе (татары, персы, русские, армяне, грузины, лезгины, поволжские татары, греки, евреи, немцы, поляки, шведы, голландцы, французы, англичане, немцы и многие другие). Это, пожалуй, самое большое достижение нашего города и существующей системы.

Сегодня, просматривая утренние газеты, я прочитал: «В Баку 27 марта сего года приезжает известный русский оперный певец Фёдор Шаляпин». Я так и сел на стул от удивления… Надо же, прошло всего восемь лет, и вот никому не известный, бедный и чумазый паренёк превратился в мировую знаменитость! Вот это судьба… Приятно, что и я сыграл хоть и маленькую, но роль в его жизни.

Шаляпин выступил в перестроенном здании театра Тагиева. Он исполнил партию Мельника из оперы «Русалка». Был полный аншлаг, и люди даже стоя слушали представление. Когда он вышел на сцену, я поразился, насколько он поменялся. Его внешность, голос, жесты, умение держаться на сцене производили на публику неизгладимое впечатление. Зал взорвался овациями.

Топчибашев и Меликов пригласили Фёдора на ужин, к ним присоединились Тагиев и я. За всё время за столом я не проронил ни слова, зато остальные сыпали вопросами, и Шаляпин с охотой отвечал на них, присовокупляя разные истории из своей жизни, но умалчивая о бакинской. Мне показалось, что он даже не узнал меня.

После ужина мужчины переместились в курильную комнату, а я, как некурящий, решил отдохнуть на большом мягком диване. Через некоторое время Топчибашев подвёл ко мне Шаляпина и представил нас. Затем Топчибашева кто-то позвал, и он, извинившись, отошёл.

– Это я, господин Абихт, попросил господина Топчибашева представить меня вам. Я вас сразу же узнал, просто не хотел вспоминать за столом о моём бакинском периоде жизни. Вы мой ангел-хранитель, я никогда не забуду того, что вы сделали для меня! Дай Бог вам долгой и плодотворной жизни! Я понимаю, что нахожусь вновь у вас в гостях, но осмелюсь предложить вам мои услуги. Если что-то от меня зависит, я в вашем распоряжении.

– Дорогой Фёдор… Можно вас так называть? – Шаляпин кивнул в знак согласия. – Спасибо за вашу откровенность, за вашу добрую память и предложенную помощь. Вы не представляете, как я рад, что вы не растеряли свой талант! Теперь вы выдающийся певец, и я счастлив, что в какой-то степени посодействовал таинству рождения нового гения!

– Любезный господин Абихт, разрешите от всей души обнять вас! – Растроганный и немного охмелевший, Шаляпин обнял меня своими большими руками. – Прошу, давайте выпьем по рюмочке горькой за ваше здоровье и нашу дружбу!