Радагаст стал собираться – через несколько часов его ждали в Атлантисе, во дворце Всеблагого. Невеста его плакала, чувствуя долгую разлуку.
–Скорее забери меня в Кеми, любимый. Я не смогу долго пробыть без тебя!
–Конечно, любимая. Дай нам только построить город и дворец, и ты поплывешь ко мне на первом же корабле.
Тетис опустилась на колени и обняла ноги Радагаста.
–Береги себя там, дорогой. Я не вынесу боли, если с тобой что-нибудь случится.
Радагаст небрежно махнул рукой.
–С нами будет целая армия генерала Гормахиса. Боятся нам нечего.
Девушка снизу вверх смотрела на Радагаста огромными глазами.
–Но вам же выдадут ушебти… Ну все, Радагаст, иди.
Молодой человек поднял Тетис с колен и поцеловал в пухлые губы.
–Спасибо тебе, дорогая. Память об этом моменте будет жить во мне до самой нашей встречи с тобой в далеком Та Кеми.
Тетис запахнула свою одежду и защелкнула застежки.
–Твой мамонт стоит у ворот.
Радагаст отрицательно покрутил головой:
–Я решил оставить Туруи у тебя. Нет такого корабля, который мог бы перевезти взрослого мамонта за океан. Пусть мой верховой мамонт послужит тебе, а в Атлантис я пойду пешком.
Тетис поджала губки.
–Несолидно наместнику заморской колонии ходить пешком, да и разбойники здесь шалят. Разреши хоть послать вслед за тобой вооруженных слуг. Они будут твоим почетным эскортом, а при надобности спасут твою жизнь…
–Я вооружен кинжалом, – ответил наместник. – Мне не нужна охрана от всякого сброда.
Тетис сделала останавливающий жест рукой.
–Пусть идут с тобой, Радагаст. Они пойдут далеко сзади и не уронят твоего достоинства и мужества. – Тетис умоляюще посмотрела на жениха. – Пусть идут с тобой. Пожалуйста!
Радагаст, соглашаясь, утвердительно кивнул головой и Тетис просвистела в специальный свисток. Вскоре из-за угла дома показался кривоногий надсмотрщик в грязной рубахе. Девушка приказала ему:
–Пусть трое крепких гуанчей с дубинами проводят его милость в город. Они должныидти так, чтобы быть незаметными для встречных, так, словно они идут сами по себе, а не с господином наместником.
Надсмотрщик кивнул, и, на удивление громко залился птичьими трелями. В ответ на свист показались три здоровенных беловолосых малых с дубинами в руках.
Радагаст в последний раз поцеловал невесту и взглянул в ее глубокие глаза. Она отстранила его и бегом, проливая слезы на ходу, бросилась в дом. Наместник вышел за ворота, похлопал по ноге верного Туруи и пошагал быстрым шагом по хорошо известной ему дороге в столицу. Гуанчи с дубинами немного подождали и в нескольких десятках шагов позади от него весело потопали за ним.
Тропинка шла среди небольших рощиц деревьев и наместник, которого предупредила невеста, посматривал по сторонам – не выбежит ли из очередной группки деревьев удалая ватага разбойников.
Гуанчи щебетали на своем языке, радуясь, видимо, прекрасному, безоблачному утру и солнышку, показавшемуся из-за горизонта.
На горизонте, в стороне восходящего солнца виделись высокие строения центра Атлантиса, Радагаст даже различил среди них шпили дворца владыки атлантов, Всеблагого.
Он уже потерял бдительность и представлял себя шагающим по улицам столицы, как из-за стоящих у самой тропинки высоких кустов выскочил высокий и худой человек в потертых кожаных армейских латах и разношенных сандалиях. Длинные волосы и широкая борода его были всклокочены, ноги по колено покрывала толстым слоем дорожная пыль. В руке человек держал до блеска начищенный медный меч.
–Отдавай еду и одежду! – с акцентом южанина прокричал разбойник. – Снимай пояс с кинжалом!
Рука Радагаста метнулась к рукояти сверкающего золотом орихалкового кинжала. Он вытащил кинжал и стал в защитную стойку.
–Ты забыл сказать мне «ваша милость», я наместник колонии.
Верзила рассмеялся.
–Первый раз вижу наместника, путешествующего пешком. Бросай кинжал, «ваша милость», если тебе так нравится этот титул, а не то я отрублю тебе его вместе с рукой!
Разбойник бросился было на Радагаста, но заметил спешащих на помощь гуанчей, размахивающих большими суковатыми палицами.
–Что за черт! Что это за светловолосые демоны тебя охраняют!
Верзила решил, что его короткий меч не поможет против тяжелых дубин в руках силачей и бросился бежать в сторону ближайших деревьев, но сильная рука одного из охраняющих наместника гуанчей метнула ему в ноги суковатую палицу. Разбойник запнулся об нее и растянулся всем длинным, худым телом на желтеющей траве. Меч его выскочил из правой руки и воткнулся в землю.
Радагаст первый подбежал к упавшему и приставил ему к горлу бритвенное лезвие кинжала. Слуги Тетис встали вокруг трясущегося от страха грабителя и поигрывали дубинками.
–Кто ты и почему нападаешь на мирных путников прямо в виду нашей великой столицы?
Разбойник осторожно, чтобы не порезаться об кинжал, повернул голову вбок, чтобы видеть Радагаста, и ответил ему.
–Я Матасис, дезертир из армии генерала Навкритиса. Жизнь довела меня до того, что я поднимаю меч, которым я должен по присяге защищать атлантов, на вашу милость.
Наместника удивило, что бежавший из армии, стоящей в далекой и дикой Европе солдат, оказался под стенами столицы Атлантиды.
–Расскажи о себе. Как там в Европе наша армия?
Матаис сделал просительное выражение лица.
–Отведите от меня ваш клинок, господин наместник. Я шеей чувствую его остроту, а ваша рука подрагивает от гнева – не дай то Бог вы рассечете мне сонную артерию.
–Хорошо. – Радагаст поднял руку с кинжалом, но в ножны оружие не вложил.
–Говори!
–Долгие три года назад мы отправились покорять далекую Европу с нашим победоносным генералом Навкритисом. Я был в его армии сержантом и думал вернуться из похода в офицерском звании. Всеблагой послал нас покорить эти дикие континенты и найти места, где смогли бы проживать наши соотечественники.
–Проклятые кроманьонцы и другие варвары, не знающие металла, разбегались от нас врассыпную – мы не знали поражений, даже удивлялись, зачем надо было посылать такую большую армию против дикарей, вооруженных каменными топорами и копьями.
Наместник усмехнулся:
–Только что против твоего медного меча оказалась деревянная дубина и ты проиграл. Вы нашли там место под колонию?
Дезертир, не вставая, вытер рукой пыль с лица.
–Больше, чем от дубин дикарей мы страдали в Европе от голода и холода. Зимы там такие длинные, что солдаты, уже одетые в одежды из шкур, замерзали и умирали. Отмораживали конечности и от этого умирали тоже.
–Привезенное нами зерно не вызревало за короткое лето, да и посевы губили весенние заморозки. Мы из-за этого держались северного берега Средиземного моря, где встречали посланные к нам корабли с продовольствием, да занимались охотой, но этого не хватало и за три года половина армии перемерла от тягот службы.
Наместник внимательно слушал Матасиса, смотря вниз и кивал головой.
–А как тебе удалось вернуться домой, в Атлантиду и почему ты стал грабить мирных путников?
Матасис осторожно убрал из-под себя затекающую уже руку.
–В Европе мы ставили силки на пушных зверьков – там их несчитанное количество – а здесь, у нас дома, меха продаются на вес золота Мы мечтали продать их в Атлантиде и обогатиться, но получилось все совсем по-другому… Устав от морозов, снега и плохой скудной пищи, мы с товарищем решили бежать домой. И нам это удалось – мы договорились с кормчим судна, на котором нам привезли из Атлантиса муку. За сотню беличьих шкурок он спрятал нас в трюме, кормил и поил в дороге.
Высадили нас на Канарских островах. Шкурок у нас к тому времени оставалось еще много, и мы оплатили ими перевозку в Атлантис. Взял нас на борт купец, плывший издалека, из сказочной Страны Городов…
Короче, вернувшись в Атлантиду, мы не имели с собой ничего, кроме лат и мечей. Жил я раньше на севере, в земледельческом поселении и вернувшись туда нашел только груды песка, покрывающего растрескавшуюся землю и заброшенные, полуразвалившиеся дома – мне пришлось, чтобы не умереть с голода идти опять в столицу, но никакой работы я там не нашел – там даже городские разбойники режут друг другу горло из-за места в темной подворотне. Тогда я подался за город и стал раздевать идущих в Атлантис и из Атлантиса путников, чтобы не умереть с голода…
Радагаст сделал знак гуанчам и те опустили дубины.
–Иди пока своей дорогой, Матасис. Послезавтра я буду набирать колонистов для своей африканской колонии Та Кеми. Там будет и работа и кров над головой и сытная пища. Надеюсь, увидеть тебя в порту, Матасис, среди своих колонистов. Меч твой я заберу, чтоб ты больше не пугал им проходящих людей, а сам ты иди на все четыре стороны.
Радагаст поднял короткий меч и передал его одному из гуанчей. Разбойник, еще не веря, что его освободили, вскочил и побежал в сторону рощи.
Наместник вложил свой сверкающий кинжал в ножны и снова пошагал в сторону столицы единственного в те времена государства на Земле – Атлантиды.
Слуги его невесты дождались, пока он отойдет от них на пятьдесят шагов и вновь последовали за ним.
***
В столицу Радагаст вошел через Медные Ворота. Стражники, лениво бросавшие кости, узнали его и удивились, что сегодня он возвращается в город пешком, а не на своем любимом мамонте.
За городскими воротами располагался большой квартал, называемый Медным Пригородом. Здесь проживали и работали литейщики, выливающие из расплавленных слитков меди (а ковки металлов атланты не знали) оружие, посуду, предметы обихода и еще много разных необходимых в жизни вещей.
Доставленные сюда медные слитки распределялись между плавильнями и растапливались в специальных печах на горящем каменном угле, доставляемом из шахт, расположенных у подножия Караганских гор. Уголь, сгорая, давал много черного дыма и сажи. Дым портил воздух, а сажа садилась на стены приземистых домов, окрашивая их в черный цвет. Угольный шлак литейщики выбрасывали прямо на улицу, и из него получалось хорошее дорожное покрытие.
Семьи литейщиков проживали здесь столетиями. Поколения менялись, и каждое новое поколение давало своих мастеровых, льющих медь для всей Атлантиды.
Наместник прошел половину Медного Пригорода. Солнце стояло уже высоко, он поспешал, чтобы успеть на пир у Всеблагого. Теперь он проходил мимо большого холма с покатыми склонами, на котором располагался Орихалковый Двор. Производство самого прочного по тем временам сплава – орихалка было государственной тайной Атлантиды и сырье для его производства привозили сюда в наглухо завязанных кожаных мешках, а сам Орихалковый Двор был обнесен высокой кирпичной стеной, охраняемой воинским подразделением. Жившие и работающие здесь мастеровые никогда не покидали пределов холма, чтобы они не проболтались о секрете сплава.
Выплавленный и отлитый в слитки, готовый орихалк поставлялся в государственные литейные и продавался в частные, где из него выливали лучшее и прочное оружие, доспехи и предметы роскоши.
Пройдя мимо длинной стены, окружавшей Орихалковый Двор, Радагаст оказался перед одним из широких обводных каналов, которых в Атлантисе было множество. Этот канал с зеленоватой океанской водой отделял Медный Пригород от фешенебельного района столицы, где проживали государственные чиновники, высокооплачиваемые врачи и другой не бедный люд Атлантиса. Здесь же находился и особняк отца Радагаста – советника Нарайда. Там, возле дома, Нарайд и поджидал своего сына, чтобы вместе с ним дойти до царского дворца.
Мост, соединяющий берега канала, был сделан из металла и мог выдержать вес нескольких мамонтов.
Радагаст легким быстрым шагом преодолел мост и направился по замощенной камнями мостовой к своему дому, до которого было рукой подать. Особняк старого Нарайда был высоким, белым от извести двухэтажным зданием с высокими прямоугольными окнами, забранными фигурной медной решеткой с мелкими слюдяными оконцами. От улицы дом отделяла высокая живая изгородь из колючего кустарника. Крыша здания, как и у большинства домов в Атлантиде была плоской.
Советник поджидал сына, сидя в стоящем перед калиткой портшезе – по старости лет Нарайд уже не мог ездить на шее у мамонта.
Рядом с богато украшенными двухместными носилками стояло восемь дюжих чернокожих рабов, присланных старому советнику в подарок генералом Гормахисом из далекой заокеанской Африки. Эти рабы, с кожей цвета эбенового дерева, только ждали команды, чтоб взяться за рукояти носилок и понести своего господина хоть на край света.
Радагаст подошел к отцу, сидящему на мягких подушках носилок, и низко поклонился. В ответ старец кивнул седой головой и указал наместнику на место рядом с собой.
Радагаст присел рядом с отцом, который тут же хлопнул в ладоши и приказал неграм нести их к царскому дворцу.
Всю дорогу старец с Радагастом беседовали. Нарайд давал сыну советы по будущему устройству заокеанской колонии.
Сквозь занавеси портшеза было видно, как особняки, стоящие по обе стороны улицы, становились все выше и богаче – носилки приближались к самому сердцу Атлантиды – дворцу Всеблагого.
Чернокожие носильщики перенесли портшез через очередной обводной канал и свернули за угол. Улица плавно вливалась в огромную площадь, за которой высился дворец. Гигантское здание занимало площадь в пять гектаров, в высоту достигая пятнадцати метров. В здании не угадывался единый архитектурный стиль – оно состояло из множества приделов, построенных при разных царях. Если в правление царя-строителя экономика государства была на высоте, то придел воздвигался из розового мрамора, если дела государственные были плохи, то из необожженного кирпича. Строились приделы в том архитектурном стиле, который господствовал на момент постройки.
Посередине этого огромного дворцового комплекса высилась титаническая башня, высотой достигающая пятидесяти метров. Наверху башни была смотровая площадка и висели била – ими из дворца подавали различные сигналы для жителей Атлантиса. Например, ритмичный звук самого большого била призывал жителей к мобилизации, а проигрыш по всей октаве звал людей к разгрузке волокуш, привезших зерно на государственные склады.
Несмотря на смешение стилей, дворец представлял собой весьма внушительное и даже грандиозное зрелище.
Справа от сердца Атлантиса, на другом берегу радиального канала стояло приземистое здание дельфиньего питомника. Здесь в больших бассейнах с морской водой размножались, выращивались и обучались дельфины. Умные морские млекопитающие состояли на государственной службе. Так обученные дельфины загоняли в сети рыбаков целые косяки рыб, отгоняли акул от берегов Атлантиды, спасали утопающих.
Доставляли дельфины и письма с далеких берегов Мезоамерики, Африки и Европы, информируя царя о делах в колонии и состоянии армий, отправленных Всеблагим за океан. За убийство дельфина в Атлантиде полагалась ни много ни мало, как смертная казнь.
Слева от дворца возвышались глинобитные стены казарм, высотой до двенадцати локтей. Гарнизон Атлантиса не зря был расположен в непосредственной близости от дворца – эта близость не раз спасала царей от бунтующей черни. На территории гарнизона стояла двухэтажная казарма, штаб, госпиталь, были разбиты площадки для занятия спортом и военных экзерсисов.
По стенам, окружающим гарнизон, ходили легковооруженные воины, вооруженные пучками дротиков и копьеметалками, позволяющими легко и точно метать эти миниатюрные копья на большое расстояние.
В возвышающихся по углам и посередине стен башенках сидели пращники, попадающие камнем, выброшенным пращой в головы врага на расстоянии в много локтей.
Большое немощеное пространство, расположенное перед дворцом, называлось Дворцовой Площадью и в данный момент на нем в беспорядке стояли сотни мамонтов, на которых прибыли во дворец гости Всеблагого. Слуги расставили перед каждым из них баклаги с чистой проточной водой и разложили большие охапки душистого сена с царских сеновалов. Слоновожатые с длинными острыми палками стояли здесь же, лениво переговариваясь друг с другом, мамонты трубили, потеряв своих хозяев, ушедших во дворец.
Стояли на площади и носилки, в которых принесли носильщики старых сановников, уже не могущих оседлать шею своего, тоже постаревшего мамонта.
Портшез советника проплыл мимо всего этого столпотворения и остановился перед самой каменной лестницей, ведущей к порталу дворца. Высоченные медные двери охранял целый взвод воинов, вооруженных длинными орихалковыми мечами и двухметровыми копьями. Закованы были солдаты в броню из меди и бронзового сплава, на тяжелых кирасах блестели золотые эмблемы Всеблагого, царя Атлантиды.