Так вот эта парочка сидела на парапете набережной, а я гуляла внизу, под парапетом, по влажным от волн камням на закате. Услышала их разговор и притихла. Сначала чтобы не спугнуть влюблённую парочку, а потом, заинтересовавшись темой разговора.
Разговор был интересным, так как касался самой цели моего переезда в Новороссийск. Ребята обсуждали какую-то «больницу», где лечат Души. По их словам, туда уходят только самые лучшие люди города, никто оттуда не возвращается. Девочке было страшно, она боялась, что там ставят опыты над людьми и в итоге убивают. Но юноша говорил, что знал лично очень сильного боксёра-тяжеловеса, который тоже туда ушёл. Если бы там что-то было не так, то этот боксёр, по его словам, разнёс бы всю «больницу» по кирпичикам. Ребята много спорили, но в итоге решили пока туда не ходить, а просто сбежать из дома. Но главное, из их разговора, я поняла, что само место находится на юго-западе от города в лесу, за Мысхако. И что попасть туда можно любому человеку, но принимают в общину не всех. Девочка сказала, что одна семья целиком захотела уйти от плохой жизни в эту, как они её называли «больницу», но их не взяли. То ли потому, что дети были слишком маленькие, то ли ещё почему. Я точно не поняла.
– Это вполне объяснимо с точки зрения Души. По моему мнению, человек приходит в этот мир для её совершенствования. А маленькие дети не только не успели пройти свой духовный путь, они его, возможно, ещё и не начинали.
– Значит и нам могут отказать? Мы, вроде бы, тоже не старики.
– Это предложение?
– Нет, просто вырвалось. Просто интересно, пустят меня или нет.
– Ну, если включать возрастную цензуру, то я бы тебя не пустил, ты ещё совсем маленькая, – игриво попытался я закончить заумную тему, чтобы поразмышлять обо всём этом, наедине с самим собой. И попытка увенчалась успехом. Мария заулыбалась и ответила комплиментом:
– Я бы тебя тоже не пустила, будь я стражником этой Обители. Слишком молодой, энергии ещё на сто лет в запасе! Такие в монастырях не нужны.
– Ты думаешь, эта Обитель похожа на монастырь?
– Ну, не то, чтобы прямо на монастырь. Но трудно представить, что внутри духовной Обители ведётся насыщенная интимная жизнь.
– Если верить тому, что рассказывают о монастырях, то там духовная составляющая монашкам и монахам не особо мешает.
– Так это они режим нарушают. По правилам-то нельзя!
– Ну, если что и мы нарушим? – я попробовал обнять Марию, но был отстранён властной рукой.
С тем самым посохом на вершине горы
– А твой посох, ну, тот самый, сейчас где?
– Здесь, у меня. Я везде и всегда с ним. Ну, разве что по городу хожу без него, а как соберусь куда-нибудь подальше в путешествие – обязательно беру с собой.
– Покажешь?
– Изволь. Но боюсь, ты разочаруешься – с виду это обычная палка.
Мы прошли в мой кабинет, где стоял посох. Зажечь свет в кабинете не получилось. Лампочка взорвалась при попытке загореться. Мария рассмеялась.
– Кажется, твоя девочка ещё там и дико тебя ревнует.
– Для ревности нет оснований. Я не клялся ей в чувствах и
даже не давал надежды на что-либо, – с ответной улыбкой ответил я.
– Нам, женщинам, повода для ревности не требуется. Мы можем ревновать даже тех, кто нам вовсе не нужен. Да что там, даже чувство ревности к актёру или вовсе книжному персонажу, нам не чуждо.
– Как всё у вас сложно.
– Да нет, всё как раз очень просто. Мы должны быть самыми желанными, самыми прекрасными, ловить на себе похотливые взгляды мужчин и завистливые женщин. Тогда мы счастливы. А если мужчина смотрит влюблённым взором не на нас, а на подругу, то такая ревность просыпается, что мама не горюй!
– Это не ревность, а скорее зависть.
– Нет. Возможно, я не очень толково объяснила, но зависть
– это немного другое. Мы не завидуем тем подругам. И не желаем их мужей или приятелей. Мы просто хотим быть самыми-самыми для всех. Притом, что практически нам все эти мужчины вовсе не нужны. Они могут нам не нравиться, даже быть противны. Но мы-то должны им нравиться, в любом случае.
– Мне этого не понять. Как и большинству мужчин.
– Слышал выражение «собака на сене»? Это про нас.
– И в чём смысл?
– Никакого смысла. Просто так надо. Всем женщинам за редким исключением.
– Зачем? Для чего, если нет цели?
– Ой, всё!
– Ну, всё, так всё. Кстати, возвращаясь к разговору об этой Обители, там особи женского и мужского пола живут по отдельности или допустимо совместное проживание?
– Откуда же мне знать? Но, если там лечат Души или каким-то образом их обогащают, то, думаю, отдельно. Совместное проживание будет сильно отвлекать. По крайней мере, меня.
С этими словами Мария залезла мне на колени, и на этом разговор был окончен.
По многолетней привычке, мой организм после бурного секса, потянул меня на кухню. Там я сделал себе пару бутербродов, чай и окунулся в размышления. Итак. Что я узнал наверняка?
Во-первых, в этом городе давно появилось что-то необычное, не от этого мира и не от этого времени. И, скорее всего, это нечто меня сюда и привело. Ведь не просто так я здесь оказался? Мог уехать в любое другое место. Благо хороших мест на планете миллионы куч.
Обитель. То ли Богов, то ли мудрецов. Одно другого не исключает, а скорее должно соответствовать. Но интересно, что это на самом деле. Обитель, плата за попадание которую – исчезновение из этого материального мира. Вроде бы не особо приятная перспектива. Но и теряешь не много. Всего лишь никчёмную жизнь в унижающем человеческое достоинство обществе. Но по непроверенным данным исчезновение отсюда – не есть смерть, а напротив. В этом смысл. Перерождение в мире более духовном и перспективном, нежели тот, в котором мы все медленно гниём. Гниём Душой, попадая в мясорубку меркантильности и полной победы материализма над духовностью. А само пребывание в Обители не что иное, как ускоренные курсы по подготовке Души к перерождению в более высокоразвитом мире. Интересная идея. Чья только? Кто знает, может быть, как я сам предполагал в своих мечтах, это миры не такие как наш, трёхмерный? Может быть, способности существ, живущих в других мирах, настолько превосходят возможности человека Земли, что без такой вот специальной подготовки переход невозможен? Вопросов много. А ответ только внутри Обители.
На мошенничество, конечно, тоже похоже, но есть факты, пока правда лично мной не проверенные, опровергающие это предположение. Никаких денег за вход. Ни купюрами, ни монетами, ни борзыми щенками и, вроде бы, даже не внутренними органами посмертно. Уже интересно. Но требует проверки. Впрочем, как всегда. Таков путь любой теории.
Во-вторых, я узнал месторасположение этого Храма Знаний. Место хорошее – лес за Мысхако. Уже тянет пройтись. Не видел там никогда никаких обителей, но это не сложно проверить. Можно прямо сейчас направиться в тот лес, и проверить хотя бы достоверность этой информации.
И, в-третьих, и это самое важное. Теперь я увидел, наконец-то, новый смысл в своей жизни. Новую мечту. Заключалась она в том, чтобы найти практическое подтверждение тому, о чём сам часто рассказывал своим детям и друзьям. В том, чтобы на практике окунуться в то, во что верил, но боялся оказаться лишь мечтателем – неудачником. Более развитые миры. Миры, откуда пришли наши Предки, подарившие нам эту планету для жизни и самообразования. Возможность прикоснуться к таким сокровенным знаниям, не удержать теперь ничем. Ни бытом, ни другими мыслями, ни даже спящей в соседней комнате красавицей. Вот только, боюсь, что полученные в этой Обители знания, не получится передать ни детям, ни другим нуждающимся людям. Это огорчало. А может быть всё не так плохо? Ведь, если есть вход, то должен быть и выход? Проверить тоже можно только опытным путём. Всё сводится к одному – надо идти.
Оставался ещё один вопрос – брать ли с собой Марию? Расставаться с ней мне не хотелось бы. Но у каждой медали две стороны. Даже с учётом того, что Обителью она интересуется не меньше моего, было бы преступлением завести её в место, откуда не возвращаются. А вдруг, всё-таки, мошенники? А вдруг убийцы? Конечно, я в это не верю, слишком сложная схема для убийц или дешёвых мошенников. Да и предчувствия у меня неплохие, а это дорогого стоит. Предчувствия меня редко подводили. Точнее ни разу ещё не подвели. Но всякое может быть. Рисковать своей жизнью, мне не привыкать. А вот подставлять молодую красивую девушку, которой ещё жить да жить, не хотелось бы. Да и знакомы мы с ней слишком мало, чтобы я не смог уйти без неё. Не думаю, что при всех её достоинствах, я к ней прикипел за столь короткий срок. И ещё одно – в моём возрасте такие связи с молоденькими девушками, кажутся со стороны безумными. Что подумают в той же Обители те самые мудрые Боги или божественные мудрецы, если мы придём вместе? С другой стороны, как взять и уйти одному? Просто молча, не попрощавшись, по-английски? Или написать записку? Или попытаться ей всё объяснить? Уговорить её не торопиться с уходом из этого мира? Но как, какие аргументы заставят её терпеть всё это никчёмное государство, мешающее людям наслаждаться их единственной жизнью?
Вопросов было много. Ответа пока не было. А идти уже хотелось.
Глава IV
Обитель Богов
Атеизм противоречит не только Душе, но и здравому смыслу. Ведь если имеются существа глупее и слабее тебя, то почему не допустить существование более умных и могущественных личностей? А не общаются Боги с нами по той же причине, по которой мы не очень-то часто общаемся с блохами или бактериями.
Записку я всё-таки оставил. Даже не записку, а целую повесть, частично в стихах. Только вспоминал, что никому после Татьяны стихов не писал и на тебе. Выплеснулось. Не то, чтобы что-то гениальное, но для одноразового прочтения сойдёт. Давненько со мной такого не случалось. Притом, что свою последнюю жену Ирину любил и очень любил наших с ней детей. Но стихи фонтаном не брызгали, а высасывать их насильно, как многие современные «поэты» (именно в кавычках!) я не пытался. А тут нахлынуло лирическое настроение, и остановиться было невозможно. Да и зачем останавливаться? Во время написания этой прощальной записки рождались всё новые и новые рифмы, которые нужно было обязательно вставить в уже и без того немаленькое послание. В итоге, поспать той ночью не удалось. Уже почти рассвело, когда я поставил точку. Ночь почти заканчивалась, надо было поторапливаться уходить. Глупо написать прощальное письмо и не уйти. Я перечитал стихотворную часть и удовлетворительно кивнул сам себе. Прощальное письмо удалось на славу. Осталось уйти незаметно, пока это было легко. Мария всё ещё спала, к тому же она уже начала привыкать к моим утренним пробежкам, так что даже если услышит звон ключей и скрип двери, особо не расстроится.
Успокаивая себя этим письмом, как оправданием своего побега от очередной женщины, я размял затёкшие ноги, взбодрил тело легкой зарядкой и тронулся в путь. В конце концов, не впервой мне бросать любящих меня женщин, пора было привыкнуть быть эгоистом. Спать не хотелось. Близость чего-то очень интересного и неизведанного возбуждала. Как гончая собака я взял след, и свернуть меня с него теперь никто бы и ничто не смогло.
С молодых лет я привык много ходить пешком. Во время путешествий, доезжая на машине до интересного места, я бросал машину и шёл пешком туда, куда тянуло меня жаждой познания. Это чувство давало точное направление, хотя умом я и предположить не мог, куда выведет та или иная дорога. Личный маяк, встроенный в подсознание, никогда не ошибался. Он работал по обратному принципу – от корабля к цели. Я шёл и с улыбкой вспоминал те времена, когда наматывал по 150 тысяч километров за сезон на разных автомашинах, путешествуя один или с кем-нибудь из семьи. Целиком всей семьёй я редко куда-то выбирался, особенно в последние годы. Дети были ещё маленькими. В связи с этим, было куда удобнее и безопаснее лазить по горам в одиночку, а тем более бродить по болотам и опускаться в пещеры. С большим количеством детей в таких путешествиях точно пропадёшь. Даже если никто не потеряется и ничего себе не сломает – исследовательской деятельностью, вряд ли удастся заняться в полном объёме. Всё время уйдёт на детей и обеспечение их всем необходимым в походе. Сам же я был неприхотлив в еде, равнодушен ко сну и отдыху и мог за день покрывать большие расстояния. Чаще других я брал с собой Яромира. Мне хотелось, чтобы он унаследовал от меня страсть к путешествиям, к изучению истории, к познанию Мироздания, тягу к археологическим раскопкам и к спорту. Но из всего этого он выбрал только спорт, да и то не тот, которому мог и хотел научить я сам. Бокс ему не понравился, а вот футболом он заразился всерьёз и сейчас уже бегает за лучшую старооскольскую команду на первенствах областной водокачки. Учитывая, что сейчас ему только-только исполнилось 10 лет, может быть что-то и получится в недалёком будущем. Егор путешествовать не любил. Он был самым домашним из детей. Наш компьютерный гений. Путешествовать с двойняшками Светославом и Святогором было слишком проблематично, эти неугомонные создания за секунду успевали вывести из строя любой агрегат. А брать одного из них и оставлять дома другого, было бы жестоко. Не знаю точно по отношению к кому именно, но точно не хорошо. Ратислав же был совсем маленьким, и о путешествии с ним не могло быть и речи. Эх, как же я по всем им скучаю.
Так в воспоминаниях и мечтах когда-нибудь увидеться со своими любимыми сыновьями, часа за два я добрёл до улицы Изумрудной, что шла в сторону леса на западе от самого посёлка Мысхако.
Дорога заканчивалась сразу у последнего дома и дальше шла лишь узкая тропинка в лес. Не похоже, чтобы там было что-то жилое, – подумал я. Но, коли уже пришёл, надо было удостовериться. Честно говоря, к тому времени, я уже немного остыл от внутренних волнений, связанных с рассказом Марии о подслушанном диалоге молодых ребят. Вернулся, так сказать, на Землю. И оценивал ситуацию уже совсем иначе. То как глупую болтовню о страшных, но несуществующих секретах от мальчугана, пытающегося склеить девчонку. То и вовсе как свой собственный сон. Сны у меня бывают очень реальные, так что такой вариант нельзя было отметать. Почему бы Марии не погружаться в свои сны также как мне? Приснилось нечто, а через пару дней и не поймёшь – сон был такой явный или явь как во сне?
Прогулка в любом случае была приятной, а значит не напрасной. Дышалось легко, как всегда на природе. Лес был не самым густым, но никаких строений сквозь ветки деревьев пока не просматривалось. Сколько они там говорили от дороги? Полчаса, час, чуть больше? – вспоминал я рассказ Марии о разговоре детей на берегу. Предрассветные комары, которых, несмотря на раннюю весну, уже было предостаточно, настраивали на то, чтобы оставить пустые поиски неизвестно чего и вернуться в город. Но в моём случае ни комары, ни отсутствие конкретного адреса цели, не могли помешать. Природное любопытство и привычка к поискам неизведанного, выработанная годами путешествий, зачастую в гораздо более сложных условиях, заставляла ноги идти прямо в гущу леса. Чутьё подсказывало, что старания будут вознаграждены. А это самое важное сейчас – чувство скорой победы. Несмотря на то, что солнце ещё только собиралось выглянуть из-за горизонта, кромешной темноты уже не было. Фонарь не пригодился бы, а вот одеться по-походному не помешало бы. Я не пытался найти себе оправдания, чтобы вернуться обратно, напротив, как на автомате продолжал идти вперёд, разгребая ветки и паутину перед собой. Впереди овраг. Обходить его долго и не факт, что проще. Спуск, подъём, ещё один овраг – шире и глубже. Опять спуск и со второго раза успешный подъём. Старость – не радость. Потёр ушибленное колено, быстро забыть про боль, идти дальше. Лес становился всё гуще и неприветливее. Овраги и овражки, валежник из крупных деревьев в самой чаще, неприветливые кусты с паутиной. Почти на каждом шагу паутина. Тропинки давно уже нет, она потерялась ещё у первого оврага, иду просто по лесу. Грибов ещё нет, весна всё-таки, а так можно было бы сделать вид, что не просто брожу, а со смыслом. Мысли заняты чем угодно, кроме самой цели похода. Видимо, обо всём, касающемся поиска, уже подумал. Настало время просто идти. Идти к цели и смотреть по сторонам и под ноги, чтобы их не сломать. Интересно, куда я сейчас в итоге выйду? К Федотовке или Широкой Балке? Скорее всего, на дорогу между ними. Обратно в Новороссийск пойду только по дороге! Уже понятно, что никакой Обители здесь нет и не было, а ребята просто рассказывали друг другу свои, возможно наркотические, сны.