Пётр Балаев
Клим Ворошилов Первый Маршал страны Советов Друг Сталина, враг Хрущёва
Предисловие »
«Таких людей уже нет, он был одним таким»
Первые запомнившиеся мгновения детства. Самое яркое, что врезалось в сознание.
Мне 4 года. Дедушка, Павел Карпович, подобрал в поле оставшегося без матери косуленка. Палисадник. Я собираю и ем малину, а косуленок Мишка ее ворует у меня из рук…
Хмельные Павел Карпович и его брат дед Коля. Я в первый раз видел, как плачут взрослые люди. Как они сквозь слезы пели какие-то песни про псов-атаманов, любимого наркома, который поведет их по дороге знакомой, Первого маршала и Сталина, как врагов сокрушили у озера Хасан, как имя Ворошилов запомнил польский пан… Что-то сердито сказала зашедшая в дом бабушка Таня… Сверкающая наградная шашка в руках деда, рухнувший перерубленный фикус, толщиной с приличную сосну, крошево стульев, убегающая бабушка, во дворе визг разрубленного на две половины поперек кабана, откармливаемого к Новому году, и посеченный штакетник забора…
В 1979 году от рака желудка умерла бабушка Таня. Дед очень сильно тосковал и упросил моих родителей отпустить меня, своего самого любимого внука, пожить к нему. Вечера с рассказами дедушки о его жизни, о любви к покойной жене, о войне…
Я ему как-то напомнил тот случай, когда он буянил с шашкой. Узнал, что это было в день смерти Климента Ефремовича Ворошилова. «Таких людей уже нет, он был одним таким», – слова деда.
Так и остался мой дедушка для меня непонятным и загадочным человеком. Юношеское раздолбайство. А теперь горькое чувство упущенного. Сидеть бы сейчас перед Павлом Карповичем и старательно записывать всё, что он говорил мне теми вечерами!
Ушло поколение наших дедов, унеся память о своей жизни с собой. Мы, по своей малолетней глупости, увлеченные собственной молодостью, только едва притронулись к той памяти, выхватив из нее куцые фрагменты.
Поколение абсолютно непонятных нам людей. Простой конюх, вообще никогда не учившийся в школе, точнее, учившийся в церковно-приходской школе меньше месяца, – и книжная полка в доме с многочисленными мемуарами. Самое первое издание «Воспоминаний и размышлений» Г.К. Жукова и, с бережно обернутой газетой обложкой, любимая и часто перечитываемая книга «Пройденный путь» Семена Михайловича Буденного. Куда-то исчезнувшие после смерти дедушки письма, там и письмо, и поздравительная открытка бывшему старшине-сверхсрочнику Первой Конной от маршала Буденного. Рассорившиеся родственники не посчитали нужным прислать мне телеграмму, когда умер Павел Карпович, делили наследство…
Непонятная мне, советскому школьнику, откровенная ненависть ко всем коммунистам скопом, коммунистам тех лет. Презрение к Брежневу, день рождения которого был в один день с дедовским. Слова Павла Карповича, когда в телевизоре возникала фигура «дорого Леонида Ильича», смачно целующегося с мужиками: «Опять налакался, сволочь».
И в те годы вообще дико звучавшее для меня его утверждение, что тогда, при Сталине, они жили счастливо, а сегодня…
Брат дедушки Николай Карпович, ушедший на фронт рядовым и закончивший войну уже на Дальнем Востоке командиром роты, уволенный из армии в годы хрущевщины. Их с дедушкой воспоминания о войне, без всякого нытья о лишениях и страданиях, фронтовые хохмы и тосты за погибших. Дед Коля включает телевизор, начинается передача К. Симонова «Солдатские мемуары»: «Ну, кто там сегодня у него сопли размазывать будет?».
Что-то другое нам, тогдашней молодежи, всучили вместо Советской истории, вместо реальной истории жизни наших дедов. Какую-то муть в виде воспоминаний тщательно отобранных ветеранов о муках и страданиях.
А дед мне рассказывал потом вечерами о Клименте Ефремовиче, о его храбрости, как красноармейцы любили своего наркома, как они молодыми хотели быть похожими на него, о подвигах во время Гражданской, о знаменитом коне Маузере.
Я не верил его словам о том, что в Великую Отечественную командовали всеми войсками и разрабатывали все операции Сталин, Ворошилов, Буденный, Тимошенко, все вместе они назывались – Ставка. Нам уже тогда внушили: командующие фронтами главные фигуры.
Не верил тому, что Ворошилов был умнее и образованнее, как Павел Карпович говорил, чем все профессора скопом. Что его смертельно боялись «коммунисты» до самой его кончины, на радостях даже грандиозные похороны организовали, продержав до смерти чуть ли не под домашним арестом.
Первое чувство, возникшее, когда я стал собирать по кусочкам сведения о жизни и деятельности Климента Ефремовича – грандиозность масштабов и бессовестность лжи, сваленной на этого человека. Сегодня самым оболганным считается у нас Лаврентий Павлович Берия. Но это не совсем так. Берия даже у хрущевской сволочи представлен коварным, но умным. Это ложь, конечно. Но ложь не настолько оскорбительная, как то, что вылилось на Ворошилова. Своего самого страшного врага они выставили в наиболее гнусном свете. Из Климента Ефремовича изобразили дурака. Этакого ущербного умом клеврета Сталина, который нужен был Вождю только для борьбы со своими противниками в армейской среде, больше никакой ценности он собой не представлял.
Потом, уже из понимания этой лжи, начало формироваться представление о Ворошилове, как об одном из близких соратников Сталина. И опять начались нестыковки. Не получался из Климента Ефремовича соратник. Вернее, не совсем он соратником был. Слишком велика его фигура для просто соратника. Слишком открыто эти два великих человека дружили.
Мы сегодня наблюдаем настоящий бум интереса к Сталину и его времени. Публикаций, исследований, им посвященных – со счета сбиться можно. Но обратите внимание, во всей массе работ на эту тему, именно личность Климента Ефремовича не вызывает никакого, абсолютно никакого интереса. Довольно далекий от Вождя Берия – есть. Молотов – есть. Маленков, Каганович… А о человеке, о котором песни сочиняли, который в песнях и на фотографиях рядом со Сталиным (существует колоссальный фотоархив, где они запечатлены в самой разной обстановке рядом и видно из фотографий, что они близки настолько, насколько могут быть близки самые лучшие друзья, почти братья) – ничего… и никому из историков-сталинистов личность Ворошилова неинтересна. Извините, но такую заметную фигуру рядом с Вождем сознательно обойти молчанием невозможно. Обязательно о неё споткнешься. Но обходят.
И ведь Климент Ефремович заметен не только близостью к Сталину! Старейший член партии большевиков, виднейший деятель революционного движения, человек, который, по воспоминаниям современников, пользовался особым расположением В.И. Ленина, был частым гостем в кабинете Ильича, когда возглавлял градоначальство Петрограда и участвовал в создании ВЧК, – практически полностью вычеркнут из историографии революции. Последние упоминания только у биографов в начале 70-х годов прошлого столетия. Дальше – забвение.
Только когда я сам начал пробовать ставить фигуру Первого маршала на то место, которое он в реальности занимал в истории нашей страны, я осознал причину такого к нему отношения. Роль, значение, деятельность Климента Ефремовича превращает в труху, в нагромождение нелепиц все, и брежневские, и современные исторические концепции русской революции, гражданской войны, времени предвоенного строительства, существенно меняет представления о советском руководстве в Великой Отечественной войне и полностью уничтожает всё, что напридумывали «сталинисты» о смерти Иосифа Виссарионовича и последующих событиях, приведших к распаду СССР.
Пока я делаю всего лишь попытку хоть немного очистить имя Первого Маршала от грязи и клеветы, оценить его выдающуюся роль в истории нашей Родины и показать, как наша история будет выглядеть, если в ней Первый маршал займет своё достойное место.
Глава 1
«Хотя Ворошилов был из Луганских рабочих, из привилегированной верхушки, но по всем своим повадкам он всегда больше напоминал хозяйчика, чем пролетария».
17 октября 1961 года открылся XXII съезд КПСС. После процедур избрания Президиума и комиссий, утверждения повестки и регламента, первым на съезде выступил с отчетным докладом Никита Сергеевич Хрущев. Много чего он говорил об успехах СССР и о поражении империализма. Пообещал советскому народу построить коммунизм через 20 лет. Обещать нужно было много, никак не меньше коммунизма. Потому что за высосанными из пальца цифрами статистики, отмечающей невиданный рост производства и благосостояния народа, стояла совсем другая картина. Ликвидация после ХХ съезда сталинских принципов в экономике, отмеченная безумным освоением целинных земель, совнархозами, диким перекосом в приоритете производства средств производства над товарами народного потребления, уничтожением общественной, кооперативной собственности, отменой сталинских принципов оплаты за труд уже давала свои плоды. Начали ползти вверх цены на товары. Цены, которые при Сталине ежегодно снижались. Полки магазинов пустели, появилось понятие в торговле – дефицит. Зарплаты, которые при Сталине росли, стали уменьшаться. О самом Хрущеве люди сочиняли оскорбительные частушки.
За столом Президиума съезда, в цивильном костюме, сидел абсолютно седой старик, грубые черты лица которого и жесткий взгляд выдавали в нем военного человека. Первый маршал страны. Климент Ефремович Ворошилов. В 1961 году ему исполнилось 80 лет. Он ждал главных слов в докладе Генерального секретаря ЦК КПСС Н.С. Хрущева, тех слов, которые должны были обозначить – зачем именно этот съезд и был собран, что он должен был сделать, чего не было в повестке.
Наконец, Никита Сергеевич в своем выступлении перешел к вопросам партийного строительства, и его прорвало. Размахивая кулаками и брызгая слюной, Первый секретарь почти зашелся в истерике: «Ленинский курс, выраженный ХХ съездом, пришлось первое время проводить в условиях ожесточенного сопротивления со стороны антипартийных элементов, рьяных приверженцев методов и порядков, господствовавших при культе личности, ревизионистов и догматиков. Против ленинского курса партии выступила фракционная антипартийная группа, в которую входили Молотов, Каганович, Маленков, Ворошилов, Булганин, Первухин, Сабуров и примкнувший к ним Шепелов…».
В зале присутствовала делегация китайских коммунистов. Ее глава, один из величайших революционеров, Чжоу Эньлай и Первый маршал переглянулись…
Можно сказать, что Клименту Ефремовичу Ворошилову судьба начала выкладывать сразу после рождения на плечи особо жирные и сочные куски «счастья».
Родился Клим 4 февраля 1881 года в семье батраков. Его отец, Ефрем Андреевич, происходил из крестьян Екатеринославской губернии и в 18 лет был забрит в рекруты. От-тарабанил на царской службе 10 лет солдатчины, вернулся в семью, но она его не приняла. Остался бывший солдат без своего надела земли. Потому что очень «заботящийся» о своем народе царь умудрился «не заметить», что рекрутов исключали после призыва из ревизской сказки. И вот с тем, что получил Ефрем Андреевич за службу царю и Отечеству – форменные портки и фуражку без козырька, – он и отправился зарабатывать себе на хлеб в качестве батрака. Естественно, жена ему полагалась по ранжиру из той же категории.
Он и женился на такой же бедолаге, Марье Васильевне Агафоновой, она была на 13 лет младше своего мужа, и, по всей видимости, вышла замуж примерно в 20-летнем возрасте, что для крестьянской девушки очень поздно. Скорее всего, семья была настолько бедной, что в приданное, даже самое простое, крестьянское, нечего было за ней давать.
Мария Васильевна Ворошилова
Ефрем Андреевич Ворошилов
Собрали молодожены после свадьбы все свое имущество в узелок и побрели искать работу и угол. Так всю жизнь они и мыкались по хозяйским углам, хорошо еще, если это была дощатая будка, а часто просто копали землянку себе. Родили пятерых детишек. Само собой, двое у них в младенчестве умерли (обычная ситуация). Выжили Клим, родившийся 4 февраля 1881 года и его две сестренки: Катя и Аня.
Отставной солдат Ефрем Ворошилов мог наняться только на самую неквалифицированную работу, потому что был абсолютно неграмотным. Честно говоря, я просто не могу этого себе представить: человек больше 10 лет прослужил в армии, а в грамоте – ни бе, ни ме. Я не могу вообразить даже приблизительно, что с точки зрения человеческих качеств представляли из себя его командиры. Понятно, что, как офицеры, они были полнейшим дерьмом. Первосортным калом. Во времена становившейся массовой артиллерии ценность неграмотного солдата равнялась ценности дрессированной обезьяны. Уже отгромыхала франко-прусская война, Бисмарк откровенно сказал, что победу германскому оружию обеспечил немецкий учитель. Японцы весь народ своих островов засадили за парты, введя обязательное начальное образование. Только русские военачальники продолжали командовать людьми, которые даже не могли расписаться в ведомости за получение денежного довольствия. О чтении уставов и наставлений… Солдат, читающий устав – это было нечто фантастическое для русской армии.
Конечно, если солдат абсолютно неграмотен и в полковой ведомости на выдачу денег стоят не подписи, а одни крестики, то простор для махинаций с денежными суммами, отпущенными солдатам, открывается грандиозный. Именно поэтому в походе за свободу и независимость Болгарии русских воинов умерло от болезней гораздо больше, чем погибло от турецких пуль и ятаганов.
Но если уж ты, скотина, дерьмовый офицер, то хоть какая-то капелька человеческого в тебе должна быть? Твои же подчиненные, не умеющие написать и прочесть письмо, оказались лишенными всякой возможности общения с родными и близкими! Представить тяжело, что твой солдат тоскует по дому? Так дай ты ему возможность хотя бы связь через письма поддерживать. Ведь это же времени нужно два месяца максимум по паре часов в день позаниматься с ними грамотой…
10 лет продержать парня на службе – и не догадаться его грамоте обучить! Два месяца занятий по паре часов в день всего-то! Ведь грамотный солдат – это же солдат совершенно другого качества! И донесение он в разведке составит, и карту прочесть сможет, если вдруг с командиром что, и устав проще ему доводить… И после дембеля жизнь у солдата совсем другой будет, совсем не такой, что на долю Ворошилова выпала. Офицеры… Командиры дрессированных обезьян, а не офицеры. Их потомкам придется столкнуться на поле боя с сыновьями этих ефремов. Там всё наружу и вылезет.
Потом, когда Клим уже начнет лупить этих «полководцев» в хвост и в гриву, на предложения набить ему штаб военспецами – вот этими обезьянами в эполетах, будет отвечать:
– А на хрена они мне? Пока и без них не плачем…
Отец будущего Первого маршала был человеком нрава сурового и несправедливости не терпел. Намыкалась из-за этого семья. Малейшая обида со стороны всяких приказчиков-работодателей заканчивалась разбитой мордой обидчика, приходилось Марии Васильевне собирать узелки со скарбом и Ворошиловы отправлялись дальше странствовать в поисках новой работы.
Хотя потом Климент Ефремович вспоминал отцовский крутой характер (но жены и детей эта крутизна не касалась) и его манеру пускать в ход кулаки с сожалением – слишком много горя это семье принесло, – но характер он унаследовал. Злить Ворошилова подлостью и хамством было категорически противопоказано.
Будущему Первому маршалу «повезло» родиться на самом дне того общества. Семья безземельных и бездомных батраков – дальше, ниже ничего уже нет. Всё. Аналог детей подземелья из Короленко. Это не просто пролетариат, как, например, промышленные рабочие, это еще – вниз, до самой глубины.