– Простите, товарищ генерал-майор, – ответил Ковалёв, – но мой рассудок просто отказывается это понимать.
– А тем не менее, всё это так, – сказал Ягодин. – Я потому дал возможность тебе, Виктор, ознакомиться с этим материалом, потому что дня через три-четыре тебе предстоит отправляться в дальнюю командировку.
– Так точно, понял. Придётся повоевать. Я готов, товарищ генерал-майор!
– Полетишь, почти инкогнито, в США, может быть, в Калифорнию. Потом ещё уточним. Там у них дело – швах. Американцы попросили помощи у международных военных вил. Но некоторые подробности потом. Вызову к себе и прямо отсюда поедешь в аэропорт, а потом и… на самолёт.
– Так точно, понял! – Ковалёв стал с места. – Информация не подлежит огласке.
– Не такая уж она теперь и секретная, лейтенант. Через неделю, а может быть и раньше, в России будет введено военное положение. Все и всё будут знать. Предприниматели, например, которые выращивают генные модифицированные овощи и фрукты, будут расстреливаться на месте. Их уже четыре года тому назад предупреждали и убедительно просили не наживаться на крови своих соотечественников. Так что, особо не распространяйся, но и особо эту… тайну уже и не храни. Эта не тайна, а уже всемирная катастрофа.
На том он и расстался с генералом Ягодиным. Оставалось только ожидать заграничной командировки.
А сейчас Ковалёв, двадцатидвухлетний лейтенант, светловолосый, голубоглазый, высокорослый, сидел в трикотажном костюме в своей малосемейной однокомнатной квартире офицерского четырёхэтажного дома восковой части и пил чай с лимоном. В этот вечер он был свободен от службы. Есть время подумать о житье и бытье и даже немного отдохнуть.
К нему в комнату, без стука в дверь, по-свойски, вошёл капитан, командир роты технического обслуживания, в основном, боевых машин пехоты Кирилл Ломов, тоже одетый по-домашнему. На пять-шесть лет постарше Ковалёва. Но тоже, пока холостяк. Он привычным жестом налил и себе в большую фарфоровую чашку чаю, положил туда пару ложек сахара, кусочек лимона. Отхлебнул глоток чая из чашки и неожиданно сказал:
– А я, Витя, видел одного из них? Вот, как тебя.
– О ком ты говоришь, Кирилл? Кого ты видел? – Наигранно удивлённо спросил Ковалёв.– Кого ты видел, Кирилл?
– Чудовище это видел… огромное. Почти что человек, но здоровяк… Весь в шерсти, какой-то чёрно-бурой.
– Хорошо.
– Что хорошо?
– Хорошо, что он тебя не съел вместе с хромовыми сапогами, товарищ капитан.
– Отставить, лейтенант! Я говорю, вполне, серьёзно. Смотрю, что ты мне не веришь, Ковалёв.
– Верю, но фрагментами. Я учитываю то, Кирилл Васильевич, что ты – большой фантазёр, в душе и самым натуральным образом, художник и поэт. Ты разглядел то, что тебе захотелось увидеть.
– Чушь собачья? В метрах трёхстах от меня стоял тогда самый настоящий монстр, не так далёко от танкового полигона, и смотрел на меня. Две недели тому назад я встретился с ним. Он прикидывал, сможет ли меня догнать. Но видно понял, что затея бесполезная. Слишком большое расстояние.
– Вполне, возможно, что это так, товарищ капитан, старший товарищ мой… Ломов. Ведь если существуем мы, люди, то почему на это не имеют права бигфуты? Имеют. Причём, на самом законном основании.
– Правильная мысль. Согласен! Ведь имеются в природе всякие звери. Мы же не воспринимаем их, как чудо. Всё обычно и привычно. Но на Земле происходит страшная мутация. Я где-то об этом слышал или… сам понял.
Капитан убеждённо сказал, что, именно, эти существа – новая разумная цивилизация планеты Земля. Они – не просто гости и каких-нибудь планет. Они здешние, и уже хозяева на планете. Правда, в России, ещё всё относительно спокойно, но в Западной Европе, Северной Америке, в большинстве районов Африки… ситуация безрадостная.
Что касается Ломова, то разумом Господь его не обидел. До очень многих земных загадок он дошёл самостоятельно, своим умом. Капитан справедливо считал, что давно уже не великая тайна для «простых» людей планеты, что всё экологические катастрофы происходили и происходят потому, что некоторым двуногим существам срочно понадобились запасные «пирожки с капустой», приобрётённые не совсем просто, а за чужой счёт… Тут не всё так… обычно, как кажется.
Цена такого расклада велика. За каждой махинацией стоят миллионы безвременно и безвозвратно потерянных человеческих жизней. А ведь парадокс ещё заключается и в том, что мироеды, для которых не существует ничего святого, разумного и рационального, ещё и «веруют» в Бога, молятся, обращаются к нему… Какая пошлость! Решили вслед за библейским верблюдом пройти сквозь игольное ушко,
– Теперь уже, Витя, не ставится вопрос такого плана, верим ли мы в Бога или нет, – убеждённо сказал Ломов. – Всё гораздо круче. Господь перестал верить в нас, потому старается, уже не условно, а реально и стремительно сотворить из земного сообщества людей обсервацию, некую, уже не «фантастическую» зону.
– Какую зону, Кирилл?
– Да вот такую, которая создаётся не для людей, а для этих монстров или подобных им. Пришла пора отгородить от нас земную природу, чтобы дать ей возможность выжить, пусть даже мутируя, изменяясь. Мы уже изолированы не как бы, а явно.
– У тебя, Кирилл в голове, мощная фантастика. Бесспорно.
– Не только у меня, уже у многих. Причем, Виктор, никакая здесь не фантастика, а реальность. Самая настоящая.
Если кто-нибудь посчитал бы, что приятели вели за чаем беседу о политике, то, явно бы, ошибся. Речь шла о чистой социологии, частично, об антропологии, и, конечно же, об экологии, которая к такой организации, как Гринпис, отношения никогда не имела и не имеет. Но размышления их были запоздалыми, ибо всемирная катастрофа не просто собиралась стать владычицей планеты, она уже царила везде и всюду и с успехом одерживала победы.
Поздно, господа хорошие, стыдить уже и американцев, которые экспортировали в нормальные страны свою «свободу». Не стоило подражать дурным примерам. Ведь из, так называемой, Страны Свободы пришла в нормальные Обители не только «демократия», но и неизлечимый вирус Мутирующего Сознания Человека, его поступков и связанных с ним явлений. А с ним, вместе с ГМО, и катастрофическая зараза – Вирус Агрессивной Мутации (ВАМ). Если точнее, то вирус «Сигма, штамм №11».
Когда нет истинных ценностей, то отсутствует и Жизнь, в своём нормальном виде и проявлении. Значит, пришла пора менять, но только не шило на мыло, а «человека» на Человека. Речь идёт совершенно об ином существе, более жизнеспособном, организованном и, в любом случае, гуманном и справедливом, открытом и честном. В рамках возможного и реального, разумеется. Для него понятие «соборность» не будет пустой фишкой или кубиком, на всех сторонах которого красуется сплошное зеро.
Лейтенант Ковалёв решил, что будет разумно и правильно рассказать своему другу Кириллу обо всём том, что знает сам и что уже очень скоро перестанет быть государственной тайной.
Ко всему услышанному капитан Ломов отнёсся спокойно. Он только выразил некоторое сомнение в том, что новая цивилизация разумных существ будет хуже, чем… человеческая. Люди так накуролесили и нагрешили, что, может быть, им требуется замена. Хотя, кто его знает.
Не то, что бы Кирилл был по жизни нигилистом, но считал, что если зарождается новая цивилизация, то в этом есть какой-то даже не вселенский, а мирозданческий смысл. Наверняка новые гуманоиды, к примеру, не будут вручать свои судьбы весьма странным и наглым «партийным спискам», за которые ныне бездумно отдают свои голоса «простые» люди. Конечно же, те, кто придут на смену людям, будут ратовать за всеобщее счастье, а не отдельны партий, групп, кланов и прочих «болезненных образований» общего Великого Организма.
– Ты, Кирюша, хоть и романтик, – возразил Ковалёв, – но очень опасен, как субъект. Разве ты не можешь понять, что настала всемирная катастрофа.
– Может быть, это очищение, всемирный катарсис.
– Нет, катастрофа! И теперь уже нет времени судить людям друг друга за совершённые ошибки – не время. Другое дело – явные предатели, вредители и двуногие крохоборы-кровопийцы. Те тоже будут уничтожены. Раньше надо было поставить их к стенке, воздух был бы чище.
– Я не спорю с тобой, Витя. Я просто размышляю.
Оба офицера в разговоре сошлись на том, что жертвой любых экологических катастроф (не столько стихийных, сколько сотворённых людьми) справедливо стало ныне самое высокоорганизованное и, вместе с тем, менее приспособленное к жизни на Земле, по сравнению с другими биологическими видами, животное. Это – человек, который всеми путями и способами уничтожал и уничтожает самого себя. Но Господь давал и сейчас (как уже было неоднократно), если не всем, то некоторым из человеческих потомков возможность выжить.
– Пусть большинству людей дано было преобразиться, – сказал Ломов, – но ведь и продолжать своё существование. Величайший очередной шанс.
– Бредишь, Кирюша. Когда ты станешь монстром, тем самым гмоном, ты уже будешь другим существом. Ничего человеческого в тебе не останется. Гмоны истребляют не только людей, но и разум… Вселенский разум! Как этого не понять?
– Не записывай меня во враги народа! Я просто размышляю. Понятно, что я – офицер Российской Армии, и в любую минуту… Если всё обстоит именно так, как ты говоришь, то воевать придётся не только тебе, а всем нам. Я не пожалею жизни… Но могу я в чём-то немного посомневаться?
Впрочем, Виктор тоже на какие-то мгновения представлял себя в образе гмона… Дал себе возможность мыслить и рассуждать, как говорится, не по уставу.
Невероятно, но если человечеству придётся мутировать, измениться, то в этом не будет ничего хорошего. Ковалёв это понимал, но Сомов пока нет или не до конца. Правда, если человек, если и теперь мыслящий субъект, то весьма и весьма условно.
Многое было упущено, искажено, истолковано даже самыми мудрыми людьми не совсем верно и весьма тенденциозно. Далеко не все те, кто ратовал за, так называемую, чистоту экологической среды, понимал, что борьба должна сводиться, в основном, уже не столько к тому, чтобы сохранить животных, занесённых в Красную Книгу, а сколько самого… Человека.
Ведь он уже давно находился там… во Вселенской Красной Книге. Она, без сомнения, стала настольным фолиантом самого Господа Бога. Тот, кто сейчас заботился о благе ближнего своего и дальнего, о собственном народе и процветании родины, не просто считался патриотом России, но и всей Земли. Здравый и полезный космополитизм, но весьма и весьма… запоздалый. Трудно быть патриотом всего Мироздания, ибо действия и помыслы его направлены на то, чтобы сохранить Человечество, но только не видоизменённое.
Другую точку зрения было иметь опасно не только в России, но и везде и всюду. Тем более, сейчас, когда война самых настоящих… двух миров, по сути, уже идёт. Нелегко даже на короткое время усомнится в том, что не стоит бороться с величайшей опасностью, потому что тебе «политики» пришьют такое, что и после смерти твои правнуки тебя не смогут оправдать. Ты будешь виноват только потому, что это выгодно тем, кто будет продолжать жировать на чужих костях. Далеко не каждый человек до сих пор способен понять, что правая и левая рука одного организма никогда не будут вести борьбу друг с другом. Но видимость такового потешного «боя» создавали и создают. Всемирная мафия едина, с чем не стоит спорить. Вот, именно, по этой причине она не признает никакой другой цивилизации, кроме человеческой.
Но оба собеседника, всё же, нашли точку соприкосновения в своих мировоззрениях. Ковалёв и Ломов пришли к одному и тому же выводу: самые страшные трагедии происходят не на больших и основных дорогах, а на их обочинах. А потом уже захватывают всё существующее, начиная с магистралей.
У небольшого лесного озера, не так далеко от шоссейной дороги Москва – Санкт-Петербург стояло несколько автомашин. Здесь проводили свободное время несколько десятков отдыхающих. Некоторые загорали, играли в пинг-понг и даже пытались удить рыбу. Только у воды, как говорится, можно зачерпнуть горсть прохлады. Ведь жарко, почти по-летнему. Вторая половина одного из дней поздней весны.
Тут же, не так далеко от воды стоял и мощный и «навороченный» автомобиль-внедорожник японского производства, скорей всего, что-то, из «Крауйзеров». Из «тачки» не очень громко слышалась современная, как бы, музыка. Потом её вырубили, поднадоела. Да и беседы вести мешала… за жизнь.
А разговоры житейские вела представительная компания мужчин, в чёрных костюмах, при галстуках. Обычное дело. На полчаса, свернув с трассы, подъехали к озеру магнат и его телохранители. Все они находились в неплохом настроении. Но майское парилово, не очень характерное для этих мест, не мешало им любоваться природой перед продолжением пути из северной столицы в самую натуральную и законную.
Расстегнув пиджак, философски смотрел на происходящее крупный предприниматель Родион Осиновский. Дышал свежим воздухом, прикрыв свои глаза от яркого солнца широким чёрными очками. Ему чуть более сорока лет, удачливый бизнесмен и богатый человек находился в бодром расположении духа. Ещё бы, буквально три дня тому назад он подписал в Питере перспективный контракт с одной из финских фирм о строительстве в пригороде Москвы завода по производству консервированных продуктов детского питания.
Сюда, время от времени подъезжали и фуры. Но останавливались, они, как и положено, ближе к роще, подальше от воды. Зачем же мешать отдыхающим? Задача у шофёров одна: размять ноги и ехать дальше.
Здесь же, надеясь на удачу, дежурило несколько торговок. Пытались продать молоко и недавно собранную на болоте, прошлогоднюю клюкву. Такая это ягода… Она, прозимовав под толщей снега, как правило, выглядит свежей и не теряет своего товарного вида. Ясно, что рядом с озером, находилось и небольшое придорожное село.
Рядом с Осиновским стоял сорокалетний шофёр Петя. Здесь же, всегда начеку, наготове и телохранители – Григорий и Вася. Первый – в солидном возрасте, немного грузноват. Но видно, что побывал уже во всякого рода переделках и войнах локального масштаба. А второй – лет на пятнадцать помладше его, около тридцати годов. Для такой профессии – ни много и ни мало. Вполне, нормально.
Дав знак рукой своим сопровождающим, Осиновский направился в сторону небольшого торгового ряда и стоящей рядом с ним фуры. Все четверо подошли к женщинам, продающим ягоду, молоко, солёные огурцы.
– Хочу посмотреть, Петя, что там продают, – объяснил шофёру Осиновский. – Может быть, что-нибудь и приобретём для желудка. Отоваримся.
– Видать, решили, Родион Емельянович, клюквы прикупить? – Решил уточнить шофёр. – Дело нужное. Хотя…
– На хрен она нам, прошлогодняя ягода? – Пояснил магнат. – Она все уж и витамины потеряла за зиму. Так я к тому, что у нас и так, имеется, на всякий пожарный, уже полный багажник. Забыл, что ли?
– Вот я подумал, – сказал шофёр, – зачем вам ягода.
– Ни к чему! Нам добрые люди её изрядное количество надарили. Не отказываться же! Она нам, ягодка, уже и не катит, – Осиновский уже не внимательно, а визуально разглядывал товар, стоящий на пластмассовых ящиках.– В принципе, я просто хочу ноги поразмять. Да и молочка парного трёхлитровую баночку надо бы садануть. Ха-ха-ха! Прямо почти у дороги, в походных и антисанитарных условиях.
– Я бы не советовал в пути пить сырое молоко, тем более, столько много,– охранник Григорий наглядно демонстрировал активную заботу о своём шефе и хозяине.– Сам знаешь, Родион, у тебя ведь желудок пошаливает.
– А ты мудрые советы, Гриша, давай своей покойной прабабушке,– с недовольством отреагировал на слова охранника Осиновский.– Гуди ей по своей «мобиле» на тот свет и заваливай самыми дельными советами. Ты мёртвого достанешь. Она из гроба встанет и сделает тебе контрольный пинок в твою тупую башню. Когда я тебя спрашиваю, что-то по делу, ты никогда советов не даёшь, отмалчиваешься. В каком у тебя месте тогда язык находится? А сейчас ты умный, по пустякам. Хитро-мудрый!