«Странный гость», – подумал привратник. Что-то его за-беспокоило. И какая-то странная речь гостя. Это после латыни хозяина… И он сказал, что так поздно, да еще во время работы, не будет беспокоить ради неизвестного… Темный человек потемнел еще больше. В темноте. Однако, привратник разглядел и в темноте. И ему захотелось закрыть дверь. Собственно, он начал закрывать ее, но гость помешал ему самым грубым образом, воткнув свою ногу между дверьми. Привратник пожалел, что не хлопнул дверью – тогда и дверь бы закрылась, и гость сразу разучился бы вставлять свои ноги куда не надо.
– Подожди, – сказал темный человек. Он достал что-то и передал это рабу.
– Вот, передай Марку Туллию Цицерону и скажи, что его хочет увидеть… гость. – Он убрал ногу. Привратник радостно захлопнул дверь, да еще накинул крюк. И только тут посмотрел, что ему дал этот… за дверью. На его ладони лежала монета, но даже не монета, а половина монеты… И что это была за монета… Раб таких никогда не видел. Но это было золото. Настоящее золото. Конечно, он отнес тут же Цицерону половинку монеты, которую получил…
Цицерон отослал привратника, сказав при этом, чтобы далеко не уходил, а ждал за дверью.
Марк Туллий долго смотрел на часть монеты, переданную гостем. Потом снял с шеи небольшой ключ; открыл им потайной ящичек, в котором лежал маленький ларчик, нажал на небольшой выступ в резьбе… Там лежал обломок монеты, похожей на ту… гостя. Марк приложил обе части монеты друг к другу – они совпали. У него была теперь одна золотая монета. Он приказал рабу ввести гостя.
Цицерону, как и его человеку, не нравился гость. Он старался не очень показывать это. Впрочем, и старался не очень. Гость молчал. Тогда хозяин спросил, кто его послал. Темный даже не прошептал, а продышал: «Сурена…».
– Что тебе приказали?..
Гость достал мешок и аккуратно положил его перед хозяином. Тот толкнул мешок носком ноги… зазвенело золото…
Вот совпали две половины золотого статера царя Андрагора… Я знал… рано или поздно… Сурена… Это тот – самый высокий… очень молод…
– Это твои дараявака… Да, римлянин, отдай свою вторую половину и мою монеты царя Андрагора…
Золотой статер царя Андрагора – это древняя монета…
Гость держал в руках две половины другой монеты:
– Серебряная монета Парфии, на ней Ород II, царь. Теперь жди человека, который покажет тебе половину этой монеты. Велик царь Ород.
Значит, они платят, как и обещали дариками… А теперь, значит, серебряная монета Орода… Знаменитые золотые лучники Дария…
Очень дорог римлянин царю Парфии… Но он нужен… Очень нужен…
– Передай Сурене… Пока угрозы еще нет.
Тяжелая голова Красса покачнулась в отрицании, сказанного собеседником:
– Я понимаю твое беспокойство, Гай. Да. Совместная защита в суде. Но я не привез Цицерона сюда в Луку. И подумай сам, зачем он нужен-то, что он может предложить нам – слишком мало.
– Это так, Марк. Я не спорю. Более того, полностью согласен с каждым твоим словом. И даже еще более – в самых смелых фантазиях ему нечего нам предложить. Однако нужно подумать над другим: как он нам может навредить? может ли навредить?.. Он очень умен.
– И очень зол и завистлив. И?..
– Уже несколько раз он рушил все.
– В сицилийском судебном процессе ему заплатили всадники. Очень хорошо заплатили. Обеспечили защиту. Веррес не выстоял. Откупщики налогов там обошли сенатский контроль. Гай, наших лошадей там не было. Мы не участвовали в бегах.
«Marcus Licinius Crassus… Марк Лициний Красс…»
В этом деле столкнулись всадники – откупщики налогов и сенаторы – наместники провинции. Наместник обязан был их контролировать, проверять. Сицилия! Всадники сделали заказ Цицерону. Дело не в Сулле – реальные финансовые интересы.
– Справедливая мысль. Вспомни и другое, Марк, когда ты обратил первым внимание на резкое уменьшение денежной массы.
– Когда практически перестали чеканить римскую монету? Наш уроженец Арпина решил поживиться. У кого тогда были деньги?
– У сулланцев. Ведь после проскрипций произошел передел. Старая знать… Многие отдали не только деньги. Но и военная добыча. Они доминировали на финансовом рынке. Больше, собственно, никого и не было.
Голова Красса опять качнулась.
– И я тоже сулланец. Все победители… Что победители, все живые были сулланцами. Но ты единственный, Гай.
Gaius Iulius Caesar… Гай Юлий Цезарь…
Высоко на дереве, в развилке, раскинулся кот. Он царственно наблюдал…
Маленький темно-серый котенок увидел одну… двух… трех больших собак, быстро перебирая… быстро-быстро… лапками, карабкался… вскарабкался на ближнюю развилку и посмотрел вниз…
Внизу большой молодой пес, веселясь, резвился под деревом с маленьким котенком. Неожиданно из кустов появился совсем маленький светло-серый котенок в клеточку. Он, покачиваясь, доковылял до того же дерева и, пыхтя, стал карабкаться вверх. Молодой пес посмотрел на него… И тут на него бросилась серая в клеточку кошка. Пес отступил… Но маленькая кошка гнала его все дальше… Удивленный пес отступал от создания в пять раз его меньше… И тут на полянку вышли три черные большие собаки… и они окружили кошку… и та бросилась на них… Четыре большие собаки опять отступили…Но круг не разорвали… Маленькая кошка подняла лапку и замерла… Собаки сделали маленький скачок вперед… и еще один снова назад… Кошка не двигалась… Псы еще отступили… Скачок вперед… назад… еще… И вдруг кошка опустила лапку и метнулась на дерево – вверх к котятам… Собаки кинулись к дереву, но уже было поздно.
Высоко на дереве, в развилке, раскинулся кот. Он царственно наблюдал…
Волчица пробежала мимо…
Цицерон смотрел, как всегда перед выступлением, на своих слушателей. Перед ним сидели победители. Они все были в крови сограждан, что кровь – гражданская война – это гражданская война, и у них деньги. Все деньги. Еще Красс. Но куда он денется – еще один из них? А вот сейчас: нужно, чтобы они финансировали его выборы. Нужно. Очень нужно. Уже взяты деньги у парфян. Да. ладно! Даже Фемистокл брал деньги у персов. И даже сбежал со своими дариками в Персию. Где лучники – там победа. Деньги нужны!!! Им нужно сказать, что все деньги у них… не считая Красса… а будет еще больше… Новых денег не будет. И тогда… Все деньги у них. Красс… потом Красс…
– Итак, все деньги у вас, собратья по оружию. И я обещаю, что они увеличатся многократно. Как? Как – вы хотите знать? Мы не дадим никому ни шанса! Никому больше!!! Больше никому… Мы не выпустим новых денег. Сделаем, как делают в провинциях. Вспомните Понт. Заплатил за все Митридат. Пусть он убил больше семидесяти тысяч римлян в одну ночь – за эту кровь он заплатил золотом. Так будет и здесь – в Риме. Мы дадим деньги, а потом… под сумасшедший процент… а потом… заберем все!!! Мы установим монополию. Это – греческий. Все просто… Монополия – μονο – один и πωλέω – продаю) – продажа денег. С вашим политическим влиянием…
Он замолчал. Затем кто-то из них прошептал (уже не мог говорить – годы, болезнь…):
– Оденем Ци-це-ро-на.
INVESTIO – одеваю
денежные средства и…
Цезарь засмеялся. Он представил руины дома Цицерона, а на них… а на них памятник Свободе:
– Ха-ха-ха!
Так оно и было. Красс просчитал все намного лучше. Они отдали свои деньги, а вернуть их было невозможно. Под сумасшедший процент – да! Но вернуть-то было нечего и после Катилины некому. Цицерон выиграл выборы, задушил Ленту-ла, Цетега, Статилия, Габиния и Цепария – катилинариев. Одержал моральную победу.
Он… он – первый диктатор после Суллы… А деньги ушли… Они одели – и их одели. Рим – не Понт. Катилина – не Митридат. Красс вернул все деньги, которые он вложил в Цезаря. Как он заработал на Цезаре! На мне – да, он заработал – но благодаря ему я и поднялся. Что касается квтилинариев… Катилина… Этот слух пустил Цицерон:
– Деньги на предвыборную кампанию Катилины дали Красс и Цезарь, преследовавшие во всем этом свои личные цели: захват власти и обогащение!
Был ли он прав? Мы не ставили на Катилину – ставка была на неоплату долгов. И одевшие Марка Туллия Цицерона рухнули. И сам он оказался в итоге голым. Их деньги исчезли. А мы после ухода Цицерона начеканили много монеты. Берите, мы еще начеканим. В том числе, из тех… невозвращенных…
Голова Красса тяжело качнулась…
Разорение Катилины – не вино и не разврат, а выборы. Два проигрыша подряд. Но он отдал все. Все, что у него еще было… А как меня зауважали. Странно, но такого почета мне не оказывали даже после Аппиевой дороги… шесть тысяч… гладиаторы…
Конечно, Цицерон вел выборы не на свои деньги – таких у него нет, не было и уже не будет – его финансировали и, возможно, будут финансировать…
Эта же группа (группа.. сулланцы – деньги были в этот момент только у них) в лице Цицерона останавливает чеканку монеты.. У них были… накопления. Вроде это должно было укрепить монету… кто выживет… Должно было стать лучше…
Зато должникам – денег нет и взять негде…
И Цезарь… и его долги… это – наши дела… Это – наше дело.
Голова Красса тяжело качнулась…
– Гай, нам нужно оговорить войну с Парфией.
Царская война… Очень большой риск… Но пусть… Пусть. Он… Бык, сметающий все на пути… Я посмотрю. Я даже дам ему легионы… Свои… или легион… Я посмотрю…
Цицерон сидел один. В полутьме. Он высыпал всех полученных им от Сурены золотых лучников на стол… Дарики…
Театр… представление… царь Сервий Туллий… Актер делает шаг вперед:
– Слава Туллию!
И эхо – огромное ревущее эхо:
– Слава Туллию!!!
После слов актера:
– Слава Туллию!
Римский царь из рабов..
Из рабов…
Но царь…
Из рабов…
Самый демократичный царь!!!
Отец отечества…
Царь-то из рабов…
Чуть поодаль лежала та часть серебряной монеты, что дал ему гость. Он взял ее в руки…
Месяц… Звезда… Царь Ород… Царь Парфии… Это он – сейчас царь… Не нос, а орлиный клюв… похоже, комета в его волосах или за спиной… Варввар… Он платит золотом… Острая борода – копье…
Юнона Монета Советчица
Наставница
Предостерегающая или советница… moneta – предостерегающая… мантия – символ «указания… предрешения… судьбы человека
Moneta
Iuno Moneta
Moneo… monere… предостерегать…
Месяц… Звезда… Царь Ород… Царь Парфии… Это он – сейчас царь… Не нос, а орлиный клюв… похоже, комета в его волосах или за спиной… Варвар… Он платит золотом… Острая борода – копье…
Ненавижу Цезаря…
Монета
(комментирующий текст к «Iuno Moneta»)
Сформулируем основное:
– республиканский Рим – не демократия; это аристократическая республика, республика олигархов;
– террор сулланцев и марианцев вполне сопоставим с красным и белым террором;
– выборы в республиканском Риме – это очень много денег, невероятно много.
Скажем, это – принцип, остальное – личности. Важно еще, перестать болеть за «Спартак» или «Стяуа». Мы стали лучше понимать исторические события, став свидетелями и даже участниками исторических событий.
Итак, Рим Суллы обозначил почти полное физическое уничтожение марианцев и полное преимущество сулланцев в финансовом вопросе. Тем не менее, не получается полной и окончательной победы, что означает начавшееся возрождение популяров или марианской партии, а также начавшееся расслоение сулланцев.
Достойно удивления, но Ленин не был из пролетарской семьи, как ему бы полагалось, а уж Цезарь вел род от Афродиты – древнейший патрицианский род, но… ненавидел Суллу, сулланцев и все с ними связанное. Был, собственно, именно демократом. Сулла, кстати, тоже намекал на некие связи с Афродитой, но рядом с Цезарем он – бедный родственник. Впрочем, рядом с Цезарем почти все – бедные родственники. А вот он – демократ, почти в афинском смысле слова. Небогатый демократ, отметим. До поры, до времени.
Красс, как раз сулланец. Более того, из сулланских лидеров, но не идейный, а военспец, также волею судеб пошедший на службу к Сулле, как, возможно, пошел бы служить Троцкому. Уцелел и разбогател до такой степени, что мог позволить себе заботиться о своих интересах, а не о партии.
Цицерон, как раз, наоборот, тот самый Лариосик из провинции, который обязательно должен быть святее самого папы римского – судьба у него такая. Его не понять, если хоть на секунду забыть о том, что мы имеем дело с лимитой. Цицерон – лимита?.. Ясное дело! А кто же? Рядом-то с Цезарем. Тот мог себе позволить быть даже пролетарием. Он был даже им больше, чем заурядный пролетарий, у которого просто нет имущества. В том-то и дело, что у Цезаря не только не было никакого имущества – у него еще были… Были долги!!! И все.
Вернемся к Цицерону. Очень хочется сказать, а у нашего труженника долгов не было. У светлейшего ума Рима всех времен и народов (между прочим) долгов не было. Да. Но – нет. И тут мы плавно ненадолго перейдем к Катилине (потом вернемся… вернемся). Луций Сергий Катилина – развратник, убийца, государственный изменник – все это – Катилина. По словам Цицерона. Не имеется у нас приговора суда. Отсутствует. Цицерон сказал. И все. Дело не в реабилитации Луция Сергия, и явно он не ангел и, судя по дошедшему, с развратом все у него было хорошо, но нас интересует другое – его финансовое состояние. Политический противник Цицерона к моменту противостояния (выборам), был богатым человеком. Богачом его сделали проскрипции. Убивал и разбогател. И как-то вдруг разорился. Все потерял. Влез в сумасшедшие долги. Как это?.. Как, как: пил, гулял… и разорился. Да? Чтобы потерять такое состояние, все же, разврата будет маловато. Не стоит разврат таких денег. Вот неудачный бизнес… проигранные выборы… Катилина дважды проиграл выборы. Правда, с проигравшего нечего взять. Убить можно. Похоже, все-таки убили. Взять нечего.
И что? Вернемся к Цицерону. А с выигравшего?.. Что же, выиграл наш Лариосик, то бишь, уроженец Арпина, выборы – молодец! А деньги?.. Только нужно забыть про его труды праведные. Адвокатскими трудами на выборы не заработать. Много мы видим адвокатов сегодня, которые могли бы просто зайти на выборы соответствующего масштаба своими деньгами, не говоря уже победить? Нет-нет, пришлось, как и Катилине, нашему сулланцу влезать в долги. И тут нужно отметить… выделить… Цицерон – не Веррес. Не ворюга, одним словом. Это – здорово. Молодец. Однако, раз не вор, то отпал самый простой способ возврата долгов. Наворовал и отдал. Не наворовал. Ни разу. А как же?..