– Рассказывай! Что за слухи ходят про меня по поместью? – и мисс Россер потянула мужчину за ухо, но тот позволил себе в ответ лишь шипение и почти неслышное сопение. – А ну, говори! Мелкий уродец! Кто вчера был в моей комнате, когда я мылась?
– Слухи про Вас рассказывают разные, мисс, – шипел Сид, выворачиваясь из рук девушки, – и почти все знает мистер Уанхард, но он никаким не верил. Его оскорбил лишь один слух, что якобы Вы влюблены в другого. Мисс, прошу, мне больно!
И мисс Россер отпустила его ухо. Словно упавший мешок мужчина отстранился от девушки и поправив свой капюшон, спрятал свои руки в рукава.
– Кто вчера был в моей комнате? – спросила девушка. – И почему ты вдруг прячешь руки?
– Мисс Вуд сказала, мисс, что мои руки похожи на куриные лапки, – ответил мужчина, – и я вчера весь вечер думал об этом, неужто я и правда так уродлив?
В этот момент мисс Россер совсем забыла про свой гнев, глядя на мужчину уже совсем по-другому.
– Не слушай её, Сид! Это она от зависти! У неё-то нет прислуг, вот она и пытается принизить тебя! – отвечала мисс Россер, понимая, какое удивительное сходство рук Сида и куриных лапок. – У тебя самые обычные руки, у всех такие!
– Нет, мисс, на свете были руки, рядом с которыми мои действительно куриные лапки, добрые и ласковые. Ваша мать никогда не наказывала меня! – с теплотой в голосе говорил мужчина.
– Мама была особенной, тут не поспоришь, – согласилась мисс Россер, – только скажи мне, кто же был в тот вечер в моей комнате?
– Мисс Миллсон, – ответил ей мужчина, – девушка, брюнетка, что все время с мисс Вуд, в зелёном платье.
– Как она попала сюда? – спросила мисс Россер.
– Сегодня утром я узнал, что она заплатила одной из служанок, и та провела её к Вам, – ответил Сид, нервно дергая свои рукава.
– Что им было нужно? – мисс Россер уже устала стоять, наклонившись к слуге, поэтому сел на софу, что стояла рядом.
– Собрать компромат, мисс, – ответил мужчина, – все они теперь знают, что Вы любите мистера Уанхард.
– Я люблю мистера Уанхард? – усмехнулась мисс Россер, не веря собственным ушам.
Боясь наказания вновь, мужчина задрожал и сделал боязливый шаг назад, не смея выглянуть из-под капюшона.
– Мисс Миллсон говорила сегодня утром с мисс Вуд, а я подслушал, что Вы, принимая ванну, думали о нем. Они сделали этот вывод по Вашей фразе: «Его глаза», которую, как заметила мисс Миллсон, Вы произнесли с теплом и чувством, – говорил мужчина.
– Что ж это за мисс Миллсон такая!? – злобно спросила саму себя мисс Россер и поднялась с софы. – Нужно решить, что сообщить отцу!
Сид был оставлен в покое, и он, прижав больное ухо к голове, остался в темном углу комнаты, наблюдая, как его хозяйка, развернув бумагу и окунув перо в чернила, думала, что написать отцу. Шапку письма в виде приветствия мисс Россер написала сразу, но все остальное она не знала, как подать.
«…Мне искренне жаль подводить Вас, отец. Я знаю, как много значил для Вас мой удачный брак, но, к сожалению, ему не суждено состояться. Мистер Уанхард убежденный в правдивости слухов, что распускают завистницы претендующие на роль его жены, не станет брать меня в законные жены. Простите меня, отец, что из-за меня страдает репутация нашего рода.» – тут она остановилась, переводя дух и бросив взгляд на слугу, который выглядел как недоношенный ребёнок, завёрнутый в чёрную тряпку. – «Я зря обманулась, считая, что мистер Уанхард понимает, что те девушки не более чем фанатично настроенные беглецы от финансовых проблем. Я проиграла, отец! Простите меня».
Письмо получилось слишком живым, и мисс Россер понимала, что эмоции в нем не понравятся её отцу, но как написать иначе, когда её всю насквозь проедают обида и разочарование, она не знала.
– Каким-то образом мне нужно оставаться сильной, – вслух произнесла мисс Россер.
Сид ничего не ответил, и девушка перечитала письмо еще раз, думая, что она может отредактировать. Но ей на это совершенно не хватало сил. Она отложила бумагу и ушла в спальню, позволяя эмоциям вылиться слезами. Растирая по лицу потекшую косметику, девушка дошла до постели и легла на неё, роняя капли своей печали на покрывало.
За окном, поддерживая ее внутреннюю печаль, шел дождь. Изредка били молнии куда-то в поле, где сегодня ничего не было видно из-за густого тумана. От роз в саду остался только куст с зелеными листьями и колючими шипами, а в роще, по которой не так давно гуляли мисс Россер и мистер Уанхард, переливаясь через корни водопадами стекали ручьи дождевой воды, размывая землю и унося с собой потоки грязи. Мистер Уанхард в это время стоял у окна своего разрушенного кабинета, потирая себе плечи. Он был расстроен, но не мог понять, чем. Что-то пожирало его изнутри, но он мог только вглядываться в туманную даль, и даже не щуриться, когда были вспышка молнии. Слова мисс Россер продолжали звучать в его голове, и он помнил ее испуганные зеленые глаза, готовые в любой момент наполниться слезами. Он перевел взгляд на прожжённый пол, и ему стало стыдно – он заставил испугаться её. Но при этом он не мог смириться с мыслью, что девушка, которой он хотел отдать всё, что имеет, на самом деле влюблена в неизвестного ему Лондонского джентльмена. Это казалось, способно свести с ума, но он не мог позволить этому произойти, поэтому оставив мысли о девушке где-то на заднем плане своего сознания, вновь сел за свой стол и взял в руки бумаги. Не успел он даже приглядеться к словам и успеть поймать смысл читаемого, как в дверь громко и резко постучали, и между косяком и приоткрытой дверью появилась смешное круглое лицо с большими розовыми щеками, над которыми со странными косами и локонами была прическа из ярких рыжих волос. Девушка улыбнулась мистеру Уанхард:
– Можно мне пройти? Вся усадьба стоит на ушах! Все так переживают, что у Вас случился пожар! Небось, Вы уронили свечку? Ведь камина у Вас нет, неоткуда было убежать искре!
И она вошла в кабинет, раскрыв веер и начав им покачивать. Она очень внимательно рассматривала стены и картины, часы, но по ее взгляду было видно, что ничто здесь не могло по-настоящему привлечь ее интереса. Она осмотрела картину «Неравный брак», а потом перевела взгляд на мужчину:
– Очень знакомая картина! – говорила она. – Это Вивальди?
Образования никакого мисс Вуд и ей равные не имели, всё, что когда-то смогли позволить их родители, – это отдать их в церковную школу, а порой они сами учили своих детей. Мужчины учили счету и тяжёлой работе сыновей, а женщины – готовке, уборке, шитью учили своих дочерей. Мисс Вуд была девушкой крестьянских кровей, мечтающей вырваться из небольшого дома своего отца, в котором проживала со своим старшим братом. Она понимала, что с момента смерти родителей, сама она останется без крыши над головой, так как по правилам общества, именно ее брат вступит в наследство дома. Для мисс Вуд и для других таких же девушек играло огромное значение удачное замужество. Мистер Уанхард это знал, и видел их насквозь, не желая верить в то, что мисс Россер действительно любит другого.
– Нет, мисс Вуд, – ответил ей мужчина, пытаясь быть как можно более дипломатичным, – Вивальди знаком нам как представитель итальянского скрипичного искусства, а перед нами сейчас висит картина Василия Пукирева «Неравный брак».
– Она кажется такой грустной, – заметила мисс Вуд, и мужчина согласно кивнул, – да, это действительно так. Именно это и задумывал автор, ведь она, молодая и красивая, должна выйти замуж за старого, но, вероятно, богатого.
– Неужели это способно так расстроить? – спросила мисс Вуд, переводя взгляд на мужчину. – Ведь он богат.
– Но она хочет быть женой человека, которого любит, – ответил мистер Уанхард удивляясь искреннему непониманию девушки.
– Но он ведь стар, – мисс Вуд слегка качнула плечами, – он умрет, а у нее будут его деньги. Побудет вдовой какой-то период, а потом выйдет замуж за того, кого ей угодно.
– Из Ваших уст это звучит так просто, – заметил мистер Уанхард, вглядываясь в лицо девушки.
В ответ мисс Вуд, видимо решив, что это был комплемент попыталась обворожительно улыбнуться, а потом снова заговорила, расхаживая по кабинету и рассматривая последствия срыва мистера Уанхард.
– Так что же здесь у Вас произошло? Вы, вероятно, решили разорвать помолвку с мисс Россер из-за того, что она практически отдана другому?
Мистер Уанхард почувствовал раздражение, но, опустив взгляд и глубоко вдохнув, надеялся, что разум его прояснится, и снова посмотрел на девушку.
– Мисс Вуд, Вы столь любопытны, – заметил он, усмехаясь, но при этом не испытывая легкости. Он не мог позволить себе грубить мисс Вуд, так как боялся за свою репутацию.
– Любопытство не порок, – с улыбкой ответила девушка и прошла к столу мужчины, быстрый и цепким взглядом осмотрев все бумаги, что на нем лежали.
– Мисс Вуд, – чуть более строго заговорил мистер Уанхард, – я понимаю, что Вы хотели бы моего внимания и обсудить случайное возгорание моего пола, потому что я уронил свечу, но сейчас не лучшее время. Я работаю.
– Простите, мистер Уанхард, – ответила девушка, растерявшись и поправляя свои перчатки, – я полагала, что Вы будете рады нашей беседе.
– Конечно, но как-нибудь в другой раз, – ответил мужчина, – я работаю.
– О, да, мистер Уанхард, я прекрасно это понимаю и больше не посмею Вас отвлекать, – заговорила девушка, двигая головой резко и отрывисто как птичка, заставляя свои волосы качаться, – я понимаю, что Ваши обязанности, как хозяина этого поместья, очень важны. И Вы поразительный мужчина! У Вас получается содержать всё это огромное поместье! Сколько, наверное, бумаг Вам приходится рассматривать и сколько писем читать и отвечать на них! Страшно представить! У меня, наверное, уже бы закружилась голова!
Мисс Вуд не останавливалась при этом, используя самую приятную, по ее мнению, улыбку, а мистер Уанхард пытался держать себя в руках.
– Тогда советую скорее Вам отсюда убежать, пока Вы не увидели то количество писем, что я читаю, – ответил ей мужчина.
– Жаль, что сегодня погода не балует, – вновь заговорила мисс Вуд, – мы могли бы пойти прогуляться в сад. Я в первый же день заметила, какой прекрасный розарий Вы разбили у себя в поместье, мистер Уанхард.
– Да, очень жаль, что сегодня ливень, – ответил мистер Уанхард, – но боюсь, что я не смог бы отложить свои дела. Они безотлагательны, поэтому я бы хотел, чтобы меня никто не отвлекал.
– Да, я понимаю, – ответила мисс Вуд, – тогда я лучше займу беседой кого-нибудь из гостей Вашего поместья.
– Мисс Миллсон, например, – ответил мистер Уанхард, – я заметил, без Вас она скучает!
– Да, Вы правы, – девушка кивнула, – я направлюсь прямиком к ней!
– Отлично, мисс Вуд, – ответил ей мужчина, и девушка, явно не желая заканчивать разговор еще пару секунд потопталась на месте, ища тему, которую можно было бы развить, но такой не было, поэтому, тяжело вздохнув, мисс Вуд поджала губы и покинула кабинет. А мистер Уанхард смог спокойно заняться своей работой.
Мисс Россер не хотела вставать с постели, так как её окончательно покинули силы. Мистер Уанхард казался ей предателем, и изнутри её выжигали дикая злоба и обида. По лицу стекали слезы, и она думала только о том, как она смогла себе позволить, чтоб успевшая зародиться симпатия ослепила её. Она не могла поверить, что сейчас плакала от разрушающей её горечи от мужских слов. Письмо отцу осталось недописанным и оставленным на столе, и мисс Россер не хотела вновь возвращаться к нему, так как осознание собственного проигрыша и предательства мистера Уанхард приносили ей колоссальную боль.
Она услышала тихий шорох, и вольно оторвала голову от подушки, увидев сквозь пелену слез Сида, завернутого в свой черный балахон. В руках он держал стакан с водой, и из-под опущенного капюшона выглядывали его бесцветные глаза.
– Мисс, – проговорил он с явной настойчивостью в голосе, – нам нужно собраться с силами. Падать и рыдать разве свойственно Россер? Я принес Вам воды, мисс, и мы вместе напишем письмо Вашему отцу, я за столько лет научился подавать правильно ему неприятные новости.
– Ох, Сид, – тяжело вздохнула девушка, вытирая ладонями слезы со своего лица, – спасибо.
Мужчина подал ей стакан, и она залпом его выпила. Выдохнув, она поправила волосы, тихо шмыгнула носом, через который из-за слез стало невозможно вдохнуть и поднялась с кровати.
– Когда допишем письмо, будем собирать вещи, – проговорила девушка, возвращаясь к письменному столу, – я послала мистера Уанхард к чертям.
Мужчина в ответ тяжело вздохнул.
– И так, что мы пишем отцу? – спросила мисс Россер, доставая новый лист и окуная в чернила перо.
«Многоуважаемый отец,
С огромным огорчением спешу сообщить Вам, что моя помолвка с мистером Уанхард, к сожалению, расторгнута. В моих планах вернуться домой в ближайшее время.» – тут Сид остановился, собираясь с мыслями. – «Это было решением мистера Уанхард, и при личной встрече я могла бы рассказать, что заставило его передумать. Я отдала приказ Сиду собирать мои вещи, и завтра утром мы покинем поместье мистера Уанхард. Мне жаль, что приходится расстраивать Вас, отец, столь неожиданными вестями. Надеюсь на Ваше понимание и снисходительность, так как я приложила максимум усилий, чтобы Вы могли гордиться мной и моим удачным бракосочетанием, но обстоятельства складываются так, что я вынуждена расстаться с мистером Уанхард и вернуться в Лондон. Ожидайте меня, надеюсь на теплым прием.».
– И подпись, – закончил диктовку Сид, – не забудьте поставить дату, чтобы Ваш отец точно знал, когда было написано письмо.
– Я бы никогда не написала что-то подобное, – ответила девушка, оборачиваясь к слуге, – и я удивлена, что ты умеешь так хорошо формулировать мысль.
– Вы девушка, мисс Россер, так еще и совершенно юная, – ответил ей мужчина.
– Спасибо, что помог мне написать письмо, – сказала мисс Россер, – ты же его отправишь?
– Как скажете, мисс, – мужчина кивнул.
Мисс Россер запечатала письмо и отдала конверт мужчине, мысленно собирая свои вещи в сундуки и чемоданы. Свои туалеты она убрала в деревянный сундук, который Сид перевязал бечёвкой, а перчатки, шляпки, вуали, шарфы и платки мисс Россер сложила в чемодан. В дорогу она решила одеться скромно, поэтому на софе оставила темно-зеленое платье с золотой бахромой и жакет выполненный из кашемира темно-зеленого цвета с золотым узором. Она хотела одеться скромно, но так, чтобы подчеркнуть свои зеленые глаза и выразительность черт лица, чтобы, прощаясь с ней, мистер Уанхард задумался о том, какое же ангельское создание он теряет, пусть мисс Россер до ангелов было столько же далеко, как и самым настоящим адским созданиям.
Игнорируя колокольчик у входа в покои, мисс Россер не явилась на обед, а затем и на ужин. Ей было уже всё равно, что думают о ней те, ко присутствовал в столовой, и даже когда мистер Уанхард послал за ней слугу, она вежливо отказалась присоединиться к общей трапезе по причине своего самочувствия. Голодать не входило в планы девушки, потому Сид приносил ей подносы с чаем и печеньем, которые мисс Россер заказала на кухне.
Ближе к вечеру, выглянув в окно, за которым всё так же периодически шел дождь, мисс Россер поняла, как сильно хочет домой, пусть её и пугал сложный разговор с отцом и его упреки. Она уже видела светлые стены своей спальни и занавески на окнах, желая вдохнуть аромат мыла из экстракта сирени, что лежало среди расчесок и гребешков на ее туалетном столике. А солнечный свет, проникающий сквозь широкие окна, освещал ее светлое лицо в большом зеркале в белой деревянной раме. Стены были приятного персиково-розового цвета. Она слышала бой Биг-Бена, а ее экипаж, подскакивая на брусчатке, уже мчался по мосту через Темзу. Шумный, живой Лондон был ее домом, и она скорее хотела оказаться среди его привычной суеты. Каменные старые дома и дома немного новее разрастались в разные стороны от центра города, выше их крыш виднелись пики церквей и соборов готической эпохи. А дом мисс Россер считался самым большим, построенным стиле регентства, и располагался почти на самом краю города, куда суматоха Лондона не всегда могла добраться. Она вспомнила вывески «Танцы» в центре города, натянутые на всю кирпичную красную стену, в надежде привлечь посетителей, а напротив магазины с выпечкой, часами и перчатками.