– Хорошо, – взвесив слова легата, ответил Цезарь. – Пусть будет так, как ты сказал. Только с одним небольшим уточнением: опекунов в этот вопрос не втягивать, а доклады должны идти через меня. Утряси все вопросы с Кезоном как можно быстрее. Бои на арене, как ни крути, тоже казнь, но в этом случае мы все-таки даём ему какой-то шанс продлить себе жизнь. К тому же, судя по всему, парень просто счастливчик. Я очень надеюсь, что его счастье оборвётся в ближайшие дни на арене.
Когда Арса привели в гладиаторскую школу Кезона, тот вызвал лекаря. Вдвоём они тщательно осмотрели новичка на наличие видимых симптомов заболеваний и паразитов. Осмотром Кезон остался доволен, ведь юноша, попавший к нему, оказался здоров и крепок. Получить в гладиаторы ещё одного галла было совсем неплохо, так как он из собственного опыта знал, что бойцы из них зачастую выходили просто отменные. У него в школе и сейчас имелись два галла, сильные, рослые и выносливые. Правда, не такого высокого роста, как это молодой варвар.
Кезон велел помощнику позвать любимца публики и лучшего гладиатора школы Кастула, чьё имя неоднократно скандировали зрители, а также галла Казоира в качестве переводчика. Кастул был римлянином. В гладиаторскую школу он попал за долги, но, тем не менее, полностью оправдывал смысл, вложенный в его имя, «разрушительный». Его тело бугрилось мышцами, однако, не смотря на некоторую массивность, Кастул был ловким и стремительным воином, способным разрушить любую оборону противника, а не только собственную жизнь. Казоир ни в чём не уступал Кастулу внешне и, хотя они никогда не сражались друг с другом, в душе был уверен, что, если судьба сведёт его в поединке с Кастулом, победа будет за ним. Но сейчас они были друзьями.
– Поговори с ним, Казоир, – Кезон указал Казоиру на Арса. – Это твой соотечественник. Он единственный, кто выжил в недавнем жертвоприношении в честь триумфа Цезаря.
Казоир уже несколько лет жил в Риме и, несмотря на то, что был обыкновенным рабом-гладиатором, в душе считал себя римлянином. Он надеялся обрести на арене свободу и окончательно поселиться в Риме, потому упоминание о соотечественнике его совсем не тронуло.
– Как зовут тебя? – Казоиру понравилось, что Арс держался уверенно, не метал взгляды по сторонам, смотрел только перед собой, будучи безразличным к окружавшей его обстановке, а, услышав вопрос, мгновенно переключился на спросившего.
– Арс, – коротко ответил молодой галл.
– Арс – это имя, данное тебе матерью?
– Да.
– Какое имя тебе дало племя?
– Оилилл.
– Меня зовут Казоир. Уверен, ты знаешь, что это означает «воин». Нашего хозяина зовут Кезон.
Казоир повернулся к Кезону:
– Его зовут Эльфо. Думаю, это всё, что вам нужно о нём знать, – Казоир умышленно перевёл имя юноши на язык римлян, хотя его самого именовали только по-галльски.
– Он действительно похож на эльфа-переростка, – Кезон рассмеялся и вслед за ним рассмеялись все присутствующие. – С этого момента мы все зовём его Эльфо. Запомнили? Этого парня зовут Эльфо! – он повысил голос, чтобы его услышали остальные гладиаторы школы, собравшиеся к этому времени поглазеть на происходящее.
– Да, хозяин, – раздался в ответ нестройный гул безразличных голосов. Похоже, что никого из гладиаторов не интересовало имя новичка. И впрямь, какой смысл утруждать свою память хранением новой информации, ведь вполне возможно, что уже завтра новичок умрёт на арене.
– Спроси его, владеет ли он мечом, – Кезон снова переключился на Казоира.
– Все галлы владеют мечом, – напыщенно произнёс Казоир.
– Я же велел спросить его, – Кезон недовольно нахмурил брови.
Никто из окружающих не понял, что спросил Казоир у новичка, но вопрос развеселил молодого галла. Не сдерживая улыбки, Арс что-то ответил Казоиру. Тот рассмеялся в полный голос. Он явно был доволен ответом земляка.
– Он сказал, что даже деревянным мечом вскроет любое железное ведро, надеваемое римскими солдатами на себя в качестве доспехов.
Ответ жутко разозлил Кезона. Он побагровел, но от брани удержался.
– Я предоставлю ему такую возможность. Завтра. Ты слышал, Кастул, как отозвался о римлянах этот сопляк? Завтра главный бой на арене ты проведёшь с ним. В полной экипировке римского легионера. И пускай тебя не смущает, что у щенка в руке будет только деревянный меч. Эльфы бессмертны. Вот пусть и докажет, что он действительно эльф, – Кезон злорадно хохотнул.
– Я понял тебя, хозяин, – Кастул лениво развернулся и неторопливой походкой направился в гладиаторскую казарму.
– Устрой его на ночь и подготовь к завтрашнему представлению, – бросил Кезон через плечо своему помощнику и ушёл с тренировочной площадки…
Вся семья сидела на кухне.
– Ты в курсе, что твои дети чуть не сожгли сарай, в котором хранятся дрова для камина? – жена внешне была спокойной, но всё же я видел, какие бури резвятся в её душе. – Они же могли сами сгореть!
Я только что приехал с работы, а жена минутами раньше вернулась с рынка. Это значит, что дети два часа бедокурили без присмотра. Думаю, что жена успела высказать им всё, что было необходимо и неотложную помощь оказать тоже. Я посмотрел на детей. Арсений нисколько не чувствовал себя виноватым, а вот Евгений сидел понурив голову, с перевязанной рукой и заплаканным лицом со следами сажи.
– Вообще-то, это ты виноват, – заявила мне жена. Ей хотелось до конца выплеснуть свои эмоции и лучшей мишени для этого, чем я быть не могло.
– Я?
– Ты, ты! Это с помощью твоей ветоши они пытались сделать поджог.
– Каким образом? – во мне проснулось любопытство.
– А ты у них спроси.
– Слушаю вас, молодые люди, – обратился я к детям.
– Я уже говорил и повторяю ещё раз, что я ни в чём не виноват. Я был наверху и рисовал, – возмущённо заявил Арся.
– Ты старший и в наше отсутствие отвечаешь за младшего брата, а также за его поступки. Мы вроде об этом уже говорили? – погасила его возмущение жена.
Я уселся за стол напротив Женьки.
– Рассказывай, приятель.
– Тряпка висела на гвозде и сама загорелась, – пробубнил мой младший сын.
– А гвоздь где был? В стене?
– Ага.
– А тряпка изначально в гараже?
– Ага.
– И как она оказалась на гвозде? Да и откуда появился в стене этот гвоздь?
– Я забил и повесил.
– Почему же она загорелась?
– Не знаю. Сама вспыхнула.
Вот такой у меня немногословный младший сын. Каждый раз приходилось прилагать некоторое усилие, чтобы получить от него необходимую информацию. Если он считал, что ответ на вопрос очевиден и лежит на поверхности, его молчание было непоколебимым.
В процессе «допроса» я выяснил, что от скуки Женька решил выплавить себе новую игрушку, вылив расплавленную пластмассу в резинового зайца, которому он предварительно обрезал нижнюю часть со свистком. Для этого недалеко от сарая Женька развёл костер и соорудил импровизированный очаг из кусков кирпича, найденных за гаражом. На кирпичи он поставил большую консервную банку из-под солидола и набил её старыми поломанными пластмассовыми игрушками, предварительно измельчив их молотком. Для того, чтобы снять банку, когда её содержимое расплавится, и при этом не обжечься, он сначала хотел использовать кухонное полотенце, но, зайдя на кухню и взглянув на него, понял, что вымажет полотенце в сажу и тогда порки ему точно не избежать. Подумав немного, Женька не нашёл ничего лучшего, как вытащить из ящика для ветоши, стоявшего в гараже, большую промасленную тряпку.
Вот тут и появился гвоздь в стене сарая – единственного сооружения во дворе, сложенного из брёвен, а не из кирпича, ведь нужно же было на что-то повесить тряпку, чтобы она была под рукой, благо молотком он управлялся неплохо. К несчастью и вполне закономерно, процесс изготовления игрушки пошёл не так, как запланировал Женька. В определённый момент содержимое банки из-под солидола, достигнув необходимой температуры, вспыхнуло. Женька метнулся к тряпке, чтобы с её помощью снять горячую банку и спасти материал для будущего зайца от уничтожения, но зацепил в спешке кирпич ногой и опрокинул расплавленную массу в огонь. Пламя, получив большую порцию благодатной пищи, разгорелось с новой силой, а от увеличившейся температуры нагретая солнцем и костром промасленная тряпка вспыхнула гигантским факелом.
Спасая положение, Женька сорвал тряпку с гвоздя и начал трясти ею, чтобы сбить пламя, но, вместо того, чтобы погаснуть, пылающая тряпка, словно живая, обмотала ему руку по локоть. На его счастье, Женька был без майки, в одних шортах и отделался только ожогами руки, а не вспыхнул сам. Вовремя подоспевшая с рынка жена успела схватить сына в охапку, бросилась к бочке с дождевой водой, что стояла на углу сарая, и целиком затолкала в неё сына, так как с испугу ей показалось, что пламя объяло Женьку с головы до ног.
К удивлению всех и в первую очередь самого виновника происшествия, Женька отделался лёгкими ожогами правого предплечья. Ожоги были настолько незначительными, что перепуганная жена даже не вызвала скорую помощь, а сама наложила на ожоги тампоны пропитанные облепиховым маслом и забинтовала руку, отчего забинтованная рука смотрелась намного ужасней, чем до наложения бинтов. В этот момент появился я.
Дошла очередь до Арсена.
– Мама права, говоря, что ты в ответе за поступки брата, когда вы дома одни. Мне кажется, что я разговаривал с тобой на эту тему после того, как мы переехали в этот дом и отказались от услуг няни. Ты уже почти совершеннолетний по законам Римской Республики, – я улыбнулся сыну, но моя улыбка не убрала хмурого выражения с его лица.
– А у галлов в семнадцать лет наступало частичное совершеннолетие, а полное, как у викингов и спартанцев, только в двадцать, – угрюмо произнёс Арся.
– Ты забываешь, сын, что Галлия при Цезаре стала частью Римской Республики, поэтому, на неё распространялись римские законы, – я был доволен, что Арсений самостоятельно искал дополнительные сведения по Риму и Галлии, ведь это означало, что его тронула моя история про двух братьев. Однако, в силу серьёзности разговора, я, конечно же, не подал виду.
– Всё равно я ещё ребёнок! – Арсений ещё больше надул губы.
– Ты, безусловно, ребёнок, но ты вместе с тем старший брат и старший сын. Как старший, ты являешься главой дома в наше отсутствие, поэтому часть наших обязанностей по присмотру за Женькой автоматически перетекают на тебя. Надеюсь, что ты наконец поймёшь это, тогда мы сможем и дальше оставлять вас дома вдвоём. В противном случае маме, когда она снова соберётся на рынок и в магазин, придётся брать вас с собой. А это, как ты знаешь, далеко не весело.
– Хорошо, па, но ты и Геньчика отчитай, чтобы помнил.
– Обязательно, сын…
Школа Кезона была первой гладиаторской школой, появившейся в Риме. Она была основана его предком и с тех пор передавалась по наследству старшему из сыновей. Кезон, несмотря на свою прижимистость, был заботливым и рачительным хозяином и никогда не экономил на своих бойцах. Гладиаторы, чувствуя его внимание и заботу, относились к Кезону с уважением. Им даже не приходило в голову, что они для Кезона были имуществом, с помощью которого он извлекал для себя пользу и прибыль. Кезон заботился о гладиаторах так же, как хороший продавец заботится о прилавке, а хороший цирюльник о бритве и ножницах. На Арса он смотрел так же, несмотря на то, что мальчишка достался ему бесплатно, да ещё с указанием дать ему умереть как можно быстрее. Невзирая на дерзость и женственность не знавшего бритвы лица, этот молодой галл понравился Кезону. Он видел в нём потенциал, и ему совсем не хотелось с ним расставаться, не получив от него максимальной выгоды.
Ближе к вечеру Кезон позвал к себе Кастула:
– Постарайся не калечить мальчишку. Накажи его за дерзость, отшлёпай плашмя мечом, а поиграв с ним какое-то время, выруби ударом по голове. Я договорюсь со своими друзьями, чтобы они первыми подняли большой палец вверх, а там, хвала Юпитеру, и остальные зрители сделают так же. Жалко мальца, хоть он и глупый хвастун.
– Буду бить плашмя, но учти, Кезон, что я уважаю своих зрителей и даже в этом случае устрою для них настоящий бой, бой без подвоха. Не обессудь, если я сломаю ему ногу или руку. А может и то, и другое, – про себя Кастул давно решил спуску новичку не давать и как следует наказать его за необдуманное высказывание. – Убить не убью, но проучу хорошенько.
– Ладно, ладно. Главное, чтобы был жив и за месяц выздоровел, – Кастул похлопал любимца по плечу, – можешь идти готовиться к завтрашнему поединку.
Рим впечатлил Арса именно сегодня, когда он шёл по нему в толпе гладиаторов к Арене. Все предыдущие дни были смазаны в его памяти, к тому же, узкие улицы с низкими невзрачными домами, виденные им по дороге из барака и тюрьмы в гладиаторскую школу, никого не смогли бы впечатлить. Сегодня вид двухэтажных домов и вилл, а также огромное количество памятников, стел и обелисков, поражали Арса, заставляя постоянно крутить головой.
Рим того времени в основном был одноэтажным, по грязным, без названий, улицам которого постоянно сновал народ, лишь застройки городского центра изобиловали двухэтажными зданиями. Двигаясь по величественному городу в толпе гладиаторов, Арс обратил внимание на то, что вельможи перемещались по улицам, восседая на носилках, несомых рабами. Этот факт также поразил его. Для себя Арс решил, что такой способ передвижения говорит не столько о благополучии этих людей, сколько об уверенности, что им не придётся брать в руки оружие, чтобы защищать себя. Они как будто знали, что на них никто не нападёт, словно сам город способен оградить горожан от агрессивных врагов, и потому те могли позволить себе быть изнеженными и слабыми.
Арс осматривал город, не переставая удивляться и восхищаться им. Иногда он высказывал вслух свой восторг, вызывая улыбки спутников. Многие из них, глядя на восторженного юношу, невольно вспоминали себя в его возрасте. В это время по соседней улице на плечах четырёх рабов плыли над мостовой носилки, с восседавшим на них Геном. Ген, с задумчивым видом сидя на мягкой подушке, направлялся в начальную школу.
Деревянная Арена, находившаяся недалеко от Форума, так же, как и школа Кастула, была первой в Риме. Каменные арены и Колизей будут построены в Риме значительно позже, а сейчас Арс с интересом рассматривал самое большое сооружение, виденное им в своей жизни. Арена использовалась для представлений каждый день. В будние дни на ней проходили кулачные бои, чередовавшиеся с выступлениями канатоходцев. Такого рода развлечения были очень популярными среди простого люда, а по праздникам, которых было в каждом месяце года от шести до двенадцати дней, проходили бои гладиаторов, неизменно собиравшие аншлаги. Только в июле был всего один праздник – Нептуналий. Но сейчас стояла весна – пора, насыщенная праздниками, и сегодня был двадцатый день мая – праздник Кастора и Поллукса, восьмой из одиннадцати праздников этого месяца.
Через деревянную решётку, что закрывала большое окно в помещении под трибунами, Арс наблюдал за боями гладиаторов. За его спиной, лениво переговариваясь, разминались те, кому ещё предстояло сразиться на радость римской публике. Казоир объяснил Арсу, что они с Кастулом выступают в пятом последнем поединке. Одежда галльского воина, выданная Арсу помощником Кезона, была слегка коротковата, но Арс даже не обратил внимания на такую мелочь. Он смотрел на арену и силился представить те ощущения, которые он испытает, выходя на неё под крики зрителей. В руках Арс держал видавший виды учебный дубовый меч. Перед этим, ещё находясь в гладиаторской школе, он за несколько минут наточил его до максимальной остроты железным скребком, выпрошенным у Казоира.
Наконец, после оглашения заслуг Кастула, эридатор выкрикнул имя второго бойца:
– Эльфо-о-о!
– Тебя, – Казоир легонько ткнул Арса в бок своим увесистым кулаком. – Удачи, и постарайся выжить.
Арс, ничего не ответив, направился к выходу на арену. После полумрака, в котором он только что находился, яркое солнце ослепило его. Он шёл за Кастулом. Кастул уверенно шагал к центру арены, ведь глаза его от солнечных лучей защищал шлем. Он сверкал доспехами легионера, но этот блеск был для Арса не в диковинку и нисколько ему не мешал, настолько он привык к нему в боях с римскими войсками под Алезией. Вдвоём они ступили на середину арены, где Кастул вскинул обе руки в приветственном жесте. В одной руке он держал гладиус майнц – короткий римский меч, на другую был надет большой прямоугольный щит.