«Когда-нибудь – обязательно…»
Паром отправлялся поздним вечером, и потому мы с Чижом неторопливо прогуливались по улицам Амстердама, время от времени захаживая в местные кафешки, чтобы перекусить, дать ногам отдых и, разумеется, обсудить грядущее путешествие. Я предвкушал встречи с интересными людьми и живописные шотландские пейзажи; Вадим в основном нахваливал Эдинбург.
– Это, блин, почти Амстердам, – уверял он. – Только шотландский.
Чиж знал, чем меня купить.
Какие-то технические моменты тоже проговаривали, но так, между делом, если только случайно заходила речь – ну какой смысл в десятитысячный раз обсуждать одно и то же? Зато не обошлось без классической темы, давно набившей мне оскомину.
– А вот можешь мне сказать, друг-дервиш, – произнес Вадим, когда мы, пообедав в небольшом ресторанчике, проходили мимо музея мадам Тюссо, – какой он – настоящий байкер?
«Опять ты за свое, Чиж…»
Этим же вопросом, но в других вариациях, он донимал меня с того момента, как мы разжились билетами на паром. Я по возможности отмалчивался – не хотел ввязываться в долгое и бессмысленное обсуждение. На миг показалось, что сейчас мне уже не отвертеться, но тут на глаза попался указатель, и я, тихо хмыкнув, сказал:
– Настоящий байкер? Ну, пошли, посмотришь…
И первым устремился ко входу в квартал красных фонарей.
– А… на что смотреть-то, Макс? – осторожно спросил Вадим, глядя на светящиеся витрины и полуголых девушек, извивающихся за стеклом.
– Здесь неподалеку есть один старинный бар, – бросил я через плечо. – Принадлежит местному мотоклубу «Хеллс Энджелс». Вот уж где байкеры, настоящей некуда…
– О как, – только и сказал Вадим.
В баре «ангелов ада» мы провели не больше часа, но Чижу и этого хватило. Он с интересом взирал на хмурых бородачей, которые, дымя сигаретами, играли на бильярде, пили пиво и косо смотрели в нашу сторону.
– Клевый бар, Макс, – заключил Вадим, когда мы уже брели в обратном направлении. – Как в кино прямо!
– Угу…
Приметив вывеску публичного дома, я остановился рядом с прозрачной дверью, которая одновременно служила борделю витриной. Из-за стекла на нас игриво поглядывала обнаженная брюнетка лет двадцати пяти.
– В чем дело? – спросил Чиж, недоуменно посмотрев сначала на меня, потом – на проститутку, которая всячески пыталась завлечь нас внутрь.
– Старик, – с чувством произнес я. – Пришла пора рассказать тебе об одной очень древней и важной традиции – перед долгим и опасным путешествием настоящий байкер должен купить себе любовь, чтобы дорога сложилась.
Вадим замер с открытым ртом. Такого поворота он явно не ожидал.
– Ты это сейчас… ты серьезно? – пробормотал Чиж наконец.
– Слушай, ну ты действительно думаешь, что после всего этого я буду шутить такими вещами? – деланно возмутился я.
– А это… если я… ну, не хочу? – облизав пересохшие губы, спросил Чиж. – Ну, в смысле… обязательно ли нам… обоим?.. Ну, ты понял…
– А, то есть я должен отдуваться за двоих?!
– Ну… я не это имел в виду… – еще больше смутился Вадим.
– Понимаешь, это ведь не моя прихоть: хочешь или не хочешь, ты уже встал на дорогу дервиша, а потому должен следовать традициям. Тем более что ты сразу пообещал мне неукоснительно следовать маршруту, который я составлю. Помнишь ведь?
– Помню.
– Ну так вот это – обязательная часть маршрута.
Не знаю, как я тогда умудрился ни жестом, ни интонацией себя не выдать – наблюдать за душевными метаниями старого друга было чертовски уморительно.
– Давай еще немного погуляем, я подумаю, – после длиннющей паузы попросил Чиж.
Я пожал плечами и отвернулся. Следующие полчаса мы в полной тишине бродили по кварталу красных фонарей. С трудом представляю себе, как это выглядело со стороны: двое взрослых мужчин, один из которых – немного рассеян, а второй идет, мрачнее тучи, сгорбленный и хмурый. Какие мысли возникли бы у случайного прохожего при виде нас двоих?
«Думаю, корнет Лермонтов, встреться он нам сейчас, наверняка бы отпустил в наш адрес немало острот!..»
Наконец я не выдержал и елейным голосом осведомился:
– А скажи, дорогой – ты ведь поэму «1831 июня 11 дня» прочел?
– Прочел. Ты ж говорил, что это обязательно, это какое-то там… сюжетообразующее произведение для фильма… да и для путешествия тоже… Правда, если честно, ничего оттуда не помню, хоть убей.
– Ну, это-то я понял, дорогой…
Я откашлялся и с чувством прочел:
И отучить не мог меня обман;
Пустое сердце ныло без страстей,
И в глубине моих сердечных ран
Жила любовь, богиня юных дней…
На несколько мгновений воцарилась тишина.
– Сука! – воскликнул Чиж с явным облегчением. – Купился! Вот же… блин…
Весь оставшийся вечер Вадим пытался объяснить мне, что этот дружеский розыгрыш мне удался только потому, что он, де, байкер неопытный и всех наших ритуалов попросту не знает.
– Но я бы на это ни за что не пошел, ты ж меня знаешь! – заверял Вадим.
– Нет-нет, конечно же, не пошел бы, – легко согласился я.
Ближе к вечеру мы отправились в порт и угодили в конец длиннющей очереди: август вообще пора отпусков, а тут еще и пограничники работали спустя рукава – словно нарочно припоминая англичанам за «Брексит». Стояла страшная жара; от соседства с пыхтящими фурами и легковушками было еще и душно, а потому я решил сбросить куртку и убрать ее в кофр. В итоге, пока возился с вещами, Чиж успел проскочить одним из первых… и пропасть. Я терпеливо дождался очереди, проследовал к одному из незаполненных трюмов, ожидая увидеть Вадима где-то в его окрестностях… но мой компаньон как в воду канул.
«Вот ведь торопыга… – подумал я – Не мог подождать… хотя, конечно, ничего удивительного – первый раз вместе едем…»
Заезжая на аппарель парома, я вдруг услышал, что мотор моего «Харлея» начал издавать жуткий звук, схожий с ревом пилорамы. Причем случилось это в тот момент, когда я переключал скорость. Ради интереса я отпустил сцепление, и лязг ушел.
«Чертовщина какая-то».
В трюм я спускался безо всякого постороннего шума, однако стоило мне достичь своего отсека и переключиться на нейтраль, и рев возобновился.
«Может, перегрелся, пока мы на жаре в очереди толкались? Ладно, до завтра постоит, остынет – попробуем. Главное, что на скорости едет тихо, значит, скорей всего, проблема со стартером…»
Оставив байк в трюме, я отправился к стойке ресепшена и, конечно же, сразу встретил там Чижа – вертя головой из стороны в сторону, он высматривал среди пассажиров меня.
– Вадик! – воскликнул я.
Чиж повернулся на голос, расплылся в улыбке и поспешил ко мне.
– Макс! Ты куда пропал? – выпалил он, едва мы сблизились.
– С байком возился. Ты ключ не брал?
– Брал. Мне его в будке перед паспортным контролем выдали. Я и твой взял, сказал, что с другом.
– А, так вот почему мне тетя голландская так улыбалась!.. Пойдем, бросим вещи…
Примерно через полчаса суета сошла на нет, и паром наконец отчалил. Народ прохаживался по палубам с вальяжностью престарелых павлинов: дорога до Ньюкасла занимала около пятнадцати часов.
– Чем займемся? – зевнув, спросил Чиж.
– Давай в баре присядем, пройдемся по карте, – предложил я.
Файлы с координатами – дело хорошее, но карта дорог нагляднее и удобней, как ни крути. Правда, найти нормальную в России я так и не смог, поэтому купил только в Германии. Уже находясь в Баден-Бадене, я заботливо перенес на эту карту наш маршрут, отметив все важные места, и теперь горел желанием показать мой маленький географический «шедевр» Чижу. Вадик, разумеется, возражать не стал и мы, заказав по чашке кофе, уселись за угловой столик. Бар на пароме можно было бы назвать уютным – приглушенный свет, приятная обстановка – если бы не одно «но»: уйма туристов, которые попросту не знали, чем себя занять. Приди мы позже минут на десять, и свободных мест бы уже не нашлось.
– Смотри, дружище, – сказал я и развернул перед Чижом огромную карту, которая моментально накрыла стол.
Официант, принесший кофе, после недолгих раздумий поставил чашки на свободный стул.
– Зато тут каждую шотландскую тропинку видно, – добавил я, предвосхищая вопрос Чижа.
Проходя по маршруту, я – в который уж раз за последние месяцы – поднял вопрос о замке Фингаск. Дело в том, что идея посетить Фингаск принадлежала Жене, сестре Вадима, дружившей с хозяевами, и потому вопросом занимался лично Чиж. В итоге координаты мне он так и не прислал.
– Да не переживай ты, – махнул рукой Чиж. – Завтра все будет. Я Жене написал, она сказала, пришлет.
На том и порешили. Потом мы еще раз обсудили правила езды в группе. Чижу это было в диковинку, но, учитывая, что мы ехали вдвоем, задача казалась не слишком сложной.
– Вот, когда с Сахалина на бракованных «Уралах» ехали, там, да, однажды чуть не влетели, – припомнил я. – Ведущему колонны от усталости что-то примерещилось, он забыл, что едет не один, и так резко ударил по тормозам, что мы чуть не стали одним большим «Уралом» с четырьмя люльками и рулями!
– Страшное дело, – заметил Вадим.
– Поэтому важно помнить, что ты едешь не один. Всегда. Даже, когда впереди друга границу пересекаешь – помни, что надо его дождаться… – усмехнулся я.
– А, это ты про меня уже? – улыбнулся Чиж.
– Ага. Мелочь, конечно, но для удобства давай договоримся по возможности не терять друг друга из виду, хорошо?
– Да какие дела, Макс? Я ж не спецом…
Тем временем бар начал стремительно пустеть: туристы оживились и потянулись к выходу. От Чижа это тоже не укрылось.
– Куда это они так ломанулись? – удивился он.
– Да черт его знает. На кораблекрушение не похоже – бармены спокойные, как удавы в шотландских лесах…
– Может, интересное что? Пойдем, глянем?
– А пойдем.
Залпом допив кофе, Вадим поднялся со стула и поспешил к дверям. Я чуть задержался – сворачивал карту и убирал ее обратно в рюкзак. Когда наконец вышел наружу, Чиж ждал меня там.
– Смотри, – сказал он, указывая пальцем на дьюти-фри, который находился неподалеку от бара. Прежде он пустовал, но теперь народ облепил его со всех сторон, словно булавки – мощный магнит.
– Откуда такой ажиотаж? – недоуменно пробормотал я.
Подойдя поближе, мы увидели на входе дородного парня в клетчатой рубашке и потрепанных голубых джинсах.
– Whiskey tasting! – на ломанном английском зычно восклицал он. – Free sets of three shots!
– О, дегустация виски! – обрадовался Чиж. – Пойдем, Макс?
И снова я не спорил: видя, как загорелись глаза моего друга, отдался на волю судьбы, хотя дегустировать ничего не собирался. Получив талоны от того же парня в клетчатом, мы прошли внутрь и отправились за халявным виски. Щедрость хозяев поражала: на пробу можно было выбрать любые сорта из доброй сотни наименований, поэтому выбор дался Чижу не просто. При этом сам сет из трех шотов оказался для Чижа легкой прогулкой, и потому, облизав губы, он обратился ко мне:
– Макс…
– Ау?
– Это… ты все равно ведь не пьешь, правильно? А мои талоны на выпивку закончились в тот момент, когда мне только начало… хорошеть.
– Сочувствую, – с притворной грустью сказал я.
– Вот ты!.. Отоварь свои талоны, пожалуйста. Я тебе скажу, чего для меня взять.
– Давай, говори, – усмехнулся я.
Чиж просиял и стал перечислять.
Нас, конечно же, раскусили – правда, к этому моменту Вадик допивал последний шот. Впрочем, никаких санкций не последовало – скорей, мои действия вызвали у хозяев дьюти-фри неподдельное удивление.
– Вы из России? – спросил продавец на чистом русском.
– Да, – кивнул я.
– Из России – и не пьете?
– Угу.
– На халяву?
– Так точно.
Пауза.
– А вы случайно не больны?
– Напротив, – с улыбкой ответил я. – Здоров как никогда.
– Тогда почему? – не унимался продавец.
– И так хорошо.
– Надо же… Я сам с Одессы, у нас почти весь экипаж оттуда. И русских с украинцами повидали будь здоров. Всяких-разных. Но вот чтоб русский от халявной выпивки отказывался… такого не помню. У нас тут шотландцы пьют, от мала до велика… водители, трезвенники, все! Бесплатно же… а вы – не пьете… Вы какой-то… неправильный русский!..
Я только улыбнулся в ответ и пожал плечами. Спорить с подобными типами – себе дороже. Для них даже наличие жизни на Марсе менее удивительный факт, чем непьющий русский.
«Впрочем, стереотип-то этот не на ровном месте возник, – подумал я, с грустью глядя на ряды бутылок, украшающие длинные полки. – Наверняка на одного меня приходится десять таких, как Чиж, и еще двадцать вообще без чувства меры… И вот последних тут, надо думать, встречают с распростертыми объятьями…»
Быстро потеряв ко мне интерес – ясно же, что ничего не куплю – одессит переключился на компанию из четверых мужиков, стоящих чуть поодаль. Они уже выпили халявные сеты и теперь громко обсуждали продегустированные сорта.
– Хорошо тут у них, – с чувством произнес Чиж. – Сразу видно – Европа…
Я только усмехнулся и спросил:
– Ну что, теперь-то твоя душенька довольна?
– Ну а то!
– Может, тогда покурим да спать?
– Ну, пошли… – нехотя сказал Вадим. – Завтра ехать много, лучше притормозить… А то еще эту… концентрацию утратим…
Мы направились к выходу, но далеко уйти нам не дали: поняв, что друг «неправильного русского» так ничего и не купил, одессит воскликнул:
– Господа! Спецпредложение, только для вас! Если возьмете любую бутылку виски прямо сейчас, я вам еще по сету из трех шотов сделаю, каждому!
Чиж обернулся так быстро, словно речь шла не о выпивке, а, как минимум, о судьбе целой галактики.
– А давайте мне бутылочку того, последнего! – весело воскликнул он и, потирая ладони, направился обратно к стойке. – Очень так хорошо пошло…
Понять, кто из них больше выиграл, Чиж или продавец, я так и не смог. Судя по довольному виду обоих, каждый счел последнее предложение безумно выгодным.
Час спустя мы все-таки покинули дьюти-фри и отправились на корму – покурить перед сном. Чиж пребывал в прекрасном настроении – зажав купленную бутылку шотландского виски подмышкой, он тихо насвистывал под нос. Я же наслаждался вечерней прохладой; море было спокойным, и лишь встречный ветер раскачивал флажки на мачтах нашего парома, неустанно разрезающего ночную мглу.
– Слушай, а у Лермонтова про звезды было что-то? – задрав голову, спросил Чиж. – Помню, вроде было, а что – не помню…
– Такая же история… сейчас…
Пару минут покопавшись в телефоне, я прочел:
Вверху одна
Горит звезда,
Мой ум она
Манит всегда,
Мои мечты
Она влечет
И с высоты
Меня зовет…
– Умел же! – перебил меня Чиж. – Так вроде просто – и так широко! Гений, что тут скажешь…
Решив, что вторую половину стиха Вадиму читать бессмысленно, я сказал:
– Поэтому-то мы и едем в Шотландию, старик – чтобы посмотреть, где этот гений зародился.
Некоторое время мы дымили в тишине. Я курил сигару, Чиж – сигарету: сигары он отчего-то не любил – пару раз угощался моими, но всегда все заканчивалось фразой: «Не, не мое».
– Вот все-таки интересно, как жизнь устроена, – сказал Вадим наконец. – Предки его – в Шотландии, а он – раз! – и великий русский поэт!
– Ну, у него по всему миру потомки, ты же слышал. Тот же граф Лерма в Испании, которого он рисовал…
– Ну да, ну да, – задумчиво произнес Чиж. – Везде дворяне, а потомок в родовой усадьбе свадьбы и корпоративы проводит, чтобы концы с концами свести.
– Ну, в нынешней России другие дворяне, – с грустью сказал я. – А остальные не живут, а от колыбели до могилы концы с концами сводят…
– Это да, – вздохнул Вадим.
Он шумно затянулся и, бросив бычок в урну, сказал: