Споры и дурная слава, окружавшие Лас Касаса, достигли и Перу: его доводы горячо отвергались в открытом письме, опубликованном в 1570-х годах с титулом «Апология законности правления испанской короны в Индиях, в опровержение фра Бартоломе де Лас Касаса»174; автором письма был местный монах, приятель вице-короля де Толедо. В письме говорилось, что Лас Касас никогда не бывал в Перу и потому ничего не ведает о здешних условиях. По мнению автора, Индии являлись заслуженной наградой Испании за восемь столетий войны против мусульман. Инки правили своими подданными тиранически. Однако Лас Касас, утверждалось в «Апологии», почти убедил императора покинуть Перу, и хорошо, что Франсиско де Витория не открыл правителю правду об инках. Лас Касас же приобрел такое влияние, что мало кто отваживается с ним спорить. Если не установить раз и навсегда безоговорочность прав короны на Индии, это чревато бедой. Некоторые испанцы и без того уже, продолжал автор письма, женятся на индейских принцессах лишь затем, чтобы оказаться в очереди на трон, если инки вернутся к власти.
Монах осуждал тех, кто «под прикрытием борьбы за справедливость пытается наделить индейцев правами… для них неуместными… ибо они зависимый малый народ, коим надлежит управлять извне… Это, вне сомнения, утонченные происки дьявола, коий выбрал своим инструментом церковника и, по всей видимости, ревнителя веры [то есть Лас Касаса], но сей человек рад обманываться, скверно мыслит и пишет и совершенно лишен смирения, как следует из его опубликованных сочинений и из тех хлопот, какие он доставил Перу, когда сюда прибыл вице-король Бласко Нуньес».
В Европе между тем подходил к завершению Тридентский собор, величайшая на тот момент попытка Римской церкви радикально пересмотреть и внести разумные исправления в свою доктрину. Среди итоговых решений, объявленных 3 декабря 1563 года, одно ставило всех без исключения священников под контроль епископов. Это оказалось проблемой для Нового Света, где многие приходы управлялись монахами, а не священниками-мирянами. Архиепископу Мешико / Теночтитлана пришлось нижайше просить папу не требовать непременного соблюдения нового правила на территории его епархии175.
Между тем папа официально одобрил решения Тридентского собора, а 12 июля 1564 года король Филипп принял эти решения в качестве закона для Испании – и для всех испанских доминионов. Тридентскому собору, выразителю контрреформационной идеологии Римской католической церкви, понадобилось два десятка лет на выработку принятых решений, но теперь, когда эти решения были обнародованы, оказалось, что у них имеются далеко идущие последствия. Пий V направил решения собора епископу Санто-Доминго, соответствующие письма разослали и другим епископам Нового Света, а также прелатам «золотого Гоа»176. В январе 1565 года король Филипп созвал королевский совет, чтобы обсудить способы осуществить на практике все решения Тридентского собора: провести реформирование всех религиозных орденов, призвать к порядку приходских священников, внести изменения в литургическую практику, ликвидировать отправление нескольких древних обрядов; принять новую мессу, новый молитвенник и новый календарь, изменить дни памяти ряда святых, заняться обучением миссионеров и учредить полноценные религиозные школы. Таким вот образом Католическая церковь демонстрировала, что готова к нововведениям. А чтобы помочь ей и даже в какой-то степени возглавить процесс реформ, был создан еще один религиозный орден – Общество Иисуса177.
5. Иезуитский вызов
Преодолей себя.
После 1570 года братья Общества Иисуса начали прибывать в Новый Свет и стали быстро вытеснять прежде могущественные другие религиозные ордена – даже францисканцев, которые сыграли столь важную роль в первые пятьдесят лет испанского имперского владычества в Индиях.
Общество Иисуса было плодом контрреформации, в особенности в том, что касалось образования. Орден был учрежден 27 сентября 1540 года в Париже, где десять мало кому известных молодых людей, преимущественно испанцев, над которыми потешались за их ломаный итальянский, получили папское благословение своих усилий. Вожаком этой группы был баск Игнатий Лойола. К 1556 году, когда Лойола скончался, Общество насчитывало 1500 братьев и владело шестьюдесятью пятью миссиями. Испанское влияние в новом ордене неизменно продолжало ощущаться на протяжении всех этих лет, поскольку главными советниками Лойолы были сплошь кастильцы: Хуан Альфонсо де Поланко, уроженец Бургоса, учившийся в Париже; Херонимо Надаль из Пальмы-де-Майорки; Диего Лайнес из Альмасана в Сории; валенсиец Хуан Херонимо Доменек. Последний вскоре получил назначение в качестве представителя ордена на Сицилию. Франсис Хавьер (Франциск Ксаверий) из Хавьера в Наварре и Косме де Торрес из Валенсии окормляли Индию и Японию. К 1556 году в Испании действовало сразу несколько иезуитских колледжей178. Франсис Борха, бывший вице-король Каталонии и герцог Гандийский, стал «суперьором» (для него придумали особый титул) Испании в 1554 году. Аналогичные организационные принципы применялись в Италии, особенно в Апулии, где религиозное невежество оказалось столь велико, что позволяли себе шутить насчет «итальянских Индий» (почти то же самое в Испании говорили об Астурии).
Основой преподавания и обучения во всех этих колледжах служил документ под названием «Ratio Studiorum», план образования, опубликованный в 1599 году. Составил этот план фра Клаудио Аквавива, выходец из неаполитанской аристократической семьи, и, согласно документу, образование, по сути, сводилось к изучению классических дисциплин. До сих пор ни один религиозный орден не уделял пристального внимания образованию. А вот иезуиты с колокольчиками в руках уводили детей в школу по всему миру. Даже знаменитому (и весьма вспыльчивому) драматургу Лопе де Веге довелось посещать иезуитскую школу.
Игнатий (Игнасио, Иньиго) Лойола179, вдохновитель этого нового ордена, родился в 1491 году в небольшом семейном замке в Гипускоа, на дороге из Аспетии в Аскотию, примерно в двадцати милях от Сан-Себастьяна в Стране басков. Его отец часто отсутствовал дома, участвуя в военных походах, и за мальчиком присматривали два старших брата, один из которых, Педро Лопес де Лойола, был священником (другой, Мартин Гарсия де Лойола, был солдатом). Учился Игнатий у Хуана Веласкеса, алькайда (командира) крепости Аревало в Кастилии, двоюродного брата Диего Веласкеса, первого губернатора Кубы. Вплоть до 1521 года юноша выказывал большой интерес к оружию и ратному делу, увлекался азартными играми, завел несколько интрижек, и у него даже родился бастард. Затем, при осаде Памплоны (1521), его ранили в ногу, другую он сломал, и ему пришлось дважды перенести операцию. На долгое время он остался калекой и вынужденно томился в отцовском замке, а ухаживала за ним невестка Магдалена. Он просил принести книги о рыцарях, но по ошибке вместо популярных рыцарских романов наподобие «Амадиса Галльского» и «Тиранта Белого» ему в руки попала «Vita Christi» («Жизнь во Христе») Лудольфа Саксонского, сочинение конца четырнадцатого века, выдержавшее множество изданий в пятнадцатом и шестнадцатом столетиях.
Лойола вознамерился сравняться свершениями со святыми, чьи жизнеописания он прочитал, и подумывал о том, чтобы вступить в знаменитый картезианский монастырь в Севилье, но это желание остыло – те монахи-картезианцы, с кем он был знаком, виделись ему празднолюбцами. Потому он отправился в Каталонию, сперва в бенедиктинский монастырь Монсеррат, а затем чуть севернее, в Манресу, где целый год предавался суровой аскезе в пещере. Там же он сочинил свои «Духовные упражнения» (1522).
В начале 1523 года Игнатий двинулся в Рим, где в марте получил благословение строгого папы-фламандца Адриана VI. Несомненное личное обаяние (если угодно, магнетизм) Игнатия уже начало оказывать влияние на церковь. Возвратившись в Испанию нищим – в намерении совершить паломничество в Святую землю ему отказали, – он изучал латынь в Барселоне, а затем обучался в Алькала-де-Энаресе и Саламанке. Во втором из этих городов его арестовали, заподозрив в нем реформиста. В 1528 году он уехал в парижскую Сорбонну, где познакомился с савояром Пьером ле Фером (Петр Фавр), наваррцем Франсиско Хавьером из одноименного города в Астурии и тремя кастильцами: Диего Лайнесом, о котором уже упоминалось, Альфонсо Сальмероном из Толедо и Николасом Бобадильей (настоящее имя – Николас Алонсо Перес из Боадильи-дель-Камино в Паленсии), сыном converso, учившимся в Вальядолиде. Также Лойола встретил португальца по имени Симон Родригеш. Среди прочих первых «Iñiguistas» [33] (как их называли в то время) были савояр Клод ле Жей и два француза, Паскасио Броэ и Жан Кодюр. Впрочем, первым полноценным последователем Лойолы стал Хуан Альфонсо де Поланко, который сделался его секретарем, а первым немецким «рекрутом» оказался Петер (Петр) Канизий, защитивший докторскую диссертацию в Кельне. Большинство перечисленных персон были докторами философии180. К тому времени Лойола уже обзавелся разрешением папы на привлечение последователей служения Христу.
К оным вскоре добавились Пьетро Контарини и Гаспар де Диоктис, оба из Венеции. Группа целиком отправилась пешком в этот город зимой 1536 года, а оттуда двинулась в Рим, но сам Игнатий остался в Венеции. В Риме последователей Лойолы приветствовал Педро Ортис, полномочный представитель императора, а также беспокойный гений кардинал Караффа, которому вскоре предстояло стать нетерпимым папой.
Странники возвратились в Венецию, где Игнатий, Хавьер и пятеро других были рукоположены. Далее группа отправилась странствовать по Италии, а к 1537 году Iñiguistas уже стали называться «Обществом Иисуса». Игнатий снова направился в Рим в компании Ле Февра и Лайнеса, и в Ла-Стории, на окраине Рима, им было видение Христа. Иисус рек Лойоле: «Я буду милостив к тебе». Кардиналы Ортис и Контарини (венецианец, полагавший иезуитов «особыми духовными сыновьями во Христе») оказали новому ордену существенную поддержку, Ортис провел сорок дней с Лойолой в монастыре Монте-Кассино на полпути между Неаполем и Римом. Затем они перебрались в здание на Капитолийском холме в Роме, и там в мае 1538 года состоялось общее собрание. Кардинал Каррафа даровал иезуитам позволение проповедовать и отправлять таинства181.
Новый орден, то есть Общество Иисуса, в 1540 году получил папское одобрение, и Лойола стал его генеральным настоятелем («генералом») в апреле 1541 года. Пьетро Кодачо предоставил иезуитам пожалованную ему папой церковь в Риме. Вскоре Каррафа, ныне папа Павел III, затеял строительство нового храма, легендарной Джезу [34]; архитектором считается Джакомо Виньола (работал до 1575 года), но фасад является творением Джованни де Розиса и Дж. Тристани.
Игнатий закончил первый набросок своих «Конституций», новых правил нового порядка, в начале 1550 года, будучи в Риме, где он и умер 31 июля 1556 года. В «Духовных упражнениях» он выражал надежду, что обретет способность к «внутреннему познанию своих грехов и отвращение к ним» [35]. Это необходимо, «дабы по крайней мере боязнь наказания удержала меня от греха».
Пятое упражнение представляло собою размышление об аде. Перво-наперво, утверждал Лойола, «следует представить себе длину, ширину и глубину ада… Представить мысленно огромные языки пламени и души [осужденных], как бы заключенные в раскаленные тела». Далее следовало «услышать упреки, плач и вопли, предание проклятию Иисуса Христа и святых Его… Почувствовать запах дыма, серы, разложения и гнили… Внутренне ощутить горькое – слезы, скорбь и угрызение совести… Представить, что мы сами осязаем этот огонь, как он прикасается к душам и сожигает их»182.
Души в аду можно разделить на три группы: «первая – это погибшие до пришествия Христа; вторая – погибшие при Его жизни; третья – погибшие после Его пребывания на земле» (таковых большинство). По Лойоле, уместнее и «лучше использовать тонкие веревки, которые причиняют лишь внешнюю боль, нежели что-либо иное, способное вызвать внутреннее заболевание, которое может оказаться весьма серьезным».
На второй неделе упражнений следовало вообразить, как считал Лойола, «некоего земного царя, избранного самим Богом, которого должны почитать и слушаться все христианские князья и народы». И этот земной царь заговорит со всеми людьми и скажет: «Воля моя [такова] – покорить неверных всей земли». Нужно стремиться «к почету более, чем к презрению» и жаждать наступления «времени спокойствия, когда душу не тревожат разные духи и она пользуется своими природными силами свободно и спокойно», а Люцифер был «смертельным врагом человеческим».
На третьей неделе необходимо вообразить себе горницу Тайной вечери: «большая ли она или нет, и какого она вида»; далее следует «увидеть участников Вечери, и, обращаясь [мыслью] в себя, постараться извлечь из этого какую-либо пользу», «слушать то, что они говорят, и подобным же образом постараться извлечь из этого какую-либо пользу», «смотреть на то, что они совершают, и извлечь из этого какую-либо пользу». Затем воображается «дорога от горы Сион в долину Иосафата, также к [Гефсиманскому] саду, широкая ли она, длинная ли, имеет ли такой вид или иной». За едой необходимо воображать, что ты восседаешь за столом с Христом и апостолами, представлять, как Христос ест и пьет, как смотрит и говорит. Еще следовало вспоминать о том, что апостолы были невежественными людьми и большинство из них принадлежало к низшим слоям общества.
Девятое правило «Упражнений» гласит, что имеется несколько причин, по которым люди ощущают себя в оставленности; первая и наиболее важная из них такова, что люди невежественны, ленивы и небрежны в своих духовных упражнениях, а потому по собственной вине не обретают утешения. Лойола хотел, чтобы у каждого иезуита были все книги, которые ему могут понадобиться для частных занятий; следовательно, требовался доступ к хорошей библиотеке.
Вдохновляясь этими «Упражнениями», иезуиты отправились в Перу в 1568 году. Они отплывали из Севильи и Санлукара-де-Баррамеда, ведомые фра Херонимо Руисом де Портильо, который прибыл из Риохи и вступил в Общество Иисуса в Саламанке. Он был исповедником главы канцелярии Вальядолида. Руис де Портильо и его собратья везли с собой многотомное собрание книг, а также несколько грамматик перуанских наречий. В пути корабль превратился в этакую плавучую школу, пассажиров и моряков разделили на группы по четыре человека, дабы они могли изучать «полезные и душеспасительные книги». Порта Кальяо путешественники достигли в марте 1568 года183, а до самой Лимы добрались 1 апреля. Фра Диего де Бракамонте, первый ректор [36] нового сообщества, восторгался тем, что «сей город поразительно схож с Севильей». Вскоре иезуиты получили подходящее место для строительства колледжа, который станет известен как колледж Святого Павла, на улице Энфермерос (Санитаров). Этот колледж сделался центром преподавания humanitas [37], а еще здесь творил неугомонный фра Руис де Портильо и просвещал городских рабов фра Луис Лопес.
Четыре года спустя, в сентябре 1572-го, в Новую Испанию прибыла первая иезуитская миссия – дюжина братьев во главе с фра Педро Санчесом. Они успешно проповедовали в Пуэбле, а далее отправились в столицу. Иезуитские школы не замедлили появиться в центральных городах Новой Испании – в Паскуаро, Оахаке, Пуэбле и Тепосотлане, а также в Веракрусе на побережье Карибского моря. Сами иезуиты принялись осваивать местные наречия. К 1583 году в Новой Испании имелось восемь иезуитских миссий и 150 проповедников. Индейцы любили иезуитов, поскольку те, казалось, искренне интересовались жизнью туземцев184.
Преемники Лойолы были менее творческими людьми, нежели он сам, однако им не откажешь в компетентности. Например, Диего Лайнес, как уже отмечалось, уроженец Альмасана в Сории, отправился в монастырь Алькала, где повстречал Алонсо Сальмерона, с которым вместе ездил в Париж на встречу с Лойолой в 1534 году. На Тридентском соборе Лайнес возражал против того, чтобы миряне пили вино евхаристии, и, судя по всему, полагал, что божественным правом власти наделены не мирские владыки, а епископы. Его преемник в должности генерала ордена иезуитов, Франческо Борха, был одним из самых необыкновенных людей той эпохи. Будучи сыном Марии Энрикес, он приходился кузеном императору Карлу V, чьей матери Хуане в 1555 году отпускал грехи на ее смертном одре. Также он приходился правнуком папе Александру VI. После нескольких лет на постах управленца, вице-короля Каталонии и придворного, Борха в 1548 году примкнул к иезуитам и учредил в Риме иезуитский университет, где преподавали древнееврейский, греческий, латынь, риторику и философию. Каждый день, кроме того, читались лекции по математике, по этике и сразу две – по схоластической теологии. Генералом ордена иезуитов Борха стал в 1565 году; он руководил братьями умело и с фантазией, важными качествами для периода активного утверждения ордена за океаном.