История противостояния: ЦК или Совнарком - Войтиков Сергей Сергеевич 5 стр.

Докладчик по организационному вопросу Г. Е. Зиновьев назвал это «главной плоскостью трений», ибо «трудно найти такой благословенный город в Советской республике, где бы на этой почве не было тех или других конфликтов между партийной организацией и советскими органами». Я. М. Свердлов, вспоминал Зиновьев, «рассказывал мне из своей практики и я имел в своей целый ряд таких фактов, что, например, партийные организации считали себя компетентными делать ассигнования на 500 тысяч, и когда заведующий казначейством, не имевший соответствующего документа, отказывался выдать деньги, его арестовывали. Дескать, как ты смеешь не слушаться комитета партии! Ясно, что со стороны партийного комитета такой образ действий был абсолютно неправилен, он вел к полной разрухе, к полному смешению функций». Но самое интересное заключается в том, что ответ на жизненно важный вопрос не было готово дать даже высшее руководство РКП(б). Зиновьев образно пояснил: ответить на этот вопрос так же трудно, как на вопрос: «Что выше… – рабочий класс или Коммунистическая партия?»179

Съезд вынес абсолютно предсказуемое решение о взаимоотношениях партии и Советов: «Советы являются государственными организациями рабочего класса и беднейшего крестьянства, проводящими диктатуру пролетариата в течение того времени, пока отомрет какое бы то ни было государство. Советы объединяют в своих рядах десятки миллионов трудящихся и должны стремиться к тому, чтобы объединить в своих рядах весь рабочий класс и все беднейшее и среднее крестьянство. Коммунистическая партия является организацией, объединяющей в своих рядах только авангард пролетариата и беднейшего крестьянства – ту часть этих классов, которая сознательно стремится к проведению в жизнь коммунистической программы. Коммунистическая партия ставит себе задачей завоевать решающее влияние и полное руководство во всех организациях трудящихся: в профессиональных союзах, кооперативах, сельских коммунах и т. д. Коммунистическая партия особенно добивается проведения своей программы и своего полного господства в современных государственных организациях, какими являются Советы (курсив наш. – С.В.)»180. Таким образом, РКП(б) оформила собственный примат над государственным аппаратом, что, несомненно, и стало отправной точкой к оформлению партийно-государственной системы Советской России и СССР181.

В марте 1919 г. в целях еще большего изъятия власти у Центрального комитета В. И. Ленин, как известно, провел на VIII съезде РКП(б) решение о создании Политического бюро ЦК РКП(б) (Политбюро, ПБ). Созданием Политбюро ЦК РКП(б) В. И. Ленин по сути признал главный результат свердловской деятельности в партаппарате – перемещение властного центра из государственных органов из партийные, на высшем уровне – из Совнаркома в большевистский ЦК, однако, верный политике «разделяй и властвуй», вождь попытался все же разделить всю полноту власти в стране между партийным аппаратом во главе с Политбюро и советско-хозяйственным механизмом во главе с Советом обороны.

Казалось бы, съезд также признал необходимым освободить партийные организации от занятий чисто государственными делами, с тем чтобы дать возможность спокойно заниматься своей работой советско-хозяйственному аппарату. В резолюции съезда по организационному вопросу было четко прописано: «Смешивать функции партийных коллективов с функциями государственных органов, каковыми являются Советы, ни в каком случае не следует. Такое смешение дало бы гибельные результаты, особенно в военном деле. Свои решения партия должна проводить через советские органы в рамках Советской конституции. Партия старается руководить деятельностью Советов, но не заменять их»182. По более позднему (1922) свидетельству Г. Е. Зиновьева, «партия стала привеском к Советам, в Советах стал заводиться бюрократизм, и мы дали лозунг – “Назад в партию!”, чтобы партия как таковая могла начать бороться с болезненными явлениями советской власти»183. Тогда, в 1919 г., речь шла прежде всего о высших партийных и государственных органах184, и главным образом о взаимоотношениях ЦК РКП(б) с ленинским Совнаркомом.

Вождю было выгодно балансировать между ЦК с надстройкой в виде Политбюро, с одной стороны, и Совнаркомом с надстройкой в виде Совета рабочей и крестьянской обороны – с другой. Обладавший феноменальной работоспособностью В. И. Ленин успешно решал вопросы в обеих властных институциях. Вождь «наслаждался чрезмерно», удерживая власть в партии, координируя действия по приближению мировой революции и руководя социалистическим строительством и, очевидно, искренне не понимая, что, взвалив на свои плечи совершенно непосильную ношу, он в лучших традициях ненавистного Николая I попросту загоняет себя в могилу. Самодержца, правда, хватило на 28 лет, но он и править начал в более раннем возрасте.

Впоследствии, в 1923 г., секретарь и член ЦК РКП(б), один из ближайших сталинских соратников В. М. Молотов справедливо объяснял решение 1919 г. следующим образом: в то время «…партийный комитет заменял советские органы», и было необходимо «…говорить (курсив наш. – С.В.) о разделении этих функций»185. Никакого разделения в действительности не произошло.

Изменения в верхах после создания Политбюро очень точно описал критически настроенный к ленинскому диктату и партийной бюрократии старый большевик В. В. Осинский в марте 1923 г.: «…в эпоху Гражданской войны […] была надобность в быстрых и смелых решениях. Тогда не могло существовать шестнадцатиголовое правительство, нужна была подвластная Директория (берем это слово отнюдь не как одиозную кличку, а как технический термин) из трех-пяти человек. Форма для нее была под рукой – Политбюро, которое может все решить. Другой ее ипостасью стал Сов[ет] труд[а и] обороны как малый военный кабинет. С тех пор положение целиком изменилось (с нэпом. – С.В.), а старые формы и навыки остались»186.

В условиях Гражданской войны замысел вождя все же был отчасти реализован. Наиболее секретные вопросы, связанные с основными направлениями внешней и внутренней политики, были сосредоточены в руках Политбюро, а Совет народных комиссаров осуществлял социалистическое строительство, которое во время войны по определению не могло быть приоритетным направлением в повестке дня партийно-государственной машины. По точному замечанию В. В. Осинского (1923), «С каждым годом “пожарная” структура становилась все [менее] пригодной для систематического планомерного строительства. Если она могла держаться, то только потому, что личный фактор колоссальной силы, присутствие исключительно гениального и исключительно сильного по характеру и по воле человека [Ленина. – С.В.] преодолевало сопротивление допотопного аппарата, преодолевало нарушение простейшей логики организационной структуры. Но какого напряжения, какой потери сил ему это стоило? Не раз говаривал он на заседаниях СНК, что у него голова кругом идет от советской вермишели [второстепенных вопросов. – С.В.] и “ведомственной драчки” [цитата из ленинского признания 1920 г. – С.В.]. Во имя чего? Нужно ли было ему, чтобы центральный аппарат был построен именно так? Ведь он-то и при всяком другом построении, при всяких обстоятельствах был бы единственным руководителем. На него инерция аппарата, инерция положения в аппарате не могли действовать. Но эта инерция сильнейшим образом действовала на его ближайших помощников»187. Тут, видимо, все же имела место недооценка ленинских замов: к 1921 г. – А. Д. Цюрупы, позднее – А. И. Рыкова, а с 1922 г. – также Л. Б. Каменева. Причины ясны: В. В. Осинский безусловно признавал авторитет В. И. Ленина, но не его соратников.

В условиях появления и первых шагов Политбюро ЦК РКП(б) как властного центра контроль над советско-хозяйственным механизмом попыталось установить и Оргбюро как сокращенный состав Центрального комитета и альтернативный, вплоть до поражения Н. Н. Крестинского и его товарищей по Секретариату в Профсоюзной дискуссии, центр власти в партии. 11 апреля 1919 г. Ф. Э. Дзержинский, не вошедший в состав Политбюро и, за неимением лучшего, сосредоточившийся на работе в Оргбюро ЦК РКП(б), поставил на заседании Оргбюро в составе И. В. Сталина, Н. Н. Крестинского, Л. П. Серебрякова, М. К. Муранова, а также технического секретаря ЦК К. Т. Новгородцевой, ленинского наркома В. И. Невского, члена коллегии НКВД и члена Малого СНК С. И. Канатчикова, совнаркомовского аппаратчика М. М. Костеловской, члена Президиума ВСНХ Н. П. Глебова-Авилова и самого Дзержинского вопрос «о необходимости поставить учет и распределение партийных сил, занятых в советских учреждениях (курсив наш. – С.В.)»188. На данном этапе Оргбюро не было способно поставить учет и распределение сил, тем более в советско-хозяйственном аппарате, на должную высоту, однако важен уже самый факт постановки масштабной задачи.

Вождь мировой революции старательно поддерживал дееспособность возглавляемого им советского правительства. 7 августа 1919 г. В. И. Ленин, у которого половина второ- и третьестепенных вопросов проходила под грифом «

секретно

Для укрепления властных позиций Совнаркома В. И. Ленин использовал даже Центральный комитет РКП(б). В частности, именно высший большевистский орган, по свидетельству Г. Е. Зиновьева (1924), не позволил увеличивать число наркоматов и, соответственно, наркомов, обеспечивавших В. И. Ленину проведение его политической и экономической линии: «ЦК всегда отклонял планы образования новых комиссариатов. Никто так подозрительно не относился к образованию новых комиссариатов, как Владимир Ильич»190. Дело было не только в борьбе с бюрократизацией, но и в препятствованию «размывания» персонального состава Совета народных комиссаров.

После создания Политбюро наркоматы, как и царские ведомства, стали работать отдельно друг от друга, притом что и раньше без В. И. Ленина скоординированной деятельности не получалось. 11 декабря 1919 г. нарком по иностранным делам Г. В. Чичерин нажаловался В. И. Ленину на товарищей по рабоче-крестьянскому правительству: «Постановлением Совета народных комиссаров от 23 сентября на всех наркомов возлагается обязательство давать Народному комиссариату по иностранным делам не реже раза в месяц сообщения о своей деятельности для передачи по радио за границу»191, однако за все время было получено два таких сообщения от Наркомата по здравоохранению, одно от Наркомата социального обеспечения, ВСНХ и Наркомат просвещения перестали предоставлять сведения после выхода постановления, а остальные наркоматы «никаких сообщений для передачи по радио не представляли» вовсе192. В. И. Ленин распорядился внести запрос Г. В. Чичерина в повестку дня Большого СНК193. Связующим звеном в деятельности ведомств был В. И. Ленин как руководитель, который направлял их работу в нужное русло.

Эффективность работы аппарата Совнаркома, да и народных комиссариатов в годы Гражданской войны периодически вызывала у вождя приступы ярости. 22 июля 1919 г. он черкнул Л. А. Фотиевой: «

Повесить

На партийных съездах – как региональных, так и всероссийских – ставился вопрос о перетряске руководства советско-хозяйственным аппаратом. Так, в «Предварительных материалах Московского губкома РКП к 9-му партийному съезду», состоявшемуся в марте 1920 г., предлагалось поручить: «Новоизбранному составу ЦК […] произвести пересмотр состава коллегий всех комиссариатов и других центральных учреждений, замещая всех оторвавшихся от связи с местами и с рабоче-крестьянской массой работников новыми»195. Инициатором выступили руководящие работники Московской губернии как традиционные сторонники группы демократического централизма, отстаивавшей права старых большевиков как «соли партии». Кроме того, стремление увеличить собственную значимость и оградить себя от притеснений со стороны центральных органов продиктовало следующее предложение: «а) о воспрещении наркомам делать какие-либо распоряжения исполкомам или их президиумам в целом, а также самостоятельно перемещать заведующих отделами без ведома исполкома, причем в случае необходимости отмены того или иного распоряжения исполкома или в случае необходимости предписания нарком должен обращаться в Президиум ВЦИК или Совнарком; б) о вхождении в состав исполкомов на правах отделов или подотделов (по принадлежности) всех учреждений (комиссий, комитетов и т. д.), имеющих общегубернское или общеуездное значение, причем они имеют право отдавать распоряжения только соответственным низшим учреждениям или ведомствам, в них представленным; в) о праве низших исполкомов контролировать (а уездным ревизовать) работу тех учреждений и заведений вышестоящего исполкома, которые расположены на территории низшего исполкома, немедленно доводя об этом до сведения вышестоящего исполкома; г) о разрешении губисполкомам передоверять свое право ревизии всех учреждений, находящихся на территории губернии, – уездным исполкомам; д) о приравнении реввоенсоветов армий по их назначению к губисполкомам и о воспрещении всем военным и гражданским властям взаимно ревизовать друг друга и применять друг к другу административное воздействие (надзор, обыски и пр.); е) о разработке ВЦИК инструкции, точно определяющей права уполномоченных Совнаркома и наркомов по ревизии местных исполкомов и их отделов»196.

Система советско-хозяйственного руководства оставалась необыкновенно сложной и разветвленной. 31 марта 1920 г. на IX съезде РКП(б) вовсю обсуждалась идея реформирования советско-хозяйственного аппарата. В осознании необходимости реформы сходились такие деятели, как глава военного ведомства, член Политбюро Л. Д. Троцкий и член Президиума ВЦИК, вечный оппозиционер Т. В. Сапронов. Оба они признали необходимость создания «единого центра, управляющего экономической жизнью»197. По предложению Организационной комиссии была принята следующая резолюция о связи между хозяйственными комиссариатами: «Съезд поручает ЦК выработать в ближайшее время систему организационной связи между ВСНХ и другими, непосредственно связанными, хозяйственными комиссариатами (Наркомпрод, Наркомпуть, Наркомзем) в их повседневной работе, с целью обеспечения полного единства проведения хозяйственного плана, утвержденного съездом партии»198.