Только один уголок Моравской империи остался под властью франков – Богемия. Эта земля была занята баварцами после того, как они вытеснили кельтских бойи, до прихода чехов. И когда они овладели землями между Богемским лесом, верховьем Дуная и северными склонами Альп, их западные соседи назвали их «людьми из страны бойи» – baiuvari. После этого названия «маркоманы» и «квады», как именовали германские племена, заселявшие эти территории, постепенно были забыты, и страна, которую баварцы оставили, – Богемия, и страна, которую они заняли, – Бавария, получили наименование, напоминающее о кельтах бойи, ранее населявших Центральную Европу.
Страна, попавшая к баварцам, выиграла благодаря частичному сохранению римской цивилизации. Многие памятники культуры имели надписи о присутствии римских легионов на Дунае в бывшей провинции Ретия. Римские традиции также сохранялись, как на Рейне и в Галлии. Баварцы узнали о существовании Евангелия от ирландских, шотландских и англосаксонских миссионеров, и первый контакт с ними открыл чехам глаза на высокое развитие цивилизации, которую римское христианство могло им предложить. Баварские миссионеры, вероятно, были весьма активны в Богемии в первой половине IX века и достигли удовлетворительных результатов. Некоторые миссионеры определенно знали славянский язык, поскольку в Баварии того периода существовало много славянских поселений, а баварские славяне были обращены в христианство еще при Карле Великом. Из Фульдских анналов нам известно, что в 845 году четырнадцать вождей славянских племен, живших в Богемии, появились в Регенсбурге в окружении своих примитивных последователей и пожелали креститься. Этот шаг, вероятно явившийся результатом свободного решения, доказывает, что славяне Богемии были не только, как пишут ранние франкские хронисты, жестокими и несгибаемыми воинами, но также обладали политической мудростью.
Однако баварское христианское влияние оказалось недолговечным. Вскоре после 845 года политические отношения между Баварией и Богемией, вероятно, испортились – нам известно о кровавых схватках между баварцами и жителями Богемии. Ксантенские анналы относят столкновения к 849 году и предполагают, что винить в разладе следует баварцев. Но славяне взяли верх в борьбе, и хронист сожалеет о последствиях непонимания, ставших разрушительными для христианства. Вероятно, предмет был слишком неприятным для баварца, чтобы заострять на нем внимание.
Есть все основания сделать вывод, что вследствие баварского нападения и чешской победы богемцы разорвали отношения с франками и брешь облегчила проникновение моравского влияния в Богемию. Ориентацию этой страны на моравское влияние ускорил тот факт, что моравы могли предложить богемским славянам нечто большее, чем баварцы, – славянскую литургию, славянские буквы и намного более развитую культуру, происходившую из византийской, с которой не мог конкурировать даже Рим. Поскольку эта новая форма христианства оказалась намного популярнее среди славян и привлекательнее для них, богемские славяне приняли ее с готовностью и вскоре позабыли первый образчик христианства, пришедший к ним из Баварии. О нем национальная традиция Богемии не знает ничего, и только баварские исторические источники сохранили записи о первых многообещающих успехах баварских миссионеров в этой стране.
Так вышло, что Боривой (Борживой), первый известный христианский князь Богемии, вместе со своей супругой Людмилой принял крещение из рук святого Мефодия. При возвращении от Святополка в собственную резиденцию в Леви-Градеце и Праге его сопровождали славянские священнослужители, которые имели при себе славянские литургические книги. В этот момент Богемия вступила в сферу влияния Византии и греко-славянской культуры.
Контакт с Баварией возобновился у Богемии в конце IX века, когда страна отошла от Моравской империи, раздираемой постоянными ссорами между преемником Святополка Моймиром II и его братьями. Об этой новой ориентации на франков нам известно из Фульдских анналов. Там сказано, что в 895 году богемцы снова появились в рейхстаге Регенсбурга, возглавляемые Спытигневом и Витиславом. Спытигнев принадлежал к семейству Пржемыслидов – Пржемысловичей, и Витислав, вероятно, к Славниковичам, другой правящей династии этой страны. Они были приняты с почестями королем и возобновили ритуальным рукопожатием союз с Франкской империей, представленной герцогством Бавария, их соседом. Подчинение Богемии франкам, естественно, подразумевало, по крайней мере в глазах баварцев, прекращение всех религиозных связей с моравским духовенством. Богемия была включена в епархию Регенсбург.
Окончательный крах Великой Моравии, последовавший вскоре, положил конец метаниям богемцев между франками и моравами. Мадьярская опасность, естественно, касалась Богемии тоже. Вратислав, сменивший Спытигнева в 915 году, предположительно, погиб в 920 или 921 году, защищая Богемию от мадьярского вторжения. Богемия и Бавария сблизились перед лицом общего врага. Церковная структура, созданная в Моравии архиепископом Мефодием и после его смерти поддерживаемая легатами папы Иоанна IX, была разрушена, и потому юрисдикцию Регенсбурга над Богемией никто не оспаривал. Но все же, несмотря на все усилия германских священнослужителей, Богемия держалась за славянскую литургию и письменность, и в ней в течение двух веков богослужения велись на двух языках. Славянская литургия и культура достигли высшей точки своего развития в этой стране в первой половине X века.
Таково было положение в этой части Центральной Европы в начале X века. Поскольку Богемия не могла в одиночку оказать достойного сопротивления мадьярам, эта задача перешла к Восточной Франкии. В империи франков постепенно происходили перемены. При последних Каролингах королевская власть медленно, но верно приходила в упадок, и, поскольку не было центральной власти, способной организовать общее сопротивление захватчикам – скандинавам, мадьярам и славянам, – разным провинциям и племенам приходилось рассчитывать только на себя. Некоторые аристократы, по большей части маркграфы, произвели такое сильное впечатление на соплеменников своей доблестью и способностью организовать оборону, что существенно возвысились, фактически стали военными лидерами и были признаны герцогами племен Восточной Франкии – франков, саксонцев, швабов, баварцев, лотарингцев и тюрингцев. Они не претендовали на происхождение от старых племенных вождей, поскольку франки, подчинившись империи, сломали свою политическую и племенную структуру. Аналогичные изменения имели место в Западной Франкии и Италии, но только в Восточной Франкии они достигли кульминации. Там племена после смерти Каролинга Людовика Дитяти (899–914), вместо того чтобы признать Каролинга, который все еще правил на западе, предпочли разрушить династическую традицию и, вернувшись к обычаям своих предков, избрали в 911 году королем герцога франков Конрада.
Это был год рождения средневековой Германии. Предложение королевского титула Конраду, герцогу Франконии, в Форхгайме было знаком того, что старые франкские традиции защищают колыбель Германии. Могущественные саксонцы с готовностью приняли Конрада, кандидатуру которого подсказал их герцог Оттон Саксонский. Этот магнат аннексировал Тюрингию, где саксонское влияние помешало избрать нового правителя вместо Бурхарда, убитого в сражении с мадьярами в 908 году, и совместное давление герцога и его саксонцев придало новое направление событиям. Швабы и баварцы признали короля, а жители Лотарингии и Фризии, где престиж Западной Франкии перевесил значимость четырех выдающихся германских племен, остались верными Каролингам и признали власть короля Западной Франкии Карла III.
Положение нового короля было затруднительным с самого начала. Он тщетно пытался заставить жителей Лотарингии подчиниться его власти и с помощью церкви подорвать ситуацию в Баварии, где у власти был Арнульф (907–937), сын Лиутпольда. Он не вмешивался в дела герцогства Швабия, а его попытки сохранить Тюрингию, как политическую единицу, отдельную от Саксонии, вызвали конфликт с могущественным Генрихом, преемником Оттона.
Конрад видел, что его неудача объясняется слабостью собственного герцогства. Как только герцогства стихийно выросли в независимые единицы в ущерб королевской власти, франкская традиция оказалась неадекватной в качестве централизующей силы. Когда смертельно раненный Конрад вернулся из кампании против Арнульфа Баварского, он назначил своим преемником герцога Саксонии и велел своему брату Эберхарду, законному наследнику трона, отдать королевскую власть Генриху Саксонскому и помириться с ним. Таким образом, с согласия франков и саксонцев Генрих I стал королем Германии. Его назначение было подтверждено выборами во Фрицларе в 918 году. Этим решением Конрад доказал свою политическую прозорливость, и 918 год стал еще одной вехой на пути взросления Германии и Центральной Европы.
Правда, выборы не были признаны швабами и баварцами. Герцог Бурхард II, лелеявший планы расширить сферу влияния Швабии через Альпы на Ломбардию, был готов, не забывая о своей цели, принять Генриха I в качестве короля при условии, что он получит полную свободу в манипуляциях с церковниками и их собственностью. Но баварцы были непреклонны и выбрали собственного герцога королем Regnum Teutonicorum. Это нам известно из недавно обнаруженного источника – Зальцбургских анналов – Annales Juvavensium Maiores, где мы, между прочим, находим первое упоминание о том, что название Германского королевства – Regnum Teutonicorum — существовало уже в этот ранний период. Не найдя способа прийти к какому-нибудь соглашению с баварцами, Генрих I решил применить силу и в 921 году осадил Регенсбург, но почти безрезультатно, поскольку ему пришлось успокаивать своего оппонента важными уступками, включая полную власть над баварской церковью и эксклюзивное право на чеканку монет в своем герцогстве. Арнульф согласился отказаться от королевского титула, однако продолжал вести себя на своей территории как суверен.
Отношение Баварии делало королевскую власть весьма затруднительной, и Генрих I, понимая это, использовал все возможности, чтобы укрепить свои позиции, уменьшить власть других герцогов, навязать свое королевское главенство и тем самым снизить опасность от квазинезависимости Арнульфа. В этом он был удачливее, чем его предшественник, поскольку Саксония выражала больше готовности помочь ему, чем Франкония Конраду. Генрих обеспечил признание Карла, короля западных франков, потом воспользовался беспорядками, которые со временем завершились подъемом во Франции противоборствующей правящей династии, основанной Гуго Капетом. Ей было суждено в конце концов затмить Каролингов. Жители Фризии покорились, и Гизельберт, отец которого – Регинар отказался уступить дорогу Конраду I, был утвержден в герцогском достоинстве. Генриху сопутствовал успех и в Швабии. Швабский герцог Бурхард II, мечтая добавить север Италии к своим владениям, поддержал своего родственника, Рудольфа II, короля Бургундии, в борьбе с графом Гуго из Прованса за господство в Ломбардии. Но герцог был убит в бою, и Генрих I сразу навязал своего кандидата и преданного сторонника Германа, кузена герцога Франконии, ничего не подозревавшим швабам. Это было убийство двух зайцев одним выстрелом, поскольку вмешательство короля не только способствовало укреплению его собственной безопасности, но и, по существу, пресекло тенденцию герцогств вырастать в племенные герцогства в ущерб его центральной власти. Это был первый случай, когда король навязал герцогу правителя из другого племени. В то же время Швабия была важным звеном между Саксонией, Бургундией и Италией, так что сильное влияние в этом герцогстве давало Генриху I все шансы взять на себя ту роль, которую Бурхард II планировал сыграть в Северной Италии. Чтобы улучшить положение, Генрих вернул королевский контроль над швабской церковью, от которого отказался в обмен на признание Бурхарда.
Все это не затрагивало позицию Баварии. Арнульф был далек от отказа от своей квазинезависимости, присматривался к владениям соседей и только ждал случая заявить о своих правах на Северную Италию. Тем временем он начал действовать против Богемии, не ставя в известность короля. Страной после смерти Братислава правила его супруга Драгомира, обращенная принцесса из велетов, которая вместе с несколькими представителями высшей знати взяла на себя регентство при своем юном сыне Венцеславе (Вацлаве) I (920–929). Обнаружив, что ее влияние подрывает свекровь Людмила, которая воспитывала внука в благочестии и имела власть над юным князем, Драгомира решила взять бразды правления в свои руки и в 920 или 921 году убила ее при молчаливом согласии некоторых реакционных элементов. Правда, как выяснилось, игра не стоила свеч, потому что партия ее покойного супруга свергла убийцу и объявила Венцеслава правящим князем.
Эта дворцовая революция, вероятно, дала Арнульфу шанс, которого он ждал, для баварского удара – так некоторые хронисты называют экспедицию Арнульфа против Богемии в 922 году. Единственное правдоподобное объяснение загадки, которая беспокоила многих чешских и германских историков, – допущение, что Арнульф все еще рассматривал Богемию как сферу своего влияния и не собирался никому позволять вмешиваться в богемские дела, даже саксонскому герцогу, которого он лишь незадолго до этого признал королем Regnum Teutonicorum. Если эту страну следовало считать частью Восточной Франкии, иначе Германии, она должна была быть связана с ней через Баварию и включена в герцогство Арнульфа.
Также возможно, что противники светской политики Драгомиры и ее партии нашли поддержку в Богемии на территории другого Богемского княжества, где правили представители второй княжеской династии – Славниковичей. При этом допущении баварская интервенция могла быть спровоцирована оппозицией со свержением Драгомиры и ее изгнанием. Есть одна деталь, которая указывает на эту возможность: судя по всему, правящий князь из Славниковичей женился на дочери баварского герцога Арнульфа. Дело в том, что, согласно Бруно Кверфуртскому, биографу святого Адальберта, епископа Праги и Славника, бабушка этого святого была дочерью Арнульфа. Так что вполне может статься, что именно по причине этих брачных связей со вторым княжеским родом Арнульф вмешался во внутренние дела Богемии.
Таким образом, правление Венцеслава началось под покровительством Баварии, и молодой князь, скорее всего, подчинился опеке Арнульфа – если, конечно, можно верить одной из версий славянской легенды о святом Венцеславе. Она приписывает юному принцу намерение построить в Праге собор, посвященный святому Эммерану, покровителю Баварии и любимому святому Арнульфа. Этот вариант легенды привлек внимание экспертов, но, поскольку церковь, которую Венцеслав со временем начал строить, в конце концов была посвящена святому Виту, утверждение было принято считать ошибкой переписчика. Но что, если изначальное намерение Венцеслава было задумано как комплимент Арнульфу?
Однако почему тогда Венцеслав изменил свой план и посвятил церковь покровителю Саксонии – святому Виту? Очень может быть, что эта перемена указывает на то, что происходило в Германии после успешного богемского эксперимента Арнульфа. Можно предположить, что Генрих I не нашел его приятным и уж точно он никогда не намеревался позволить могуществу Баварии бесконтрольно расти. Также он вовсе не собирался поощрять политику Арнульфа, желавшего во что бы то ни стало взять на попечение Богемию якобы в гипотетических интересах Германии. Мы уже видели, что Конрад уже пытался предотвратить формирования герцогств, превосходящих своих соседей, а Генрих I был слишком реалистичным государственным деятелем, чтобы не чувствовать опасность для своей королевской власти, к которой он намеревался присоединить герцогство Саксонии. Отсюда его усилия заставить Богемию стать зависимой от короля Германии и Саксонии.
В 926 или 927 году настал благоприятный момент. В то время как систематические набеги мадьяр на Германию не позволяли Арнульфу закрепиться на завоеванных рубежах, Саксония нашла защиту в девятилетием перемирии, которое Генрих II заключил с мадьярами в 924 году, не включив в него ни одно другое герцогство. Это дало ему необходимую передышку, чтобы заняться военной реорганизацией его собственного герцогства и Тюрингии, и ввести систему Burgwar-de, состоящую из крепостей, расположенных в стратегических пунктах разных районов. Военная значимость Саксонии быстро возрастала, так что другие герцогства, менее удачно расположенные, начали обращать на это внимание. Не остался этот факт незамеченным и для Арнульфа, который постепенно пришел к пониманию необходимости более близких контактов с Саксонией. Нам на самом деле известно, что в 928 году он посетил королевский совет гофтаг в Ингельхайме. Там было принято решение о мерах, касавшихся всего королевства. Была возрождена старая система массовой военной службы, и с тех пор военное лидерство Саксонии и короля принималось как должное.