Звонарь зашагал по своим делам, а Игорь сперва хотел было окликнуть старца, но передумал, поспешив на воздух.
Выйдя из храма, Игорь задержался у входа. Солнечный свет заставил его зажмуриться, а весенний ветерок, пахнущий цветущими садами, вытеснил из лёгких остатки тяжёлого церковного смрада. Придя в себя, Игорь заметил небольшую табличку справа от врат, на которую не обратил внимания, когда входил – «Церковь Сретения Господня».
– Ну, чего рот раззявил на проходе? – шикнула на него следом шедшая старушка. Игорь посторонился, а та бойко принялась работать веником, сметая с крыльца только ей видимый мусор.
– Скажите, а вы знаете звонаря? – обратился Игорь к старушке, совсем не разозлившись на столь неласковую реплику в свой адрес.
– Смотрителя Михаила? Кто ж его не знает? В мирской жизни был водителем автобуса. А когда чуть было ребятёнка не задавил, прибился сюда вот. Сначала продавал церковную выпечку. Потом, когда старый звонарь помер, встал на его место, – пробурчала та, даже не взглянув на собеседника.
Игорь неспешно побрел домой, прокручивая в голове услышанное.
4
Пассажирский автобус едва не опрокидывало на резких поворотах. Его колёса то с левой стороны, то с правой, неведомая разрушительная мощь отрывала от асфальта, и какие-то доли секунды машина мчалась только на двух. Однако уже через мгновенье другая, более гуманная сила старалась сохранить шаткое равновесие и со скрипом и визгом швыряла машину вновь на четыре точки опоры. Десятка полтора пассажиров, не понимая, что происходит, в панике хватаясь за поручни, всеми способами старались удержаться.
За рулём несущегося автобуса сидел Игорь. Его рот перекосила то ли зверская ухмылка, то ли гримаса ужаса, а глаза словно остекленели. В какой-то момент Игорь даже увидел всё происходящее со стороны и не узнал себя. Кожа на его лице натянулась и стала почему-то водянисто-прозрачной, а сквозь неё на мир через лобовое стекло смотрело странное существо-насекомое с огромными, как у стрекозы, глазищами и мощными, как у саранчи, челюстями. Самое жуткое, что этот «стрекузнец», сидящий внутри Игоря, смеялся. По всей видимости, он точно знал, что его никто не остановит.
Тем временем автобус вылетел на пустынный проспект и понёсся с ещё большей скоростью. Впереди на пешеходном переходе мигающий зеленый глаз светофора сменил красный. С тротуара на «зебру» шагнул мальчик лет десяти-двенадцати. Инстинктивно Игорь хотел было сбросить скорость, но не смог. Руки и ноги не слушались. Его тело, точно так же как и автобус, полностью контролировал смеющийся «стрекузнец».
Расстояние между транспортом и юным пешеходом стремительно сокращалось. Теперь Игорь мог легко разглядеть детали одежды пацана: чёрно-красную бейсболку, маленький рюкзачок за спиной и даже эмблему на рукаве спортивного костюма – голову свирепого красного быка, между рогами которого, словно клеймо, были выбиты два слова «CHICAGO BULLS». Надежда на то, что мальчишка услышит рёв приближающегося автобуса и каким-то образом сможет среагировать, в один миг умерла. Ничего не подозревая, подросток беззаботно шагал в наушниках, слушая музыку.
Автобус шёл на таран. До столкновения оставались считанные метры и секунды. За мгновение до кровавой развязки ребёнок стал, будто в замедленной съёмке, поворачивать голову в сторону опасности. Игорь зажмурился. Странно, но несмотря на это он всё равно продолжал безвольно наблюдать за происходящим, по всей видимости, глазами вселившегося в него чудовища.
БАМ-М-М!
Глухой чавкающий звук стал финальным аккордом неизбежной трагедии.
БАМ-М-М!
В самый последний миг Кравцов успел заметить, как в бесформенной человеческой массе, летящей параллельно асфальту, стали угадываться черты звонаря Сретенского храма.
БАМ-М-М!
Игорь открыл глаза… Тяжело дыша, он сидел на кровати, сжимая в потных кулаках одеяло. Сердце дятлом колотило в грудь. Вот уже неделю один и тот же жуткий сон заставлял его просыпаться под звон колоколов. Игорь встал потихоньку, чтобы не разбудить жену. Ольга мирно посапывала, чему-то улыбаясь во сне.
В зеркале ванной на Игоря смотрел незнакомец. Тёмные круги под воспалёнными глазами от хронического недосыпа и ночных кошмаров, помятая кожа лица, взъерошенные волосы и щетина, пробивающаяся неравномерными клочками, делали его чем-то похожим на мутанта из сна.
– Да уж! Красота, – хриплым голосом проворчал Игорь и полез под душ. Прохладная вода, смыв шлейф ночного запаха и сновидений, помогла избавиться от неприятных ощущений и окончательно проснуться. Впереди намечался трудный день.
5
Назначенный не так давно начальник Игоря – директор по связям с общественностью Александр Алексеевич Харин, несмотря на субботу, запланировал большое совещание. То, что законный выходной накрылся «медным тазом», Игоря расстроило не сильно. К работе без выходных он давно уже привык. Гораздо неприятней было то, что ему, скорее всего, опять придётся спорить с начальством, доказывая несостоятельность глупых предложений и решений новоиспеченного босса.
«И откуда его только выписали?» – размышлял Кравцов, готовя завтрак.
Толстомордый, с маленькими заплывшими глазками, зорко стреляющими во все стороны из-под очочков, Харин походил на морскую свинку. Он всё вынюхивал, высматривал, так сказать, обживал пространство. На заводе и в городе Харин был человек новый. Ему приходилось из кожи вон лезть, чтобы навести мосты со всеми нужными людьми. Ради этого он целыми днями даже в рабочее время ходил по кабакам, за казенный счёт щедро угощал дорогим виски и сытными закусками депутатов, чиновников, политиков местного «разлива» и другую полезную «общественность». При этом не забывал и о себе любимом. Пару раз Игорь даже был свидетелем весьма занятных сцен, когда под конец очередного шумного застолья обезумевший от дармового алкоголя и плотских желаний Харин, оголив брюшко, начинал неуклюже бегать за очередной сопровождавшей его в тот вечер барышней, безуспешно пытаясь поймать её в свои объятья. Причем по визгам и хрюкам Харина нельзя было понять: веселится он или злится из-за того, что объект его вожделений всё время ускользает.
Грешным делом Игорь даже ловил себя на мысли, что видеозапись, сделанная во время таких вот развлечений, попав в руки владельца завода, могла бы поставить крест на начинающейся карьере Харина. Таких «связей с общественностью» ему бы не простили. Оберегая свою репутацию от любых рисков, собственник одного из главных городских предприятий слишком щепетильно относился ко всему, что его окружало, и всем, кто его окружал. Правда, мысли эти из головы Игоря улетучивались также быстро, как и появлялись. До того, как Харин, словно чёрт из табакерки, появился в публичном пространстве, Кравцова приглашали на разговор к главному акционеру завода. Всё шло к тому, что должность директора по связям с общественностью должна была достаться именно ему. Правда, в последний момент по каким-то неведомым для Игоря причинам всё перевернулось с ног на голову. В кресле директора оказался Харин, а он, Игорь Кравцов, остался начальником отдела, работоспособным, безотказным, которому было поручено ввести нового начальника в курс дела, во всём ему помогая. Манёвр с записью загулов Харина мог бы вызвать массу кривотолков в руководстве компании. Да и претили самому Игорю такие средства в борьбе за «место под солнцем»…
Свист кипящего на плите чайника отвлек от тягостных размышлений. Заварив чашечку ароматного кофе, Игорь нехотя принялся за поспевшую яичницу с беконом.
– А ты чего вскочил ни свет, ни заря? – с упрёком потревожила мужа сонным голосом Ольга, войдя на кухню.
– И тебе доброе утро, – съехидничал Игорь в ответ. И тут же сгладил. – Харин вызвал, пару вопросов обсудить надо.
– А до понедельника эта пара вопросов не может потерпеть? Посмотри, на кого ты стал похож со своей работой! Кожа да кости. Ни сна, ни отдыха. У твоего Харина семьи что ли нет? – раздраженно стала выговаривать Ольга.
– Началось в колхозе утро! Обязательно надо накрутить? Без тебя будет кому мне настроение испортить.
– А ты мне уже его испортил! Забыл, что мы хотели сегодня по магазинам проехать, новый диван посмотреть. Ты же обещал! Или твои обещания, как всегда, ничего не значат?
– Никуда твой диван не денется. Чего его смотреть? Всё равно пока нет свободных денег. Дай спокойно позавтракать.
Игорь постарался мысленно отключиться от неприятного диалога, который, если продолжать в том же духе, имел все шансы перерасти в утренний скандал.
– А когда с тобой можно поговорить? Утром ещё нельзя: впереди у тебя рабочий день. Вечером уже нельзя. Ты, видите ли, устал на работе. Ночью спишь, – не унималась Ольга.
В её голосе, помимо злости, появились хорошо знакомые Игорю надрывные нотки, обещающие слёзы.
– Ну, всё, хватит.
Игорь швырнул на стол вилку, собрался в считанные секунды и пулей вылетел за дверь, оставив на кухне недоеденный завтрак, а в комнате тихо всхлипывающую жену.
6
Харин как обычно опаздывал. В зале заседаний кроме Кравцова в ожидании директора томились ещё трое. Николай Баранов, возглавляющий отдел по работе с партиями и общественными организациями, откровенно дремал. Его большая, словно вытесанная из куска каменной глыбы голова, практически лишенная волос, то и дело падала на такую же большую грудь.
Начальник отдела организации массовых мероприятий Эдуард Волин, всегда отличавшийся имитацией бурной деятельности, шустро перебирал кипу каких-то листов, планов и смет, которые разложил на столе, как будто искал между строчек, где и сколько ещё можно украсть.
Единственная в этой мужской компании девушка Ксения Кулик, отвечающая за взаимодействие с прессой, что-то увлеченно изучала в своём смартфоне. Обычно по-деловому строгая, в это субботнее утро она была одета в рваные джинсы и свободный навыпуск джемпер, скрывающий её пышные формы.
Игорь не обращал внимания на своих коллег. Мыслями он был далеко, снова и снова прокручивая утреннюю ссору с женой. С тех пор как они с Ольгой въехали в эту злополучную квартиру, ни одного дня не обходилось без скандала. Поводы появлялись как бы сами собой. С этим Игорь ничего не мог поделать. В нём словно просыпалось какое-то злобное существо и заставляло агрессивно реагировать на каждую реплику, каждую мелочь. А ещё выводил из себя этот жуткий Звон церковных колоколов. Игорю казалось, что он слышит его всегда и везде. От навязчивого Звона голова постоянно раскалывалась, а уши закладывало – как в самолете при резкой смене высоты. Таблетки помогали лишь на короткое время. Единственное, что убивало Звон – это алкоголь. Но перебрав со спиртным пару раз за неделю, Игорь понял, что в эти моменты сознание его отключается, а тело начинает контролировать кто-то другой. От этого становилось ещё страшнее…
Назначенное на десять утра совещание откладывалось уже почти на час. Наконец, дверь с шумом распахнулась. Румяный, наполнивший помещение собой и перегаром, сдобренным каким-то сладким парфюмом, Харин, пыхтя, проследовал во главу стола и грузно плюхнулся в начальственное кресло.
– Начнём, – как ни в чём ни бывало выдохнул он и, улыбаясь, просканировал присутствующих через линзы очков. – Наша служба безопасности сообщила, что конкуренты готовят против нас масштабную акцию. Они хотят под видом «зеленых» и несчастных стариков и старушек вывести на площадь перед администрацией города около 300 человек. Естественно, с транспарантами и плакатами. Не трудно догадаться с какими?
– Не трудно, – откликнулся Игорь. – Наш завод, и в частности, новый электросталеплавильный цех, травит их детей.
– И это ещё самое безобидное из того, что они придумают, – добавил с важным видом Баранов.
– Думаю, крепко достанется и акционерам, – продолжил Харин. – До выборов в городское собрание всего ничего. Мозги избирателям они легко запудрят. При таком раскладе кандидатам от завода придется туго. У кого какие мысли есть на этот счёт?
В зале заседаний повисла «мхатовская» пауза. При этом Баранов начал так усердно надувать щёки (от этого его «каменная» голова стала ещё больше), а Волин энергично ёрзать в кресле, что, глядя на них, даже сам Станиславский мог бы поверить в бурный мыслительный процесс, кипящий в их головах.
– А что, если глава города не даст им разрешение на организацию сборища? – наконец, выдавил из себя Волин, прервав затянувшееся молчание.
– Ага, держи карман шире, – съязвил Баранов. – Как миленький даст, ему только на руку весь этот балаган. Легче будет своих кандидатов в депутаты протащить.
– Александр Алексеевич, а может, зря мы беспокоимся по поводу этого митинга. Ну, пусть соберутся, пошумят и разойдутся. Главное не то, что будет на площади, а как это показать. Два местных телеканала и газета наши, с остальными договоримся, заплатим за молчание или выкупим весь тираж, – робко вставила Ксения.
Теперь задумался Харин.
– Что им помешает напечатать спецвыпуск с нужной информацией и фотографиями и завалить все почтовые ящики в городе?
Этот риторический вопрос Игоря вывел Харина из ступора:
– Да, нужны кардинальные меры. Распылим пару газовых баллончиков в толпе – на этом их митинг и закончится.
Все четверо буквально потеряли дар речи от такого предложения босса. Участники совещания ещё какое-то время молча переглядывались, пытаясь понять: шутит директор или говорит серьезно. Первым на начальственную нелепость отреагировал Игорь:
– Слова не мужа, а мальчика. Лучшего «подарка» организаторам митинга трудно придумать. Представляю заголовки газет: «Правду травили газом» или «Кому была выгодна газовая атака против мирной демонстрации?» Да нам самим надо охранять каждого митингующего, чтобы ни с одной старушки ни один волосок не упал. Я бы, наоборот, вывел всех наших добровольных «дружинников-заводчан» на патрулирование улиц и объявил об этом. А ещё запустил слух, что в этот день в город для охраны общественного порядка приезжает областной ОМОН, чтобы исключить возможные провокации со стороны конкурентов.
Баранов, Волин и Кулик синхронно перевели взгляд на Харина. Тот побагровел. Казалось, что сейчас разразиться скандал. Однако Кравцов, не замечая этого, продолжал, как ни в чём ни бывало:
– Надо собрать свой митинг, со своими плакатами, выступающими. Пусть и на площади, и в сознании тех, кто потом это будет смотреть по телевизору, всё смешается. Примем соглашение о сотрудничестве местного актива с заводом. Обсудим вопросы благоустройства микрорайона, установки детских площадок. Словом, надо попробовать перевести негатив в позитив.
– Неплохой ход. Я – за! – поддержал Игоря Николай.
– И я! – не отстал Волин.
– А разве я просил голосовать? – с ухмылкой осадил подчинённых Харин. – Значит, слова «мальчика»? Ну-ну…
В зале повисла «неловкая» тишина, нарушал которую лишь звенящий методичный стук. Харин, словно дятел, долбил ручкой по столу. Очевидно, что директора сейчас беспокоил не предстоящий митинг конкурентов. По всей видимости, он размышлял даже не над словами Кравцова, а над тем, каким уверенным, а самое главное – независимым было это суждение. Именно в этом тоне, лишенном раболепия и подобострастия, усмотрел он главную для себя угрозу.
В висках у Игоря начал пульсировать маленький болезненный звоночек. С каждым ударом харинской ручки он нарастал, превращаясь в невыносимый набат, грозящий взорвать голову изнутри. Кравцов, как в том навязчивом сне, увидел себя откуда-то сверху. Вот он, сжимая кулаки, встает, в несколько быстрых шагов оказывается рядом с пока ничего не понимающим, но уже испуганным директором, выхватывает из его пухлой руки ручку и со всей силы, пробивая стёклышко очков, всаживает её Харину в маленький свинячий глаз, который за долю секунды до встречи с канцелярским оружием расширяется. До того, как кровяная жидкость вперемешку со слизью и стеклами потекла сквозь руки орущего Харина, в последнем взгляде директора Игорь успевает увидеть неподдельный ужас. Звон в голове затих. Он (а может уже не он, а «стрекузнец»?) улыбается…