Командующий фронтом А.А. Брусилов высоко оценил успех 11-ой армии. Ведь все свои резервы он уже направил на другие, ударные участки фронта, и Сахарову при обороне приходилось обходиться относительно небольшим количеством своих войск.
Новой директивой Ставки Северному фронту также было предписано перейти в наступление. Но этот фронт под командованием генерал-адъютанта Алексея Николаевича Куропаткина вплоть до 9 июля наступательных действий не предпринимал. Поэтому германское командование начало переброску войск из районов севернее Полесья на юг, против Брусилова.
И лишь 9 июля Северный фронт ограничился попыткой наступления на Бауск силами 12-ой армии под командованием генерала Радко Дмитриевича Радко-Дмитриева. Но шестидневные бои результатов не дали, а потери корпуса составили около пятнадцати тысяч человек.
Западному же фронту директивой предписывалось пока лишь сдерживать противника.
Поэтому Западный фронт, согласно приказу его командующего А.Е. Эверта, изданному ещё 3 июня, в десятых числах начал формирование новой армии, 4-ой, задуманной как ударной наступательной армейской группой.
Эти события невольно невесело напомнили их участникам преобразование 2-ой армии в ударную группу накануне прошлой Нарочской операции.
Руководителем этой операции снова был назначен генерал от инфантерии Александр Францевич Рагоза, имя которого в войсках уже было прочно связано с Нарочской неудачей. Но ему ещё всецело доверял и которого, из-за успешных июньских боёв 1914 года под Таневом, всё ещё высоко ценил А.Е Эверт.
Однако и сам А.Ф.Рагоза не был согласен с командующим фронтом и мог бы ему возразить, но спорить не стал.
По его мнению, после трёхмесячной подготовки к наступлению на Ошмяны и Вильно резко менять планы и наступать на Барановичи не стоило. Единственным отличием для А.Ф. Рагозы было то, что в марте он возглавлял чужую армию, а теперь свою. Но теперь чужой для него стала поставленная перед ним задача, которую он, конечно, выполнит, но без энтузиазма.
Только за неделю непрерывных боёв в ходе Барановичской операции, с 20 по 27 июня 1916 года, наступающая русская армия потеряла более тридцати тысяч человек убитыми, около пятидесяти тысяч ранеными, и две тысячи пленными.
При этом обороняющиеся немцы потеряли восемь тысяч убитыми, тринадцать тысяч ранеными и четыре тысячи пленными.
Кроме того, на этом участке фронта восемь тысяч человек потеряла и Австро-Венгрия.
Немецкое верховное командование считало, что командующий их армейской группой «Войрш», в которую входил один германский и три австро-венгерских корпуса, генерал-полковник Мартин Вильгельм Ремус фон Войрш свои потери и затраты в этом для них блестящем оборонительном и принципиально важном сражении сделал минимальными.
А высшее военное руководство царской России, да и не только оно, поначалу посчитало не проигранную Барановическую операцию самым кровавым и бессмысленным летним вариантом мартовской неудачи под Нарочью, сражение под которой тоже не было проиграно русской армией.
Но больше всех итогами Барановичской операции был недоволен Алексей Алексеевич Брусилов:
– «Атака на Барановичи состоялась, но, как это нетрудно было предвидеть, войска понесли громадные потери при полной неудаче, и на этом закончилась боевая деятельность Западного фронта по содействию моему наступлению».
Однако Нарочская и Барановичская наступательные операции русской армии по прорыву сильно укреплённых оборонительных позиций немцев хоть и привели к большим потерям, но русская армия, имевшая ряд тактических успехов, не была разгромлена. Кроме того, была освобождена часть территории России: в результате сражения под Нарочью – Поставы, а в ходе Барановичской операции – Фердинандов Нос и Скробово.
Важным было и то, что когда с целью прорыва германского фронта в Белоруссии и продвижения на Брест-Литовск Западный фронт начал своё наступление, осуществляя Барановическую операцию, войска Юго-Западного фронта начали своё наступление в Галиции и Буковине, нанеся тяжёлое поражение германским и австро-венгерским войскам, потерявшим там более полутора миллионов человек.
В результате всех этих сражений, ставших примером мужества, храбрости, самоотверженности, призрения к смерти и несгибаемости духа русских солдат, было взято много пленных и значительные трофеи, а несколько воинских частей противника были полностью уничтожены.
Но, главное, эти операции спасли, оказавшихся в тяжёлом положении союзников России – Францию и Италию. А ведь в происходившем в это же время в Западной Европе сражении на реке Сомма британские и французские войска потеряли убитыми и ранеными почти восемьсот тысяч человек, продвинувшись лишь на тринадцать километров.
А тем временем на Юго-западном фронте в период с 1 по 15 июля началась перегруппировка частей 3-ей и 8-ой армий для дальнейшего наступления на Ковель и Владимир-Волынский.
Из вновь прибывших из стратегического резерва, по решению Ставки в качестве подкрепления, двух гвардейских корпусов и одного гвардейского кавалерийского забайкальского казачьего корпуса Брусилов сформировал армейскую группу под командованием генерала от кавалерии Владимира Михайловича Безобразова. Брусилов добавил в её состав и свои армейские корпуса – 1-ый и 30-ый, а также 5-ый кавалерийский корпус, выдвинув эту армейскую группу на стык между 3-ей и 8-ой армиями с задачей форсирования реки Стоход и наступления на Ковель с юга.
В это же время 11-ая армия Сахарова нанесла в трёх местах сильные, но короткие удары по противнику, продвинувшись дальше на запад своим правым флангом и центром, выйдя на линию Кошев – Звеняч – Мерва – Лишнюв.
В результате этих ударов частично разукомплектованной армии было пленено тридцать четыре тысячи солдат противника и взято в качестве трофеев 45 орудий и 71 пулемёт.
Поэтому противник не рискнул снимать войска, стоящие против этой армии, для переброски в качестве подкрепления на другие участки фронта.
За это же время части 7-ой и 9-ой армий Юго-западного фронта завершили перегруппировку для нанесения удара вдоль Днестра на Галич.
Они должны были начать это наступление 10 июля. Но из-за многодневных проливных дождей наступление этих армий было отложено на пять дней.
Эта невольная пауза привела к потере внезапности, и противник успел подвести свои резервы на угрожаемые направления.
Но всё равно главком фронта остался довольным слаженными действиями всех пяти командармов: Леша, Каледина, Сахарова, Щербачёва и Лечицкого.
Он опять отметил отличное применение артиллерии с переносом огня и его увязкой с действиями пехоты, а также устойчивую телефонную связь между этими подразделениями.
Но теперь похвалы А.А. Брусилова удостоились и тыловые службы фронта – санитарные поезда и передвижные бани, а также сапёрные части генерал-майора-инженера Константина Ивановича Величко, за короткий срок соорудившие множество необходимых для наступления переправ и специальных инженерных плацдармов, что оказалось совершенно новым в инженерном оборудовании позиций.
Но теперь в наступлении Юго-западного фронта возникли новые, на этот раз субъективные, трудности.
Алексей Алексеевич, отдавая Каледину разные наступательные приказы – то наступать на Ковель, а то на Львов, или вообще оборонительные, постепенно терял стратегическую инициативу на главном направлении фронта.
И только тогда Ставка, наконец, определилась с направлением главного удара Юго-западного фронта.
Было решено на Львов не наступать, а сосредоточиться на северо-западном направлении и наступать на Ковель навстречу с войсками Эверта, наступавшими на Барановичи и Брест.
Субъективные трудности коснулись и личных взаимоотношений между царскими генералами.
Алексей Алексеевич Брусилов считал предательской пассивность любимых военачальников Ставки – командующих Западным и Северным фронтами А.Е. Эверта и А.Н. Куропаткина:
– «Будь другой Верховный главнокомандующий – за подобную нерешительность Эверт был бы немедленно смещён и соответствующим образом заменён, Куропаткин же ни в каком случае в действующей армии никакой должности не получил бы. Но при существующем в стране режиме, безнаказанность полная, и оба всё ещё остаются на своих должностях!».
Недовольным действиями А.Е. Эверта оказался и его подчинённый – бывший командующий 4-ой армией генерал от инфантерии Александр Францевич Рагоза.
После приказа А.Е. Эверта об отмене для 4-ой и 10-ой армий атаки на Виленском направлении и переводе всех корпусов 4-ой армии в состав 10-ой А.Ф. Рагоза недоумевал. Ведь на его армию была возложена задача атаки укреплённых позиций противника под Молодечно с развитием дальнейшего наступления на Вильно. Подготовка к атаке была проведена основательно, и командующий армией был уверен в победе.
Поэтому отмена Эвертом долго готовившегося наступления удивила всех.
Александр Францевич по этому поводу даже съездил в штаб фронта, услышав там неожиданное от А.Е. Эверта:
– «Такова воля государя императора…, с какой стати я буду работать во славу Брусилова».
А теперь всё же прославившемуся А.А. Брусилову была поставлена новая задача.
Его 3-я и 8-ая армии и армейская группа В.М. Безобразова должны были, наконец, разгромить обороняющие Ковель войска противника и взять город.
Его 11-ая армия должна была наступать на Броды и Львов, 7-ая – на Монастыриску, а 9-ая армия, продвинувшись вперёд, должна была повернуть на север, на Станислав.
И 28 июля 1916 года Юго-западный фронт начал своё новое, теперь уже летнее, наступление.
А лето 1916 года перешло свой пик и вступило в пору зрелости.
Крестьяне деревни Космыново, как и везде на Руси, в это время были заняты на сельскохозяйственных работах: косили, сушили и убирали травы, пололи и поливали грядки, а также ходили по грибы и ягоды.
Такими работами были заняты и всё Кочеты. Пётр Васильевич с Борисом периодически ездили на сезонные работы в деревню Алнеры в имение местного помещика, а младший Пётр с мачехой Гликерией Сидоровной работали на своём приусадебном огороде и по хозяйству в доме.
Но своё свободное время двенадцатилетний Петя Кочет проводил на улице.
Летом все деревенские дети играли в подвижные игры на воздухе, в основном в горелки, жмурки, прятки, пятнашки, салочки и в лапту, в которой вместо мяча использовали самодельный «чиж».
Периодически они ходили играть и в соседние деревни Глинное и Нестеровку, или принимали сверстников у себя.
Тем временем, начавшемуся 28 июля очередному наступлению Юго-Западного фронта как всегда предшествовала массированная артподготовка, после которой на прорыв фронта пошла ударная группа в составе 3-ей армии Леша, армейской группы Безобразова и 8-ой армии Каледина.
Но противник упорно сопротивлялся, периодически переходя в контратаки.
Однако, несмотря на это, армейская группа Безобразова одержала победы у населённых пунктов Селец и Трыстень, а 8-ая армия Каледина взяла посёлок Торчин.
В результате трёхдневных ожесточённых боёв наши армии продвинулись на десять километров, и вышли к реке Стоход уже в её верхнем течении, захватив семнадцать тысяч пленных и 86 орудий.
В это же время в центре Юго-Западного фронта и южнее 11-ая армия Сахарова и 7-ая армия Щербачёва при поддержке 9-ой армии Лечицкого, ударившей по противнику с юга во фланг и тыл, совместными усилиями разгромили его и прорвали фронт.
Для сдерживания русских армий германо-австро-венгерское командование стало перебрасывать на этот участок фронта в Галиции резервные части. Даже с Салоникского фронта были сняты две турецкие дивизии.
Но эти резервы вводились в бой поочерёдно, поэтому и разбиты они тоже были порознь.
Всё же не выдержав удара русских армий, противник начал отступление.
Как и было предусмотрено планом операции, 11-ая армия взяла Броды и вышла на подступы к Львову, 7-ая армия захватила Галич и Монастыриску, а левофланговая 9-ая армия заняла Буковину, 11 августа взяв и Станислав.
Однако продолжившееся в августе 1916 года наступление Юго-Западного фронта на Ковельском направлении к успеху не привело.
Ввиду усилившегося сопротивления противника, усталости личного состава и его больших потерь, войска фронта выдохлись, и их наступательный порыв иссяк, потому развить наступление не удалось.
Новые отчаянные попытки Брусилова взять Ковель вопреки предложениям ставки сосредоточиться на южном фланге, где продолжали успешно действовать 7-ая и 9-ая армии, ввиду опять же больших потерь оказались бессмысленными.
И в начале сентября 1916 года на всём протяжении Русско-германского фронта наступила оперативная пауза.
Одновременно наступило время осмотреться и подвести некоторые итоги, и не только на фронте, но и в тылу.
В стране усилились случаи дезертирства из действующей армии, превратившиеся в настоящую, постоянно нарастающую волну, ставшую весьма мощной к осени 1916 года.
Причиной этого в затянувшейся войне, наряду с неудачами на фронте, плохим снабжением и большими потерями, стало снижение общего уровня подготовки личного состава войск, обученный запас которых был израсходован ещё к весне 1915 года.
Падение качества личного состава войск, порой заключавшееся даже в полном незнакомстве с военным делом, и приводило к росту числа дезертиров, добровольно сдавшихся в плен и самопокалеченных.
Хотя Ставка и требовала планомерных и решительных действий против нелегально и без дела шатавшихся в тылу солдат, вплоть до самых суровых наказаний военного времени, но их число всё равно продолжало неуклонно расти.
Борьбу с этим явлением осложняло и укрывательство многими односельчанами сбежавших домой дезертиров.
Ещё одним новым отрицательным явлением стало появившееся сопротивление местным властям и распространение этими обнаглевшими от безнаказанности дезертирами антивоенных настроений среди односельчан, вплоть до призывов к бунтам.
Такой случай произошёл и в деревне Космыново.
Неожиданно вернувшийся с фронта солдат Семён даже не скрывал своего дезертирства.
Он кичился этим, ударяя себя кулаком в грудь, будто бы выбивая оттуда правду и приговаривая:
– «Я за царя и Отечество кровь проливал! Но хватит! Пусть теперь другие повоюют, кто в тылу сидел!».
При этом он своими небесно-голубыми глазами злобно сверкал на живших и работавших в их деревне пожилых мужиков, особенно на почти пятидесятилетнего беженца из Западной Белоруссии Петра Васильевича Кочета, в пьяном угаре обращаясь к нему по-хамски, как к своей ровне:
– «Вот ты Пётр, чего здесь сидишь-то? Тебе воевать надо идти, свою землю освобождать! Мы, что ль за тебя за неё кровь проливать должны?».
– «Да угомонись, ты, ирод проклятый, пьяная твоя башка! Все мы здесь по закону, кровопроливец ты эдакий!» – осадил его отец.
И такое лицемерное поведение было характерным для представителей всех слоёв российского общества. В тылу кругом процветало воровство, взятки и интриги.
А основные тяготы и лишения военных лет легли на плечи трудового народа – крестьянства и рабочего класса.
До деревни Космыново доходили слухи о стачках рабочих в городах.
По причине начавшегося в 1916 году голода, возросших цен на продукты и всё ещё низкой зарплаты повсеместно в стране начались брожения в массах.
И этим моментом воспользовалась нелегальная партия большевиков, во многих городах и губерниях развернув широкую агитацию среди рабочих и крестьян, разъясняя им истинные цели и характер этой империалистической войны.
Большевики пошли даже дальше, призывая солдат повернуть оружие против зачинщиков войны – самодержавия и буржуазии, а войну превратить в гражданскую.
Как-то раз и в совсем небольшую деревню Космыново, видимо проездом, заехал большевистский агитатор. Крестьяне были в поле и на огородах, так что его революционный пыл пришёлся на стариков и детей, в компании которых оказался и Петя Кочет.
Он внимательно слушал дотоле невиданного городского человека, и всё больше проникался осознанием того, что ему надо бы ехать учиться в город.
И хотя хаос войны и голода не доходил до деревни Космыново, но аргументы и доводы пламенного оратора глубоко засели в детскую душу.