– Ну ты даешь! Я чуть инфаркт не получил. Ладно, потихоньку приходи в себя и двигайся к гостинице. Там уже автобус за нами приехал, а я пойду посмотрю на нашего героя.
И он, быстро поднявшись, пошел искать Виктора.
– Виктор лежал на траве в луже крови, глаза его были закрыты. Александр приложил ухо к сердцу, оно билось, пульс прощупывался, Виктор дышал нормально. Тщательно осмотрев раненого, Александр снял с себя гимнастерку и, бережно уложив Виктора на нее, попытался тащить его, но ничего не получалось. Он снял с себя нижнюю рубашку, связал с гимнастеркой, но никак не мог сдвинуть с места тяжелое тело товарища. Услышав его слабый стон, Александр решил, что Виктор пришел в себя, но чье-то прикосновение к его плечу, опровергало эту мысль. Обернувшись, он увидел Венедикта, подползавшего к ним. Именно он издавал этот звук.
– Вот тебя мне только и не хватало для полного комплекта. Что я теперь с вами двумя стану делать?
– Со мной все в порядке, – ответил Веня. – Просто нога пока не хочет ходить, но я ползком буду тянуть вместе с тобой. Давай, еще мою гимнастерку свяжем с твоей.
Но продвижению это мало помогало. Однако где-то через полчаса они, совершенно обессиленные, добрались до того места, где Венедикт встретился с Сашей. Но сил на дальнейшее передвижение у них не было.
– Давай я схожу за помощью, а ты побудь с ним здесь. Надеюсь, вы не перестреляете друг друга? – сказал Александр. – И, качаясь от усталости, но стараясь при этом почти бежать, отправился за подмогой.
Через час Виктора отправили в Хабаровск. Он целился себе в сердце, но, к счастью, не попал. Кровь остановили, а на дальнейшее лечение отправили в хабаровский госпиталь.
Той же ночью группа прикомандированных врачей и спасателей из Елизово вернулась в свое постоянное расположение.
Глава 3
После возвращения домой Венедикт долгое время прихрамывал и ходил с палочкой.
Но это не мешало ему всего себя отдавать интересному делу. В его отделении больные выздоравливали удивительно быстро. Именно он, помимо назначения таблеток, инъекций и физиотерапии, стал проводить восстанавливающую психотерапию. Откровенные беседы с пациентами отделения, выявление и устранение стрессовых причин болезни, разработка программ здорового и интересного досуга, все это в комплексе приводило к отличному результату. Венедикт был до того загружен работой, что плохое настроение, страшные сновидения, боли в сердце – все это ушло из его жизни, и, несмотря на постоянную занятость, он успевал посещать занятия по волейболу, борьбе и биллиарду, которые проводились в доме офицеров.
Жить стало интересно, что сказалось и на его внешнем облике. Первыми заметили его преображение работающие рядом с ним женщины, в основном, медсестры, которые постоянно делали ему комплименты, заигрывали и намекали, что очень желали бы поближе сойтись с таким интересным мужчиной. Он отшучивался, но на какие-либо отношения не решался. Сказать честно, Венедикт просто боялся сблизиться с любой женщиной, помня сколько горечи ему пришлось хлебнуть из-за фронтовой дружбы с Таисией.
Однако вначале сентября, когда на Камчатке наступал самый курортный сезон, и солнце светило ярко, мягкое тепло согревало душу и сердце, осенние пейзажи завораживали своей сказочной красотой, а ночное небо украшали россыпи огромных звезд, как бриллианты и жемчуга на синем бархате изящных шкатулок, Венедикт был приглашен на торжественный ужин в дом своих друзей – супругов Дятловых – по случаю дня рождения хозяйки дома.
Выбрав в военторге по большому блату лучшую пару лакированных туфель, размер которых был тайно выведан его медсестрой у мужа юбилярши, прикупив шампанского и конфет, он во всеоружии отправился на праздник.
Вера бросилась обнимать и целовать гостя, который уже полгода не посещал друзей. Она развернула его подарки и от вида туфелек, о которых, как она сказала, мечтала всю жизнь, вдруг разрыдалась и убежала на кухню, где ее подруги, пришедшие поздравить хозяйку, помогали готовить и украшать блюда, подаваемые на стол. Они так старались, что творения их рук выглядели, как произведения искусства, настолько они были аппетитны и красивы.
Обескураженный ее слезами Венедикт, слабо улыбаясь, вопрошал, чем он так обидел хозяйку дома, пока вышедшая из кухни Антонина Васильевна не сообщила, что Вера просто поверить не может, что нашелся хоть один мужчина, который просто уловил ее мечту и даже размер ее ноги угадал точно, что она очень растрогана и просит гостей простить ее глупые слезы. Следом за Антониной вышла сама Вера в новых туфельках на небольшом каблучке и, подойдя к Венедикту, поцеловала его в щечку, благодаря за чудесный подарок.
Она усадила дорого гостя рядом с Антониной, которая после отбытия из гарнизона ее друга, частенько бывала у Дятловых. А ее дочь Марина вообще души не чаяла в тете Вере.
Антонина, как показалось Венедикту, стала еще красивее, чем была. Она совершенно не пила спиртного, и Венедикт, как галантный ухажер, не переставал наливать ей ситро, которое женщина просто обожала. Она рассказала соседу, что с детства лимонад считала лучшим, царским напитком, но баловали ее с братьями и сестрами этим превосходным нектаром в семье чрезвычайно редко. Слово за слово и к концу пиршества Веня уже читал ей стихи Есенина и пел романсы на слова своего любимого поэта. Естественно, что он пошел и провожать ее домой, а по дороге пригласил даму сходить с ним на концерт известного певца Леонида Утесова, который должен был приехать к ним с гастролями в Дом офицеров через две недели. Антонина, теперь уже просто Тоня, с радостью приняла это предложение.
Он не спал всю ночь. Мысль, что эта красавица, умница, скромница обратила на него внимания, не давала ему покоя. Ему казалось, что все его надежды несбыточны, что в гарнизоне полно красивых офицеров и чином повыше, чем у него, и они непременно, обязательно уведут Тоню от него. Промаявшись до утра, он отправился к другу Лешке, который ночью должен был вернуться из командировки в Хабаровск.
Лешка, действительно, прилетел в три часа ночи и просто свалился от усталости, но другу обрадовался, несмотря на его неприлично ранний визит. Сразу же вскипятил чайник и сварил кофе.
Затем передал другу все Хабаровске новости, из которых Веня узнал, что Виктор уже поправляется, что его жена Галя прилетела к мужу и прошла обследование .Она простила мужа и обошла все начальство, умоляя закрыть глаза на болезнь ее непутевого супруга и, как сказал Алексей, дело обещают замять.
– Но почему эта сволочь хотел тебя застрелить?
Венедикт неохотно рассказал другу о своем злоключении. Тогда Леша вынул из планшета маленькую записку и вручил ее другу.
– Это тебе от этого малахольного, – сказал он.
Венедикт развернул малюсенький клочок бумаги и прочел: «Прости меня, Веня! Я полный идиот. Спасибо за протекцию. Хабенский мне очень помог. Не поминай лихом, дурака. Всего наилучшего!».
– Пишет, что Хабенский ему очень помог, – сообщил Венедикт.
– После того, как Игорь чуть не дал ему в морду, – заметил Алексей.
– За что? – удивился Веня.
– Он признался, что хотел стрелять в тебя за отказ его вылечить. На что Игорь сказал, что если бы он это сделал, то пожалел бы что на свет родился. Потому что Игорь достал бы его даже на краю земли и убил бы обязательно. И знаешь, почему? Потому что его друг Венька Лавров – настоящий герой, который спас тысячи жизней в Сталинграде. Если бы он был в правительстве, то таким ребятам, как ты Венечка, присваивал бы звание Героя Советского Союза, потому что ты больше всего желал помочь каждому раненому и отдавал все свои силы этой тяжелейшей работе.
«И это не пустые слова, а мысли человека, который остался жив благодаря Венедикту. И мне так хочется съездить тебе по морде! – сказал Игорь Виктору. – Только Венька мог просить помочь такому мерзавцу, как ты, и я имел несчастье пообещать ему это».
– Все это мне рассказал сам Виктор. Он искренне жалеет о своем поступке.
– Ну а Таисия как там?
– Совсем спилась. Но уверяет, что никогда не говорила Виктору, что ты заразил ее. Клянется, что вообще с ним не была. Но какая ей может быть вера. Она половину своих «поклонников» не помнит. Жуткая картина, Венедикт. Встреча с ней не для слабонервных. Вот тебе пример отголоска этой проклятой войны. И ведь женщина она была добрейшая, отзывчивая на чужую боль и беду. Жаль ее до невозможности.
Алексей нервно затянулся папиросой, и было видно, что поездка в Хабаровск и встреча с Таисией дались ему тяжело. Он искренне расстроен болезнью их фронтовой подруги. Венедикт, сам переживавший за Таю, почувствовал себя предателем. Ведь он шел поделиться с другом радостью от встречи с Антониной Васильевной, тревогой за возможность их совместного будущего. Ему стало стыдно за свое счастье. Лешка взял на себя заботу о Таисии, хотя он сам должен был бы встретиться с ней. Но, к сожалению, она любое проявление внимания к ней с его стороны расценивает как обязанность его женитьбы на ней.
Венедикт тоже закурил, начав нервно ходить по комнате. Лешка понял, о чем думает друг, и сказал:
– Мы правильно поступили, решив, что я, а не ты встречусь с ней. Ее очень жаль, но из этого не следует, что ты, Веня, должен загубить свою жизнь, женившись на ней. Один вопрос, если бы она хотела освободиться от своей зависимости от алкоголя, и другой, что она вовсе не желает этого. Хотя и в том, и в другом случае жениться без любви, испытывая постоянную неприязнь к женщине, просто подло. Ну да Бог с ней, с Таисией. Рассказывай, что у вас здесь нового, ты же пришел сообщить мне что-то из последних новостей.
И Веня поведал ему о вчерашнем празднике у Дятловых, о встрече с Антониной Васильевной, о том, какая она скромная, светлая и красивая женщина.
Друг слушал его, улыбаясь и не прерывая его восторженного повествования, и Венедикт насторожился.
– Что это ты лыбишься, не одобряешь или смеешься надо мной?
Алексей подошел к нему и, крепко обхватив друга, попробовал приподнять над полом. Но Венедикт, несмотря на все еще побаливающую ногу, твердо стоял на полу. Между друзьями началась борьба, в которой не было победителей. Друзья были почти равны по силе, хотя по умению уворачиваться от внезапного натиска, Веня превосходил Лешку. Хохоча, они повалились на пол, и Лешка сказал:
– Я рад за тебя, Венька. Анастасия – женщина достойная и приятная во всех отношениях. Мне она тоже нравится, но насчет того, что у нее много ухажеров, а ты ничего из себя не представляешь, ты, брат, кокетничаешь. Только что ты показал, что тебя победить не просто. Ты во всех делах у нас парень упертый. Сказал, как отрезал. Ведь к тебе даже подойти по поводу лечения вне стен госпиталя мужики боятся. Некоторые даже пристрелить хотят. А тебе все нипочем. Так что навряд ли тебя кто-то перебьет и в покорении сердца красавицы.
– Но это совсем другое, – обиделся Веня. – Что ты сюда мое отношение к своему долгу приплетаешь. Каждый врач, я думаю, понимая опасность этой заразы, поступал бы так же, как и я. Я тебе совсем о другом говорю, что недостоин я такой красавицы, и не полюбит она меня никогда.
– Эх, Веня, Веня, дурак ты, думая, что ты чем-то хуже других ребят. И, кстати, далеко не все врачи поступают также, как ты. Многие из создавшегося трудного положения в борьбе с этой заразой извлекают немалую прибыль для себя, потому что нет в них чести и совести. Вот и подумай, кто из вас достойнее. И Антонина, я уверен, предпочтет деньгам достойного человека.
– Ты думаешь? – неуверенно спросил Венедикт.
– Я в этом уверен. Она вон с Донцовым вступила в спор, когда тот хотел часть государственных средств пустить на обустройство квартир начальства. Если бы не Петрищев, тот бы уволил ее запросто. Повезло вам с Петрищевым. Настоящий мужик! Ладно, давай завтрак готовить, а то тебе уже в госпиталь пора.
И Алексей принялся за дело.
Глава 4
Наступала пора летних отпусков, и главный врач госпиталя, оценив огромную работу начальника Венерологического отделения, решил сделать приятное Венедикту Петровичу, отдав приказ о предоставлении ему заслуженного отпуска. Кроме того, согласно приказу начальника, ему выделялась путевка в санаторий города Сочи и были оформлены бесплатные проездные документы.
Венедикт же был этим решением очень расстроен.
– Дел невпроворот, а он меня в отпуск отправляет, – возмущенно сообщил он Алексею.
– Вень, не валяй дурака, ты же еще не жил нормальной человеческой жизнью с самого начала войны. И не разу в жизни не ходил в отпуск. Ты должен быть счастлив, что твой начальник так позаботился о тебе, прекрасно понимая, что твой организм не железный. Когда начинается отпуск?
– 3 июля. Но, если бы ты знал, как мне не хочется именно сейчас улетать, – признался он другу.
– Из-за Антонины?
– И из-за нее тоже. У нас только-только начали складываться теплые, доверительные отношения, мы стали постепенно узнавать друг друга. Мне даже показалось, что я ей нравлюсь, и вдруг этот отпуск на голову свалился. Уеду и потеряю женщину своей мечты. Пока я буду в отпуске прохлаждаться, здесь найдутся отважные ребята и уведут ее в два счета.
– Я прослежу, чтобы ничего подобного не случилось. Надеюсь, мне ты можешь доверить ее?
Кстати, ты можешь полететь со мной до Хабаровска, я как раз лечу 3 июля в Хабаровск, а оттуда на Сахалин. Из Хабаровска захвачу самого командующего округом. На Сахалине какое-то важное совещание будет проходить. Полетишь нашим бортом. В Хабаровске я тебя пристрою к местным ребятам, они тебя домчат на материк, а там, я надеюсь, ты не заблудишься, до Сочи сам долетишь? – смеясь спросил он.
– Сначала на родину. Хочу брата своего непутевого навестить, может, и с собой его на отдых возьму.
– Ох, Венька! Лучше бы тебе на юг безо всякой обузы смотаться и отдохнуть ни к кому не приноравливаясь. Но тебе виднее. Держи меня в курсе. Если что понадобится, телеграфируй. Отдыхай спокойно. Об Антонине не беспокойся. Ты улетаешь всего на месяц. Если за месяц она тебя забудет, то грош ей цена, считай, что сам Бог тебя предупреждает о том, что это не твоя женщина. Будь настоящим мужиком и не распускайся. Положись на свою судьбу. Разлука – самая лучшая проверка ваших с ней чувств. А то, может, сам еще на материке встретишь какую-нибудь красавицу и забудешь Антонину. Такое в жизни тоже случается, поверь мне.
Венедикт от возмущения аж позеленел весь.
– Хорошего же ты обо мне мнения. А еще друг называется!
– Не кипятись, а то взлетишь! – расхохотался Алексей. – Я ведь к тебе, Венечка, подмазываюсь в надежде, что ты по-дружески съездишь в Ленинград, навестишь моих, передашь им подарки, посмотришь, как они там живут и все честно мне расскажешь. Сможешь для друга сделать доброе дело? Дорогу до Ленинграда и обратно я оплачу.
– Лешь, а тебе не стыдно было вот это мне сказать? Я что для друга денег на билет пожалею?
– Да я просто стараюсь заинтересовать тебя. Ты в Ленинграде был?
– Не довелось. Но для друга я даже в любую Тмутаракань готов отправиться.
– Вот туда не надо, а в Ленинграде тебя мои везде поводят и все покажут. Представляешь, сколько интересного ты увидишь?! Я надеюсь, что этой поездкой ты останешься особенно доволен.
Доводы друга убедили Венедикта, и он уже без особого сожаления стал собираться в дорогу.
Заглянув к Антонине Васильевне в ее кабинет, он пожаловался, что его отправляют в отпуск, ожидая, что она тоже будет огорчена его отъездом. Антонина, действительно, огорчилась, но вида не подала, а сказала, что это просто замечательно, что он отдохнет на берегу Черного моря. Узнав, что он собирается еще и в Ленинград заскочить на пару дней, Антонина попросила его, если ему будет не трудно, навестить ее сестру и передать ей кое-какие гостиницы. Венедикт обрадовался ее просьбе и обещал выполнить данное ею задание. В то же время его очень огорчило, что отъезд не вызвал у нее никакой печали. «Она совсем не будет скучать обо мне», – решил он. И ему опять ужасно захотелось никуда не уезжать. Но согласие навестить семью друга, данное Леше, не позволило ему изменить сроки своего отдыха.