Катя, затаив дыхание, слушала эту историю. И когда Михаил закончил, спросила:
– А что же с ними было дальше?
– А дальше Александр стал царём и великим полководцем, его армия завоевала много стран. И всегда Буцефал спасал его от врагов. Никто, кроме Александра, не мог сесть на этого коня, всех он сбрасывал. Однажды в битве ранили вороного, а поскольку он уже был стар и ослаблен, он умер. Долго горевал царь, даже город основал в честь Буцефала. Немного после этого и сам прожил, умер от яда.
– Кто же отравил его?..
– Это до сих пор тайной остаётся. После смерти Александра царства, им завоёванные, разделили между собой его военачальники.
– Мишель, надо уговорить папа, чтобы назвал жеребёнка Буцефалом!
– Нас теперь с тобой двое. Уговорим!
Минул год. Михаил приехал на летние каникулы в имение, куда уже привезли Катеньку и плохо видевшую к тому времени маман. Князь Константин Михайлович, директор Департамента духовных дел иностранных вероисповеданий, был прикомандирован к посольству в Риме, но тоже приезжал летом в родовое имение.
Стояли тёплые деньки, лишь иногда шёл небольшой дождик, орошавший ещё зелёную луговую траву. Вокруг пасшихся кобылиц носились резвые жеребята. Набегавшись и наскакавшись наперегонки, они устремлялись к матерям, толкали мордочками соски и пили вкусное молоко. Они были воплощением молодости, свободы и воли. В подражание жеребцам юная поросль вставала на дыбы и устраивали шуточные бои за кобылиц. Но недолог срок, отпущенный лошадям, молодость их так быстротечна, а детство пролетает словно один миг…
Каждый день Михаил клал в карман кусок хлеба и бежал на конюшню. Быстро проходил по длинному коридору между денниками и спешил к Буцефалу. Жеребёнок осторожно прихватывал губами краюху с руки Михаила, а тот гладил его морду, разговаривая со своим любимцем.
– Скоро будет у тебя заездка, приучат тебя к седлу, к узде, будем скакать с тобой по полям, по лугам. А как подрастёшь, поедем на скачки. Ты, я знаю, не подведёшь меня, мы с тобой обязательно станем победителями!
Утром лошадей угнали на дальние выпасы, а к обеду прискакал Ванька на взмыленной кобыле.
– Беда, ваше сиятельство! Буцефал сломал ногу!
– Скачи за ветеринаром! – приказал ему князь и крикнул дворовым: – А вы запрягайте коляску!
Ещё издалека Михаил приметил Буцефала, понуро стоящего на трёх ногах. Левая передняя безжизненно болталась.
– Буцефал, как же это?! – спрашивал он, как будто конь мог ответить.
Ветеринар внимательно осмотрел конечность и заключил:
– Перелом. Всё. Амба. Даже если срастётся кость, к скачкам не годен.
– Ай-я-яй! – развёл руками старый князь. – А какие надежды подавал! Что делать будем, доктор?
– Ничего больше не остаётся, – констатировал врач. – Пристрелить надо, чтобы не мучился.
Князь покрутил головой:
– Жаль, но ничего не поделаешь.
– Ваше сиятельство! Разрешите, я вылечить попробую? – вдруг вмешался в разговор Фёдор.
– Не вылечишь, Фёдор, – откликнулся ветеринар, знавший конюха уже добрых три десятка лет. – Хромым навсегда останется.
– Всё, кончайте! – приказал князь, повернулся и направился к коляске.
Тут дорогу ему преградил Михаил. Он был ростом уже с отца, только стройнее его в два раза.
– Батюшка! Пусть Фёдор вылечить попробует, я прошу вас! – в глазах юноши стояли слёзы.
– Михаил, врач сказал, что напрасно это… Хромым навсегда останется. – Князь повернулся к сопровождавшему его управляющему с ружьём. – Кончайте быстрее!
– Ваше сиятельство! – вдруг выскочил перед князем Фёдор. – Константин Михалыч! Не губите животину!.. – Он бухнулся перед князем на колени. – Я же его вот этими руками принимал! Не губи, барин! Я столько лет тебе верой и правдой служил! Не для себя прошу, не губи… ради Михаила… сына твоего!
– А, чёрт с вами! – досадливо махнул рукой князь, садясь в коляску. – Забирайте.
Вечером все собрались за ужином. Наутро Михаилу и Катеньке предстояло ехать в Санкт-Петербург. В столичном особняке, которым владела семья Комниных, все жили только в зимнюю пору. Оттуда Михаилу следовало вернуться в Пажеский корпус, а Кате – в Смольный институт.
– Ну, видел государя? – пристала к брату неугомонная повзрослевшая Катенька.
– Конечно, – с достоинством ответил Михаил, – и не раз. Даже побеседовать довелось.
– Расскажи! – глаза у Кати заблестели. – Какой он?
– Ну, с виду обыкновенный офицер, однако стать выдаёт императора. Да и свита вокруг. Я не единожды службу при нём нёс, но он даже не глядел на меня. Однажды был выход в Богоявление Господне, я при дверях стоял. Государь мимо проходил, и платок у него выпал. Я подобрал и подал со словами «ваше величество». Он посмотрел на меня внимательно, но холодно и спрашивает: «Как зовут тебя, паж?» – «Михаил», – отвечаю, а сам стою ни жив ни мёртв. «Хорошо служишь, Михаил, молодец!»– говорит государь. А я ему: «Рад стараться, ваше величество!»
– Так прямо и назвал молодцом? – не поверила Катя.
– Да, так прямо и сказал. Мне потом директор благодарность объявил.
Вскоре Катю как самую маленькую отправили почивать, а Михаил обратился к отцу:
– Батюшка, расскажите ещё о нашем роде! Давно уже обещаете, да всё недосуг. Мы так редко встречаемся!
– Хорошо, слушай. Только недолго. Не забывай, что тебе завтра в дорогу.
Итак, до поры до времени Комнины не были широко известны. Первым из предков наших, удостоившихся упоминания в летописи, был Мануил Эротик. Более тысячи лет тому назад он прославился как защитник богатого города Никея от турок. А его сын Исаак стал императором Византийской империи. Только правил он недолго, его сместила другая династия.
Прошло двадцать лет. Подрос племянник Исаака Алексей. Он оказался очень способным человеком, талантливым военачальником и мудрым государственным деятелем. И в личной жизни ему повезло: он женился на Ирине, представительнице знатного и влиятельного рода, при помощи связей жены стал новым императором. Алексей правил тридцать семь лет, при нём Византия стала крепким и процветающим государством.
– А откуда у вас эти сведения, батюшка? – перебил его Михаил. – Ведь прошла без малого тысяча лет. Мы изучали Византию на уроках истории, и фамилия там наша попадалась. Ребята даже шутили: не потомок ли я императорского рода? Но я даже себе в этом боялся признаться! Никто не поверит, скажут, что хвастун. Да ещё кличку какую-нибудь обидную изобретут, у нас с этим запросто.
– Из разных источников почерпнул я сведения, сынок. Из летописей, рассказов современников, исследований историков. Жизнеописание Алексея, например, составила его дочь Анна Комнина. Называется этот труд «Алексиада». А теперь слушай дальше. Тебе интересно? Ведь нескоро ещё у меня найдётся свободное время, да и настрой особый нужен.
– Мне это очень интересно, батюшка! Рассказывайте, я слушаю.
Старый князь задумался, помешал ложечкой давно остывший чай.
– Ещё задолго до смерти, чувствуя её приближение, назначил Алексей наследником своего сына Иоанна. Однако та самая дочь Анна, которая написала «Алексиаду», была недовольна его решением. Она даже измыслила план, как заставить отца назначить преемником её мужа. Но император Алексей, хоть и семидесятилетний, что для того времени считалось глубокой старостью, не стал менять своего решения. Иоанн продолжил дело отца и почти всю свою жизнь провёл в военных походах, отражая атаки многочисленных врагов. Он был у власти двадцать пять лет.
– А вот скажите, батюшка, вы хотели бы жить в том далёком времени? – неожиданно спросил Михаил.
– Человек не выбирает, в какую пору ему жить… Перемещения во времени бывают только в фантастических романах. Каждому достаётся своё. Человек строит свою судьбу согласно собственному разумению.
– А если бы я родился в то время, я был бы другим? – настаивал Михаил.
– Возможно – другим, а возможно – таким же. Говорят, мы иногда повторяем судьбы своих предков, что-то передаётся потомкам через многие поколения. В общем, рассказываю дальше.
– Конечно, конечно, я слушаю, – откликнулся Михаил.
– Иоанн женился на венгерской принцессе, и родилось у них два сына. Младший – Мануил – стал хорошим военачальником. В то время, когда шли бесчисленные войны и из глубин азиатских пространств налетали толпы кочевников, это считалось главным достоинством. Когда Иоанн умирал, он назначил своим преемником именно Мануила, и его полководческий гений помог отстоять Византийскую империю от посягательств сицилийцев, венецианцев и турок.
Константин Михайлович замолчал и снова задумался.
– Ну а дальше? Что случилось дальше? – заворожённому Михаилу не терпелось услышать продолжение истории.
– А дальше началась кровавая междоусобица. Если помнишь, у Алексея Комнина было два сына: Иоанн и Исаак. Первый стал императором, а второй севастократором. Этот титул дословно переводится как «второй император», его придумал Алексей для своего старшего сына, чтобы ему не было слишком обидно. Так вот, второй сын Исаак женился на русской княжне из рода Рюриковичей. Тогда уже восточное христианство – православие – было распространено не только в Византии, но и в Киевской Руси. Статная и красивая это была женщина, как и все первые Рюриковичи. Родился у Исаака сын Андроник, а у Иоанна сын Мануил, которому суждено было по завещанию отца стать императором. Андроник же оставался в побочной ветви династии Комниных. Хотя двоюродные братья и воспитывались вместе, в голове Андроника вызревала зависть.
На славу уродился сын рода Рюриковичей Андроник: ростом более двух метров, красив, прекрасно сложён, силён физически, отменного здоровья и гордого нрава. Был он остроумен, имел прекрасную память, знал науки и Священное Писание. К тому же прослыл искусным воином, имеющим неукротимый характер, неудержимый в гневе. Ещё одну ипостась имел Андроник – был он страстным и неутомимым любовником, по которому сходили с ума многие знатные женщины Византийской империи. Жизнь Андроника была полна приключений, из которых он всегда выбирался благодаря своему острому уму, необыкновенной силе, решительности и воле.
Михаил с восторгом слушал отца и с нетерпением ожидал продолжения. Но Константин Михайлович, бросив быстрый взгляд на часы, спокойно и решительно проговорил:
– На сегодня всё, Миша. Завтра тебе ехать в Петербург, дорога неблизкая. Пора почивать.
– Ну, батюшка, ну ещё немножко! – совсем по-детски заканючил Михаил, однако князь решительно оборвал его:
– Продолжим в следующий раз.
Восемь долгих месяцев провисел Буцефал на растяжках. Фёдор с Ванькой каждый день делали ему массаж, кормили целебными отварами. Приезжал ветеринар, ставил уколы. Постепенно кость срослась. Фёдор с помощью Ваньки осторожно вывел Буцефала из денника, провёл по коридору во двор. За долгие месяцы болезни мышцы жеребца ослабли. С огромным трудом, поддерживаемый людьми, он сделал свои первые шаги.
– Ничего, мой хороший, всё наладится… Ты будешь скакать, прыгать на зависть всем! – говорил Фёдор, осторожно ведя Буцефала на поводу. – Вот приедет молодой барин, порадуется на тебя.
Михаил приехал в имение в конце лета. И сразу же побежал на конюшню. Буцефал встретил его радостным ржанием. Узнал!
Вывел его Михаил, вскочил в седло и тронул коня. Жеребец лишь слегка прихрамывал.
– Не огорчайся, барин, – утешал его Фёдор, – когда в следующий раз приедешь, уже и не заметишь, что у него была нога сломана.
В этот приезд обстановка в имении показалась Михаилу грустной и скучной. Катенька, которую каждый год летом забирали из Смольного на вакацию[3], на этот раз не приехала. Отец был в Италии, а мать плохо видела, страдала мигренью и мало что воспринимала. Всем заведовал управляющий.
«Поеду, пожалуй… Чего здесь сидеть? – думал Михаил. – В Петербурге сестрёнку навещу. Хотя порядки у них в Смольном строже, чем в Пажеском корпусе, – свиданий почти не дают! Ну да это не преграда… Если решил – выполню. Тем более выпускной класс. Старший камер-паж всегда имеет возможность отлучиться по своим делам. А если к государю назначат, тогда и должность фельдфебеля можно получить, и в отсутствие ротного офицера руководить всей пажеской ротой!»
Глава III
Наследник престола
Луч заходящего солнца, проникнув в кабинет сквозь высокое стрельчатое окно, скользнул по нежно-коричневатым стенам, по высоким портретам в золочёных рамах, по резной мебели из морёного дуба, лакированного под цвет стен, задержался ненадолго на зелёном сукне письменного стола и, наконец, высветил склонившегося над бумагами человека с худощавым лицом, украшенным большими усами и бакенбардами. Император поднял голову, слегка сощурился от солнца, погладил ладонью лысину и потянулся, расправив плечи.
Всю жизнь он работал в этом кабинете по одному и тому же раз и навсегда заведённому порядку. И огромная многонациональная империя за это время стала подстраиваться под своего монарха: рано ложиться и рано вставать.
Франц Иосиф с трудом поднялся из-за стола, опираясь на палку, и шаркающей походкой направился в другой конец комнаты. Там находилось небольшое изящное бюро, на котором стоял портрет сына. А рядом на стене висели огромные портреты – его самого и августейшей супруги, любимой Елизаветы, которую близкие звали мягким именем Сиси.
Император оценивающе посмотрел на своего отпрыска, которого уже более двадцати лет не было в живых, и поднял голову к портретам. Перед глазами возникла прелестная женщина, много лет назад ставшая его женой. Голова закружилась. Это случалось с ним в последнее время довольно часто. Как-никак, девятый десяток уже наполовину пройден!
Франц Иосиф повернулся, сделал два шага до стоящего рядом кресла, опустился на мягкое сиденье и закрыл глаза…
– Едут! Едут! – закричал младший брат Франца Карл Людвиг. Он с самого утра торчал на балконе гостиничного особняка и смотрел на дорогу.
Городок Бад-Ишль привольно раскинулся в самом центре горного массива Восточных Альп, где речушка Ишль впадает в реку Траун, правый приток Дуная. В этой красивой горно-лесистой местности дикие племена, живущие на этих горах, шиш ещё с незапамятных времён минеральную воду, чудесным образом излечиваясь от многих болезней. Однако настоящую известность городок получил после того, как лечившаяся здесь от бесплодия императрица София родила четырёх сыновей. Один из них – Франц Иосиф – в восемнадцать лет стал императором. София с детьми выезжала в это чудесное место каждое лето, и пока у них не появился собственный дом, они всей семьёй останавливались в гостинице.
– Где?.. – на балконе появился Франц Иосиф. Он уже пять лет был императором Австрийской империи, и мать решила, что для сына наступила пора жениться. Жену подобрала по собственному усмотрению – старшую дочь своей сестры Людовики. Хелена была вполне подходящей партией: довольно умна и выдержанна, но в её красивом лице проглядывали жёсткие и слишком энергичные для двадцатилетней девушки черты. Возможно, для будущей императрицы это было как раз то, что нужно. Франц сгорал от нетерпения поскорее воочию увидеть свою избранницу.
– Вон же, вон! Пыль клубится! – показывал рукою младший брат.
Император достал подзорную трубу и приник к окуляру.
– Ну что там, видишь их? – кричал Карл в нетерпении.
– Вижу Нену[4] в карете с матерью. А что там за девушка верхом, не могу разобрать…
– Это Сиси, это Сиси! – запрыгал от радости Карл Людвиг.
Франц Иосиф, подняв бровь, укоризненно взглянул на брата. Их младшую двоюродную сестру звали Елизавета. Сиси было домашним именем.
Пять лет назад, когда он только занял трон, ему довелось увидеть своих кузин. Они приезжали в Инсбрук по приглашению его матери. Однако десятилетняя девочка совсем не заинтересовала его. Да и не до неё было новоявленному императору. В государстве началась революция, дядя отрёкся от престола, а отец отказался от прав наследования. Так восемнадцатилетний Франц Иосиф оказался во главе многонациональной державы Габсбургов. Восстание удалось подавить благодаря помощи русского царя, пославшего свои войска. Это и помогло Францу Иосифу укрепиться на троне. Однако молодой император воспринял это как унижение, хотя Николай Первый рассчитывал на благодарность.